Береженого Бог бережет

               

Накануне одного воскресного дня, я как то присутствовал  при одном,  знаменательном деле. Случилась одна беда у моих знакомых. У соседа образовалась  белая горячка. Вызывают они психушку.  Ну, все чин - чином. Встретили они гостей, провожают  спасителей в белых халатах к дому злодея, тычут пальцем в открытую дверь:
-Тут он, окаянный душегуб. Замучил нас всех. Того и гляди, порешит кого ненароком.
Врачи степенно им отвечают:
-щАс разберемся. Не впервой этих тошнотиков, по кутузкам растаскивать.
Прям их слова, что лечебный бальзам на душу трудового населения. Ну, вваливается медицина всей толпой в комнату. Соседи, как это и положено в операциях прикрытия, сзади наседают, подсказки ей дают:
- Вы, товарищи медики, случь, что на пол падайте. А мы этого толстяка, из даля, табуретом шандарахнем. Никуда не денется.
 Короче, одним словом, накрыли они тогда этого супостата. Взяли его тепленьким, в одних труса. А как было дело то.
 Вломились они в хату, а там этот хомяк - переросток, по комнате мечется, орет по сторонам благим матом, демонов по углам гоняет. В руках у него здоровенный нож на свету лампы поблескивает, изорванная на груди  белая майка, а - ля "Передовик – физкультурник» грудным волосом сочится, черные трусы по колено в обтяг ляжек снуют и вся рожа расцарапана. Цирк, а не вызов на дом, не иначе. Соседи мои было, при таком ножевом раскладе, тронулись в отступление, да на их счастье был среди медиков опытнейший сотрудник. Он как увидел эту картину, враз перешел в дело. Встрепенулся, взбодрился и как заорет:
- Вот они Михалычь, вот они!!!! - И давай вместе со страдальцем по комнате бегать. Ну, тут моим соседушкам совсем плохо стало. Мало того, что больной был размером, что тот слон, так и мед.работник, косая сажень в плечах. Одного болященького они бы упаковали, тут и сомневаться не чего. А вот двоих, да еще под мухой.... это тебе не на танцульки в деревню Васильки сходить. Тут, в такой драке, эти бугаи, враз, голову проломят. Пригорюнились  бойцы, приуныли. Как тут быть то? Смотрят они на то, как больной, со свихнувшимся медиком, по комнате бегают, да никак в толк не возьмут. Почему это санитар его Михалычем кличет? Отродясь его отца не иначе  как Василием звали? Но тут всем понятно было, что медицина - это  дело тонкое, а в нашем случае, так и вообще гиблое. Ну, короче, в какой то момент, медработник и вовсе распоясался:
-Вижу, - говорит - его гада! Вон он, в углу прячется!!! Дай мне сюда нож, Михалчь, порешу его падлу.
Тот не долго думая и перекинул ему в руки свое оружие. Ну, на этом дело то и кончилось. Обмяк санитар душою и говорит своим  подчиненным:
- А теперь берем его, хлопцы!
Тут уж дело быстро пошло. Навалились они на страдальца, скрутили ему руки да ноги, и  понесли его до машины, что ту, спеленатую посреди ночи, куклу. Тут уж соседи конечно же подивились. И как это у санитара все так ловко получилось? Видать большого образования человек был. А тот достал из кармана пачку Беломора, мужиков угощает, черный волос с потного лба откидывает, да приговаривает:
- Не боись народ. И не таких на фронте живьем брал. щАс вот, оклемаюсь маленько, пообвыкну к мирной жизни, да опять ближе к оружию подамся. Нравится мне рисковое дело. Может в милицию пойду, а может куда и дальше тронусь. Это уж как там начальство решит.
Понравился он людям. Сразу видно, бывалый человек в санитарах трудится. А с таким то чего ж не покалякать по душам, да не обсудить как и что.  Покурили все вместе, посудачили о том, о сем. Помянули эту войну проклятущую, что с немцем была, да по домам разошлись. Так и прошел тот суетный день. А на утро пришло к ним известие, что тов. Сталин скончался. И закружилось лихолетье, завьюжило. Культ личности кончился, а новые веяния, с кукурузой - царицей полей, к ним  в гости пожаловали. Так и пропал он из их вида, тот санитар - удалец. Как его жизнь дальше сложилась, кто знает, кто ведает. Однако есть в народе одно верное слово:
"Смелого пуля боится,
Смелого штык не берет."
Хорошая была песня. И люди тогда были ей под стать.
PS И как то забылось бы оно все. А, нет – нет, соберемся мы всем миром, посудачить о том, о сем, да вспоминает того бойца. Смеемся над его выходками, да хвалим его за находчивость. И все бы оно ничего, да как - то запали всем в душу его слова о том, что не прочь он свое рисковое дело продолжить. Да где ж тут узнаешь, как жизнь его карту раскинула? Времена то какие тогда  наступили. Только бы к ночи их не помянуть. Не заснешь. Не угомонишься. Всем тяжело тогда было. Но как - то однажды, зашел к нам на  наш огонек мой дядька. По маминой линии он мне достался. Хитрющий он был мужик, доложу я вам. Но так ему это и по должности было положено. Служивый он был человек. Честный и добросовестный. Еще в далеком девятнадцатом, по приказу партии, ходил он за кордон. Да так и остался он на той службе, при деле. Но что там и как, никому не рассказывал. Да оно и не надо нам было. Не нашего это ума дело. Как говориться, у всех своя забота. А в государстве нашем, их отродясь было, хоть пруд пруди.  И как то все случайно тогда получилось. Поговорили о политике, помянули о семейных делах, заводские дела обсудили, да опять про того санитара смехом разогрелись. Ведь не каждый день такого удальца встретишь. Разговорились мы про его слова. Помянули о том, что за житейской завесой Судьбы, не всегда разглядишь свою дорогу.  Прикурили по последней папиросе, и уж было, по домам расходиться стали. А мой дядька – молчун, прищурил глаз от дымка папиросы, да и говорит:
- Смелый он человек. Это ваш санитар. И все у него с головой сделано. Прям как по писаному:
-«Смелость города берет». А мне так по душе его другая поговорка приходится: «Береженого – Бог бережет».
Сказал, как отрезал. Загасил окурок Казбека в пепельнице, одернул полевую гимнастерку и ушел восвояси.
 Огорошил он нас своими словами. Удивил непомерно. Присели мы на свои места, зачесали в затылке. Вот те бабушка и Юрьев день! Вот оно как в жизни бывает. Вроде бы и случайная встреча у нас с ним случалась, да видать находчивость и опыт, они в первую очередь, должны народу служить. А не по алкашам шастать. Ну, так оно может быть и лучше. Кто знает, кто ведает?  Только с той поры перестали мы о нем поминать. Не наша эта уже была тайна или посмешилка. Смех – смеху, рознь. А в наше то время и у придорожного камня, есть уши.   Порадовались мы за него в тот день и забыли о нем. Вычеркнули его из списка поминаемых. Не до этого нам стало. Трудное это дело, служить государству. А язык, он, что  помело. Любого в беду замести может. Нашел человек свое дело в этой жизни, вот и слава Богу. Ему отрада и нам спокойнее. Когда на службе, такие люди есть.