Цветы смерти

Цветы смерти

«Мама, мы все тяжело больны.
Мама, я знаю, мы все сошли с ума,
Все тяжело больны.
Мама, я знаю, мы все сошли с ума.»
                /В. Цой/
        Стояла поздняя осень. По небу проплывали тяжёлые мрачные тучи. Шёл дождь. Потоки воды стекали по растрескавшемуся асфальту дорожного полотна на обочину. Узкая, двухполосная дорога вела к небольшому посёлку, располагавшемуся в долине между трёх высоких холмов,  ответвления заходили на сами холмы, у вершин которых располагались немногочисленные постройки. Местность была покрыта хвойным лесом – кедрами и соснами.
«Почему люди носятся с бешеной скоростью на своих машинах именно в дождь?» - размышлял Иван, стоя на развилке дороги, на вершине самого большого из холмов. – «От дождя, что ли, хотят убежать? Ведь не затормозить же, как следует, если понадобится». Автомобили действительно проезжали мимо довольно быстро, оставляя за собой сполохи водяной пыли. Основное движение было направлено к посёлку.
        Внезапно в районе поселка началось оживление – ветер доносил обрывки людского шума, как будто со стадиона, вдали началось какое-то судорожное движение. Сначала одна, две, потом несколько, затем сплошной цепью автомобили рванули по дороге в обратном направлении, от посёлка. Они не просто неслись, скорость была на грани возможной. Некоторые машины вылетали со скользкой дороги в кювет, у других от перегрузок ломались моторы, но следующие за ними только прибавляли газа. Чуть не обгоняя машины, по небу пролетела стая голубей.
       «Что случилось? Что происходит?» - Иван пытался вглядеться вдаль, где, примерно в полукилометре, начиналась окраина городка. И тут он увидел. Даже на дневном небе, затянутом тучами, отразилось зарево страшного пожара, показалась первая горящая полынья на фоне зелёного леса - из земли стала выходить вулканическая лава. Её потоки не быстро, но неуклонно растекались по долине между холмов. Вспыхивали, как спички, большие деревья. С громким шипением испарилось и исчезло в небе небольшое болотце. Через пару минут пылал весь посёлок, людской шум больше не доносился оттуда, утопая по пути в неясном, но мощном шуме огня. Немногим позднее железобетонные остовы догорающих пятиэтажек скрылись под раскалённым оранжевым потоком. Становилось жарко.
        Иван смотрел с чувством возрастающей тревоги на широкую огненную реку, протекавшую между холмов. Он находился выше бедствия метров на двести. Берега реки полыхали лесными пожарищами. Лава начала прибывать быстрее. На дороге в низине два человека колдовали над сломавшимся автомобилем. Им удалось починить мотор, но было уже поздно – огненный поток, прибывая, отрезал им путь в обе стороны. Они метались на своей машине по островку земли в кольце всё ближе подбиравшегося к ним огня. Скоро у автомобиля загорелись колёса, от чудовищного жара его начало выгибать дугой, и тут взорвался бензобак. Машину подбросило на несколько метров, от неё отвалились крупные фрагменты, затем всё вместе упало прямо в поток лавы. Чей-то душераздирающий крик – и всё было кончено. За несколько секунд от обломков ничего не осталось, они полностью выгорели и расплавились…
       …Иван находился на самой высокой точке местности – на крыше 9-этажки - «свечки». Дом стоял почти на самой вершине холма.
- Силы небесные! Да как же это?! - вскричал он, глядя вниз.
       Под ним разливалось уже целое море лавы, из которого на несколько десятков метров торчали вершины холмов с последними догорающими деревьями. Иван, по какому-то роковому стечению обстоятельств, оказался на крыше в полном одиночестве. На вершине соседнего холма скопилась группа людей. Спустя короткое время оттуда долетел страшный крик боли, переходящий в стон на низкой ноте. Люди вспыхнули почти одновременно и погибли.
Совсем скоро океан лавы простирался до горизонта во все стороны. Облака над ним поднялись вверх и отливали кровавым заревом.  Медленные волны лавы подкатывали к подъезду дома. Адское море и не думало останавливаться на достигнутом. Иван уже не смотрел вниз, но слышал, как лопнули стёкла первого этажа, затем второго, третьего… «Если броситься в лаву вниз головой», - думал он, – «то успеешь умереть, не почувствовав боли. Как при ядерном взрыве. Это гуманно». Адский поток захлёстывал седьмой этаж здания, когда настало время решиться. Вздыбленность наползающих издалека волн, сотрясения начинающего разрушаться под ним дома, не оставляли сомнений в судьбе последнего оплота земли. Иван встал на краю крыши, закрыл глаза и бросился вниз.
       Как ни странно, он не сгорел на поверхности лавы, а камнем пошёл ко дну. Яркий оранжевый свет сквозь закрытые веки сменился темнотой. Через несколько секунд Иван решился открыть глаза. Под лавой оказалась вода зеленоватая и прозрачная, которая уносила его сильным течением куда-то вдаль в сторону соседнего холма и вниз. Зарево сверху освещало пространство, позволяя разглядеть вблизи поистине лунный пейзаж – не уцелело практически ничего, лишь торчали кое-где сохранившие форму обломки железобетонных плит, да и те выглядели обугленными. «Не сгорел, так утону», - успокоился Иван и снова закрыл глаза…
       …Спустя какое-то время он сделал шумный вдох и очнулся. Вокруг была довольно просторная пещера, с потолка капала вода, сталактиты излучали слабый свет. «Утонувший» встал и, шатаясь, побрёл куда-то вперёд, в сторону расширяющегося коридора. Бессвязные мысли толпились в голове: «И что теперь? Кому я нужен, когда всё погибло? Один…» Скоро Иван понял,  что он в пещере не один – находились следы пребывания кого-то иного. Какое-то знание, словно неведомый обострившийся инстинкт, вторглось в его разум. «Не все погибли», - говорил голос. - «Найди оставшихся в живых. И тогда снова сможешь увидеть свет!»  Представилась картина солнца на ясном небе, слегка прикрытая лёгким облачком. Затем разом всё исчезло, погрузившись во мрак.
                *****
        Иван вздрогнул и проснулся на холодной земле. Его тело сотрясал жестокий озноб, струи холодного пота стекали по лбу и по спине, рубашка прилипла к телу. Сказать, что у него болела голова – значило, ничего не сказать. Хриплое дыхание и то с трудом давалось ему.  Он встал и посмотрел в сторону города. Кругом на заброшенном поле росли эти странные цветы, их аромат обволакивал сознание, пытаясь погрузить Ивана обратно в кошмарный сон. Вдали творился полный хаос – местами горели дома, дороги были заставлены разбитыми, брошенными как попало автомобилями. Между ними бродили страшные, оборванные, обезумевшие человеческие оболочки.
        «Бежать!» - подумал Иван. - «Подальше от этого места. В лес!»  Но сил оставалось только на то чтобы, прихрамывая, идти дальше по полю в сторону пригорка с торчащими небольшими скалами. Взобравшись на камни, он осознал, что ноги перестали слушаться. Жутко захотелось пить. Ручей журчал недалеко в ложбинке, но туда ещё нужно было добраться. Тогда Иван опустился на четвереньки и пополз в сторону воды, обдирая джинсы на коленях, а затем и сами колени, оставляя за собой кровавый след…

        Откуда они появились – не известно. Первые экземпляры нового вида были найдены в Новой Зеландии, немногим позднее на всех континентах. Цветы. Они были очень красивы и источали тонкий аромат. Со временем люди стали культивировать их, благо новый вид был неприхотлив и приживался в большинстве почв. Без особого ухода, они разрастались и рассеивались по поверхности очень быстро, по степени живучести не уступая сорной траве. Не прошло и двух лет, как цветы заполонили Землю. Маленькие и тусклые в больших широтах планеты, в тропиках они достигали высоты двух метров, и цвели практически постоянно при температуре воздуха от +5 по Цельсию и выше,  повсюду распространяя своё благоухание.
Люди стали дарить эти цветы  друг другу на праздники, благо они очень долго стояли срезанными в вазе с водой – не менее 2-х недель. Открылись новые свойства растений – их аромат действовал на человека как лёгкий наркотик, вызывая приятные ощущения и чувство эйфории. Учёные качали головой, просматривая результаты исследований  –  склонность к мутациям у нового вида превышала все мыслимые пределы.
        Первыми жертвами растений стали молодые люди с неокрепшей психикой. Они  знали, что запах новых цветов слегка опьяняет, поэтому специально собирали или покупали большие букеты и помещали их рядом с собой – ставили в вазах на рабочем столе или оставляли в автомобиле, закрыв все окна. Надышавшись ароматом, они теряли чувство самоконтроля и разбивались в автокатастрофах, или пытаясь выйти на улицу из дома через открытое окно. Общественность забила тревогу – цветы приравняли к алкоголю, их не разрешали продавать несовершеннолетним и держать в автомобилях. Все были строго предупреждены, что нужно быть осторожными с их воздействием. Но какими запретительными мерами можно ограничить склонности и привычки человечества? Даже учёные в тот момент не могли представить, какая опасность нависла над всей планетой – цветы, распространившись и освоившись, стали менять свои свойства. Начался лавинообразный спонтанный мутагенез.
        Постепенно большинство людей, находящихся в районах цветения, начали испытывать галлюцинации. Зрительные образы, появляющиеся перед глазами людей, казалось, вросли в их жизнь. Спасало только ощущение общности -  то, что они были почти у всех, у каждого свои собственные.  Одни видели ужасные картины на кровавом фоне - грязь, битые бутылки, трупы, страшные лица, пьяные гримасы. Другие боялись потерять своё тело: кто-то ловил уплывающую в пространство голову, кто-то периодически собирал отвалившиеся руки или ноги. Третьим казалось, что они находятся в постоянном движении, испаряясь, как вода, и вновь приобретая твёрдое состояние. Многие галлюцинации порождали в людях сильное сексуальное влечение, люди занимались сексом где попало и как попало, не задумываясь о последствиях. Начались серьёзные сбои во всех сферах жизни человечества, тысячекратно возросло количество несчастных случаев, техногенных катастроф,  вызванных случайным фактором. Все, кто испытывал видения, понимали, что они больны, обращались к врачам, но с таким массовым потоком пациентов медицина была не готова справиться. Была объявлена пандемия.
       Все средства и возможности человечества были брошены на борьбу с цветами и их кошмарным воздействием. Но это было не так просто. Цветы уже росли повсюду, где было тепло, тотально уничтожить весь вид в условиях нарождающегося хаоса было невозможно. Медицинские институты бросили все текущие дела и разрабатывали лекарства для ослабления галлюцинаций.
      Правительства стран спешно эвакуировались в полярные широты, где разносимая ветрами галлюциногенная пыльца была пониженной концентрации и влияла на жизнь существенно меньше. Герметичные подземные бункеры, разрабатываемые на случай ядерной катастрофы, пользовались бешеным спросом - все, кто мог дотянуться до такой роскоши, приобретали их немедленно. Принимаемые меры уже начинали давать свои результаты, но тут цветы нанесли новый удар, который поставил под сомнение само существование человеческой цивилизации.
      Споры цветов научились проникать в мозг человека и врастать в нейроны. Они могли хаотично блокировать сигналы между нейронами, принимать и передавать информацию от спор, находящихся в других людях. Это вело к разрушению человеческого Эго. Обломки душ летали в пространстве от одной сущности к другой. Сначала человек мог «слышать» мысли других, быть кем-то иным. Временная потеря Эго погружало сознание во мрак и было смертельно опасно. Никто не мог предположить, вернётся ли в своё тело, обретёт другое, останется ли вообще.  Поведение лишённые сознания человеческих оболочек было абсолютно хаотично -  они могли оставаться в покое, бродить где попало, многие из них проявляли спонтанную агрессию. Процесс потери собственного Эго нарастал, от него не было никакого спасения. Воцарился хаос.
 

       Во Франкфурте проходило рабочее совещание по вопросам борьбы с цветочной инфекцией. В зале совещаний собрались главы медицинских институтов, те, что смогли приехать. Все были крайне встревожены и напряжены. Пожилой джентльмен, прибывший из России, зашёл в зал заседаний  последним, расстегнул пуговицы на пиджаке своего светлого делового костюма и занял свободное место рядом с бородатым учёным крупного телосложения, вертевшим в руках толстую научную книгу. Тому явно нездоровилось - пробирал озноб, на лице была мертвенная бледность.
- Вы в порядке? – вежливо спросил пожилой джентльмен по-английски.
- Пока держусь, - ответил гигант.
- У меня есть замечательное средство, последняя разработка наших учёных, - старик засуетился, доставая из внутреннего кармана пиджака блистер с капсулами, - вот, возьмите!
- Спасибо, но боюсь, мне уже ничего не поможет.
Председательствующий, заметив, что все собрались, начал речь.
- Коллеги! Я понимаю, как нам всем тяжело. Многие потеряли за последнее время родных и близких. Но мы всё ещё в строю. Мы боремся. Пусть это борьба с неизбежностью, но мы должны, обязаны продолжать…
       В это время с учёным, который сидел рядом со стариком из России, стало происходить что-то неладное – он вздрогнул, глаза стали бессмысленно смотреть в одну точку. Сидевшие напротив люди поняли, в чем дело, встали со своих стульев и попятились к стене. Поднялся и пожилой джентльмен. Обезумевший гигант повернулся на звук отодвигаемого стула. Левой рукой он поднял старика за шиворот, правую руку каким-то деревянным движением он сунул ему в подреберье и рванул на себя. В руке у бородача остался обрывок окровавленной рубахи и обломок ребра, который он таким же деревянным движением всадил в глаз пожилому джентльмену, распоров себе при этом ладонь.
- Коллеги, к порядку! Коллеги…– председательствующий не сразу понял, что случилось, но, поняв, быстро нажал кнопку охраны. 
       Гигант оставил старика и, не замечая боли, медленно побрёл к двери, навстречу к приближающемуся топоту солдатских ботинок секьюрити.Пожилой джентльмен, обливаясь кровью, упал на дорогой офисный стол, бессмысленно царапая его ногтями в предсмертной агонии. Из его целого глаза скатилась последняя слеза, лицо застыло в немом риторическом вопросе «За что?»…

 
       Руслан очнулся в туалете в луже воды. Вспышками молний к нему возвращалась память. Он был в одном ботинке, в порванной рубашке и приспущенных джинсах. Все стены вокруг и унитаз с бачком были измазаны фекалиями. Отовсюду свисали мокрые и грязные ленты туалетной бумаги. Оставшаяся часть рулончика лежала на полу в луже. Не лучше обстояло дело и с нарядом Руслана.
- Фу! Ну и вонища! – пробормотал он, поднимаясь, - чёрт возьми, кажется, вчера я пытался выудить из унитаза свою голову. Или это было не вчера?
       Он медленно поднялся и пошёл в ванную, в которой, на его счастье был относительный порядок, даже мыло нашлось и вода пошла из крана. Он долго стоял под струями воды, потом медленно и тщательно вымылся. После этого, Руслан побрёл на кухню. Среди хаоса разбитой посуды, он нашёл целую кружку, набрал из-под крана воды и выпил её несколькими глотками. По привычке он открыл холодильник. Внутри оказался его второй грязный ботинок, тарелка с каким-то дерьмом и испачканный ноутбук. Руслан махнул рукой на всё это, и, грустно улыбнувшись, пошёл в комнату.
В комнате царил всё тот же бардак – вещи были вывалены из шкафов и разбросаны повсюду, дверцы некоторых шкафов отломаны. На постели лежала его жена Ольга, держась двумя руками за одеяло, притянутое к подбородку.  Отсутствующим взглядом она смотрела в потолок.
- Ты всё ещё ты? – спросил Руслан.
Ольга взглянула на него и расплакалась от радости.
- Да, милый! – она, засуетившись, присела на кровати. Слова полились потоком. – Представляешь, я была внутри себя. Извивы мозговых полушарий представлялись мне горами и реками, впадинами и морями. Там, во мне, есть зоны холода и тепла, прохлады – равнодушия, и жары - страсти, а есть,  как в космосе, зоны разреженного воздуха. Все это я ощутила физически, прожила. Я совершила кругосветное путешествие, и в то же время покаталась на горках собственного подсознания. Временами там дышится легко, а то вдруг пространства обрушиваются на тебя, и ты рискуешь задохнуться под их тяжестью.
- Не нужно этого флуда, - сказал Руслан, - давай займёмся любовью, быть может, мы помним друг друга в последний раз.
- Я люблю тебя, Руслан!
- Я тоже люблю тебя, зайчонок.
      Они слились в последнем экстазе так, как никогда ещё не делали в жизни. Сладкие стоны любви пронзили пространство и долетели до небес…
      Через пару часов безвольная кукла – оболочка Руслана - вышла из дома и побрела в неопределённом направлении. На большом шоссе всё ещё изредка проезжали машины, в основном грузовики с военными. Одна из таких машин и сбила беднягу. Руслан отлетел в сторону и упал на краю дороги. Под ним медленно расплывалось кровавое пятно. Некому уже было сказать изнутри него «Ну вот и всё!».
      Ольга снова закуталась в одеяло и продолжала лежать, глядя в потолок. Сердце, ещё недавно полное жизни, теперь стучало всё медленнее. Постепенно её взор угас. Ольга умерла.


      Иван судорожно пил из ручья  большими глотками, вода придавала сил и освежала мысли. Напившись, он умылся и намочил голову, затем промыл ссадины на коленках. «Так и до смерти недалеко! Нужно что-то делать. Что, вот, только?» - Иван снова попытался встать, но безуспешно. Подняв глаза, он увидел, что перед ним стоит дед, одетый в лохмотья, но выглядящий опрятно.
- Привет! Как дела? – дед, казалось, не замечал трудностей, или не желал их замечать. Судя по его взору, он был в полном порядке.
- Да вот, сами видите, подняться не могу!
- На ка, вот, выпей! – дед достал из лохмотьев фляжку и протянул Ивану.
- Что это?
- Отвар из этих цветов.
- Вы хотите, чтобы я умер?
- Я хочу, чтобы ты выздоровел.
В голосе старика не было и тени сомнения. Иван взял у него из рук фляжку и сделал большой глоток. Несусветная горечь обожгла язык и нёбо. Постепенно исчезала головная боль, сознание прояснялось. Воспоминания о кошмарах становились не важными и далекими.
-  Ох, дед! Ну и горечь у тебя! – Иван закашлялся.
Дед смотрел на него с нескрываемым юмором, не отвечая ни слова. Иван вдруг посерьёзнел и спросил:
- Что делать-то теперь?
- Куда бы ты ни шёл, иди! – ответил дед. - Просто идти – это же прекрасно!
- А как же вот это всё? – помрачнел Иван, вспоминая разруху.
- Пусть мёртвые хоронят своё прошлое, - ответил дед, - ты слеп, но не мёртв.
Иван поднялся на ноги, в теле была приятная лёгкость, мускулы наливались силой. Он повертел в руках фляжку и сделал вопросительный жест в сторону старика.
- Оставь её себе и покажи другим. Они найдут этому применение.
      Иван, пряча фляжку во внутренний карман своей куртки, опустил взгляд. Когда он выпрямился и посмотрел перед собой, деда, естественно, перед ним уже не было. «Нужно выдвигаться на север, в лабораторию профессора Чагина!» - думал Иван, возвращаясь к большому шоссе. -  «Он точно скажет, что это».
      Избежав встречи с несколькими зомби, он шёл вдоль трассы, пока не отыскал брошенный внедорожник в рабочем состоянии и с запасом бензина. Джип смял легковую машину, и, видимо, заглох, а хозяин забыл, как он заводится, и ушёл – ключи зажигания находились в замке, передняя дверь была распахнута. Иван заскочил внутрь и повернул ключ зажигания, мотор заработал. Новый водитель внедорожника дал задний ход, а затем резко вывернул джип по центру дорожной полосы. В этом месте дорога была свободна от разбитых машин, но на ней столпились зомби. Тогда Иван свернул в поле и поехал прямо по нему, держа направление на федеральную трассу. Солнце выглянуло из-за туч и освещало ему путь. Под колёсами внедорожника погибали цветы, которые, как чума, уничтожили большую часть человечества. «Только бы не оказалось поздно!» - думал Иван, прибавляя газа.
       Ему посчастливилось найти профессора Чагина и узнать, что за спасительный эликсир подарил дед. Но это была уже совсем другая история.