Дневник волка Часть1 Глава 1 и 2

                Анатолий Борисов


                Глава 1
  Снег невыносимо жег ее тело и, казалось, проник в самую душу, «кристализуя» ее. Сначала девушка слегка поворочалась,  приходя в себя, после, пытаясь расщепить слипшиеся ресницы, встала на колени. Ярость все еще жила: она чувствовала странную дрожь в теле, ипецентром которой была кора головного мозга, заполненная черно-белыми воспоминаниями. В ушах лихо завизжал ветер, а в дали послышался  лай собак. “Гончие, - подумала девушка с воронено- черными волосами, мягко падающими на плечи, - надо уходить, как это нехорошо, что я проснулся здесь – на снегу. Ее стройные ноги распрямились и, оперевшись на руку, абсолютно нагая голубоглазая брюнетка побежала по хрустящему снегу в сени покосившегося дома, мелькавшего в глазах приближающихся гончих. Дверь быстро захлопнулась, скрипнув петлями, и острие крючка вошло в кольцо ржавого железа. Быстрее! Нужно было отыскать одежду. В памяти все путалось: снег, лай гончих, выстрелы, мелькающие деревья, короткие крики ворон  и охотников, ведущих отстрел … Красная пелена  не сходила с глаз - эта постоянная проблема после пробуждения. Шаги ускорились. Сени мгновенно сменились на комнату, уставленную кроватями с панцерной  сеткой,  и только  здесь, в более спокойной обстановке, она вспомнила, кто она  и зачем здесь в этом Богом забытом месте очередной зимовки! Каждая из них проходила по большей части в разных заброшенных деревнях сибири… (извините, в дверь  постучали)…. Она молчала, успев спрятаться за старую облупившуюся печь, чем-то напоминающую корову художника авангардиста с пятнами глины, проступающими через побелку. Псы забегали вокруг дома и рявкали на него, как в песне Высоцкого – до рвоты. Что-то  стукноло; щеколда запрыгала в круге спасения.  “ Есть кто?”, - раздался хрипловатый крик. Ее сердце екнуло и отбило чечетку, нежное тело задрожало от страха под накинутым второпях голубым свитером и белых расклешенных брюках с редким, узорчатым, кровяным бисером на конце; ступни щупали холодные доски, но были несказанно этому рады. “Есть кто?”, - на этот раз протяжно спросил охотник и несколько раз дернул за дверь. “ O, Господи!”, - вдруг раздалось с улицы. Никак… да сказки это!” Холодная рука девушки обхватила кочергу, рука охотника – плотнее деревянную ручку двери, похожую на зачерствевший рожок; лай псов стал невыносимым. “ Испугается, - мелькнуло у девушки, - то, что он заметил: волчьи и человеческие следы… его наблюдательность…” Раздался выстрел из двустволки! Дверь со скрипом открылась. Бывало и такое, правда, довольно редко и в крайних случаях, но все же бывало, хотя перенести два превращения так быстро крайне тяжело. Мир снова приобрел черно-белый окрас, и ее длинная морда выглядывала из горла голубого свитера, а белые брюки, вульгарно скрестив штанины, валялись в углу. Угрожающее рычание предупреждало, но псы, чувствующие силу в  стайности, с легкостью и экспрессией хулиганья ворвались в ее комнату, заполнив воздух собачьей вонью и тявканьем. Их было много, поэтому быстрым легким движением перекусив горло одному из них, нужно было уходить. В  глазах заблестела бесконечная ненависть, но обстоятельства, обстоятельства, как и псы, были против нее… Скачок! Она ударила лапой, смертельно ранив гончую, желавшую в воздухе сбить волчицу. Разразилось дикое скуление, и стайное чувство отступило – похоже, что был убит сильнейший. Прыжок! И снова сени… Здесь притаилась самая главная опасность, к счастью, на время слепая. Такого момента нельзя было упускать – вот его нога… Так близко… челюсти разжались, готовые укусить. Выстрел! Он палил в темноте по доскам. Волчица отскочила и проскользнула в раскрытую дверь сеней. Тело дрожало от страха и холода. Снег звонко захрустел, сопровождая бег. Волчица пробежала по доске, ведущей на крышу сеней, с которой легко можно было перепрыгнуть через ветхий, но еще вполне сносный длинный забор, стоявший, словно ряд покалеченных партизан перед спасительным лесом. Она достигла крыши и неспешным движением лапы сбила широкую  доску. Впереди ждало спасение, и накатывало сладкое чувство победы!
 Некто: думаю, что не стоит описывать, как пораженный охотник промахнулся и во второй раз…(вероятно, так все и было…).


                Глава 2
        Сквозь окно в изморози пробивался свет на ковер, лаская лучами его волокна. Она еще спала и, пожалуй, ее нагое тело было достойно пера Ренура или Моне, впрочем, не стоит о живописи кисти, когда есть не менее волнующая живопись слова! Эти узкие аккуратные ноги с идеально ровными пальцами, этот молочный пушок на спине,  нежная кожа, плавные линии бедер … Я не зоофил. Чистый гертеро. Но, кажется, все-таки влюбился в волчицу! Ее образ в моей памяти резко меняется  - и вот виден только белый мех. Как он прекрасен! Я тогда впервые увидел этот мех. И сейчас, судорожно выводя буквы  на недостойной сего описания блокнотной бумаге, я хочу передать эту немного необычную историю. Бессмысленно врать! – она невероятна. Наверное, вы задались вопросом “ кто я”. Пусть пока  это останется в тайне…
 
   Итак, утро. Я прошелся и посмотрел на нее мелеком, боясь, что из-за моего прихода она проснется, исчезнет то блаженное состояние покоя. Разрушится  голосом незнакомца. Выйдя, я прикрыл дверь сеней и захрустел валенками, всматриваясь в волчьи следы. Что я чувствовал тогда? Тогда, когда впервые увидел ее, голубой свитер рядом, снег за окном… Душа! Она словно заметалась в моем теле, как вьюн. Наполнилась таким количеством нежности, что мне казалось: пар от моего дыхания сможет растопить весь снег, и начнется весна. Я не шел – я летел, и даже снежный хруст напоминал учащенное биение сердца. По-моему, я слишком расчувствовался… Дал волю эмоциям. Все-таки такое частично убивает разум: ведь я даже не представился, впрочем, зачем. В конце концов, моя личность не имеет значения. Нет, я не стесняюсь себя и своего рода занятий, однако к делу это практически не относится… И. Все-таки с чего-то нужно начинать. Начнем с географии. Есть на бескрайних просторах Сибири много деревень и деревушек. Не для кого не секрет, что со временем последние становятся заброшенными по причине своей  удаленности от цивилизации. Такие места – тихие гавани для меня, человека, ненавидящего городскую зиму. Да, как бы странно это не звучало, но отдыхаю я именно зимой, только зимой. Более того, мной выбрана для этих целей одна сибирская деревня под Томском. Необыкновенное место: тихо, нет постоянного пресса городских шумов, навязчивых людей и, кажется, жизнь здесь совсем остановилась, уступив место ледяному забвению. Мне приятно тут. Я вдыхаю ледяной воздух и выдыхаю пар, слушаю шум ветра, вой зимы. Но зачем я здесь? Кто я? Наверное, эти вопросы сейчас возникают. Я буду честен. Мне нечего скрывать! И ,вероятно,  даже видно, что строчки будто покрыты шерстью, которые вмещают в себе когти и клыки запятых, и заканчиваются точкой моего чуткого носа. Вы чувствуете этот пристальный взгляд, который смотрит на вас через текст? Слышите рычание моих предложений..? Для меня каждое слово, написанное здесь, - укус бешеной собаки…

 Это началось давно. Вот я вижу своего отца. Отца, который приносит мне куртку, а я совершенно голый сижу в детской беседке. Слышу его слова. Я не верю, хотя мне было тогда всего лишь тринадцать лет. Оборотень? Волк? – бред ненормального алкоголика. Но оказалось, что нет! Я начал чувствовать жажду, тупой изнуряющий голод. Голод, терзающий мою душу. Убивающий и дающий силы. Приятный и отвратительный. Я не такой, как вы! Я – белый волк!
   Как бы странно это не звучало, но это так. Не думайте, что я пьян – мое сознание чисто, как стеклышко. И узнав и убедившись в словах отца (о чем не хочу рассказывать), одна мысль начала одолевать меня: как утолить эту страшную жажду. Отец сказал, что я сам догадаюсь, после чего одарил меня агрессивной улыбкой алкоголика. Я не могу забыть эту улыбку, его пожелтевшие зубы, грубую щетину мужчины, которому перевалило за сорок. Странно: сейчас мне кажется, если бы можно было изменить ход событий, отвернуться от своей сущности, может быть, моя память не была бы подобием черного списка. Нескончаемого черного списка с неизвестной следующей мишенью! Но я остался верен своей крови…
 
  Большие ватные хлопья снега падают с неба, заледенелая береза теряет свой последний, черный лист. Зима. Да, я все еще тяну с ответом на вопрос, зачем я здесь. Причина моего пребывания в столь специфическом месте связана с физиологией. Знаете ли, у нас, волков-оборотней, есть два периода контроля за кровью: первый, когда мы контролируем ее, а, следовательно, и превращения и второй, когда шерсть лезет изо всех мест неконтролируемо(улыбка). Пожалуй, эстетствующий волк с чувством юмора – это новость. Ведь фильмы ужасов создали другой стереотип: вопли, рычание и прочая чертовщина. Ничего. Ведь человек  по мнению Ф.М. Достоевского ко всему привыкает. Привык и я (наполовину тоже человек), что некоторыми зимами волк во мне доминантен. Интересно то, что в жизни я похож на вас: говорю, заключаю сделки, разбираю юридические бумаги и даже выступаю в суде, при чем, замечу, не в качестве подсудимого. Я адвокат. Возможно, вы даже пользовались моими услугами и остались довольны, большинство моих клиентов: убийц, мошенников, воров, отпетых негодяев, тварей и стерв были в восторге от организации защиты, а главное результата. Так я зарабатываю себе на жизнь. Все в рамках закона. Скажу больше: за всю жизнь я так и не убил ни одного человека(вранье). Другое дело животные. Здесь под Томском, в заброшенной деревне Логовка, это моя единственная пища, поэтому стоит отправиться за ее добычей…
 
   Был понедельник. Я охотился. Как обычно загонял зайца. Этот год  выдался хорошим в заячьем плане. Хорошая охота. Но у нее, видно, что-то не заладилось. Как сейчас вижу эти грустные голубые глаза, смотревшие на меня, когда она обернулась, услышав шорох. Голубые глаза и волочащийся хвост и какую-то усталость, тоску. Зайцы пробегали мимо нее, но она не успевала. Детеныш кабана, легкая добыча, казалось, он был в руках, но она за что-то зацепилась и подвернула лапу. Я наблюдал за ней, ловил ее запах, сходил с ума и, конечно же, решил помочь. Вот окружность поляны, в моих зубах заяц, - такой свежий, несказанно аппетитный…. Пауза. Стоит остановиться на этой поляне, месте наших первых волчьих встреч, до моего первого проявления любви мы встречались на ней. Очень часто выстрелами охотника или хоровым завыванием стаи волков, как правило, не переносящих одиночек, меня заносило на нее, как отчаянно ищущего выход заблудившегося грибника. Здесь я словно переводил дух, давал в волю легким надышаться, и однажды(как в сказке!) встретил ее. Она была в точно таком же состоянии, что и я – вероятно, убегала от егеря, который “воеводил” в этой части леса. Остановившись, мы взглянули друг на друга, одинаково белые, одинаково злые и, кажется, страшно одинокие. У нее будто текли слезы из глаз, как у преданной собаки, но в то же время они отдавали холодом и жестокостью, язык мило свисал из пасти, а рычание вызывало у меня умиление. Увидев меня, моя волчица остановилась, перестала рычать и спрятала язык. Она начала что-то вытаптывать на снегу – игриво, будто неожиданное счастье свалилось на нее, как одеяло на замерзшую. Инфантильно и в тоже время восхитительно! Но послышались выстрелы. Мы осторожно оглянулись: я – налево, она – назад: оттуда исходили наши опасности, и покинули поляну. Позже я вернулся на нее: меня до ломоты в костях интересовало то, что она там вытаптывала, словно исполняя доселе невиданный грациозный танец. Не могу забыть этот момент. Поляну ласково освещала Луна, небо смотрело россыпью звезд, обожающих подглядывать, и я  увидел что-то вроде надписи, состоящей из следов. Разобрать было невозможно ( следопись оказалась не лучшим способом передачи информации), и я расстроился по этому поводу, однако и радости моей предела не было!
 Она оставила какое-то послание. Знак. Возможно, это просьба. Какая-то мольба. Призыв! Если вы еще читаете мой синтиментальный сироп, прошу простить за столь сильную несдержанность. Я очень раздражен, что так разошелся – впрочем, пустое…
 
   Вертится мой календарь, мелькая цифрами, - вот мы у цели. Вновь понедельник и заяц в моих зубах кажется мне живым, будто я передал ему часть своих чувств. Я знал, что она придет сюда, что ищет помощи, и ищет ее от меня. И я обязательно помогу… День был безветренный и какой-то застывший, будто невидимый чародей остановил движение мыслей и событий, дав нам возможность долгожданного свидания. Хмуро поглядывали серо-белые облака. Пахло кровью, еловыми шишками и надеждой. Я слегка пожевывал заичью шкурку и преданно ждал. Вдалеке послышался хруст. Она? Нет. Просто белка. Эти минуты  ожидания выводили меня, я не мог стоять на месте, но  и не мог отдать ей его раньше, почему-то не мог…
 Не знаю, сколько прошло времени, и сколько нервной энергии я израсходовал, но к вечеру она появилась. Помню только одно: от ее вида меня покоробило. Шерсть растрепалась и выстроилась в щетину, глаза источали отчаянье и безысходность, движения были нервными и спонтанными, и сразу же зайдя на поляну, она залила ее протяжным воем. Я выбежал вперед с зайцем в зубах. Она, словно обезумев от голода, ринулась в мою сторону, сверкая голубыми глазами. Зашуршал снег. Мы сблизились! Ласковый взгляд, любовь, преданность – и рядом не стояло! Она готова была разодрать меня, чтобы получить зайчонка, вступить в последний бой, растоптать, уничтожить! Инстинктивно я начал сопротивляться и отскочил от первого ее резкого удара. Она продолжала, нацелив свой рот на мою глотку. Пришлось выпустить из зубов зайца, чтобы отскочить . Словно праздную победу, моя волчица зарычала. Я мягко приземлился на передние лапы, всем своим видом показывая, что мелкая добыча мне не нужна.  Заяц лежал в нескольких дюймах от меня, оглядывая мертвыми с оттенком красного глазами своего убийцу. Отойти! Если бы я мог успеть. Резким выпадом вперед она накрыла собой мою добычу, и лапка с милыми коготками полоснула меня по плечу. Не желая продолжать, я демонстративно зарычал и скрылся в тени леса…

                Продолжение следует...