Памяти Горькой Эль

   "Горькая Эль" - альбом питерского романтика Виноградова, то ли Андрюхи, то ли Алёхи,
то ли, опять, Антохи. Сам Виноградов - обычный "квартиросъёмщик", невесть откуда
взявшийся и куда сгинувший обитатель питерских наших квартирников. Приходит тип такой,
от знакомых, но никто его не знает, наливают ему, пьёт, молчит, забивается в самый
дальний угол и зыркает оттуда, "как хорёк из норки", хорьками таких и называли. С неделю
так проторчит втихаря, спрашиваешь его, кто мол такой, отвечает, говорить (кто бы
подумал) умеет. Хорёк-хорьком, а тоже, оказывается, человек. Верес с Енотом очень любили
тогда (в Наши годы), доставать по углам таких вот хорьков. Концерт кончится, бутыли
мелеют, денег на закусь нет - говорят тогда Енот с Вересом: пора, мол, хорька достать.
Нам то "бабки в путь" нужны, а хорьку охота стать человеком - вытащишь его на поляну,
глядишь, а он уже во всю байки про свою житуху травит. Нам то что? Найдёшь где
приткнуться - можешь остаться. Обычно до первого метро никто не смолкал, разве что
отклюкивались... Пока хорёк человеком не стал его можно было "дверным глазком
занавесить", не пускать на квартирник, но коль человек проставился, то теперь он уже
свой, вроде как брательник наш рокерский. Раз уж выломали мы из улитки малька, вывернули
душу из фантика - человека на улицу не попрёшь. Заодно, получается, есть кому в магазин
бегать. Вот как-то так Виноградов на свет божий и отковырнулся. ("Из небытия", добавляет
Енот.) В девяносто первом году было дело, весной. Задружбанили мы хорька, стал
человечком. Таскался с нами по всем явкам. Но разговор не об Виноградове...

   Разговор об девахе виноградовской. Звали её Ленка. Елена Болотникова, кажется, не то
Бескудникова... Не свяжись она тогда с нами, может, и выжила бы... Барышня-барышней!
Кроме Питера таких нигде нет. Красивая, умная, молчаливая. Не плакала никогда. За что мы
её зауважали. То есть плакала, но без слёз. Взглядом только. Уставится вдруг в одну
точку, тут и понимаешь - хана человеку. А самое жуткое, когда взглядом вот этим - прямо
сквозь тебя смотрит. Тут любой пейзаж за окном  в минуту туманом затягивается. И мозг
постепенно тисками сдавливает. Кто бы чё ни болтал - немеет. Но в самый невыносимый
момент "неловкой паузы" - улыбнётся вдруг, "проехали", говорит, зовёт кого-нибудь
покурить с ней. Знали бы, чем дело кончится, курить бы её отучили...

    Есть люди, рождённые как бы с отравленной душой. Они тоской дышат, что вот туманом
питерцы. Тогда, в девяносто первом, мало мы ещё об этом знали. Спасли бы девчонку...
Похоронили Ленку на посту Ковалёва, недалеко от СашБаша. Как помянули её у холмика, сто
метров от могилы отошли, кто-то и вспомнил, что кликуху Горькая Эль придумал ей
именно Хрюн. Хрюна тут же на кладбище по серьёзному и от****или. Ногами. Запинали в
лужу. (Хрюн тут с нами, в 2011-м сейчас стоит, утверждает, что мы сломали ему ребро.
Так оно и было. За дело. Хрюн не возражает.) Хрюн говорит, что как мы ушли, ползком
вернулся к могиле, где мы Виноградова с водкой в одиночестве оставили... Так они в
обнимку, Виноградов и Хрюн, всю ночь у могилы и просидели, до утренней электрички.
Хрюн чуть не помер на той же неделе, за что мы все грехи ему и списали... Виноградов
после смерти Ленки, музы своей, Горькой Эль, исчез. (И, честно сказать, что с ним
стало нам совершенно похер). Любил Виноградов Ленку безумно, насколько безумно может
любить холуй. Дурачком был Виноградов, от природы. И не бездарный парень вроде,
начитанный, но глуповатый по жизни. Ленку, кстати, похоронили почему-то под бабкиной
фамилией...

    Привёл Виноградов к нам Ленку "показать" (Кого? Кому?) в марте. Кроме "Аквариума"
на тот момент она ничего не слышала. И совсем не вовремя, как оказалось, подсадили мы
её на Дягилеву. Жаль, что они не увиделись. А вдруг бы??? Ленка "Печаль моя светла"
напевала постоянно. Вроде как улыбка у неё такая была... Пела ещё "От большого
ума", "Полкоролевства", "Берегись". До Янкиного самоубийства пела часто, очень
спокойно так, глубоким красивым голосом. После пела редко, и по-другому, как будто
голос сорвала. ("Душу сорвала", Енот говорит...)

    "Горькая Эль" - альбом-полупародия на "Сладкую Эн" Майка Науменко. С наших подначек
написанный Виноградовым летом девяносто первого года (до путча). Очень забавно, отчасти
трогательно, было наблюдать за романом провинциального дурачка и дворянки. Несколько
белых песен (записанных белыми ночами). Магнитуха затёрта до дыр, копию сделать Енот,
гадюка, протормозил. Слова разобрать ещё кое-где можно. Енот обещает восстановить
тексты.

    Ленка упала с вересовского балкона. С четвёртого этажа, головой об асфальт. Упала
прямо на глазах Виноградова, он смотрел на неё с кухни, исподтишка, как она курит. Села
на балконьи перила спиной, затянулась, встряхнула волосами (с рассказа Виноградова),
и в этот момент потеряла равновесие. Виноградов говорил, что у неё пару секунд было,
чтобы руками за перила зацепиться, но она то ли растерялась, то ли не стала...
Не стала цепляться за жизнь... Не то, чтобы она не хотела жить, просто не знала как.
У многих в жизни случается такой момент - потери равновесия... К тому же и девяносто
первый - корявый, уродливый был какой-то год. Виноградов, дурачок ещё этот под
ногами... Сходимся на том, что стала бы она женой одного из нас. (Не в обиду нашим
жёнам. Хрюн холостой.) Покруче уж Арефьевой деваха бы получилась.

    Да, главное... Там, на асфальте, когда Верес пытался остановить льющую из твоего
затылка кровь, Эль, помнишь, Эль, Леночка, сестрёнка - Помнишь? - ты сама закрыла
глаза, Эль, и ты улыбнулась. Мы надеемся, Эль, что сейчас ты улыбаешься точно так
же... Прости. (Верес, Хрюн, Ванюха, Енот).

10.10.2011. 20 лет с твоей смерти, Эль...