Муслим вернулся домой

В этот день, с самого в центре Москвы утра цветочные киоски работали с полной нагрузкой. Удивленные продавцы  спрашивали:   что случилось, вроде бы не 8 марта, 15 сентября сегодня…
И не знали, пока кто-то из покупателей не объяснил им, что этот день навсегда останется в истории нашей Москвы, всей огромной России. А цветы -  человеку, который большую часть своей короткой,  но ослепительно яркой жизни прожил в Москве, где и творил то волшебство, от которого  замирала вся страна, зачарованная неповторимым голосом своего Орфея – Муслима Магомаева…

      Даже дождившее всю неделю небо, в этот день, в эти минуты   прояснилось и солнце радостно прильнуло своими, не по-осеннему теплыми лучами к изваянию кумира нескольких поколений, как только заместитель мэра  столицы Л. Швецова и самый верный друг певца А. Агаларов, благодаря которому и появился этот памятник, перерезали красную ленточку и перед нами предстал бронзовый Магомаев. И как же здорово, что Муслим  стоит у своего дома, обернувшись к окнам, за которыми прошли лучшие его годы с Тамарой Синявской, человеком, посвятившим ему свою жизнь и отдавшему себя без остатка. Все  три неполных года, что минули с того страшного мгновенья, когда в этом доме на углу Вознесенского и Елисеевского переулков  остановилось сердце  гения, она  являет собой пример стойкости в постигшем и ее, и всех нас горе,  делает все возможное и невозможное  чтобы  и ее, и всех нас  Муслим не покидал ни на минуту. И речь не только о неповторимом и трогательном вечере памяти Магомаева в первом негосударственном  и  самом большом концертном зале страны «Крокус Сити Холле», построенном Арасом Агаларовым и названным именем Магомаева, и не о  Международном конкурсе его имени, состоявшемся там же. Вся страна  смотрит и восхищается  достоинством и истинным подвижничеством, с которым Синявская несет  на своих женских плечах крест  вдовы нашего любимого  артиста, продолжательницы его дел в этом мире.  Вот   почему с таким уважением и  вниманием слушали  те, кто пришел на открытие  памятника  ее мужа,  простые слова Тамары  о Муслиме, о том, как он, «поднявшись над  суетой в свою синюю вечность, смотрит на нас  сейчас сверху и продолжает радовать всех своими талантами, целый мешок  которых с рождения был подарен ему доброй феей». Потому  и  поблагодарили  ее  аплодисментами, шедшими из глубины души…
     Должностные лица сказали то, что и дОлжно им говорить по протоколу – абзацами из биографии,  в  который раз процитировав  Википедию, а  великая коллега, подруга  Синявской и Магомаева,  Народная артистка СССР Елена Образцова сказала коротко и, отнюдь,  не
по-казенному: «Спасибо тебе, милый Муслим, за все, теперь ты снова с нами…»
Как и при прощании в Зале Чайковского 28 октября 2008 года, первое лицо города не сочло нужным появиться, хотя бы в качестве извинения за предшественника, не соизволившего проехать пару сотен метров  по Тверской и снять кепку перед гробом человека, спевшего нашу любимую  песню про Москву – «Лучший город земли» так, что, спустя почти полвека она и сегодня на устах у всех. Есть у нас такое современное явление  «рамочная»  признательность. Это  когда и ветеранам войны, спасшим нас - дежурные поздравлялки с факсимильной подписью «первых лиц» отправляются вместо обещанных квартир,  и замов посылают попрощаться от имени города с тем, кого боготворили не только москвичи, но и вся огромная страна, весь музыкальный мир. Мой коллега с телекамерой нашего федерального канала сказал коротко: «Я снимал прощание в зале Чайковского, впервые столько брака наделал, слезы мешали. Все это наше правительство - от первых до последних лиц я здесь бы построил в караул, чтоб увидели, как люди относятся к Муслиму, как его любят!»
Среди тех, кто скромно стоял  на тротуаре, устремив полные слез глаза вверх, на памятник, а  не лез в vip-зону, дабы засветиться под камерами и хоть как-то порадоваться своей «общественной значимости», я узнал  молодого певца Методие Бужора, буквально, покорившего зрителей своим исполнением песни  «Чертово колесо»  А. Бабаджаняна и Е. Евтушенко на вечере памяти Муслима Магомаева 25 октября 2009 года.
- Вот, сейчас из Питера приехал, чтоб быть в этот день здесь…  Знаешь, Муслим Магометович и для меня и для всех, наверное, это огромный океан безукоризненной чистоты и красоты, в котором никогда не было ни капельки мути… Я не буду говорить о том, что Магомаев значит для меня в жизни, скажу только, что зная его творческий путь, стараюсь идти той же дорогой и в опере, и на эстраде. Так же люблю и то,  и другое, так же ездил стажироваться в Италию…
Тут, наверно, уместно было бы привести то, что сказал сам Магомаев о певце, побывавшем у него в 2007 году  в этом доме.
«Вчера в гости заходил певец Методие Бужор. Молдаване славятся прекрасными голосами! А этот бас-баритон превзошёл все наши с Тамарой Ильиничной ожидания! Я о нём уже слышал, но, "живьем"... Мы помузицировали... Сыграл я ему Эскамилио, а потом он захотел попеть мне песни из моего репертуара. Я подумал - ну, ну… Знаем мы,  как вы - оперники поёте песенки - как  один варяжский гость. Но то, что я услышал – потрясло! Между молодым Магомаевым и Отсом.  Только... Если я, в каких-то интимных признаниях проговариваю музыку, он её – пропевает. Сердцем!».
   Среди многочисленных штативов телекамер и плечистых распорядителей заметил, тщетно пытавшуюся пробиться к памятнику с маленьким букетом, явно не магазинных голландских цветов, скромно одетую седую женщину. Помог ей, поинтересовался: вы, вижу, не москвичка, откуда приехали?
- Я из Вышнего Волочка,  работала в школе, сейчас на пенсии. Как узнали из газеты, что 15 сентября в Москве будет открываться памятник Магомаеву, начали с соседями деньги собирать, чтоб приехать сюда. Выбрали меня. Очень хотела внучка поехать, она так любит его песни, да денег было в обрез – только на один билет собрали, мы там не особо богато живем.  Даже цветы наши местные привезла со своего участка, в поезде сохраняла. Вот поклонюсь от всех волочковцев и домой вечером. Царство ему небесное и наша вечная память. Мы так его любили – и стар, и млад. Таких, наверное, больше никогда не будет…
Пусть меня простят читатели за столь  «непротокольный» отчет и нецитирование выступлений ответственных лиц, но, думаю, самому Муслиму Магометовичу, такой рассказ об открытии его памятника больше бы пришелся по душе. Потому что сам с младых ногтей знаю и люблю его, как самого близкого и дорогого человека и горд тем, что в далеком 74-году имел счастье побывать у него в гостях в Баку, в дядиной квартире.  Нам, после того, как в местном Доме офицеров, в антракте концерта ансамбля «Новый Электрон», с которым юный Магомаев сам выступал в конце 60-х, срезали все микрофоны, он сильно помог. На следующий день нам принесли полную корзину микрофонов, корзину цветов и местных сладостей, долго и проникновенно  извинялись. Не знаю, что тогда сделал  Муслим, кому звонил, но знал и знаю, что он был – настоящим Богом и в Баку, и в Москве. Им навсегда  и остался в наших сердцах…