Скитания по приискам. Глава 8

Продолжение мемуаров Филиппова Андрея Николаевича «Пути-дороги забайкальского казака»

Глава 8

Скитания по приискам

В Зилово пришли ночью. Завели Алексея на квартиру, а сами в улус к Ундино-Поселенским. На второй день решили искать работу. Пошли утром к одному подрядчику спросить работу. Работа есть: копать кюветы, засыпать площадки около мостов, дерновать откосы, а на жидких местах камнем укладывать. Объявил нам расценки на работы. Дал инструмент, тачки, доски для накатов. Но вперед денег или ордера на питание не дал. Говорит:
-Вы хоть день-два поработайте, я посмотрю на вашу выработку. И потом вам выдам деньги или ордер в магазин. Желательно, чтобы вы собрали артель человек 6 или 8. Двух каменщиков, двух дерновщиков, а остальных землекопов. И надо хотя бы одного с конем: подвозить дерн и камень.

Потом он позвал десятника и приказал ему сводить нас и показать работы. От Зилово это было километра 4. Там работали 3 человека: каменщик, дерновщик и землекоп. Десятник нам сказал, что может сговоритесь с этими рабочими в одну артель.

Мы познакомились с этими рабочими. Один из них был Пензенской губернии Жеребцов Пантелеймон, пожилой лет 35, а второй из Калужской губернии, молодой парень каменщик, звали его Егор, в наши годы. Третий был татарин Мулюк, тоже молодой. Они сами нам предложили в артель, потому что работы было очень много: рыть канавы, кюветы. Им нужны были землекопы.

Так мы сидели, обсуждали, согласовывали, вдруг видим идет самоход по полотну железной дороги. Поравнялся с нами, подошел, спросил:
-Нет ли табачку? Разрешите закурить.
Жеребцов курил как раз, и подал ему кисет с табаком, спросил, откуда тот идет. Незнакомец ответил:
-Еду с низу, с Амура, но надо мне где-нибудь приземлиться. Нельзя ли мне с вами? Я могу рыть землю. Фамилия моя Писарев.

Жеребцов ответил:
-А мы как раз организуемся в артель.  Работа у нас уже взята, но артель наша мала. Вот двое к нам примыкают. Пожалуй, можно будет и тебя взять. И нас будет как раз попарно. Только надо найти еще с лошадью человека.

Я говорю:
-Это мы, пожалуй, найдем. Ундино-Поселенские все с лошадями.
Жеребцов пошел с нами в контору, к хозяину, дополучить инструмент, тачки и сказал, чтобы привезли доски для покатов. А мы пошли в Улус, искать квартиру. У меня было еще 5 рублей, набрали продуктов.
От Мысюковых пришлось уйти, потому что барак у них был небольшой, и всем там негде было помещаться, а рядом сосед однорукий жил Иван. У него был большой барак, и он согласился принять всю нашу артель в 6 человек. Хозяйка согласилась готовить обед и стирать белье. У Ивана была лошадь, и он взялся возить дерн и камень. Так и организовалась артель Жеребцова.

Начали работать. Работа была средняя, рубля по полтора, по два на день выходило. Уже была вторая половина июля. И я чувствовал, что за полтора месяца мне не заработать 200 руб. Я не говорил товарищам, что я допризывник, что осенью мне надо в армию. Мы проработали с полмесяца и сдали выполненные работы. Нам пришлось получить на артель 100 руб. Жеребцов любил выпил. И мы пошли в магазин, набрали продуктов на неделю, взяли четверть водки, закуски. Пришли на квартиру, подсчитали, кому сколько приходится. Выдали однорукому, что причиталось ему за работу и за квартиру. Сходили в баню и сели ужинать, выпивать. Ужин был мясной, да вообще закуска была хорошая. Выпили мы эту четверть водки, но в город больше не пошли. Так сидели, разговаривали, рассказывали, кто, где и как работал. Я рассказал, как работал на прииске в Арчиное, и как меня оттуда выгнали,  как ходили во второй ключ, хищничали, и как там нас обстреляли.

Артель этим очень заинтересовалась, что среди них есть золотоискатели, и сразу начали строить планы идти искать золото, но я сказал:
-Прежде чем идти по золото, надо иметь средства, без денег ничего не выйдет.

Мы договорились сколачивать средства, а наутро встали, никто ничего уже не помнил. Жеребцов уже смотался в город, принес 2 бутылки водки. Говорит, давайте опохмеляться. Выпили эту водку и опять пошли в город все вместе за водкой. Принесли четверть и закуски. И так все свои  деньги и прогуляли. Осталось только у меня 5 рублей, Алексей и Егор Писарев отдали мне по 2 рубля, собралось всего 9. Такой вот оказался наш заработок.

В понедельник снова пошли работать все дружно, надеясь, что за месяц еще сумеем заработать, рублей 200 на артель. Тогда купим коня и пойдем искать в тайгу золото, но планы наши не осуществились, пошли дожди, по дню и полдня не давал работать. Заработок не получался, только на продукты хватало. Так весь сентябрь проработали, сдали, что сделали, пошли получать, а нам пришлось всего на артель 50 руб. Заплатили за квартиру, за обеды, за стирку,  осталось у нас всего 20 руб.

Что было делать? У меня уже кончался срок билета, надо было являться в станицу или забиваться в тайгу. И я решил идти в Салакакит, к Кропачеву. Сообщил свое решение Андреянову. Вся артель в один голос согласилась пойти со мной. Но денег было мало, тогда я предложил, что пойдемте по железной дороге, там везде есть работа, были земляные, каменные работы, насыпные.

Так и решили пойти всей артелью в 6 человек. До тупика Урюма доехали товарником, а с Урюма пошли пешком. По дороге заходили узнать насчет работы. В одном месте попалась подходящая. Алексей и Жеребцов пошли в контору, у них были паспорта, а у нас троих: у меня, у Писарева и у Дауляшина не было. У Гошки Калугинского был, но сроку тоже только с месяц, он был моложе меня на 2 года, и призыву еще не подлежал, а мы с Милюком подлежали призыву.

Писарев убежал из полка с действительной службы. Он тоже был казак Амурского войска, и во время занятий на рубке лозы что-то неладно сделал, и офицер его взвода ударил его по лицу и сбил его с ног. Тогда Егор подскочил, выхватил шашку и полоснул офицера.  Хотел пластью, но сгоряча не развернул шашку в руке. Хватил острием и отрубил офицеру руку. Егора посадили на гауптвахту. Там он просидел с неделю, а потом прослышал, что ему будет расстрел. В окошке не было железной решетки. Он ночью выставил окно и убежал. В городе у него была знакомая  девушка. Вот Егор  пришел к ней. Девушка достала ему гражданскую одежду. Он переоделся, сел на пароход, доплыл до Соболино, а из Соболино на Амурскую железную дорогу. Пошел по ней самоходом, пока не встретился с нашей артелью.

Андриянов с Жеребцовым устроились на работу, сдали паспорта, получили инструмент и тачки, выпросили ордер на 10 руб. Набрали продуктов. Через реку Урюм должны были мост железный стоить. Там было построено 2 барака, длиной по 30 метров. В бараках по обе стороны сделаны были нары для спанья, а посредине стояли 2 печки чугунные. В бараке уже жил один семейный татарин. С его женой договорились варить нам обед и ужин, по 2 руб. с человека в месяц.

Работа нам попалась трудная. Взяли с ноля, и отбрасывали грунт лопатами. Земля в косогоре сухая и лом шел хорошо. Отвозка сперва была недалеко, но вскоре вышел камень-скала, и по скале начали землю соскребывать, бурить скважины для взрыва. Тут у Алексея случилось несчастье. Зашли мы с ним с ломами наверх и начали отваливать землю. Вдруг он нечаянно пришил себя ломом в ногу, лом прошел до подошвы. Он быстро выдернул лом и закричал:
-Андрей, сдергивай быстрее сапог!
-Да что такое случилось?
-Да я ногу ломом проткнул!

Я стащил сапог, кровь ручьем хлестала. Алексей сдернул рубаху, быстро порвал ее на бинты и стал бинтовать ногу. Забинтовали, а до конторы было километра 3. Там у них был фельдшер. Кое-как мы добрались до конторы. Фельдшер все перебинтовал, промыл рану, залил ее йодом. Алексей пролежал всего неделю и пришел на работу. Кость он не повредил, рана его зажила быстро, потому как он был молодой и здоровый.

Работа так наладилась: как только светало, мы уже на работе. Была вторая половина октября, земля начала замерзать. Мы стали раскладывать пожоги, чтобы оттаивать землю, а скалу стали бурить. Бурили попарно: один держит бур и поворачивает его на пол-оборота, а второй восьмифунтовой кувалдой бьет по буру. Если тот, кто держит бур, начинал замерзать, то менялись местами. Так набьем этих скважин штук семь или 8, то приходит запальщик, заряжает их взрывчаткой. Нас всех прогоняли в безопасное место. Запальщик поджигал фитили, и сам поскорее убегал. Если все взрывались, то он уходил. Но бывало так, что не все были взрывы. Запальщик тогда шел и расследовал, в чем дело. Если погас шнур, то вновь его зажигал и взрывал. Только тогда мы вновь приступали к работе.

Сначала дело шло плохо. Скважины делали неглубокие: 50-60 см, и взрывало только на тачку камней, в щели мы уже сами вбивали клинья и ломали, выворачивали камни. Труда мы вкладывали много, но выработка получалась маленькой. Десятник был пожилой, лет 50-ти, и по работе нас сильно не прижимал. Я его как-то спросил:
-Почему у нас получается малый эффект от взрывов?
Он ответил:
-Мелкие вы скважины бурите. Надо глубже, на метр, на полтора. Вот тогда лучше будет эффект.

Мы и постарались выбурить 5 скважин по 1 метру и больше. И действительно, разрушений получилось больше. Но на заработке все это мало отразилось, хватало нам только на пропитание. Десятник нам ордера выписывал, не прижимал. И мы давай в каждую выписку брать по одежке. Кому пиджак необходим, кому брюки, потому как подходили морозы. И поход в Салакакит пришлось отложить до весны. Решили зиму тут как-нибудь прокормиться. Милиция и жандармы сюда не приходили. Пьянства не было, потому как заработка ни у кого не было, а все работали только на существование. Только тесонщики, рывшие котлованы под устои быков, на которых должен был строиться мост через реку Урюм, зарабатывали хорошо.

Фермы проектировались длиной 100 м. Эти тесонщики или каменщики жили в другом бараке, по другую сторону Урюма. Вот они кое-когда пьянствовали. Заработком их поощряли потому, что эти устои надо было за зиму вывести на поверхность, до того времени, пока вскроются реки, до половодья. А на земляных работах нас подрядчики прижимали расценками, давали зарабатывать только на пропитание.

И мы работу не сдавали, а сами замеряли и знали, что заработка у нас нет. Но ордера брали с таким расчетом, чтобы каждый из нас мог взять себе что-нибудь из одежды. И на женщину, что нам готовила пищу, тоже брали одежду.

Подошло Рождество. Мы взяли ордер на 50 руб. По нашим подсчетам выходило, что мы заработали на 30 руб. меньше. На эти 30 руб. мы набрали штанов и рубашек на каждого, а на 20 руб. продуктов: мясо, крупы, хлеба, соли, с тем расчетом, чтобы неделю отдохнуть, не работать, так как начались морозы, и бурить скважины было очень трудно. Особенно держать бур: быстро мерзли руки. Тем более, что наступили праздники, отдыхать можно было, сколько угодно.

На первый же день рождества у тесонщиков гулянка, пьянка, а вечером разразилась драка: 2-х человек убили и 3-х покалечили. Из нашего барака в этой драке участвовало несколько человек, но не из нашей артели. Создалось такое положение, что назавтра, на 2-ой день Рождества приедут пристав, жандармы, и начнут шерстить всех беспаспортных. Что нам было делать? У нас, у троих, не было паспортов. Нам надо было уходить, пока не поздно.

Стали совещаться, как быть, куда подаваться? В Урюме был всего один жандарм и  двое охранников, поэтому решили идти в Урюм. Мы слышали, что там заготовляли дрова, и тесили шпалы. Работа была в лесу, и нам это только и надо было, подальше от жандармов, чтобы не попадаться им на глаза. Беспаспортные решили идти, а двое из нашей артели остались на месте, так  как их паспорта были в конторе. Как пройдет шумиха, они заберут паспорта из конторы и придут в Урюм, где мы снова соберемся своей артелью.

Так и сделали. Ночью, когда народ улегся спать, мы тихонько собрались, взяли продуктов, что положено было нам на 4-х, и пошли. До Урюма 18 км, а бараки были настроены временные через 5-6 км. Так что можно было зайти туда, погреться и ночевать. В них жили исключительно рабочие. Не доходя до Урюма, в пади Темной, было 3 барака. Тут тоже рыли тесоны и клали устои для железного моста. Мы зашли в один барак, в нем была артель землекопов, работавших на выемке. Попросились у них согреться, они разрешили. Затем выспросили у них насчет работы. Нам сказали, что дрова заготовляет подрядчик Епифанов 3 руб. куб сажень. У него возчики прикрепляли дрова, везли их к линии, укладывали в штабеля. А когда производилась приемка дров, то выезжала комиссия от Управления железной дороги, тогда и сдавались дрова.

Пошли мы с малым Егором, у которого был паспорт, к Епифанову, в контору. Он держал еще 2 магазина, промтоварный и продуктовый. Мы зашли в контору, спросить насчет работы. Епифанов говорит:
-Есть работа: пилить дрова в лесу, 3 руб. куб сажень. Дрова будут возить мои возчики. Дрова пилить против Тупика. Не доходя до ст. Урюма 2 км., сделали временную станцию, там разгружаются все грузы и сделаны склады. Эту станцию и назвали  Тупик. Если не найдете там квартиры, то рубите барак в лесу на артель. За барак я заплачу 20 рублей. Размер барака 5х6 м.

Мы и пошли в Тупик искать квартиру. Нам посчастливилось: на отшибе жил тобольский мужичок с женой по фамилии Соколов. У него было 2 коня, он возил дрова из леса. Работал он тоже на Епифанова. Соколов согласился принять нас на квартиру по 2 руб. 50 коп. вместе с варевом.

Соколов поехал с нами к Епифанову договориться, что он будет брать для нас продукты, и дрова, которые мы напилим, он сам будет возить и сдавать. Заборную книжку написали на его имя, а мы получили поперечные пилы, топоры, точило, продукты. Все это сложили на сани, и Соколов повез на квартиру.

Начали мы точить пилы, и оказалось, что никто не знает как по-настоящему надо точить. Пришлось обратиться к Соколову. Он показал, и сам развел их. На второй день он отвез нас в лес, где поближе. На ровном месте показал, как валить лес. Снег в ту зиму был глубокий, и лес на дрова велели валить самый крупный и неповрежденный. Свалим лесину, а она вся зароется в снег. Ее поднять, и пилить на аршин длиной чурки; мороз градусов 30-40, только потрескивает, а день маленький. Мы на работу уходили еще до свету. Сразу разводили огонь. Возле костра обогреемся и начинаем пилить. Обедали на месте, возьмем хлеба, рыбы, из снега натаем воды, вскипятим чаю, напьемся и до вечера, до темноты работаем. Напиливали 2/3 куб. сажени. Выходило 1 руб. на человека. Это уже когда втянулись и научились пилить.

Но мороз и снег сильно тормозили работу. Потом додумались: в которую сторону валили дерево, туда подкладывали чурки, и если дерево упадет удачно, то тогда нам не надо было его поднимать, только отопчем снег и пилим. Но как мы ни тужились, ни старались, а все равно зарабатывали только на пропитание кое-как. Хозяин Соколов зарабатывал хорошо. За возку 1 куб сажени дров он получал 3 руб. 50 коп, а возка была недалеко, один или полтора км. Он купил еще коня и нанял работника. У него дело шло хорошо, кроме нас он возил еще от одной артели из 8 человек, которая работала рядом с нами.

Проработали мы тут с месяц. Все шло благополучно, но жандармы все-таки шнырили и выискивали беспаспортных. Один жандарм зашел к Соколову на квартиру и спросил, сколько человек у него работает. Он сказал, что 6 человек.
-А паспорта у всех есть?
-Да, наверно, у всех есть. Впрочем, я точно не знаю.
-Ну я тогда в воскресенье приду, проверю. Пускай не расходятся.

Разговор этот был в пятницу. Мы приходим вечером с работы, а Соколов нам говорит, что был жандарм и что в воскресенье он придет проверять паспорта. Мы все, конечно, всполошились, но хозяину виду не подали, а сказали, что у нас у всех есть паспорта. Но утром, в субботу, когда ушли на работу, стали совещаться, как нам быть, как убежать и в какую сторону. Решили податься в Зилово.

Вечером, когда пришли с работы, попросили у хозяина 5 руб. денег, что мол пойдем утром в баню. Денег хозяин дал. Мы сходили в Урюм, но в баню, конечно, не пошли, а так кое-что купили, вернулись на квартиру, поужинали и легли в постели. Но сами не спали, а выжидали, пока хозяева уснут. Когда все затихло, мы осторожно встали, собрались, захватили продукты, инструмент: топоры и пилы. И ушли.

Прошли 15 км и вышли на разъезд Улекан. Пришли мы туда утром, там тоже была заготовка дров, и мы тут быстро нашли работу. На складе пилить готовые дрова, колоть их и складывать в штабеля, по 2 руб. 50коп. куб. сажень. У хозяина-возчика было 4 лошади и 1 работник. На этом месте работы у нас вроде немного заработок стал оставаться. Думали, что немного соберем средства и подадимся на Уст-Кару, на пароход и спустимся вниз до Соболино, и в тайгу, на прииска. Такие были у нас планы.

Здесь проработали тоже с месяц, и вдруг прослышали, что на разъезде Танка, от Зилово в 14 км. открыли новые работы: возить балласт по железной дороге. Погрузка и выгрузка платформы полтора рубля, деньги платят каждую субботу. Отправили туда Жеребцова, узнать насчет работы и заработка. Он съездил, узнал, что рабочие там требуются, и зарабатывают там по полтора два рубля. Мы решили перейти на то место.
Стоял апрель месяц, снег почти растаял. Рассчитались мы на Улякане и переехали в Танка. Получили инструмент, лопаты насадили и начали грузить балласт на платформы. Проработали с неделю. В воскресенье Алексей поехал в Зилово купить себе кое-что, а главное - повидаться со знакомой девушкой.

Там он зашел в столовую и увидел артель в 6 человек, которая весело гуляла. Артель вышла из тайги, была на разведке у одной компании из Нерчинска. Били шурфы, но богатого золота не нашли. Они рассказали, где это место и что там срублено 2 барачка, в одном из которых даже была железная печь.

Вечером Алексей приехал и рассказал нам эту историю. Я, конечно, первым заинтересовался всем этим и предложил такой план:
-Давайте двоих соберем и отправим, узнать что к чему. А когда узнают, то можно будет одному остаться работать, а второй придет и скажет. Тогда и все остальные туда двинемся.

Все с этим согласились, и давай нас с Алексеем собирать. Ходу туда, говорили, три дня. И мы решили продуктов взять с собой дней на 10, на 12, с тем, что там надо будет пробить еще ямы, помыть и узнать: оправдается все эта затея или нет. Собрали кое-как 10 руб., и поехали мы в Зилово. Зашли к одному знакомому. Сходили в город, набрали продуктов: муки, соли, кеты-рыбы, масла. На второй день навьючили котомки пуда по полтора и отправились в поход.

Идти надо было вверх по Урюму, до самой вершины. В один день прошли 30 км.. Остановились ночевать. С непривычки болели плечи, но хуже всего было утром, когда встали, то кровь в плечах застыла, и никак руки вверх поднять не могли. Давай разминаться, махать руками. Кое-как разломались, после навьючились и пошли дальше. Тропа была торная, идти легко. По этой тропе ходили купцы (бальторшики назывались), которые возили орочонам продукты, муку и боеприпасы: порох, свинец, капсулы, а также водку. Напоят орочонов водкой и собирают у них пушнину, почти даром.

Вот этой тропой нам надо было идти дня 3, а потом свернуть с нее влево. Тропа шла через Яблоневой хребет. А мы должны были пройди вверх по Нерчугану 10 км, где находились бараки. На третий день, к вечеру, мы доплелись до них. В одном, действительно, стояла железная печь. Мы посидели, отдохнули и пошли за сухими дровами. Нарубили дров, затопили печку. У нас было 2 котелка. В них натаяли снега для чая. Мох в бараке еще остался. Мы его поправили, наладили постели и легли спать, как убитые, потому как с непривычки котомки сильно нас измотали.

Проспали мы часов до 10, солнце поднялось уже около обеда. Пошли рассматривать шурфы. Тут были и старые выработки, так что хищники здесь уже были не один раз. Золото намыли небогатое. Пошли искать получше место. Нашли 2 линии по 5 шурфов в каждой. В бараке нашли 2 лотка. Стали пробовать в отвалах шурфов. Все распробовали, но богатого ничего нет. Решили около старой выработки заложить свою яму. Кайлы у нас были отвострены. Мерзлоту начали бить кайлами. Торфяного грунта оказалось  четыре четверти. Потом показалась галька. На нее мы положили пожог, а сами пошли в барак.

Подошли к бараку и видим, что по тропе идут 2 вьючные лошади и 5 человек. Они подошли, с нами поздоровались и попросились переночевать. Мы спросили, откуда они идут. Ответили, что с Усть-Ундурги. Мы  сказали им, что пожалуйста, ночуйте. А их старший, пожилой человек, но кряжистый,  здоровый, спросил:
-А во втором бараке есть кто-нибудь?
-Нету там никого, но в том бараке нет печки.
-У нас есть с собой железная печь, и мы пойдем туда ночевать, чтобы вам не мешать.

Как сказал, так и сделали, развьючили лошадей, поставили  в бараке печь, затопили ее. А когда они поужинали, то пожилой пришел к нам в барак и говорит:
-Ну давайте знакомиться. Мы с Усть-Ундурги. Я Юрченко Захар. Был в Зилово, там у меня есть хорошие знакомые, они тоже собирались сюда. Я думал, что они уже здесь.
-Нет, здесь больше нет никого, мы пока что первые.
Вот заложили ямы  и моем, а что будет, не знаем, под землей ничего не видно. Но думаем, что богатого золота нет, если бы было богатое, то так бы просто не бросили это место. Оставили бы охрану. Мы уже перепробовали все шурфы и отвалы, но богатого нет и не предвидится.

Юрченко мне ответил:
-Так и на железной дороге нет заработков хороших. У меня три лошади, и работаю, как черт от зари до зари, а зарабатываю только на существование. Все остается у подрядчиков. А вы кто такие, как вас зовут?
-Мой товарищ Андриянов Алексей с Александровского завода, а я Дуботолкин Иван с Ундинского Поселья.

Про себя я соврал Юрченко. Это мы так договорились с артелью, когда я им все рассказал про себя, почему я убегаю со службы в армии. Потому что ненавижу царский режим и служить не пойду, пока меня не арестуют и погонят под конвоем. Были и другие причины: на обмундирование, коня, шашку, седло надо было 200 руб. А у меня их нет, отец уже помер, хозяйство есть. Но очень маленькое, 2 лошади и корова, и если все это продать, то брату и матери не на что будет жить. Из-за всего этого и решил скрываться. А дальше, что будет, то и будет. Может война и революция, и тогда все изменится, а пока буду жить этими надеждами.

Когда я все это рассказал артели, то решили поменять мне имя и фамилию, чтобы было легче скрываться.
На второй день к вечеру пришли из Зилова еще 2 артели, потом подошли и другие артели (с Урюма, с Ушушуна, с Верхней Кары), всего набралось 50 человек. Пробовали золото, смотрели наши ямы, мы мыли по 1.5 –2 доли с лотка. Золота было мало, и все эти дельцы начали расходиться. Остались только артель Юрченко и мы. У нас в одной яме оказалось с первого раза 3 и 4 доли с лотка, но золото это было низкопробное, 56-й пробы. Цена его в Зилово 3,50 руб. за золотник, и то товаром.

Собралось у нас немного золота, 8 золотников, и я отправил Андриянова сообщить артели все данные. Просил его ничего не прибавлять, а рассказать то, что есть в действительности. Если пожелают, то пусть приезжают, а кто не пожелает, тот пусть остается на месте. Особенно я не советовал ехать Жеребцову, он был человек семейный, ему надо было зарабатывать и отправлять семье, а золото было небогатого содержания, мыли только на еду. Но Жеребцов во внимание мое предложение не принял и вместе со всей артелью пришел сюда, в этот ключик, который звали, как нам сказали орочены, Алексеевск.

Пока Алексей ходил в Зилово, я сделал бутарку, выдолбил корыто метра 2,5 с завалочной головкой, и Алексею наказал достать листового железа в Зилово для грохота и еще пробил яму. Торфа тут были неглубокие 10 или 12 четвертей. Юрченковская артель тоже пробила 2 ямы. А сам Юрченко начал делать бутарку, и он мне дал стамеску подчистить дно бутарки, чтобы оно было гладкое. В его артели было 4 человека: он сам, его брат Иван, один семейный Харлам и Козвоннов. Юрченко вечерами приходил ко мне в барак, и мы долго беседовали с ним. Он рассказывал, как ходил на Амур хищничать. Я тоже рассказывал, где я работал и как ходил в Тунгар, где чуть с голоду не умерли.

Вообще мы здесь с Юрченко Захаром Парамоновичем очень сдружились, и я понял, что он тоже ярый охотник, искать и мыть золото. Он рассказал, что у него большая семья: 5 человек детей и мать еще жива. Затем он мне сообщил, что у них слухи идут, что по Ундурге, по правой стороне течения есть какой-то ключик с богатым золотом. Он там по выходным бродил, но ничего не нашел. Еще рассказал, что жил в Олинском, по Нерче, и там ходили слухи, что работала экспедиция из Нерчинска, снимала планы и делала разведку золота, нашли по Витиму хорошее золото. Но когда выходили из тайги и переплавлялись через реку Витим на пароме, то вода была очень большая. Паром разбило, и ящик с чертежами утонул, а инженер сильно простудился и умер. Рабочие уехали, а проводник был местный. Этот проводник и рассказал, что действительно нашли богатое золото. И так всякие легенды мы рассказывали друг другу.

Наконец, пришли из Зилово Алексей с артелью. Я все уже подготовил: и бутарку, и бердышки связал. Алексей достал железа листового, я набил в нем дырки нужного размера, чтобы порода проваливалась, а камешки оставались на грохоте, их гребком сбрасывали. Артель наша пришла в полном составе: Жеребцов Пантелеймон, Егор Соплянов, Егор Писарев, Мулюк, и еще Писарева Егора товарищ Федот Головнин с Владивостока. Они привезли продукты, четверть водки, все были рады, особенно Писарев Егор и Мулюк, потому как здесь жандармов бояться нечего, не придут в тайгу. Наварили мы обед с мясом, рыбы нарезали, пригласили артель Юрченко и давай угощаться. Все было ничего, чувствовали себя хорошо, разговаривали, песни даже запели. Я немного выпил, когда по первой наливали, а потом не стал и отдавал свою долю то Алексею, то Жеребцову. Алексей сильно опьянел и давай выражаться похабными словами. Я его стал оговаривать, что нельзя этого делать при компании. Ему это не понравилось, говорит, что ты меня учишь, и полез на меня драться.

Тут Писарев и Мулюк его схватили, оттащили от меня, но он все равно ругался и кричал. Увели его в барак и уложили спать. Этим все и кончилось.

Утром Алексей проспался. Я стал ему рассказывать, что он вчера чуть не подрался со мной, а он ответил, что ничего не помнит, и стал извиняться. Я, конечно, его простил, но предупредил, чтобы этого больше не повторялось. И мы пошли мыть золото. Шурф уже был выдолблен, воды пришлось еще таять. Здесь было небольшое озеро. Я поджег огонь, чтобы таять лед.

Пока было подходящее золото, работали хорошо и весело, а главное то, что ни от кого не зависели, не надо было ни у кого просить  ордер на пропитание. Недалеко от нашей выработки были озера. Когда они растаяли, то Алексей сплел корчагу из прутьев и стал рыбачить. Придет на озеро, на ночлег поставит корчагу, а утром вытащит и ведро карасей нам принесет.

Май месяц мы там мыли неплохо, на продукты хватало, а в конце мая вода нас начала выживать. Юрченковская артель начала распадаться. Егор Сопленов и Головин Федор стали собираться в Зилово. Я опять посоветовал Жеребцову идти с ними. Там сейчас всякие работы открылись, и может будут лучше были заработки. А нам уже все равно беспаспортным, Будем тут перебиваться, если найдем хорошее золото, то им сообщим и примем снова в свою артель.

Он согласился. Алексей пошел в Зилово за продуктами и продать золото, чтобы отдать им деньги, а мы остались втроем: я, Гошка и Мулюк, потом мы стали его звать Миной. Начали скрывать торфа, и надо было сделать помпу, чтобы откачать воду. А из нас никто эту работу раньше не делал. Пришлось обратиться к Юрченко за советом, он уже делал помпу, и рассказал мне, как ее делать:
-Выбери прямослойное дерево, отрезать 3,5 м, больше не потребуется, расколоть его пополам и выдолбить середину топором, теслом выровняйте ее. Потом сложите эти половинки, набейте на них обручи. Клапаны сделайте из голенищ или из сырой кожи.

Так мы и соорудили помпу, углубили шурф ниже почвы, установили туда помпу, попробовали качать воду, все пошло хорошо. У Юрченковской артели дело шло быстро, потому что у них было 2 коня, и они наладили волокуши. Возили дрова из леса на лошадях, клали пожоги, дрова же были в отдалении с километр. Мы таскали дрова на себе, а когда скрывали, то били верхний слой кайлами, пожоги не клали, надеялись на солнце, что скоро растает сама земля.

Пока Алексей ходил в Зилово за продуктами, Юрченко уже вскрыли и начали мыть. Золотишко у них было лучше, чем у нас. Намывали в день по 6 –7 долей на артель, а потом смыли эти пески и уехали домой. Захар Парамонович говорил, что надо сено косить. Он дал мне свой адрес, рассказал, как его найти, приглашал заходить к нему в любое время.

Мы остались в Алексеевке одни. Подошли пески, начали мыть, но тут с Алексеем случилась болезнь. Напала на него куриная слепота. Как солнце закатится, так он ничего не видит, приходилось водить его под руки. Тут и вода одолевать начала, ночью качали, чтобы не затопило вскрытые пески. Пришлось нам очень тяжело и бросить было жалко вскрытые пески.

Алексей ночью стал один качать воду, утром один из нас вставал на смену Алексею, а двое породу носилками таскали. Крутились, как угорелые, с неделю, а намывали 3-4 золотника в день. Все же кое-как домыли эти пески, дня два отдыхали в бараке, никуда не ходили.

Через хребет от Алексеевска была бухточка, про которую мне рассказал Юрченко. Он видел там много выработки и советовал туда сходить. Мы и пошли в эту бухточку, где действительно увидели 2 барака. Зашли в один, что побольше: стоит каменка в углу, по другую сторону нары, никого нет. Сварили чайку, поели, затем пошли смотреть выработки: их оказалось много, были большие и маленькие. Стали пробовать отвалы. Золото есть, где доля попадется, где полдоли, где знаки, но дрова здесь тоже были далеко. Продукты уже кончались. Надо было их пополнять. Золота у нас было намыто 35 золотников. Это на 120 рублей, да и надоело уже всем заниматься такой тяжелой работой.

Поэтому решили идти в Зилово, а там видно будет, если попадется хорошая работа и если можно будет работать, то поработаем, а нет, то возьмем продуктов и вернемся сюда в бухточку.

Вернулись в Алексеевск, попрятали инструмент, унесли в россыпь лопаты, кайлы, лотки, бутару. Собрались в дорогу. Сборы были небольшие, кое-какие пожитки сложили в котомки и решили выйти с восходом солнца, чтобы к вечеру, когда стемнеет, прийти незаметно в Зилово. У нас тяжести  на плечах не было, шли почти безостаночно.

Часов в 11 вечера мы пришли в Улус, к Поликаше. Хозяйка его скипятила нам самовар, отварила рыбы, мы взяли 2 бутылки водки в долг до утра. С устатку выпили, угостили хозяина и хозяйку, легли спать, чинно, благородно, без шуму и песен.

Утром встали часов в 10, пошли в город, продали золото одному купцу-татарину. Мишка был с ним знаком, и мы ему все сдали, взяли немного продуктов, ткань на рубахи и брюки, пообносились мы в тайге. Когда пришли на квартиру, то сразу же разделили деньги, на каждого пришлось по 25  руб. Стали совещаться, что будем делать дальше. Я сказал:
-Юрченко мне говорил, что у них по Ундурге где-то есть ключик с богатым золотом, может быть, командируем одного на разведку.

Алексей не согласился, а Мишка и Гошка согласились, и мы решили идти мне одному, а они останутся в Зилово. Им уже тут предложили работать на лошадях с паю, т.е. то, что зарабатывалось, делилось пополам на коня и на человека.

Я поехал в Усть-Ундургу. До станции Урюм доехал поездом, а с Урюма в Усть-Ундургу пошел пешком. Нашел Юрченко. Он принял меня очень сердечно. Жил он в полуземлянке. Семья большая: 5 детей, матери 90 лет, всего 8 человек. Я ему рассказал свои планы, и он с удовольствием сообщил мне расположение местности. Мы решили пока осмотреть близлежащие ключи. Я брал с собой хлеб и котелочек и уходил искать подходящее месторождение. Обошел все старые выработки, но ничего не нашел. Иногда приходилось ночевать в тайге.

Так я провел в этих поисках дней 10, дошел до деревни Ушумун и вернулся в Усть-Ундургу безрезультатно.
Приехал я обратно в Зилово, к своим товарищам, стал вместе с ними работать на лошадях, возить камень для фундамента казенных зданий. Заработок получался 1,5 рубля в день. Так мы проработали до осени, в октябре эти работы закончились. Мы получили расчет и опять собрались всей артелью. Набрали продукты и пошли в тайгу, в Букточу, был слух, что там работают хищники и моют подходящее золото. Договорились с Поликашей увезти продукты, и пожить там с нами с неделю, чтобы повозить нам дрова. За все за это мы заплатили ему 1,5 руб. в день.

Когда мы пришли в Бухточу, там уже были 2 артели по 5 человек, был там и знаменитый золотоискатель, охотник Островской. Он пристал к нам в августе, накосил сена для своей лошади и продал нам немного, пока Поликаша возил дрова. Мы заложили ямы по всей бухточке, на каждого по яме. Островский мне рассказал:
- Золото здесь кочковое. Я тут работаю с тех пор, как только прошла линия железной дороги. Были случаи, зарабатывали хорошо, а было и не очень, всю зиму работали только на одни харчи. Направления руслового нет. Наверно тебе самому видно по выработкам, как они разбросаны в разных местах. Бейте ямы, как бьете, может быть что-нибудь и попадется.

Дня через три мы уже выбили 2 ямы. Одна оказалась глухарь, пустая, а во второй пласт оказался тонкий, всего 2 четверти. Съездили в Алексеевск, привезли бутару, инструмент, лотки. Начали мыть, получили один золотник на артель. Через неделю отправили Поликашу домой, а сами выбили  третью яму. В ней слой оказался потолще, стали разгонять и намывать золотника 1,5-2 на артель. Остальные четыре ямы вышли пустыми.

Мы опять заложили 2 ямы. Народу нас ведь было много, 7 человек. Четверо моют, а трое бьют ямы. Но все-таки хорошего золота нам в Бухтаче не попалось.
Островский заработал на рыбе. Он приехал еще в сентябре и загородил 2 заездки. Наловил рыбы много, работал, пока совсем не перемерзло русло. Рыбу морозил и возил продавать в Зилово. Вообще он так каждый год делал. Можно было бы и нам этим делом заняться, но в артели не было на такую работу специалистов и охотников.

Мы всю эту зиму проработали в Бухточе. Заработка хорошего не было, хватало только на пропитание, зато на душе было спокойно, что здесь не было жандармов.
Тут прошел слух, что в Олекме нашли золото хищники, и вот меня командировала артель. Я взял на неделю продуктов, топор и отправился. Задание было такое: идти купеческой тропой до Олекмы, а на Олекме есть рыбак, старик–поселенец, мне надо было дойти до него и расспросить. Он должен был знать, где работают хищники и как.

Были уже первые числа января. Мороз градусов 30-40. На ночлегах мне пришлось делать 2 пожога, и между ними коротать ночь, но тропа была торная. Впереди прошли купцы к орочонам за продуктами и пушниной. Поэтому идти было легко, на третий день я уже вышел на Олекму, повернул вверх по течению, прошел 3 км. и наткнулся на заезок (Заезок – плетень поперек реки, но не всю ширину со вставленными в воротцах мордами, вершами для ловли рыбы).

На берегу стоял барак-зимовье, стог сена, привязаны 2 лошадки. Залаяла собака. В бараке дверь открылась и вышел здоровенный старик, в руке ружье. Я даже испугался, думаю, возьмет да прихлопнет меня. Подошел потихоньку к нему и спрашиваю:
-Можно будет у вас мне переночевать?
Старик стал расспрашивать, откуда я пришел. Я говорю:
-Пришел из Бухточи. Сказывали нам, что здесь где-то хищники золото нашли, моют, вот и пришел узнать, артель отправила.
-Нет, не хищники здесь нашли золото, а золотопромышленник Туркин. До того места отсюда день ходу будет, верст 30. Заходи, ночуй, - пригласил он.
 
Захожу в барак, а там еще один старик сидит. Я поздоровался, сбросил свою котомку. В бараке тепло, железная печка стоит, две койки у окна, стол и 2 скамеечки. Старики наперебой начали меня расспрашивать: много ли в Бухтаче народу, как моют. Я все обстоятельно им рассказал, и в свою очередь расспросил у них про Туркина. Старики мне рассказали:
-Народу у него работает человек 80. Торфа глубокие, 40 четвертей. Сейчас там вынимают пески, а весной и летом будут мыть. Золото не очень богатое: 2-3 доли, но пласт толстый, 2 аршина. Можешь сам дойти и узнать, возьмет ли он вас. Только навряд ли, потому что у него с продуктами не важно, мало денег ему дают в кредит. Он много задолжал, пока нашел это золото. Артели моют между делом и сдают ему, конечно, не все, оставляют себе на пропитание. Зимние бутырки ставить не разрешают, опечатывают. А летом ямами не разрешают работать.

Мне стало все ясно, я понял, что идти на прииск мне не к чему. Переночевал у стариков, расспросил их, как они живут. Рыбаки сказали, что живут здесь с тех пор, как отработали срок своей каторги. Одного старика звали Андреем, был декабристом и каторгу отбывал за политику. Он знал Ивана Васильевича, 30 лет вместе были на каторге. Второго старика звали Осип, на каторгу он попал за убийство помещика. Два раза они пробовали уехать на родину, в Пезенскую область, но дальше Сретенска уехать не смогли, так как оба любили выпить. Они мне рассказали:
-Как приедем в Сретенск, то загуляем в доме терпимости вместе с девками. Гуляем там 2-3 дня, пока не опустошим свои карманы, и обратно в тайгу. А теперь нам уже и возвращаться ни к чему.

Лет 20 старики занимались охотой на белку, а осенью и весной заездки городили, ловили рыбу и возили ее на прииск, продавать. Так они и жили. Но Андрей мечтал все-таки вернуться на родину. Он списался с семьей, у него было 2 женатых сына, а жена уже померла. На следующий год он хотел уехать к сыновьям. Но не пришлось ему уехать. Я потом слышал, уже в 1914 году, что убили их обоих там, в Олекме кто-то из приисковых. Забрали коней, оружие, деньги, все, что там было, а их самих зарыли около барака. Так и остались старички Осип и Андрей навечно в тайге.

Вечером меня старожилы накормили рыбой, и утром дали на дорогу с собой 2 ленка, фунта на 2. До Бухтачей я добрался благополучно. За то время, пока я ходил на разведку, золото в ямах стало совсем плохое. Один только золотник на артель мыли. Большинство из артели высказались, чтобы бросить все и вернуться в Зилово. Так и решили сделать.

Пришли в Зилово, продали золотишко, его оказалось на 100 руб. Разделили деньги на всю артель. Кое-кто начал пьянствовать. Я не пошел со своими товарищами в столовую. Знал уже, что оттуда выйдешь с пустым карманом. Мне же надо было на зиму одежду купить и работу себе подыскать.

Я пошел в магазин купить рубаху, и там случайно встретил Юрченко Захара. Он стал меня расспрашивать, где я работаю. Я ответил, что нигде, только что пришел из Бухточи, намыли там плохо, а теперь вот надо мне снова себе подыскивать работу.
-Нет ли у вас что-нибудь в Урюме? – спросил я Захара.

Он ответил:
-Работа есть земляная, на лошадях. Если хотите с пая работать, то приезжайте. Эта работа от Урюма находится в 6 км. Там есть бараки, где можно будет жить, а чтобы помыться в бане, можно будет ездить в Усть-Ундургу. Это будет по пути, когда надо ехать за сеном, овсом для лошадей, или продуктами.

Я сказал:
-Приедем вчетвером и возьмемся за работу.
Так мы и договорились. Я пошел в улус, разыскал своих товарищей и рассказал им о новой работе в Урюме. Писарев Мишка и Сопляков сразу согласились. На второй день мы собрали свои котомочки и уехали на товарнике в Урюм, а с Урюма в Усть-Ундургу пошли пешком, там мы сразу пошли к Юрченко на квартиру, переночевали у него. Утром насадили черенки на лопаты, приготовили кайлы и кувалды. Юрченко таратайки и телеги налаживал. Затем съездил к подрядчику, оформился на работу, выписал продукты. Хозяйка Юрченко напекла нам хлеба, и мы поехали на место работы. Нашли там небольшой барак, поставили чугунную большую печь, наладили нары для спанья. На следующий день уже приступили к работе.

Нужно было около железного моста делать насыпь. Рядом было много старых выработков, земля мягкая, чернозем, в мерзлоте сухой песок, его хорошо было долбить кайлами. Цена подходящая по 6 руб. за куб. сажень, как за настоящую мерзлоту. Разрешали делать пожоги, таять грунт.

 Мы тут проработали до самой Пасхи и заработали хорошо. К Пасхе набрали обновки: брюки, пиджаки, рубашки. Я даже взял новую шляпу и сапоги. В общем, оделся хорошо, как будто собрался жениться. Квартировали мы у Юрченко, Пасху встретили как полагается: утром собрали большой стол, мяса нам нажарила и наварила Меланья Макаровна, жена Захара Парамоновича, и печенюшек напекла. Мы уселись разговляться, водки было взято 2 бутылки, выпили хорошо, закусили, и кто куда разбрелись. Писарев и Мишка пошли к шипкарям добавить выпить, а Сопляков еще любил и за девками поухаживать. Попраздновали мы хорошо 2 дня.

Вечером приехал из Зилова Алексей Андриянов. Мы ему обрадовались, приняли как товарища, угостили, вечером принесли еще 2 бутылки водки. Алексей вел себя скромно, водку хотя и пил, но очень мало. Одежонка на нем вся была старая, нового ничего не было. Когда выпили водку, хотели еще отправить его, но он запротестовал, затем взял меня за руку и говорит:
-Пойдем, мне надо с тобой поговорить кое о чем.

Вышли мы во двор, отошли на полянку и уселись, он и говорит мне:
-Ты знаешь сестру Андрея Никитина Татьяну?
-Да знаю, хорошая девчонка.
-Так вот, я решил на ней жениться, она все время жила в прислугах у подрядчика Шергина. Она согласна выйти за меня, но только хочет сразу уехать из Зилова. У нее 4 дяди, и все имеют коней. Живут исправно и не захотят выдавать за меня Татьяну. Помоги же мне в этом деле.
-Денег у меня уже нет. Если бы ты приехал до Пасхи, то я бы дал тебе деньги, но теперь все истратил.
-Но, может быть одежду мне дашь. Ты же видишь в чем я. Прямо стыдно показываться невесте на глаза. И к брату в Сретенск стыдно ехать в такой одежде. Как я в таком виде явлюсь?
-Если насчет одежды, то это другое дело. Я посоветуюсь с товарищами. Может кто-нибудь что-то и выделит.
-Боже упаси, не говори им ни слова. Если сам мне не сможешь выделить одежду, то лучше ничего и не надо. А им, прошу, не говори ни слова!
-Но поедешь ты завтра. Я пойду тебя провожать, там что-нибудь сделаем.

Так и оставили мы все до следующего дня и пошли спать. Но я все-таки был в недоумении и боролся с мыслью посоветоваться с Писаревым или Мишкой, но так и не решился, не захотел ломать договор, который существовал между нами: помогать друг другу в трудную минуту. Алексей пообещал мне, что в Сретенске он мне обязательно достанет паспорт, что мне было очень важно.

На другой день после обеда я пошел провожать Алексея в Урюм, к поезду. Мы зашли в лесок и стали переодеваться. Я снял с себя все новое: пиджак, брюки, сапоги, шляпу, а надел все его старое. На станцию я не пошел, побоялся жандармов, и вернулся обратно в Усть-Ундургу. Все удивились моему виду и даже стали смеяться надо мной, спрашивали:
-Что он тебя насильно раздел?
-Нет, я по собственному желанию. Человеку ведь жениться надо. Надо было ему помочь.

Спустя некоторое время я убедился, что Алексей меня обманул. На Татьяне он не женился, и даже не заехал в Зилово, а проехал сразу до Сретенска. Он обещал мне написать, и выслать паспорт, но не отозвался ни одной весточкой.

После Пасхи мы собрались всей артелью и поехали на Ксеневскую станцию, был слух, что там много земляных работ и расценки подходящие. Юрченко наладил 4 таратайки. Положили воз сена, а на них свои пожитки и поехали. Проехать надо было 150 км, одолели мы их за 3 дня. Когда прибыли на место, то зашли в контору. Нас там встретили хорошо, разъяснили все расценки на работу и сказали, что на месте работы посмотрите грунт и расстояние возки. На работы было уже 100 человек с лишним и лошадей с таратайками 50. Нам подрядчик дал большую брезентовую палатку, пищу мы должны были готовить сами, Обед длился 2 часа, за это время надо было еще покормить лошадей.

Мы успевали за время обеда сварить себе еду, пообедать и отдохнуть. Грунт был сухой с черноземом, ломом рыхлится хорошо. Заработок выходил примерно 1,5-2 руб. Прораб уверял, что можно заработать и больше. Юрченко по секрету сказал, что можно приписывать выработку и половину этой суммы отдавать ему. Работа у нас наладилась, и заработок предвиделся хороший. Я уже думал, что если заработаю 200 руб., то поеду служить в армию, и от жандармов уже не надо будет скрываться, но этим моим мыслям не суждено было осуществиться. Судьба мне готовила совсем другое.

Продолжение следует