немецкие касания

«Gut...Гут...Гуталииин» тянешь ты горлом. Небо кто-то располосовал на лоскутки, измазал ваксой, выключил отопление. Я учу немецкий. Просиживаю в библиотеке Белинского новые велюровые шорты в красные клетки, засовывая в хлопковые сумки осенние простуды с твоих губ и липкие арбузные косточки. Немногословность в осеннем тренде, поэтому мы идем за руки смотреть в кинотеатр  подвижные  документальные короткометражки. Ляжки. Фуражки рассовала по антресолям да верхним отделам шкафов. Сняла с капитанской рубашки погоны. Отпорола с лацкана след чужих духов. Авиакомпания обанкротилась. Мы целовались медленно считая до десяти на каменных ступенях большого Уральского Университета. Потом ругались на Ленина. Потом каялись потому что ты зачем-то так глупо пытаешься меня изменить.

«Warum. Warum.Warum.» ты мне что-то вязко отвечаешь по-гречески. Приготовлю вишневый торт. Подарю соседям. Закурю в окно. Я в этом немецком наречии за шарфик прячу нежнейшее «Woher?» растопленным на сковородке маслом обжигая пальцы дуться на тебя до вечера вторника.

Усталая осень одиннадцатого. Мы просыпаемся от запаха роз. Я тебе читаю сонно на завтрак анаграммы Уники Цюрн. Ты отвечаешь скучно, что в оригинале «Жасминовый человек» тебя не достоин, а моя зависимость от Толстого «застуженный петербургский бред». Я тебя принимаю допускаю до самого шелкового белья под колючими шортами, чтобы разложить тебя мозайкой, разбить фарфоровой вазой, а после превращать тебя в цветастые калейдоскопы из-под ресниц.