В круге времени часть 29

С глубокой древности, еще до Потопа мудрых людей очень интересовал один непростой вопрос. Как могло случиться так, что лунный бог Син приходился отцом солнечному Шамашу, а не наоборот? Скрываясь с глаз людей, они превращались в прекрасные светила. Но такие разные… Сын ежедневно величественно прогуливался по небу, даря людям, животным и растениям тепло своих лучей, изумительную радугу, красочные закаты и восходы, и много еще чего. А отцу веками была отведена незавидная в сравнении с сыном участь тускло светить для влюбленных, отставших ночных путников, жрецов, счисляющих по его появлениям время, да слушать доносящиеся с земли песни волков – неразумных созданий, почему-то необычайно трепетно относящихся именно к его появлению. Да к тому же полностью Син открывался взорам всего лишь несколько раз в году. Ответа так тысячелетиями и не находили, пока однажды мудрые храмовые астрономы не обнаружили удивительную тайну их отношений. Открытие не разглашали, чтобы не смущать неокрепшие умы и только немногие посвященные знали необычайную власть отца над сыном. А власть заключалась в следующем…
На глазах Феликса вверху на недосягаемой высоте происходило невероятное событие, о возможности которого он всегда знал, но никогда не помнил. Мудрые наставники в разные времена рассказывали истории о похожих случаях, свидетелями которых были их отдаленные предки или учителя. Но без личного опыта представить такое совсем не получалось.
Вначале край величественного светила накрыла темная точка. Она росла, превращаясь в полукруг, и неотвратимо наползала на солнечный диск.
Публика на сиденьях не сразу почувствовала неладное. Какое-то время народ еще жаждал осуждения и крови богохульника. Напротив, магистраты и жрецы быстро сообразили, что к чему. И все дружно выдохнули. Магистраты – с облегчением. Обвинители – со злобой и недоумением.
Происходящее означало многое. Солнце заходило. А, следовательно, по древнему правилу процесс считался оконченным. Без обвинения, без приговора. Ответчик считался оправданным. И более того – согласно закона никогда обвинитель более не мог привлечь Феликса к суду за совершенное им деяние. Стороны рассуждала высшая сила. И силой этой, к всеобщей растерянности, явно был не Юпитер…
Но сначала следовало дождаться окончания небесного явления. Тень еще не закрыла солнце полностью. А среди публики уже поднялся ропот. Беспокойство быстро передалось всем зрителям, а от них – воинам и должностным лицам. Обвинитель еще пытался дать знак вооруженной охране, с которой, у него был уговор на непредвиденный случай. Но ни один солдат не решился поднять руку на обвиняемого при таких обстоятельствах.
Наконец, солнечный диск сделался черным с кровавой короной по кругу, и крик ужаса непроизвольно вырвался у тысяч людей внутри и снаружи амфитеатра. И люди кинулись к выходам. Началась давка. Послышались крики раненых о помощи, появились первые жертвы. Процесс, изначально задумывавшийся как убийство, вне зависимости от результата собирал свою кровавую жертву.
Выглянувшее из лунной тени светило уже ничего не могло поправить. Магистратам предстояло еще предотвращать беспорядки – а ни к чему хорошему давка при таком скоплении людей привести не могла. Поэтому эдил, быстро освободив Феликса из-под стражи, потерял к нему всякий интерес. А власти спешно переключились на организацию солдат для восстановления нормальной городской жизни.
Обвинитель стоял невдалеке, и наблюдал за происходящим, но уже не со злобой, а, скорее, растерянно. На глазах рушилась его представление о существующем миропорядке и его движущих силах. Он нашел в себе силы подойти к Феликсу. Грустно глядя в его глаза, жрец заговорил голосом, просящим прощения, но не теряющим достоинства.
- Благородный Феликс, я все видел, я признаю твою невиновность. Пусть охраняют тебя те силы, которые сегодня явились на твою защиту. А я хочу сказать тебе по поводу Аппия, - но договорить он не успел.
Молния прошила Феликса насквозь. Раздался предсмертный вскрик, и тело, потеряв опору, рухнуло на помост. По деревянному полу потекла струйка крови, рука еще несколько раз дернулась в конвульсиях. Из немигающих глаз скатилась на землю слеза. А может так Феликсу показалось. Он нетвердой походкой подошел к телу, и провел рукой по лицу. Мертвые глаза жреца больше не глядели в мир.
Погибший священник покинул собеседника на полуслове. Когда молния ударила Феликса, он покачнулся, но удержался на ногах, и даже не потерял сознания. А вот жрецу повезло меньше. Страшная смертельная сила достала его через тело бывшего врага. И непонятно было, кому из двоих в первую очередь смерть предназначалась.
Событий текущего дня оказалось уже слишком даже для закаленного организма патриция. И его сознание  выключилось, а тело упало рядом с бывшим обвинителем.