Небо и Лебядкин

Нигде нет неба ниже, чем здесь
Нигде нет неба ближе, чем здесь
Теперь меня не остановить…
Б.Г.

Лебядкин распахнул зеленую крашенную дверь веранды, спустился по скрипучему деревянному крыльцу, сделал несколько неуверенных шагов по влажной, засыпанной побуревшими листьями земле, и замер. Лес, который начинался прямо от забора Лебядкинской дачи, за одну ночь изменился необыкновенно. Вместо зеленых, с буроватой сухой проседью, берез, за забором теперь стояла плотная золотая стена с редкими вкраплениями красного в тех местах, где к березам примешивались рябины. Небо над дачей, видимо, тоже удивленное этой метаморфозой, потемнело, нахмурилось, спустилось пониже, и теперь, опершись о верхушки деревьев, вместе с Лебядкиным удивленно осматривало пожелтевший за одну ночь лес.
- Осень, чо? – потянув носом прохладный воздух, сказал небу Лебядкин, виновато разведя руками.
- Осень, факт! - ответило небо и коротко вздохнуло, заставив затрепетать и тихонько зашуршать миллионы золотых чешуек-листьев. 
- И что теперь делать? - Не отставал от неба Лебядкин.
- Что делать – что делать? – нахмурилось то еще больше и внушительно заиграло выпуклыми облаками-мускулами. – Охотиться пора, что же еще?!
Лебядкин громко хмыкнул, почесал краснеющей от холода рукой затылок и решительно направился к старой, почерневшей от времени деревянной бане, которую срубил еще Лебядкинский дед, вернувшись с войны. По правде говоря, не срубил, а попросил односельчан срубить. А уж совсем на чистоту – приказал просто. Хочу, дескать, баню. Сюда, сейчас!  И ведь никто ни слова поперек не сказал, ни один. Все пришли, как по повестке. И сделали за день, чтоб другой раз не приходить. Не любили деда. А и верно, за что любить-то? Не за что! Боялись – это да. Вот это – случалось, за что…
В  бане было сыро, холодно, пахло мылом и грибами. Лебядкин зашел в предбанник, взобрался на скамейку и стал шарить в щели между стеной и крышей. На пол из щели полетели один за другим несколько шуршащих дубовых веников, пустая пластиковая бутылка из-под пива и ссохшиеся мочалки.  И наконец, на свет показался  объемистый пакет, завернутый в целлофан и обмотанный прозрачным скотчем. Пакет, в отличие от прочего барахла, был спущен на пол медленно и осторожно. Кряхтя и в полголоса матерясь, Лебядкин ободрал скотч и осторожно развернул целлофан.
Внутри пакета, аккуратно проложенные серой оберточной бумагой, лежали:
- Пластинка с музыкой из балета «Лебединое озеро»;
- Пара игрушечных ангельских крыльев на резинке, покрытых белым пухом;
- Кулек с засохшим печеньем «Гусиные лапки»;
- Детская книжка стихов.
Лебядкин сгреб все это хозяйство в охапку и поволок вон из бани. Дотащив до дома, выложил все на стоящий под окнами зеленый пластмассовый стол, и скрылся внутри. А через минуту появился обратно, бережно неся допотопный проигрыватель пластинок с волочащимся за ним электрическим шнуром удлинителя.
Наконец, все было готово. Пластинка вращалась, из проигрывателя со скрипом раздавалась увертюра к балету, Лебядкин, в надетых поверх свитера белых крыльях стоял поодаль и, давясь сухим печеньем, невнятно читал по книжке обведенные на странице красным фломастером стихи: «Гуси-гуси, га-га-га!....»
Пролетавший в это время над Лебядкинской дачей гусиный клин, услышав странные звуки, сбил строй. Вожак, увесистый серый гусь, мельком покосился на нелепую фигуру далеко внизу, а потом, сам удивляясь тому, что делает, заложил пологий круг, чтобы получше разглядеть происходящее.
Увидев снижающуюся птицу, Лебядкин замер от восторга, чуть не подавившись  печеньем. А когда гусь завис над коньком крыши, человек резко присел, вытащил из-под стола двустволку, легко вскинул ее на птицу и врезал по той из обеих стволов!
Вернее, попытался врезать. Курки сухо щелкнули по пустому казеннику, и в саду воцарилась полная тишина, прерываемая лишь хриплым уханьем «Танца маленьких лебедей»
- Патроны! – промелькнула у Лебядкина паническая мысль. – Все предусмотрел, а патроны – забыл! Правильно люди говорят - идиот чудной!
Гусь, увидев в руках у странного человека с фальшивыми крыльями ружье, встряхнул головой, прогоняя дурацкое наваждение, из-за которого чуть было не поплатился жизнью, пронзительно заорал, призывая стаю собраться в клин и, отчаянно захлопав крыльями, стал стремительно набирать высоту.
Лебядкин в сердцах выплюнул на землю недожеванное пирожное и с тоской посмотрел вслед удаляющемуся клину. Накатывала депрессия – неизбежная расплата за то волшебное состояние, в котором он мог убедить кого угодно в чем угодно. Не без помощи неких технических средств, естественно. Которые еще, к тому же, в дедовой бане должны были вылежаться, что бы пропитаться как следует. Чем пропитаться? А хрен его знает, чем. Только без этой пропитки они нифига  не действовали.
Да, и способен был на такие подвиги Лебядкин редко, под особое настроение. Чаще – весной или осенью. Не то, что дед. Тот в любое время года жару задавал. Стоило разозлить как следует – и пожалуйста! В войну дедуля зенитчиком был – так, говорят, стрелял, не глядя, сидя на кресле наводчика спиной к прицелу. И все равно, фрицов сбитых у него поболе, чем у Покрышкина было. Хотели Героя дать, да в последний момент передумали – уж больно герой спорный получался…
- Мдаа, богатыри – не мы, - печально пробормотал себе под нос Лебядкин и ткнул онемевшим от холода пальцем в выключатель проигрывателя.
- Ну, что же ты, братец? – сквозь сомкнутые тучи процедило небо. – Опять оплошал?
- Да, выходит, оплошал… - покорно кивнул он. Ему уже было все равно. Только бы пойти домой, принять наливочки и уснуть.
- Ну что, может ближе к зиме Сусанина попробуем? – с надеждой спросило небо. – Тоже вещица сильная, а?
- Не, зимой не смогу, - уныло ответил он. – Зимой куража нет. Да и где здесь поляков найдешь?
- Таджиков можно, - неуверенно предложило небо. – Вон, у соседа их на стройке немерено. Ну, пропадет десяток, никто ведь не хватится, а?
Но Лебядкин только бессильно мотнул головой.
- Значит – до весны. – Подвело итог небо. – Только подготовься получше.
- Да готово уже все, блин! – Огрызнулся Лебядкин. – Лодка надувная, песня про зайцев, книжка про Мазая, все в бане вылеживается.
- Патроны! Патроны не забудь на этот раз!
- Не забуду…