Мы медленно вникуда уходим...

***
Мы медленно вникуда уходим, и некому нас спасти,
растворяемся шорохом, дымкой, отрывком, моментом.
Мы так долго ходили вокруг да около, дорогой. Отвести
бы вас, милый, куда подальше. И старые континенты
ждут наших шагов, отпечатков ног и сапог в грязи,
а вы жметесь к дому, к теплу, игнорируя тихий голос.
Я вас жду уже третий день. Господи, помоги и спаси:
вытащить бы вас куда подальше, да, боюсь, все стерлось.

Моя гордость позволит мне только пожать вам сухую руку,
кивнуть головой и пообещать, что я отпишусь, как домой приеду.
Ах, милый Миша! Знали бы вы, какую муку
мне доставляет факт, что вас рядом нет. И не будет. Не было. Нету.
Знали бы вы, как тепло иногда звучит ваше острое слово,
даже если я ваших зеленых глаз в тот момент не вижу.
Миша, мой мальчик, поверь мне: второго такого
на всем белом свете, увы и ах, не найдешь, не сыщешь.

И даже если, положим, удалиться куда-то на дальний север,
а потом обежать земной шар по экватору и вернуться обратно,
я вспомню все тот же морозный вечер, родимый берег
и увижу опять ваш знакомый и милый взгляд. Вероятно,
что судьба закольцована, как стих «Камни» великого Бродского;
однако факт того, что я растворяюсь в тебе, меня не огорчает,
но тревожит одно: после чувств и цветения броского
хочется капли покоя. И я его внутренне ощущаю.

Дай мне сжать твою руку в последний раз. Не вырывайся
из моих хлипких объятий: я знаю, что ты такого не терпишь.
Мой милый друг!.. успокойся, цепляйся, сдавайся
и не лови ртом воздух, будто ты не дышал неделю.
Все пройдет: знаешь, что с понедельника я стану холодной
от того, что ты уедешь обратно к себе и забудешь до выходных.
А я буду такой нехорошей, бесплотной, усталой, свободной,
но тебя буду ждать – я не в силах уйти, наплевать, забыть.