Сюрприз

Первым, кого встретил Василий Петрович после очередного отпуска, был третий заместитель начальника подразделения: директор по работе с операциями Борис Абрамович Дьяконов. Про таких говорят -  молодой да ранний. Рано начал грузнеть  и пуговицы на костюме уже не настаивали, чтобы их застёгивали. По правде сказать, должность,   которую он занимал, могла бы  иметь и более достойного. Приклеенная улыбка на лице с дежурным «как дела», и,  не  дожидаясь   ответа,   он отворачивался и семенил дальше на коротких ногах.   Всегда занятой  и  всем нужный.
Приветливая улыбка на лице начальства вначале несколько насторожила Петровича, но дружеское похлопывание по плечу и предложение поговорить в кабинете с намёком на приятное несколько успокоила.
- Я вызову. Тебя ждёт сюрприз.
- Хорошо, я подожду, рабочий день только начинается, да я и не спешу,  - пошутил Петрович.
 К коллективу водителей, которым он руководил, замечаний не было. Недавно получил грамоту за 10-летнюю плодотворную работу в коллективе и  уже третий год ждал обещанной прибавки к жалованию,  возможно пришло её время. Полторы тысячи - деньги не бог весть какие, но было бы приятно их получить. Петрович как раз начал откладывать на покупку бассейна внуку. Повышения по службе он не ждал, причиной тому возраст: шестой десяток удачно завершал свой забег.
Прошёл обед, а звонка не было. Забеспокоился. Может, он не понял намека начальника и, как дурак, чего то ждёт. А вдруг сломался телефон? Петрович попробовал позвонить соседу по столу. Дозвонился. Рабочий день меж тем близился к концу, а сюрприз хотелось бы доставить родным уже сегодня. За пятнадцать минут до ухода раздался долгожданный звонок.
Без юношеского трепета перед начальством Петрович вошёл в кабинет с мыслью, что, возможно, раздача хороших вестей уже закончилась, и остались одни неприятности. К неприятностям он уже настолько привык, что они его больше не страшили. Начальник встретил его у двери с раскрытыми объятьями и животом выступающим  как  барабан.
- Ну, наконец-то, дорогой,  Василий Петрович. Как здоровье? Давление не беспокоит? Когда последний раз были у врача?
Дьяконов выглядел таким заботливым, что Петрович забеспокоился и украдкой посмотрел на себя в зеркало. Оттуда на него смотрел зрелый мужчина: плотный, загорелый, с сединой в густых волосах. И только тревога в глазах добавляла ему лишних пять лет.
- Спасибо. Ничего не болит, а у врача я и забыл, когда бывал. Кажется, в прошлом, году, когда брал справку в бассейн. Тут у меня есть успехи: в отпуске на море без отдыха проплывал километр.
- Хорошо, хорошо. - Дьяконов понял, что нужно останавливать: - А на работе не устаёте? Раз у вас такие успехи в плавании, может, вам перейти в профессионалы? Тут работа будет вам мешать.
- Да, я как то и не думал. Работа меня устраивает. Рядом с домом.
- Нет, вы всё таки подумайте. Через месяц у вас круглая, так сказать, дата. Мы вам устроили бы роскошные похор.. Тьфу ты, проводы. Извините, оговорился. Конечно, проводы. Собрали бы на подарок. Я из своего личного фонда выделил бы вам дисконтную карту на три тысячи рублей для покупки французской косметики. У меня осталась одна с восьмого марта.
- Зачем мне косметика? Я ещё ориентацию не сменил, да и поздно уже что-то менять.
- Дорогой коллега, никогда ничего не поздно. Впрочем, это я пошутил. А косметика пригодилась бы для жены.
Василий Петрович не понял, зачем директор пошутил насчёт косметики и осторожно возразил: зачем моей жене на даче французская косметика, она травяными настойками умывается и очень неплохо выглядит. А на работе я не устаю. Вот дома - да. Знали бы вы, какой непоседа мой внук. Третий год пошёл, а мне уже за ним тяжело угнаться.
Дьяконов услышал слово 'тяжело' и ухватился за него, как за спасительную соломинку. Ему все труднее было скрывать раздражение перед седым подчиненным, который на него,  директора, смотрит снисходительно, как на мальчишку. И все-таки придется тащить эту занозу. Должность уже обещана, и человек ждёт.
- Ну, вот видите, вам тяжело. А если уйдёте на пенсию, будет легче.
- Тяжело мне с внуком, а с работой-то я справляюсь.
У директора таяло терпение. Что ж тут непонятного, человеку предлагают заслуженную пенсию. Занимайся плаванием, внуком, бассейном - нет, уперся. Ну, раз не хочет по хорошему…
- Василий Петрович, не хотелось бы о неприятном, но вынужден. Есть мнение, что вы недорабатываете. Ваши коллеги на вас жалуются.
- А кто именно?
- Не будем переходить к персоналиям. Тем более, что и я так считаю. Например,  вы не делаете сравнительный анализ работы ваших водителей.
- Какой анализ? В процедуре, которую я подписывал, ничего не говорится об анализах.
- Это не важно. Я вам в устной форме давал распоряжения проконтролировать доставку товара клиентам. Ходят слухи, что водители с грузом отъезжают за угол, затем перекладывают товар на ручные тележки и, как челноки, развозят все в метро. А затем бензин продают и денежки кладут себе в карман.
- Но я аккуратно веду журнал, где записываю показания спидометров.
- Это ничего не значит. Вы обязаны лично проследить за каждым. Ходят слухи, что  они ночью поднимают домкратом колёса и накручивают нужный километраж руками. Мы несём убытки. А знаете, во сколько обходится работа водителя в час?
- Да мне, вроде, этого знать не положено, я не коммерческий отдел.
- Вот и я говорю: недорабатываете. В то время, как все сотрудники обязаны экономить каждую копейку.
Василий Петрович понял, что директора понесло. Ему только трибуны не хватало и слушателей. Со стороны было смешно смотреть, с какой горячностью он, повторяясь, вещает прописные истины, как будто даже стенам кабинета хочет напомнить, что он, радетель за организацию, не позволит всяким бездельникам ставить палки в колеса. Петрович молчал, его клонило в сон. И тут начальник дошёл до своей коронной фразы, после которой или заканчивал свой монолог, или начинал «крутить шарманку» по новому кругу.                – Мы обязаны помогать иностранной фирме,  оказавшей нам высокое доверие  в деле  завоевания  русского  рынка,  и радоваться её процветанию.   Да-да,  и отрабатывать каждую копейку.               
 Начальник замолчал и зачем-то посмотрел на потолок. Петрович тоже бросил взгляд.  С потолком всё было нормально.  Все десять лет Петровичу  неустанно  напоминали, что он наёмный рабочий и в любую минуту может быть заменён. Похоже,  до сегодняшнего дня он помогал  завоёвывать, а теперь…  Петрович был мужиком  старой закалки,  и ему всегда хотелось, чтобы побеждали русские. Правда, сейчас не война. Дьяконов решил, что достаточно выдержал паузу,  и подчинённый « созрел» и проникся уважением к фирме,  пора переходить ко второй части.               
- Василий Петрович, на чём мы остановились?
- Борис Абрамович, это вы остановились, а я слушал.
Дьяконов почувствовал себя  усталым и опустошенным.  Продолжать разговор больше не было сил.
- Ладно, идите,  работайте, завтра договорим.
Василий Петрович вышел из кабинета и задумался: 'А где же обещанный сюрприз? Если о моей пенсии беспокоился, так я по вредности десять лет назад ее заработал, еще на заводе.
Директор устало опустился на кресло:  и что теперь с этим непонятливым делать?      Придя домой, Петрович успокоился и только теперь понял,  чего хочет от него начальник. Стало жаль  его.  Мог бы просто сказать, что коллектив молодой,  а ты старый,  и пора тебе на пенсию. А вместо этого целый час городил огород.
На следующий день  Петрович  написал заявление об уходе без отработки.  Дьяконов подписал его,  и Петрович впервые  увидел его  настоящую улыбку.  Это была улыбка ребёнка,  ожидавшего получить конфетку за хорошее поведение, а получившего  целую шоколадку. Стало жаль этого человека.   
Дома,  как всегда,  встречала жена. На вопрос   «что там на работе?»,  Петрович промолчал.  Он молча разделся,  прошёл в комнату,  взял грамоту  о плодотворной работе и выбросил в мусорное  ведро. Жена всё поняла, достала початую бутылку коньяка из бара, обняла  и,  улыбнувшись, сказала:               
- Пошли  на кухню. Ужин стынет.