Метрополия. 5. Белоостровъ

 Примерно в 200 метрах уже виднелись добротные дома, какого-то нового дачного посёлка для богатых. И вот в метрах трёхстах от меня, показался белый, дорожный знак «населённый пункт», к которому я подбежал, невзирая на усталость.

 Вскоре можно было прочитать и название, - «Белоостровъ». Кто-то специально, или может ради шутки,  аккуратно пририсовал на конце названия твёрдый знак, а «Е» скруглил снизу, удлинил вертикальную палочку, укоротив часть верхней перекладины,  так что получилась давно забытая буква «ять». Я посмотрел внимательно, буквы все были нанесены безукоризненно, на новеньком, белом светоотражающем щите.

«Прикольно - подумал я, - среди дизайнеров,  стало популярно писать вывески «а-ля рюс» на дореволюционный манер, стилизуя под начало века, но установить официально такой дорожный знак, при въезде в  коттеджный посёлок, это же надо, кому-то  приличные бабки заслать за  каприз!».

 Но этот пустяк меня в тот момент мало волновал, главное, что я  имел шанс через полчаса быть дома, принять душ и заснуть.

 Белоостров был мне знаком, как огромное садоводство,  находившиеся совсем недалеко от Питера, с относительно недорогими дачами советской эпохи. Как я сюда попал, было совершенно не понятно. Вагон метро не может ехать по железнодорожным рельсам, а он ведь оказался на них!       

 И вот начался посёлок. Я уже шёл по широкому, слегка припорошенному снегом тротуару. Фонари уличного освещения,  неярким, жёлтым светом  освещали мне дорогу. Можно было разглядеть небольшие, смотрящиеся вполне по-европейски  дома, построенные недалеко друг от друга, но в отличие от Европы, на большом удалении от дороги. Движения машин пока не было, огней в окнах домов тоже. Первый участок  был отделён от тротуара маленькой, чисто символической изгородью. Фасад двухэтажного дома, стоящего в метрах тридцати,  был белым с большими  почти до земли окнами, больше рассмотреть в темноте было сложно. Прямо на тротуар выходили  очень элегантные, из полированных,  дубовых досок, ворота гаража на две машины. Необычно смотрелся, возле низенькой, чисто символической, калитки, большой, чёрный почтовый ящик с  надписью «почта» на столбике.
«Неужели хозяева дома получают почту, здесь за городом?»

Всё это выглядело как то не по-нашему, загранично. Не понятно было, как я зашёл на территорию, закрытого VIP-посёлка не наткнувшись на    двухметровый бетонный забор с глухими железными воротами и   будкой охраны. Куда-то делась вся охрана этого посёлка. Второй дом был, насколько я мог разобрать в темноте, двухэтажным, деревянным, с большой верандой. Он стоял значительно ближе к дороге. От тротуара, сад отделяла маленькая, полметра высотой, металлическая решётка, с такими же низкими  воротами, которые можно было легко переступить.  Когда я подошёл вплотную к калитке, то первым делом, заметил блестящий, плоский почтовый ящик,  похоже, из нержавейки, с фамилией хозяев на крышке. Неожиданно включился свет, освещающий ворота и большое крыльцо. Я увидел стеклянную  входную дверь, ведущую на веранду и яркий, белый пульт домофона. Чтобы меня не увидела охрана, я быстро отошёл, заметив ещё, припаркованный рядом с крыльцом «Форд фокус», с иностранными номерами и выставленные, ближе к проезжей части, два разноцветных, пластмассовых мусорных бака на колёсиках.

Бессонная ночь давала о себе знать, накатывалась огромная усталость после пройденного пешком расстояния, - не в самом лучшем состоянии души и тела, чувствовалась тупая боль от ушибов, и угнетала полная безнадёжность поймать машину. Всё это вынуждало меня найти место для привала.

Пройдя ещё два или три дома, я увидел скамейку. Я смёл рукой снег и лёг на неё, застегнув до подборотка молнию куртки,  и надвинув шапку на глаза. Руки я предусмотрительно держал на кармане с деньгами. Я так устал, что мне уже было почти всё равно, кто и что подумает обо мне, если  увидит. Вскоре я погрузился в сон. Мне снилось, что я очутился,  в американской глубинке, где я искал что-то на пустынной улице, потом  что я лежу на скамейке, днём, на Невском проспекте, и машины проносятся в  метре от меня. Иногда сон прерывали проезжающие по улице машины и холодный ветер, но я надвигая на лицо шапку и подымая воротник,  снова засыпал.

 Сколько я проспал, не помню, но проснулся я от того, что меня кто-то осторожно тряс за плечо, пытаясь разбудить. Я открыл, наконец, глаза и вдруг увидел прямо надо мной, лицо  чернокожего молодого человека,  улыбавшегося мне, сверкая белыми зубами. Растопыренная меховая шапка-ушанка, смотрелась  на выходце из Африки нелепо и немного смешно, поверх утеплённой спортивной куртки на нём была жёлтая жилетка, какие носят  дворники и дорожные рабочие.

-Как вы себя  чувствуете ? Не спите, а то замёрзните! Я могу вам чем-то помочь?- говорил  он мне скороговоркой, на абсолютно нормальном русском языке.

 Немного смутившись, я  ответил, что со мной всё вроде в порядке, хотя это было неправдой. Между тем, на улице было уже  много автомобилей и не одного пешехода. Во многих окнах горел свет, видимо большинство обитателей дач собираются на работу. На прощанье, загадочный африканец, улыбаясь во весь рот, пожелал  удачного дня, а также счастливого Рождества с Новым годом, и стал убирать тротуар какой-то механической подметалкой.

 Я отошёл немного подальше  и начал ловить машину. Я голосовал минуты три, но никто не остановиться. Вдруг я обратил внимание, что у проехавшего мимо «Ниссана Ноут», номер какой-то не российский, за ним проехали с таким же номером «Гольф 4», старая «Тайота» и ещё несколько машин. Поставив себе диагноз  «глюки от бессоницы» я прекратил голосовать и пошёл дальше, опасаясь  нарваться на ментов, в таком мутном состоянии и  большими деньгами  в кармане. Часы показывали  семь  часов утра.

 Я надел наушники, включил  Moody Blues  „Lost in a lost world“. Мимо меня, вперёд, тихо проехал новенький  автобус и метров через сто остановился у остановки. К автобусу был прицеплен, не «гармошкой» как обычно, а на длинной жёсткой сцепке,  дополнительный пассажирский салон, выглядевший как сам автобус, но только без кабины. Я не видел раньше у нас таких «автобусных поездов». Необычна была и очень низкая посадка автобуса, явно не подходящая для пригородных дорог. Марку автобуса я не смог издалека определить, заметил на нём только, какую-то рекламу с  логотипом «Алексеевъ», интернет адресом и телефоном со странным 0117 перед длинным номером. Проехали навстречу несколько легковых машин, обычных марок, с номерными знаками типа 4Р 245 АА. Я почувствовал, как по мне пробежал лёгкий разряд тока, - я не мог врубиться, где я нахожусь. Всё говорило о том, что моя ситуация возможно не стандартна, и домой я попаду сегодня не скоро. Но на улице вроде не было ничего необычного, начался новый день, люди ехали на работу, погода была почти как вчера, а воздух был удивительно чистым,  несмотря на большое количество машин.

 «А этот африканец,  не совсем понятная обстановка вокруг,  взрыв в метро и вагон оказавшийся на рельсах электрички…» - я грузил себя мыслями о происходящем.
«Но я ведь вполне здоров, деньги и вещи при мне! Сейчас спрошу кого-нибудь, где я, хоть это и неудобно, - ведь подумают, что я алкаш или наркоман, ведь даже не одна машина не останавливается».

 Как раз впереди появилась женщина, которая быстрым шагом шла  навстречу. Как только она со мной поравнялась, я её спросил:
- Извините пожалуйста, можно вас спросить…
- Да, пожалуйста! - она заулыбалась мне, как будто я был её старым другом.
- Скажите, какое сегодня число?
- 19 декабря -  продолжая улыбаться, ответила она.
- А  где я нахожусь?
Тут она извинилась, показала рукой направление позади себя и на ходу бросила «Вот там Финляндия! »

«Ну, а причём тут Финляндия?» - я не мог понять,- от Белоострова до границы около 200 км.»
 «На кой х.. она мне это сказала, п..да безмозглая».
«Да пошла она на х.., ёб..я дура!»
«На х.. мне Финляндия, я к себе домой хочу, б..дь! - я и не заметил, как все эти фразы были мной произнесены в слух.

 Шедший за мной пожилой мужчина в аккуратном чёрном пальто и шляпе, делая вид, что меня не замечает, брезгливо прошёл мимо,  предусмотрительно отойдя на другую сторону широкого тротуара.

 Судя по оживлённому движению, большему количеству пешеходов  и ярким огням вывесок впереди, я шёл к центру посёлка,  и вероятно по главной улице, которая называлась, согласно освещённым табличкам на домах - «Александровское шоссе». Впереди было видно, что отдельно стоящие коттеджи сменились  многоквартирными домами в несколько этажей, почти во всех окнах которых горел свет, а внизу светились  праздничной иллюминацией витрины магазинов.            

 В метрах 50 от меня был виден дорожный указатель «школа», за ним на освещённом, как новогодняя ёлка переходе, ждала зелённого сигнала светофора группа школьников. Над школьниками возвышалась высокая под два метра, фигура человека в тёмной форме, поверх которой был надет зеленый, светоотражающий жилет. Правой рукой он нажимал на кнопку светофора, а в левой держал наготове полосатый жезл гаишника. Судя по его действиям, он помогал школьникам переходить проезжую часть.  Как  добрый дядя Стёпа, гаишник следил, как малыши ростом  ему по пояс переходят, вполне, кстати, тихую дорогу, спеша в школу.

 «Это  охранник, которого наняли родители»-без сомнений определил я, хотя на его большой меховой шапке, сверкала под отблесками  фар кокарда, выдавая в нём представителя власти. Когда он повернулся ко мне спиной,     я увидел на жилете надпись - „Полицiя“.
«Почему не милиция или просто охрана, а именно полиция?  Откуда эта буква „i“? Может, я нахожусь сейчас на Украине? А что за странные номера на всех проезжающих  автомобилях? Да, скорее всего я заграницей, но только почему, девушка мне сказала, что  Финляндия там» - я уже ничего не понимал.

 Что бы успокоиться,  я вынул iPod, он включился на  Geordie „Wonder Song“. Только что подъехавший автобус с надписью «школа» высадил  толпу детей. Бросилось  в глаза, что в этой громко кричащей, толпе, было много африканских детей, которые непринуждённо разговаривали друг с другом на чистом русском языке.

 Я шёл дальше, выйдя из района коттеджной застройки, я попал видимо в центральную часть,  с  плотно стоящими зданиями в несколько этажей,  постройки годов 60х-70х. На первых этажах располагались магазины, кафе, офисы с красивыми,  большими, во всю стену, яркими витринами. Когда и как появился этот посёлок, со всей городской инфраструктурой, на месте безлюдных зимой садоводств? Теперь у меня не оставалось сомнений, что я куда-то попал.

 На углу первого дома, ярко светилась вывеска «Агенство путешествiй  Магеланъ». Офис занимал угол большого здания. На витрине, которая была во всю стену первого этажа, на фоне нарисованной панорамы с синим морем, белым пляжем и пальмами, на настоящих лежаках, под  соломенным зонтикам, лежали в шубах Дед Мороз и Снегурочка.
 Внутри помещения видны были, столы с компьютерами, за ними полки до потолка забитые каталогами. Ближе к входной двери стояла доска, на которой висело, написанное от руки красным маркером, на большом листе бумаги объявление о каких-то смехотворно дешёвых авиабилетах за 99 рублей в Лондон, Париж, Франкфурт, от 299 рублей в Нью-Йорк, Чикаго, Монреаль, и от 499 руб. до Буэнос-Айреса и Рио-де-Жанейро. Глаза резал твёрдый знак на концах  слов, буква i, мягкий знак с перекладиной. Особенно загадочными  были, абсурдно низкие  цены. Но другой  плакат, вывешенный  в дальнем конце витрины был ещё более странным: «На автомобиле Мерседесъ-Бенцъ SLK (именно так было написано)  по Транссiбу,   из Петрограда во Владивостокъ !»,  «Cпециальное предложенiе совместно с фирмой Sixt от 2500 рублей на двоих!», «Ваучеръ на 7 ночей в отелях «Кволитель-Транссибъ***», две ночи в отеле «Маритим***» во Владивостоке + обратный авиабилетъ из Владивостока в Петроградъ.
Мелким шрифтом сообщалось, что возраст водителя должен быть не моложе 21 года, а водительский стаж миниимум 3 года. Внизу лежала пачка стикеров: «я еду из Петрограда во Владивостокъ».

 А  чудеса, ещё только начинались!  Через пару шагов очень вкусно запахло хлебом и кофем, - я оказался возле булочной-кондитерской с вывеской «Булочная Авдеевыхъ». Через стеклянную стену был виден стеклянный прилавок, на котором лежали маленькие булочки, множество пирожных и выпечки, а на полки ломились от всевозможных сортов, белого, чёрного, круглого и прямоугольного, большого и маленького, хлеба.

 Несмотря на ранний час, булочная работала, около входа, как в кафе, стояли три маленьких столика. Внутри посетителей не было, толстая продавщица  в белом халате и колпаке как у повара, возилась у большой электропечи, внутри которой пеклись какие-то булочки. У входа на подставке стояла дощечка , на которой мелом было написано: кофе „to go” + крендель – 1,50 р , при том внизу буква Р была перечёркнута наискосок маленькой чёрточкой.

 Недолго думая, я зашёл внутрь, мне очень захотелось съесть, что-нибудь так аппетитно лежащее на прилавке, и попить тёплого кофе. Всё выглядело так завлекательно и пахло очень аппетитно! Пока я думал, что мне купить, перед булочной остановилась шикарная BMW «пятёрка», последнего выпуска, чёрного цвета. Из неё вылетела, даже не выключив фары и не закрыв дверь на ключ, маленькая худая старушонка, в спортивной розовой куртке и узких джинсах. Она быстро направилась к прилавку.

-Леночка, привет!- сказала на ходу она продавщице.
-Ой Танечка, как я рада тебя видеть - ответила ей, отойдя от печки, полная, немолодая продавщица.
-Долго я тебя не видела!» 
-Где ты пропадала? - спросила её продавщица.  .               
- Мы с Лёшой на даче живём, в Териоках, - ответила ей старушка,
- Вот вчера приехали домой, у нас ведь гости на Рождество.
- Дай мне, пожалуйста, десять французских и хлеб кубанский, вон тот,  пожалуйста, - показала старушка на большую буханку серого хлеба.   

- Тебе хлеб на куски разрезать?- услужливо спросила её продавщица.
- Да нет, не надо.
- Сколько с меня?
- Шесть сорок, пожалуйста, и  больше ничего не нужно?
-Спасибо, Леночка. Я  ещё к тебе вечером может, за выпечкой заеду.
-Заходи, вечером будут мои дочки работать, я сегодня только до обеда,- ответила,  расплываясь в улыбке, продавщица.

Тут они обе посмотрели на меня с некоторым любопытством, старушка попрощавшись, побежала к своей шикарной тачке, держа два бумажных пакета. Через две секунды БМВ,  слегка рыкнув приятным басом мощного мотора, бесшумно отъехал. Я подошёл к прилавку, думая, какую булочку выбрать.
 
-Здравствуйте, что Вы желаете?- заулыбалась тётя, будто я был тоже её давний знакомый. Я показал на аппетитную булочку с вареньем, лежащую напротив меня и заказал чашку кофе.
-Какой Вам сделать кофе, - она неторопливо спросила, - есть экспресо, капучино по-ирландски, лате?
- Капучино, - ответил я.
-Присаживайтесь, я Вам принесу.

 Я сел за дальний столик, тупо наблюдая, как продавщица аккуратно ставила большую чашку на поднос. Необходимо было задать ей кучу важнейших для меня вопросов, но я не знал, как это сделать, чтобы не шокировать тётю, показавшись полным дураком.

- Пожалуйста, ваше кофе, вот счёт на четыре рубля и двадцать копеек, - ставя передо мной поднос, улыбаясь и смотря мне в глаза, сказала она. Её совершенно чистый русский язык и ничтожная сумма денег, ввели меня в замешательство. Автоматически я вытащил сначала десять евро, затем я положил на поднос сторублёвку, показывая, что сдачи не надо.

-Извините, это не наши деньги,- показала она на сторублёвку.
-Но я могу у вас взять евро,- не переставая улыбаться, добавила  она:  а сдачи, если вы не возражаете, дам вам рублями.
-Не возражаю, - сказал я, радуясь удачному выходу из потенциально неприятной ситуации, и не успев  удивиться.

 И вот я, забыв про кофе и булочку, рассматриваю двухрублёвую и рублёвую купюры, и не верю своим глазам. Они были довольно маленькие, чуть больше чем пять евро, один рубль был желтоватого цвета, а купюра в два  рубля, зелёного. С одной стороны, был изображён непривычно мощный, упитанный, двуглавый орёл,  с широким крыльями, массивными головами, но без корон, вместо хвоста были нарисованы расходящиеся в стороны ленты. На другой стороне, крупным планом, без рамки, был портрет  Менделеева на рубле, а двушка имела портрет  Ломоносова.  Наклонным шрифтом стояло соответственно: «одинъ рубль», «два рубля». Сверху стояло: «Государственный кредитный билет», далее, какой-то мелкий текст, а ниже подпись под строкой «Федеральный Банкъ Россiи»  и там же год 1993, серия c номером. В 2х-рублёвку,  против возможных подделок, вделана тонкая металлическая полоска.

 «Если это не розыгрыш и не гигантская галлюцинация то, что это тогда?» - я тупо смотрел на деньги, материальное свидетельство того, что я неведомым образом попал туда, где я точно не мог быть. В тоже время я совсем не ощущал страха, вместо него у меня было огромное любопытство. Ещё, на меня сильно давила усталость и казалось, что стоит мне только хорошо отоспаться, то приключение закончится, я окажусь если не дома, то в привычной, реальной для меня, обстановке. Мне хотелось позвонить всем знакомым и близким, немедленно рассказать обо всём, что со мной происходит.

 Я стал перебирать в памяти подробности вчерашнего вечера: «Я был в клубе, затем спустился в метро на «Сенной», сел в поезд и через несколько минут, случилась какая-то катастрофа. Затем я очнулся в вагоне, который ехал без состава по пригородной линии. Дальше я выпрыгнул из него и набрёл на этот посёлок, заметил много странностей вокруг. Может это, был теракт в метро и я уже нахожусь на том свете? Но я ведь на земле, только обстановка была мне  непонятна. Главное, что паспорт, вещи, деньги находятся при мне».
Я  не заметил, как крепко заснул.