Глава 17. Еще один туземец

Как ни крути, а мне не терпелось разобраться во всей этой истории. Мысли буквально распирали изнутри мою голову, и я решила начать тайное расследование на основе всего того, что рассказал Дэн.

Я отлично помнила то место, где, по рассказам Бэрмана, была замечена лодка полинезийца. Это было место, где меня учили плавать. Южный залив.

Об этом я вспоминала и тогда, когда мы, уже вечером, спускались с вершины дьявольского «олимпа». Когда же на 12-й день мы, после нещадной эксплуатации «Подводника» с самого утра, запивали горячим капуччино консервированные сосиски (в последнее время мы решили питаться из нашего «неприкосновенного» запаса провизии, так как всем уже надоело картофельное пюре с мясом лобстеров и овсяная похлебка), я сказала, что хотела бы понаблюдать за тем, не пристают ли к берегу туземные лодки. В каюте в это время не было Дрегона Харда, и это было мне на руку.

- Вы серьезно, Харрисон? – спросил Эдвардс, жуя кусок бутерброда с голландским сыром.
- Абсолютно. Я пойду одна.
- Что передать Харду?
- Скажите ему, что я очень занята и вернусь не скоро.
- Хорошо…

На острове было жарко, поэтому я решила попутно позагорать в новеньком купальном костюме под змеиную кожу. Ополоснувшись пару раз в соленой морской воде, я уселась на торчащий из воды валун и стала ждать.

Наверное, Зигги ошибся координатами, потому что никаких лодок в заливе не было. Я уже собралась уходить, но решила еще подождать: вдруг кто-нибудь из туземцев все-таки решит сойти на священную землю, чтобы принести дань своим духам.

Еще одна мысль пришла мне в голову: а если это каннибалы, которые похитят меня здесь и потом сожрут всем племенем, как Джеймса Кука? Но это было маловероятно. Скорее всего, это могут оказаться те самые убийцы и похитители секретного документа из архива ООН.
Представив себе последствия такой встречи, я не на шутку перепугалась, когда чья-то рука коснулась моего плеча. Я вскрикнула от ужаса и обернулась. Это оказался… Дрегон Хард.
«Док – предатель!» - подумала я, теряя доверие к научному руководителю и старшему коллеге. Мои мысли и планы перемешались.

- Страшно, да? – спросил он с насмешливым видом.
- Я чуть не умерла от страха! Думала, это каннибалы. Кто тебя послал?
- Меня отправили Зигги и Арни. Они сказали, что ты ушла одна. Что ты здесь делаешь?
- Что делаю? Хм… Караулю лодку дикаря.
- Они мне так и сказали. Разве это занятие? А если что случится?
- Ты ничего не понимаешь в тайном расследовании. И я не никого не просила меня пасти. Отправляйся на «Экинтаус» и скажи им, что со мной все в порядке. Иди! – приказала я, начиная нервничать.

Я спрыгнула с камня в воду и поплыла к своему любимому коралловому рифу, откуда был виден весь южный берег и часть западного. Недостатком было то, что на кораллах нельзя было сидеть или стоять голыми ногами, однако для этой цели у меня были пляжные тапочки, уже изрядно истасканные всем коллективом. Дрегон же (будь он трижды проклят!) никуда не пошел, а (будь он проклят еще тысячу раз) приударил за мной.

- Я же сказала… Дрегон! Чтоб ты совсем...
- Не надо ругаться. Я… я не могу бросить тебя одну на острове. Ты говорила про тайное расследование? Я вполне могу быть твоим напарником в этом деле.

Я нырнула под воду, а он (погори он в том вулкане!) поймал меня за ногу и вцепился, как хищник в настигнутую жертву. Впрочем, это было довольно грубое сравнение.

- Что ты делаешь! – кричала я, высунув голову наружу. – Зачем… Иди на «Экинтаус» и скажи им… скажи, что я утонула! Живо!
- Но я не буду это делать, потому что ты жива. Все будет хорошо, Джил… любимая!
- Пусти, ты мешаешь плыть. Давай наперегонки до кораллового рифа, а оттуда будем наблюдать за тем, что делается на берегу.
- На берегу никого нет, и тебе все равно никуда от меня не деться. Знаешь, мне иногда кажется, что ты меня гонишь. Но почему?
- Разве я тебя гоню? Ах, да… хорошо, я не буду тебя гнать. Я твоя, делай что хочешь, только не утопи в море. Поцелуй меня еще раз... мне с тобой так хорошо!

От таких предложений он, конечно, никогда не отказывался. Когда же мы, напрочь забыв о расследовании, пару раз обогнули риф и вернулись обратно, удивлению не было границ. На берегу, около воды, лежала новенькая пирога с веслами, а на песке виднелись свежие следы.
Вот она, частичная разгадка тайны! Мы с Дрегоном направились по следам аборигена, которые вели в лес. Вскоре впереди мы заметили движущуюся темную фигуру.

Туземец шел в гору. Медленно ступая по острым камням и держась за ветки, он двигался к вершине горы Ханахуэри, а мы осторожно следовали за ним. Далее туземец, минуя вершину, завернул в долину реки, а потом долго и упорно лез на пик Совещаний, пока не достиг той самой скалы, на которой мы сидели без зазрения совести. Затем он преклонился перед священной скалой и начал быстро что-то говорить, видимо, заклиная горных духов.
Неожиданно человек резко обернулся и увидел нас, стоящих позади него. Лицо полинезийца судорожно искривилось, он упал наземь и громко закричал, швыряя в нас камни и комья земли. Мы отбежали в сторону.

- Мы помешали ему заклинать духов, - негромко произнес Дрегон. – Теперь он на нас рассержен.
- Он безоружен. И потом, сердится ведь он, а не духи, которых на самом деле нет. Аборигены очень суеверны.
- Представляю, Джилли, как мы осквернили их храм!
- Это их традиции. Он нас не знает.
- Да, но и у нас есть свои традиции, - возразил он. – Эй, эй!

Туземец сорвался с места и стремительно побежал нам навстречу, что-то крича и размахивая руками. Я и Дрегон пытались объяснить дикарю, что не желаем ему зла.
В конце концов у меня созрел план. Я сказала Дрегону:
- Слушай, Хард! А не показать ли нам этому человеку «Экинтаус»? Те трое во главе с Джорданом Верноном тоже привели с собой туземца, но ничего не успели от него узнать. Возможно, этот тоже знает наш язык и, быть может, приоткроет завесу тайны.
- Ты так думаешь, Джилли?..

Поразмыслив, мы так и поступили. Оказалось, что он в какой-то мере понимал нас и мог изъясняться по-английски, мешая англоязычные слова с наречием кирибати. Уломать пожилого и диковатого Манихау (так его звали) оказалось нелегко, но вполне достижимо. Поэтому он вскоре пошел вслед за нами на «Экинтаус».

Доктор Эдвардс охотно принял нашу идею - провести небольшой эксперимент. После долгих расспросов мы выяснили, что Манихау – житель одного из многочисленных атоллов, простой рыболов из крошечной деревушки, из вымирающего племени с ужасно длинным и трудным для запоминания названием. Оказывается, жители этого племени раз в десять лет посещают «священный остров духов земли» Алуэрихитама, чтобы задобрить духов Фиафу на скале Хиаула-Мауэла. Каждые десять лет духи Фиафу грозят обрушить в пучину пламени их землю, поэтому один раз в десять лет один из племени должен достигнуть священного острова и совершить таинственный ритуал. Манихау объяснил, что отправился в путь, не дождавшись своего старшего брата, который был к тому же немного «не в себе».

Теперь кое-что нам стало ясно. Выходит, что в смерти Гиэна был виноват тот сумасшедший самоубийца, у которого, по всей вероятности, случился припадок. Если бы не тот проклятый туземец, возможно, бандиты бы не догадались сделать Гиэну смертельную инъекцию. А сам он уж точно не схватился бы ни за какую ампулу с ядом!

После всего этого Манихау, активно жестикулируя, сообщил, что очень хочет вернуться домой и предупредить своих соплеменников, что пришла пора навсегда покинуть северные атоллы. По его словам, мы осквернили священный остров и нарушили тайну ритуала, и это в скором времени вызовет гнев духов, которые «ввергнут атоллы в неистовое пламя».
В общем, мы не смогли убедить туземца в нереальности его утверждений и отпустили его, так и не узнав ничего существенного.