Читаю романы Саган

 Есть книги, которые прочтёшь (особенно в почтенном возрасте) и подумаешь: «Какое счастье, что не упустила». У меня так с Томасом Манном получилось, с «Иосифом и его братьями». Можно сказать – событие года, так книга понравилась.
После неё вдруг осознала – столько замечательных книг, написанных давно и известных, а у меня никак руки не доходят. И пошла читать, как косить: «Записки Пиквинского клуба» (это впервые в 60 лет), Фицджеральда, Сэлинджера, перечитала (подчёркиваю – перечитала) почти всего Чехова, Льва Толстого. Сын то Кундеру, то Каннингема, то Бенаквисту подбросит. И всё время где-то в затылке имя – Франсуаза Саган, и название «Немного солнца в холодной воде». Ну, надо, надо прочесть.
Наконец, дочитав очередное про Цветаеву (это святое, это регулярное) набрала в библиотеке Франсуазы Саган полные руки. Читаю. Романы только про любовь. Это их основной герой. Ни политики, ни общественных отношений, ни семьи, ни брака, ни детей и воспитания, ни (зачастую) работы. Ни искусства и других «надстроек» – одна голимая психология любви.
Страшное, надо сказать, дело. Это такой омут, если вот ничего из перечисленного, а ты – только в любовь окунут. И выбираться оттуда часто только через таблетки получается.
Первый роман (или повесть? Я тут уже не берусь…) - «Смутная улыбка» - любовь-страсть девушки-студентки к довольно взрослому мужчине, который её не любит (да и не умеет любить), но как типичный француз (или ещё шире – мужчина) – студенткой увлекается. Она уважает его ласковую жену-ангела, ценит их круг и тепло, которым семья с ней делится, неприкаянной, но не может совладать со страстью и едет с ним на две недели в роскошный отель в «курортной местности». Потом они расстаются, жена в курсе дела, все страдают – студентка от любви, жена – от вероломства мужа и опекаемой малышки, муж – от того, что заставил страдать обеих.
Потом студентка излечивается – кажется за месяц.
Резюме (моё): любовью-страстью можно переболеть, главное, дотерпеть до собственного охлаждения.
Вторая весчь: «Любите ли вы Брамса?» Героиня в 20 лет рассталась с мужем, выбрав жизнь женщины самостоятельной и независимой: стала работать, иметь любовников.
(Отвлекусь на промежуточные наблюдения. По романам Саган получается, что француженка имеет выбор: быть женой, матерью и не работать, но тогда – верность мужу, добропорядочность и т.п. Или быть независимой, бессемейной, но тогда должна делать карьеру – иначе, как жить? Кто будет оплачивать счета и снимаемую квартиру. Берём наши реалии. Россиянка сочетает и то (жена, мать), и другое (делает карьеру). Или (как вариант) - она самостоятельна, работает, имеет детей, но без мужа. В любом случае – среднестатической интеллигентной россиянке достаётся более тяжёлый груз, чем её «сестре» во Франции).
Но к «…Брамсу». Итак, в романе складывается треугольник – свободолюбивый Роже, его любовница - моложавая и обаятельная, удачливая в карьере, но мучающаяся от душевного одиночества Поль и влюблённый в Поль молодой адвокат (маменькин сынок) Симон, готовый на всё (кроме отказа от алкоголя) ради обожаемой Поль. Полная гармония, раскаяния Роже, тоска Поль по предмету своей истинной любви – Роже. В итоге, покрутив роман с мальчиком, Поль возвращается к Роже, а тот, уговорив ей вернуться, опять пускается во все тяжкие.
На двусмысленном телефонном звонке от Роже роман и заканчивается. Кстати сцена с этим звонком один-в-один отображена в последних кадрах «Осеннего марафона»: «Заседание кафедры? Я записываю» - и прижавшаяся к стене жена-Гундарева, прекрасно расшифровывающая эти позывные любовного свидания.
И что ждёт Поль – остаётся гадать. Но таблетки не исключены.
И последний на сегодня роман «Немного солнца в холодной воде…».
Вариант «Анны Карениной». Жена преуспевающего дельца из провинции, красивая и молодая, цельная, умная и интеллектуальная, знакомится с молодым журналистом из Парижа. Влюбляется и спасает своей любовью того от глубочайшей депрессии. Роман укрепляется, любовники несколько раз видятся наездами журналиста к сестре в провинцию, потом Натали всё бросает и едет в Париж. Жиль расстаётся со своей куколкой-любовницей, Натали воцаряется в квартире. И всё у них чудесно. Но проходят месяц-другой, и Жилю опять хочется свободы – не приходить домой, если не хочется, пить – если хочется, не испытывать превосходство Натали-интеллектуалки, не ходить с нею в театр, когда ей хочется, а ему нет. Короче – Натали – это его любовь, но она его стесняет. Он начинает потихоньку из-под её влияния выползать. Натали напрягается, но ещё верит, что всё образуется, и тут она становится нечаянной свидетельницей жалобы Жиля приятелю о том, что Натали стала его напрягать. И она уходит и травится. Потому что любит Жиля. Ей не светит перспектива вернуться к мужу (нелюбимому), у неё, в отличие от Анны, нет детей – только любимый брат (сходство с Анной). И если поступок Анны отдаёт истерией, хотя там тоже протест против ушедшей страсти, то здесь – невозможность жить, зная, что ты – вериги на любимом, а любимый – единственный. Сожительство, не скреплённое браком и в котором нет детей, себя исчерпывает: страсть уходит, партнёров (или одного из них, что ещё хуже) начинает тянуть в разные стороны. Появляется неуверенность в будущем, и цельная, безкомпромиссная натура Натали не выдерживает – такая перспектива её ужасает. Она уходит.
Все три романа о любви и недостижимости счастья. Сплошные рестораны и вечеринки. Проблем с деньгами нет, проблемы только с чувствами.
Мой вывод: – будьте всегда чуточку голодными, тогда ваша цель будет – достать хлеба. Когда же про хлеб думать не надо, вы начинаете искать наслаждения, а они приедаются, хочется новых и других. Саган настаивает, что в первую очередь наслаждений ищут мужчины, женщины – более пассивны, верны и терпеливы.
Ну и Франция – никто не бьёт морду сопернику, все принимают любовниц из рук друзей и туда же отдают, мужья терпеливо ждут возврата загулявших жён, те – тем более смиренны, если загулял муж или сожитель.
Всё больше убеждаюсь – лучше Льва Толстого (при всём моём неприятии этого «противного старикашки») - полноту жизни пока никто не показал. Кстати, по текстам видно - Саган от русской литературы без ума.