Тем, кто гнёт меня, как травку...

               
   
Чтобы не судить, но понять, хоть в малой мере, вообразите жёлто-зелёную травинку-былинку на песчаной отмели близь воды…
Дыхание ветерка гнёт её к низу, солнце обжигает жаркими лучами, капли дождя прибивают своей силой к почве…
А жёлто-зеленый окрас вещает о том, что сия травинка-былинка – особь больная, вступать с ней в контакт чревато неясными и, может – опасными осложнениями…   
Пусть её – растёт, как может одна?!

…Осенью исполнится ровно пятьдесят лет с момента, как в одной из горбольниц Уфы мне /шестилетнему пацану/ инфицировали вирусный гепатит.
…Особо  решительная  медсестра «исполнила» укол шприцом, которым вводили препараты «желтушникам»…
Ей  /скорее всего/ надоело каждый день менять мне постель?!
Я страдал мочекаменной болезнью, а её побочным эффектом было ночное недержание мочи. Медсестра добилась своего: меня перевели в закрытый стационар для инфекционников. / Сей рассказ дошёл до меня из уст моей бедной матери, которая ничего не смогла доказать, раз за разом, рассказывая о «грехе медички» в соответствующих инстанциях./

…Когда-то был я рождён здоровеньким бутузом с исключительным аппетитом. По доброму выражению моей бабушки: Нельзя было от груди оторвать!
Может в этом одна из причин очень раннего развития моего интеллекта: в четыре годика я освоил букварь и начал самостоятельно читать, а ещё через полгода овладел письмом. Довольно бегло читая, уже к пяти годам перечитал всё до единой книги /учебники/, которые изучал в школе мой старший брат – ученик третьего класса.
Мир открывался для меня с такой быстротой, что дух захватывало!

…Правда, ещё до моей больничной истории, был не очень понятный и крайне неприятный эпизод с обследованием, которое я с мамой проходил в психиатрическом диспансере. Меня и маму две недели /ежедневно/ подвергали непонятным процедурам и тестам.
Кстати, подобные обследования были проведены в возрасте одиннадцати и семнадцати лет повторно. Процедуры для меня были всё сложнее и сложнее, а число тестов на каждый приём доходило до нескольких десятков. /Искали во мне психа – не иначе?/ После одного из консилиумов – молодой врач произнёс: Тауглих!  И более обследования не производились.

…Для чего пишу об этом? Подсознание диктует мне, что муки и страдания мои закончатся вместе со смертью моей! Тогда буду недосягаем для тех, кто решает мою судьбу, внося в неё новые изощрённые трудности и испытания.
А сейчас пишу, чтобы уведомить сии скрытые силы, что буду больной жёлтой травинкой – былинкой гнуться под напором, но – не сломаюсь! Я – свободен!
У меня нет дома – его отняли /по решению «праведного» суда/; мои
деревья – спилены, уничтожены; двадцать три года обхожусь без
табака и алкоголя – молва «записала» в наркоманы; болезни гложут
моё тело и душу – развод «освободил» от ненужной опёки; четыре с
половиной года вёл заводскую футбольную команду, вложив в неё
почти все свои скудные сбережения – /получив устные заверения о
помощи и полном содействии от руководителей/ остался без работы /что и послужило основанием для отбора квартиры/, не получив от завода ни одного рубля за несколько лет, ни одной копейки. Это – не страсти на ночь, это – моя реальная жизнь!

…А – итогом: несколько сотен моих стихотворений /или подобий стихов/, несколько сотен рублей в день, несколько сотен авторов добрых и памятных произведений, кои могут украсить русскую речь и русский язык, а также – чувство свободы, которое пришло
с началом девяностых годов двадцатого века.

….Так вот, пока есть во мне или где-то рядом чувство свободы, не стану брать на себя бремя судьи или мстителя! 
 НЕ ДОЖДЁТЕСЬ!!!

                ***