Суть одиночества

На 12.30 у Фила была назначена встреча, в маленькой кафешке, неподалёку от редакции. Он пришёл на 30 минут раньше. Сел за небольшой столик возле окна, заказал кофе. Включил ноутбук. Проверил почту. Попивая кофе начал рассматривать людей за соседними столиками. Милая пожилая пара за столиком, в центре, болтала о пособиях. Они были очень шумными и Фил смог услышать, как пожилой мужчина проворчал что-то о процентах. Через два столика от пожилой пары – студенты, переписывающие конспекты друг у друга, попутно выясняющие в чьей группе самые клёвые тёлки. Позади них – две молодые девушки жующие салат. Симпатичные. Напротив столика Фила – молодая пара. Он держит её за руку и что-то тихо бормочет. Вокруг Фила вяло текла жизнь. Она шла своим чередом. Тихая, размеренная жизнь. За полчаса, в ожидании заказчика, он успел рассмотреть всех. Каждый посетитель о чём-то рассказывал своему собеседнику. Мимолётные разговоры ни о чём. Через полчаса пришёл заказчик. Фил «одел» на лицо дежурную улыбку. Они обсудили детали заказа. Заказчик оплатил первый взнос и довольный ушёл дальше, в свою размеренную жизнь. Фил созвонился с друзьями – вечером у них назначены посиделки в баре. Но в бар он так и не попадёт.

Выходя из кафешки в 13.40, Фил сядет в свою машину, наберёт её номер. Услышит нервный голос и очередной мини-рассказ о её занятости, и просьбе перезвонить попозже. Так происходит всегда. Каждый раз, когда он набирает её номер. Каждый раз, когда он хочет встретиться и поговорить. Каждый раз, на этом моменте, Фил понимает, что горит в аду. У него есть: он, его голова и мысли в ней, которые Фил никому не может рассказать. Да и зачем? Кому нужны его мысли? Это и есть ад. Самый настоящий ад, наступает тогда, когда ты понимаешь – тебе некому довериться, некому рассказать о себе всё. Вытащить все скелеты из шкафов, выстроить их стройными рядами. Обнажить душу, словно сняв кожу с тела. В этом и кроется суть настоящего, внутреннего одиночества. От него не получаешь удовольствия, от него воротит наизнанку, как от просроченного молока. От него хочется убежать, но некуда. И всё, что остаётся – медленно сгорать, сдирая с себя ошмётки опалённой кожи. Фил думал, кому он может рассказать о себе всё? Паре друзей? Или знакомых? Но ведь, потом за воскресным обедом эти же знакомые будут обсуждать их разговор, или же друг, за ужином, поведает своей девушке всю подноготную. Так было уже раз. После того случая - Фил предпочитал молчать. Молчание – золото. Хранение чужих тайн, как своих – платина. Фила окружало множество людей. Изо дня в день он встречал, разговаривал с очень разными личностями. И что самое мерзкое, ему всегда нужно улыбаться этим людям. Приходить и скалить зубы в улыбке. И не важно, что там у тебя творится внутри, ты обязан улыбаться. Никому не нужна твоя кислая рожа. Кислую рожу оставляй за порогом. Фил думал, что у всех наверное так и происходит, иначе, почему столько улыбающихся людей вокруг? Почему столько шутников? Шутки, они как защита. Улыбка, как защита. Вечно хорошее настроение – тоже защита. Подобные размышления давали Филу надежду - он не один такой. Хоть в чём-то он не был одинок. Ему казалось, что если он поговорит именно с ней – станет легче что-ли, проще. Но у неё нет времени. Никогда нет времени. Два года у неё нет времени на разговор. Фил завёл машину и поехал по направлению к дому. По дороге он останавливался. Первая его остановка была у парка. В парке он провёл много времени. Бродил по аллеям, смотря себе по ноги. Вторая его остановка была у магазина.

К 22.00 Фил был дома. В 22.40 он допил бутылку вина. Он всегда пил в одиночестве. Это была традиция. Его личная традиция. В 23.30 в тёплой ванне, Фил перерезал себе вены, но не так как это показывают в фильмах – поперёк. Нет, он резанул вены острым лезвием - вдоль. Несколько минут Фил наблюдал, как кровь разукрашивает воду в алый цвет. Спустя ещё пару минут – в его глазах начало меркнуть, до полного наступления темноты. Возможно последнее, что он видел в своей жизни – мои руки, что пытались наложить жгут для остановки кровотечения. Но было слишком поздно, как для жгута, так и для разговора, о котором он так давно мечтал. Быть может, могла бы его спасти, если б не каких-то 40 минут в пробке, из-за перевернувшегося грузовика, перекрывшему дорогу. Быть может, могла бы его спасти тем самым разговором, о котором он  мечтал столько лет. Быть может, последние два года были крайним его сроком. Быть может…