Глава 14. Окончательный диагноз

На «Экинтаусе» творилось невообразимое. Доктор Эдвардс, весь позеленевший от злости, бегал взад-вперед по маршруту каюта – палуба - следующая каюта в поисках каких-то документов, а профессор Скотт Ниррей растерял все свои коллекции и одновременно с этим искал свои запасные брюки среди образцов пород Зигмунда Бэрмана.

Что до меня, то никак не могла разобрать, где лежат мои записи, а где – студента Брауна. Кто-то очень основательно поработал на судне за время нашего отсутствия, в этом не было сомнений.

Вдобавок ко всему, мне мешал этот ужасный прилипала Дрегон Хард, он прямо-таки путался под ногами. Он все время лез мне помогать в поисках, нерв-ничал, рылся в ящиках или просто подходил сзади, чтобы поправить прическу или приобнять за плечи.
Меня это злило.

- Дрегон, прекрати! Не видишь, что здесь делается? Кто-то тут побывал, когда никого не было, и устроил весь этот кавардак!
- Вчера вечером я не видел Холлена. Он куда-то надолго уходил.
- Холлен ходил за пресной водой. Не мог же он тайком пролезть на «Экинтаус» и организовать здесь акцию протеста! Это или туземцы, или какие-то негодяи европейской наружности… Слушай, Хард, прекрати меня лапать!
- Я делаю все как всегда. Помнишь, позавчера мы сидели на скале и пели «орлиную песню»? Я, наконец, понял одну вещь…
- Чего ты хочешь?
- Если бы мы сейчас были не здесь, а в Сиднее…
- Ах, да… Мы об этом уже говорили. Я не против того, чтобы стать твоей законной супругой.
- Погоди… Я хотел сказать, что мы все делаем неправильно. Я дал слово, что женюсь на тебе, и я от него не отказываюсь. Но ты бы не хотела хоть раз заняться со мной любовью до того, как мы поженимся?

Я остолбенела.
- Ну, знаешь…
- Прости. Я сказал то, что думал. У тебя был парень?
- Был! – огрызнулась я, сделав страшное лицо. – А ты сделал так, что, прочитав твое послание, он тут же перестал им быть.
- Еще раз прости. Я сделал это не со зла. Я полюбил тебя с первого взгляда. Ты мне веришь?
- Вообще-то я не верю в любовь с первого взгляда. Но может быть, она и есть. А то, что ты предлагаешь мне заняться сексом в полевых условиях…гм…
- Если не хочешь, я могу не предлагать. Но… я давно хочу этого, и если мы не можем вступить в брак прямо сейчас…
Я густо покраснела и оттолкнула его.
- Ну все, хватит говорить глупости. Где все мои вещи, кто здесь рылся, черт побери?
В этот момент в каюту влетел наш руководитель.
- Эй вы, парочка голубков! Я ношусь туда-сюда, как гонщик на колесах, а вы тут валяете дурака? Где моя карта? Я спрашиваю, черт возьми, где карта? Неужели ее украли? Кто эти сукины дети?!!

После получаса беготни мы, наконец, нашли преступников. Каюта номер четыре, в которой у нас хранились старые образцы, реликвии подводного мира и реактивы, была открыта, в углу ее на перевернутом железном ящике сидели Дэн и Фред Гиэн. Между ними расположился тщедушного вида туземец, в руке которого была зажата вскрытая ампула с цианидом калия. Все трое были мертвы.

- О Боже! – вскрикнула я и едва не хлопнулась в обморок. – Что здесь происходит?! Доктор Эдвардс!

Похоже, трое мужчин вскрыли сейф с реактивами. В каюте стоял резкий хлорный запах, пол местами был прожжен кислотой.

- Оставьте меня в покое! Эти двое вместе с туземцем учинили погром на «Экинтаусе», все попрятали и решили покончить с собой! Я и раньше подозревал, что они что-то замышляют.
- Откуда взялся этот туземец? – спросил Скотт Ниррей, тыча пальцем на труп посередине.
- А разве мы можем узнать это от мертвецов?

Внезапно капитан Эдвардс схватил себя за голову и с лихорадочной резвостью принялся рыться во взломанном сейфе с реактивами. Он долго что-то искал – сначала там, потом по всей каюте, но, по-видимому, не нашел. В отчаянии док уселся на низенький металлический табурет и, как говорится, «ушел в себя».

- Док, что такое? – спрашивали его Ниррей и Дрегон.
Пожилой начальник всплеснул руками.
- Похищен сверхсекретный документ из архива ООН со времен гибели Шоуэна. Я должен был его уничтожить, зарыв на этом острове. Я забыл это сделать! Старый больной идиот…
- И кто, по-вашему, мог его похитить? – не унимался профессор.
- Разве я знаю? Мне сдается, что парни здесь ни при чем, кто-то проник на «Экинтаус» и устроил кражу со взломом и убийством.
- Тогда почему туземец держит в руках ампулу с цианистым калием? Разве он не самоубийца? И эти двое отравлены, на них нет следов насильственной смерти!
- Не бесите меня, профессор Ниррей!

Мы с Хардом вышли из пропахшей ядом каюты наверх. Я вспомнила: вчера вечером, после ужина, Альфред Гиэн и Дэн подались на «Экинтаус» и до утра не вернулись. Арни и Зигги пошли за ними, но никого не нашли и сообщили об этом всем остальным. Все выглядело так, будто эти двое просто сошли с ума или что-то в этом роде, озверели и после приступа дикой ярости разом покончили с собой. Возможно, при этом они что-то упорно искали, возможно… секретный документ доктора Эдвардса. Но здесь была одна загвоздка: если так, то куда девался этот документ, если не учитывать, что они могли сжечь его в концентрированной серной кислоте? И откуда на «Экинтаусе» взялся туземец?

Далее: то, что мы узнали только что от доктора Эдвардса, было просто поразительно. Интересно было бы знать, зачем и для каких целей этот человек вез на остров какой-то сверхсекретный документ, содержание которого он, без сомнения, знал. И, вполне вероятно, его разыскивали спецслужбы. Но почему все это время он ни разу даже не заикнулся об этом?
Постараюсь снова прокрутить в памяти вчерашние события. Вчера мы почти целый день работали на «Подводнике», изучая дно вокруг острова и подводный склон с восточной стороны. Затем на том же «Подводнике» в районе мыса Смерти работали наши любители акул профессор Ниррей и Дэн Браун, пока мы сидели в домике на нарах и пели под гитару. Потом за ужином Зигги рассказывал, что с утра видел чью-то лодку возле южного мыса, очевидно, принадлежавшую одному из полинезийских рыбаков.

Так вот в чем дело! Вполне возможно, что мистер Гиэн и студент повстречали туземца и решили показать ему наш «кораблик». А там… либо все трое разом помешались, внезапное страшное видение лишило их разума, что привело их к самоубийству, либо кто-то ночью проник на судно и похитил папку, уничтожив всех троих. Вторая гипотеза выглядела более реалистично.

- Я понял, - сказал Дрегон упавшим голосом. – На «Экинтаусе» были убийцы. Они проникли туда ночью, пока Гиэн и Дэн работали в четвертой каюте, убили их и стащили секретную папку доктора Эдвардса.
- А что это за папка?
- Какие-то данные, связанные с деятельностью Бернара Шоуэна на этом острове. Он как-то сказал, что везет секретный документ, чтобы передать его доверенным лицам, которые должны явиться сюда из Японии.
- Ага, значит, он получил важное поручение от ЦРУ и выполнял его под прикрытием научных исследований… Но почему он до сих пор об этом молчал?
- Наверняка он хотел это скрыть, чтобы мы не узнали.
- Да… По-моему, этот доктор Эдвардс всех нас поставил под удар. Американские спецслужбы догадались и выкрали у него документ, при этом пострадали наши люди. Такова моя версия, Дрегон, это куда реальнее, чем возможность самоубийства на фоне психического расстройства.
- Логично. Но откуда в их компании взялся туземец? Неужели Зигги был прав насчет лодки, которую видел около южного мыса?

Я пожала плечами и в отчаянии уткнулась в плечо своего «горного орла».
В этот момент снизу послышался голос профессора:
- Эврика! Идите все сюда. Этот парень жив и все нам расскажет. Но сначала мы должны сделать ему детоксикацию.
Мы как ошпаренные понеслись через узкий переход с крутыми ступеньками в каюту номер четыре. Действительно, Дэн оказался жив и не отравлен цианистым калием – как только я коснулась его лица, юноша застонал и приоткрыл глаза.
- Вернон… - слабо произнес он, шевеля одними пересохшими губами.
И снова в изнеможении упал на кушетку. Мы все остолбенели.
- Вернон?.. – повторил профессор, побледнев. – Он же назвал имя агента Вернона, который… который…
- Вот оно! – вскричал Эдвардс, хлопнув себя ладонью по лбу. – Я так и знал, черт подери, я так и знал!! Вернон все пронюхал, от этой собаки не укроется ни одна моль! Вернон – американский шпион, правая рука Пентагона!.. Будь я проклят!

Поднялся неимоверный шум. Все разом кинулись рыскать по всем углам в поисках скрывшихся агентов спецслужб, но на «Экинтаусе», кроме пятерых (вместе с «ожившим» Дэном Брауном) пришельцев из солнечной Австралии, никого не было. Мистер Эдвардс и профессор Ниррей хлопали створками и извергали жуткие проклятия, а мы с Дрегоном перенесли полуживого Дэна в жилую каюту, где живо принялись вводить ему препараты из походной аптечки.
В конце концов, мы на носилках перетащили парня в наш домик на острове, где было больше свежего воздуха. Пока он, подвергшийся сильной интоксикации реактивами, долго не приходил в себя или, когда приходил, бормотал что-то бессвязное, и около него дежурили Дрегон и Дайэн, мы привели судно в порядок и после этого утром следующего дня загрузились в «Подводник». Нашему начальнику экспедиции не терпелось показать нам свое вчерашнее открытие, которое он сделал опять же тайком от нас. Все это время он был в мрачном настроении, кусал губы и все время искал повод хлебнуть из своей заветной фляжки.
Когда аппарат, прочесав дно, точнее, подводный склон гигантского вулкана, остановился около юго-восточного мыса № 6 (так мы прозвали это место), Эдвардс пустился в объяснения, тыча пальцем в экран усилителя изображения. Вид его внушал подавленность и уныние.

- Вот, видите? – говорил он. – Это и есть та самая подводная пещера, о которой писал некий географ Дик Мэдисон девяносто лет назад, когда путешествовал по Океании. В своем труде он указал, что она находится на неведомом «острове Грез», где нет людей, но живут призраки. Сейчас вы видите вход в эту пещеру. А теперь мы немного углубимся.

Он надавил на рычаг, и «Подводник» начал заплывать в подводный грот. Здесь, как отметили приборы, было довольно сильное течение. Из пещеры вырывалась мощная струя горячей воды.

- Видите? Я буду очень рад, если найду место, куда эта вода затекает. Мы с нашим коллегой Дрегоном Хардом вчера сделали вывод, что водный поток вертится в недрах острова среди вулканических пород. Вулкан оказался действующим, поскольку вода горячая. Недра этого острова пронизаны сквозными пещерами, и главная из них кольцом идет по всему острову и формирует мощный круговой поток воды, который поддерживает равновесие. Подземные потоки стабилизируют состояние вулканической системы и не дают произойти катаклизмам. Если по каким-то причинам равновесие будет нарушено, то… Видите вон ту колонну посередине грота? Вероятнее всего, это одна из подпорок. Если произойдет сильное землетрясение, возможен катаклизм, подобный Кракатау. Люди не рискуют селиться на земле, которая устойчива только за счет циркулирующей воды. Поэтому, в случае чего мы должны будем вовремя уловить сигнал и покинуть остров.

Похоже, я запуталась.
- А причем тут… наваждения, миражи, призраки и тому подобное?
- Вы должны сами это понять. Водные потоки в недрах вулкана, все эти круговороты, внутренние излияния лавы… Там, на острове, есть так называемая «долина гейзеров», но самих гейзеров там давно нет. Вулкан существует под мощной оболочкой твердых пород, в глубине подземных пещер. Исключение составляет гора Дьявола, но и она не является в наше время огнедышащей, потому что находится в общем равновесии и «подогревает» нас снизу. Теперь ясно?

Холлен усмехнулся.
- Так какой диагноз вы поставите острову? – спросил он с ехидцей.
- Мой окончательный диагноз, как вы выразились, еще не поставлен. Но я могу сказать вам одно: остров находится в состоянии динамического равновесия, которое может нарушиться. Все эти аномалии плюс сейсмическое затишье – это признак надвигающейся катастрофы.

- А что делать нам? – спросила я с замирающим сердцем.
- Об этом я уже говорил. Пока нет никаких сигналов, продолжайте работать. В нашем распоряжении еще целых две недели, а мы уже успели накопить такой огромный материал. Предлагаю всем быть в «боевой готовности».

После этого мы провели детальное исследование внутри пещеры. Оказалось, что вулканическая система находилась в полном порядке, никаких признаков надвигающегося катаклизма. Как сказал доктор Эдвардс, последнее извержение вулкана здесь произошло в 20-е годы нынешнего столетия, но это было не что иное, как рождение молодой огнедышащей горы Дьявола, или Огненной горы, которая теперь зловеще молчала, изредка наполняя воздух сернистыми испарениями, запах которых сильнее всего ощущался ночью. Кратер вулкана, как мы тогда заметили с вершины пика Бурь, был заполнен водой – это было горячее озеро, от которого поднимались клубы пара. Док сказал, что вода в озере минерализована и имеет целебные качества. Там же, на вершине Огненной горы и на ее склонах, били горячие фонтаны – гейзеры, но мы не видели их оттого, что склоны горы поросли молодым лесом и кустарниками, а сама гора была всегда окутана беловатой дымкой, отчего называлась также горой Туманов.

Издали вид на эту конусовидную гору был великолепен и неудержимо влек к себе, но интерес для нас представлял не сам вулкан, а широкая каменистая долина, которая была расположена между горой Дьявола и небольшим скалистым хребтом к северу от пика Бурь, от которого хребет отделялся пропастью, казавшейся бездонной. Эта долина была отмечена на карте как Долина гейзеров, которых, по мнению доктора Эдвардса, там не существовало. Но все же нам всем хотелось побывать там лично и убедиться либо в правдивости, либо в полной неверности его слов.

Когда мы вернулись к нашему «стойбищу», голодные, но полные замечательных идей и планов, костер был потушен. Теперь нам незачем было разводить огонь и жечь дрова, когда мы могли спокойно обойтись одной электрической плиткой. Но все же Холлен остался недоволен: ему страшно захотелось снова погреться у костра, почувствовать себя Робинзоном и вдохнуть божественный аромат крабовой похлебки с луком и специями.

Мы не могли понять, отчего наш всегда такой добродушный приятель был так зол. Не обращая внимания на недоуменные возгласы, Холлен ходил вокруг кострища, пинками закидывал в него пустые консервные банки, ругался и с остервенением раздирал свою спутавшуюся шевелюру сломанным гребнем, который выпросил у профессора.

- Хватит, довольно! – ворчал он, кидая на нас взгляды, полные ненависти. – Я больше не могу жить на этом дурацком острове, будь он проклят! Сколько можно: вторую неделю заниматься здесь черт знает чем и думать, что вот-вот тебя завалит где-нибудь в горах или сожжет потоками лавы! Это все наш несравненный организатор, наш доктор Эдвардс, который нас сюда заманил! Разрази его гром и утопи ливень! С меня довольно того, что мы потеряли оператора Гиэна, я только что собирался его похоронить…

- Отчасти ты прав, - раздался откуда-то голос Эдвардса, невидимого в наступившей темноте. – Остров таит в себе всяческие опасности и внушает страх. Но ты не должен обвинять меня в смерти нашего оператора, тем более мы не знаем, была ли это насильственная смерть. И я никак не могу понять, как там оказался этот чертов туземец. Он-то точно покончил с собой, в его руках была ампула с цианистым калием! А потом внезапно очнувшийся Дэн назвал имя Джордана Вернона. Я не видел его в лицо, но знаю, что он за мной охотится.

Холлен зло осклабился. Нет, таким нашего Арни еще не видел никто. Его поведение было так неестественно, что я уже начала сомневаться, кто это был – Холлен или же вырядившийся в него таинственный пришелец-убийца?

Но тут же пришлось отбросить эти мысли, поскольку Холлен пришел с нами и в его облике не было ничего такого, что бы могло натолкнуть на сомнения в его подлинности. Нет, это был самый настоящий Арни Холлен из Фримантла, но произошедшая с ним метаморфоза заставила нас всех задуматься.

Неожиданно в дело вмешался Дрегон.
- Может, не будем спорить и злиться? – сказал он примиряющим тоном. – Когда Дэн придет в себя, мы все у него расспросим. А пока не стоит так волноваться.
- Может, ты и прав, Дрегон, - ответил Холлен. – Ты, как всегда, поступаешь разумно. Но то, что здесь происходит, приводит меня в бешенство.
- И меня тоже! – высказался доктор Эдвардс, который вышел из-за деревьев с охапкой хвороста. – Ни за что бы не подумал, что этот восьмиглазый спрут будет преследовать меня даже здесь и не даст мне покоя! Но… как он узнал, что папка находится на «Экинтаусе» и я везу ее с собой?

Все, кроме Холлена, недоуменно и с удивлением смотрели на организатора экспедиции. Фримантлец же, закусив губу, молча прохаживался вокруг медленно разгоравшегося костра и закидывал в него все новые и новые порции хвороста.

В моем сознании тем временем рождались все новые предположения. Если доктор Эдвардс так трясся за украденную папку, значит, его совесть не чиста и, возможно, в том документе были сведения о нем самом и о том, что из его деятельности не нравилось американским спецслужбам и Пентагону. Возможно, этот человек даже не выполнял никаких спецпоручений от ЦРУ, а просто-напросто выкрал нужный документ из архива и в спешке вез его на остров, чтобы в спокойной обстановке детально его изучить и затем уничтожить, как он сам сказал, или вернуть обратно в архив. Может быть, в самом документе и не было ничего про Эдвардса, зато были какие-нибудь засекреченные данные, которые были ему нужны. Но, во всяком случае, этот человек был, без сомнения, вором, которого преследовали спецслужбы в надежде вернуть папку в архив, а самого его отправить за решетку. Никто, кроме него, не знал содержания секретного документа, а если бы он рассказал и об этом узнали бы в мировом сообществе, то крышка была бы не только доктору Эдвардсу, но и всем нам как хранителям и разносчикам американской государственной тайны. Тогда, возможно, нами бы занялись ЦРУ, Интерпол и американская полиция.

Доктор Эдвардс криво усмехнулся.
- Я понял, - сказал он с горечью. – Теперь я знаю, какую характеристику дать этому проклятому острову Шоуэна. Это остров кретинов, придурков, олухов, которые сидят около костра, греют задницы и не знают, что на их острове прячется сам Джордан Вернон!
Эти слова дока поразили всех, как гром, но большую важность они имели для него самого, нежели для всех остальных. Это был его окончательный диагноз, поставленный Земле Наваждений.