Глава 5. Неутомимый преследователь

Иногда нам начинает казаться, что жизнь меняется коренным образом. После того как в местной газете появилась статья о нашем погружении и кучка журналистов носилась по городу, чтобы взять у кого-нибудь интервью, я не знала, куда деваться от ощущения некой неопределенности. Что ждало меня впереди – известность или же внезапная смерть от руки какого-нибудь заказного убийцы или маньяка за углом здания прокуратуры?

За участие в эксперименте я получила премию – шесть тысяч австралийских долларов. Судя по тому, что мои родители вдвоем получали в месяц всего в полтора раза больше этого, не будучи особо богатыми людьми, эта сумма могла бы нас всех обрадовать. К моему удивлению, родители позволили мне распоряжаться этими деньгами по моему усмотрению. Оба почему-то отказались принять мой подарок, и я, подумав, решила оставить деньги для возможной экспедиции на острова Океании. Теперь, после успешного испытания подводного аппарата перспективной модели, я была официально записана в число постоянных участников экспедиций доктора Эдвардса.

После нескольких недель напряженной работы я могла, наконец, расслабиться и немного отдохнуть. Мелани все склоняла меня поехать с ней в Аделаиду, но туда мне не хотелось. В общем, все говорили, что у меня все в порядке.

Однако это была только видимость. Внешне, конечно, все было хорошо и даже прекрасно. Но внутри, в глубине души моей, жило нечто такое, что давало о себе знать в одиночестве. Я не думала об этом во время работы и общения с коллегами, но в состоянии уединения меня донимали одни и те же мысли, которые продолжались в ночных кошмарах. Мне иногда казалось, что время вокруг меня замерло, остановилось, а где-то вдали продолжает нестись стрелой. И опять – один и тот же сон: я в отчаянии, стоя в центре заколдованного круга, протягиваю руки в надежде уловить единственный момент, но они ловят лишь пустоту. Я ясно, отчетливо вижу там, в другом временном измерении, откуда меня выбросило в этот параллельный мир, лица моих друзей и знакомых, и среди них различаю красивую, статную фигуру Дрегона Харда, слышу его завораживающий голос... Его темно-серые глаза, пронзительные, как острие лезвия, смотрят на меня в упор, и в этих глазах – бесконечное стремление вдаль и... безнадежность. Между нами теперь неодолимая преграда – огромная разница в течении времени. То, что для меня всего лишь одно мгновение, для всех них – недели или годы. Я пытаюсь ухватиться за его протянутую руку, но она испаряется, бесследно исчезает. Я изо всех сил стремлюсь вырваться из этого адского круга и... замечаю, что мир вокруг меня стремительно меняется. Лица начинают стареть, сморщиваться и съеживаться, затем неотвратимо рассыпаются в прах. Дикий крик боли и отчаяния вырывается из моей груди, но время, умершее во мне, парализует этот крик души... Я просыпаюсь в холодном поту при свете полной луны.

Этот страшный сон я почему-то видела несколько раз, и каждый раз события в нем повторялись почти с арифметической точностью. Я уже начинала думать, не схожу ли я потихоньку с ума, но все мои родственники, кроме отца, были подвержены ночным кошмарам и не могли предположить, что в этом могло быть что-то сверхъестественное.

Это наваждение не было для меня единственным. Другие мысли и сны были еще ужаснее. Вот я одна иду ночью, при свете луны, по эвкалиптовой аллее. Наверное, возвращаюсь из клуба. И внезапно возникает ощущение, что за мной кто-то следит. Я оглядываюсь, но никого не вижу. Огромный фонарь около пищевого склада высвечивает чью-то длинную тень в плаще и шляпе. Меня охватывает неописуемый ужас, я пускаюсь в бегство - и понимаю, что бегу ни от кого. Мысленно корю себя за эту оплошность и бреду дальше. И снова мне кажется, что меня кто-то преследует. На этот раз человек не успел скрыться от моего взгляда и я его увидела – высокий черный человек в длинном плаще и шляпе покроя начала нынешнего века неутомимо шел следом за мной, явно с какими-то намерениями. Страх парализует меня, и я не могу сдвинуться с места. Я различаю его светящиеся в мерцании звезд холодные глаза, руку с зажатым в кулаке ножом… Я кричу и снова просыпаюсь.

Наяву же я никак не могла сообразить, в честь чего мне мог присниться Джек-Потрошитель. Похоже, что кто-то на самом деле на меня покушался – логика и интуиция еще ни разу меня не подводили. Меня одолевал страх, от которого не было избавления. Хотелось бы обо всем этом забыть и никогда не вспоминать. Самое же странное было то, что вся эта потеха началась после того дня, когда всем нам вручили премию и мы разъехались каждый по своим делам. В частности, Дрегон, который за весьма короткий промежуток времени стал иметь для меня особое значение, уехал на две недели в Мельбурн. Если бы он был сейчас рядом… Во всех моих несчастьях я бы с радостью обвинила именно его, но мне теперь казалось, что Дрегон не был ни в чем виноват передо мной, а виной всему было нечто, что зародилось в нем еще с самого начала и теперь перешло ко мне. Выходило, что все эти переживания и страхи были вызваны ни чем иным, как тоской по Дрегону, возвращения которого я ждала с особым нетерпением. Да, он был дорог для меня, этот наглец, который так бесцеремонно вторгся в мою жизнь и все в ней перевернул вверх дном. В конце концов, он был из таких, в которых так просто было влюбиться, но при этом сам был безнадежно влюблен и все делал для того, чтобы воплотить свою заветную мечту...

Все же мои подозрения по поводу предполагаемого покушения никак не вязались ни с Дрегоном, ни с кем другим из окружения доктора Эдвардса или профессора Крипсвелла. Загадочной и потому самой подозрительной личностью оказался не кто иной, как управляющий мелкой транспортной конторы моего отца, американец Роджер Доунтон. Казалось бы, этого человека было бы глупо в чем-то заподозрить, однако, насколько я его знала, его вид не внушал доверия. Несколько раз Энди Харрисон, т.е. мой отец, устраивал своему управляющему головомойку по поводу некомпетентности последнего, но почему-то до сих пор его не уволил. Мало того, мистер Доунтон остался работать даже после того, как хозяин пару раз обвинил его в мошенничестве и разбазаривании собственности частной компании автосервиса.

Я решила проверить свои подозрения, когда управляющий конторы беседовал с моим отцом в гостиной нашего дома. Они говорили о чем-то очень важном, потом выпили кофе с ромом и разговорились на посторонние темы. За все время этого нехитрого разговора Роджер старался как бы «подлизаться» к Харрисону, сделать так, чтобы начальник остался в хорошем расположении духа. И мне не очень нравилось, что этот солидного вида 42-хлетний мужчина, который обыкновенно был немного заносчив, хитроват и всем своим видом показывал свое превосходство гражданина Соединенных Штатов, теперь всячески изображал закадычного друга моего папы, добродушного и по-австралийски простого и дружелюбного человека. Не могло ли это означать, что американец что-то задумал?

В конце концов Доунтон предложил нам всем немного развеяться и сходить в аквариальный комплекс его давнего знакомого, любителя подводного мира Фреда Эванса. Мне эта идея понравилась: я бывала там очень редко и то все экскурсии ограничивались поверхностным «просмотром кадров», поскольку это была биологическая станция с ограниченным посещением. Особенно меня прельщала мысль побывать в так называемой нижней аквариальной, где, кроме сети биологических и генетических лабораторий, находились гигантские аквариумы, питомники для разведения глубоководных рыб, а также множество мелких отсеков с самыми разнообразными обитателями всех морей и океанов мира. Это был уголок натуралистов, которых интересовали тайны жизни Мирового океана. Там же доктор Эванс, известный как один из членов клуба по созданию искусственных «островов жизни», вместе со своими помощниками смастерил гигантский аквариум, где создал модель природного морского биоценоза, который поддерживался искусственно благодаря усилиям персонала всего этого комплекса. Как говорил сам Эванс, на основе многолетних трудов ему удалось воссоздать участок дна некогда богатого жизнью Средиземного моря, где были созданы соответствующие условия и подобран подходящий состав организмов. Правда, некоторые из обитателей аквариума были воссозданы генетическим путем и многие из них вели начало от предков, выращенных в лабораториях, это нисколько не подрывало авторитет талантливого изобретателя и служило местной достопримечательностью для туристов и ученых.

Мы отправились вчетвером – я, Мелл, наши отец и мать и мистер Доунтон. Спустившись в нижний аквариумный зал, мы застали там доктора Эванса, который, похоже, уже привык к таким вот неожиданным экскурсиям.

- Добро пожаловать, старина Роджер! – обратился он к американцу, хлопая его по плечу, как лучшего друга. – А я уже думал, что ты уже вернулся домой в Чикаго.
- Значит, наш старый друг Фред Эванс ошибается, - съязвил тот. – Я, как истинный представитель американской семьи Доунтонов, не покинул бы этот злосчастный континент, не сводив своего босса на экскурсию в ваш аквариальный комплекс.
- Вы все имеете на это полное право, - сказал Эванс, глядя то на Доунтона, то на Харрисона и всех нас. – Идите за мной.

Мы прошли несколько десятков метров вдоль холодных металлических стен коридора, прежде чем попали в помещение комплекса. Сразу же в глаза нам бросился громадный выпуклый аквариум, внутри которого находился живописнейший участок импровизированного морского шельфа.
- Вот это, - Эванс показал на выпуклый аквариум, - есть наше всемирное достояние. Таким могло бы быть сейчас Средиземное море, если бы человечество не уничтожило то, что уже потеряно навсегда.
- Как красиво, ты погляди, Энди!- воскликнула моя мама, хватая мужа за рукав. – Это настоящий шедевр!
- Это еще не все, моя дорогая Дэби, - ответил тот, неловко улыбнувшись. – Когда-нибудь нам, возможно, покажут дно настоящего океана...

Пока доктор Эванс в очередной раз рассказывал о результатах своих научных изысканий, мы с Мелани не спеша осматривали весь натуралистический комплекс. Действительно, в этих аквариумах жили в неволе обитатели всех морей Земного шара, но разумеется, далеко не все, что обитали в безбрежных водах Мирового океана. Здесь были и всем известные гуппи, неоны, «золотые рыбки» и морские коньки, но было много таких, которых доктор Эванс называл редкими и очень редкими.

Наконец, наше внимание было привлечено внушительной картиной участка древнего Средиземного моря, по всей видимости, берегов Сицилии. Вся эта громоздкая система находилась под контролем персонала, но внешне этого не было заметно.

- Что ж, доктор Эванс, это достойно биоценолога, - заявил Доунтон. – Сколько вам за это платят?
Я была поражена его бесцеремонностью, но Эванс сделал вид, что ничего не заметил.
- Столько, сколько достойно для такого сооружения! – с гордостью ответил он, глядя наглому янки в глаза. – Создавая все это, я преследовал не только научную, но и эстетическую цель. – Кем ты работаешь?
- Я? Управляющий конторы автосервиса Энди Харрисона. А вы не знали?
- Тогда у нас разные менталитеты, Доунтон!
В ответ Доунтон сердито посмотрел на Эванса, но промолчал и проглотил слюну.
- Он всегда такой, - добавил мой отец, который до этого молчал. – Нам всем понравилась эта экскурсия.
- Мне тоже, - сказала Мелани, роясь в своей сумочке. – Всем пока, мне пора на учебу, а потом у меня свидание с Джо.

Она попрощалась с нами и радостно покинула прохладное помещение. Неожиданно Эванс сообщил, что сегодня наверняка не дождется дежурного и предложил мне за некоторую сумму покараулить помещение комплекса, к тому же я успела сообщить, что у меня масса свободного времени. Я согласилась.

Короче говоря, меня оставили здесь одну. Я совсем забыла о своих недавних кошмарах, связанных с кем-то, кто мог бы на меня покушаться. Здесь, в искусственно созданном подводном мире, было на редкость красиво и захватывающе. Меня даже перестала одолевать скука, когда я увлеклась наблюдением за жизнью в большом аквариуме. Потом мне это начало надоедать, и я решила пройтись по всем концам лабиринта. Стрелки моих часов показывали половину восьмого.

Левый коридор, стены которого были продолжениями искусственных прудов для рыб, лобстеров и водорослей, вел к наружной двери, открывающейся во внутренний двор. По пути к ней этот коридор пересекал еще один, с металлическими стенами и дверями – это был главный цех, или инкубационный блок, где велись селекционные разработки. Я посмотрела направо, и – странное дело! – мне показалось, что там мелькнула чья-то тень и скрылась в углублении стены.

Меня охватил такой страх, что я не могла сдвинуться с места и даже закричать. Я даже подумала: не схожу ли я с ума? Наверное, уже сошла, если кошмарные видения из моих снов начинают представать передо мной наяву.

Я представила также, что будет, если меня на самом деле сочтут сумасшедшей. «Приветствуем, доктор Харрисон! Вы уже, как видно, ку-ку!». Дальше – психиатрическая больница, койки, окно с решеткой, электрошок и эти вечно бодрствующие санитары... Прощай, моя карьера, экспедиции, доктор Эдвардс, мама, папа, Мелл... Прощай, Дрегон...
Я села на пол, привалившись спиной к стене, и прикрыла глаза. Мне неожиданно захотелось, чтобы мой Дрегон был сейчас рядом со мной, хотелось обнять его, уткнуться в его плечо, высказать все, что накопилось в моей душе. Конечно, в действительности ничего этого между нами не было и все эти мечтания исподволь напоминали мне о романе с Аланом Менглером, но сейчас Алан был для меня никем и ничем, поскольку я уже убедилась в его несостоятельности.

Привидение больше не показывалось, и я отбросила всю эту чушь. По всей вероятности, это мог быть кто-нибудь из работников института. В этом я убедилась, когда через несколько минут одна из дверей распахнулась и оттуда появились две миловидные девушки-лаборантки, которые, оживленно беседуя между собой, вскоре исчезли в кабине вызванного ими лифта.
Оправившись от неоправданного душевного потрясения, я встала с пола и направилась к выходу, поскольку меня просили подежурить полчаса, а уже было пять минут девятого.

Возле самой лестницы, точнее, под ней, я заметила что-то подозрительно большое и темное. Убедившись в том, что это был всего-навсего кусок черного полиэтилена, я решительно покинула жуткое место. Взобравшись наверх, я попрощалась с Эвансом и направилась к автобусной остановке. Прождав минут двадцать, я решила идти пешком, тем более что это заняло бы всего сорок минут. По дороге я зашла в магазин, где долго выбирала новый «прикид» для дискотеки и джинсовый костюм для полевых работ, потом пошла уже в темноте, при свете фонарей.

Как ни странно, мне снова казалось, что кто-то сзади за мной крадется – тихо и незаметно. Я обернулась и обомлела: это был тот самый человек, который являлся мне во сне и из-за которого я подозревала в покушении мистера Доунтона. Я ожидала нового приступа страха, но вместо этого во мне проснулась безумная, смелая решимость. Я перетрясла все мои карманы и в одном из них нашла то, что искала: это был дамский пистолет, к тому же газовый. Что ж, в следующий раз буду умнее и возьму с собой другой, настоящий.

Незнакомец в плаще продолжал приближаться. Когда он был уже на расстоянии в двадцать шагов, я выстрелила, но промахнулась – преступник скрылся за поворотом.

То, что преследователь испугался выстрела, доказывало, что это был живой человек, а не мистическое существо. Значит, я не сумасшедшая и действую почти правильно.

Не желая больше испытывать судьбу, я поймала такси и благополучно добралась до дома.