Чуть выше Декарта

     Дежурным Алёшка сказал, что его прислала учительница.
     — Наверное, наказанный, — радостно шепнула девочка с зелёным бантом другой девочке — без банта. И они убежали.
     Но Алёшка наказанным не был — он сам напросился убирать класс.
     Он выкинул из парт бумажки, огрызки, фантики, кое-как подмёл. Затем подтащил учительский стол к классной доске, вырвал из своей тетрадки листок с двойкой, постелил на стол, чтобы не наставить пятен, и водрузил на листок ведро с водой. Снял тапочки и с большой мокрой тряпкой в руках полез на стол — уничтожать надпись на стене: А + В =.
     Это нацарапанное на побелке шариковой ручкой А + В = Алёшка обнаружил неожиданно на третьем уроке. Первая буква его насторожила. И он стал проверять по головам, как зовут всех его одноклассников. На «А», к его удивлению, он оказался один. И на «В» была только одна девочка — Верка, его соседка по парте.
     Выяснив это, Алёшка испугался. Особенно когда представил, как после знака равенства неожиданно появится пронзённое стрелой сердце с капельками крови…
     Алёшка приподнялся на цыпочки, но достал тряпкой только до верхнего края портрета французского математика и философа Декарта. А + В = было выше.
     «Верке-то хорошо до такой высоты дотягиваться. Она-то длинная», — подумал Алёшка.
     И шлёпнул мокрой мешковиной по букве «А». На побелке от удара появилась клякса. Алёшка окунул тряпку в ведро и ещё раз шлёпнул по стенке. Потом ещё и ещё. Брызги летели в разные стороны, пятно расползалось, но надпись не исчезала — темнела синеватыми углублениями линий на пятне.
     К тому же струйки меловой воды потекли с кляксы на чёрную шевелюру и ниже — к мушкетёрской бородке Декарта. Философ поседел, постарел и стал похожим на кардинала.
     Пришлось Алёшке полоскать тряпку и приводить в порядок Декарта.
     Снова бить по буквам он не стал: бесполезно. Слез, поставил на учительский стол учительский стул и забрался на самый верх покачивающейся пирамиды.
     Вскоре он нашёл надёжный способ уничтожения надписи: зажав тряпку в кулак, тёр по линиям обёрнутыми материей костяшками пальцев. Буква «А» стёрлась полностью — вместе с мелом до желтоватой стенки.
     К «В» Алёшка приступил с неохотой: у него было желание оставить эту букву, чтобы она одна покрасовалась на стенке с плюсом.
     «И зачем Верка меня вписала? — думал он, покачиваясь на верху пирамиды. — Могла бы и Ростика. Мишку могла бы — он с ней ещё больше дерётся».
     Правда, теперь, когда формула любви почти исчезла, он думал о том, что Верка вписала именно его, с гордостью.
     Формула была начертана размашисто, и правые дальние закругления буквы «В» Алёшка стирал, перекосившись на сторону. А когда стал дотягиваться до знака равенства, перекосился ещё больше, покачнулся и начал падать.
     Алёшка попытался ухватиться за Декарта. Но философ держать его не стал — только затормозил падение на какой-то миг, в который он заметил, что летит прямо на ведро.
     Он об него и стукнулся. Потом задел стол и шмякнулся на пол. Сверху на него свалился Декарт, потом ведро, залив с головы до ног меловой водой, а потом ещё и учительский стул…
     На следующее утро Алёшка вошёл в класс и очень удивился, увидев на полу белые разводы. Ему казалось, что накануне он вымыл пол начисто. Вошёл он празднично одетым: форма ещё сохла после вчерашней стирки, и мама нарядила его в выходной костюм. Под глазом у Алёшки светился синяк.
     — Кто это тебя так? — участливо спросила Верка, когда он сел за парту.
     — Хулиганы, — коротко соврал Алёшка.
     — Ай-яй-яй-яй! И даже школьную форму сняли! Что делается?! — ужаснулась Верка.
     Алёшка промолчал и украдкой взглянул в сторону Декарта. Философ висел довольно ровно и довольно чистый. Но выше… На просохшей побелке проступали толстые, жёлтые, цвета очищенной от мела стенки, знакомые А + В =. Алёшка от страха даже похолодел.
     — Интересно, кто это буквы такими жирными сделал? — тоже глядя на стенку, спросила Верка. — Мишка вчера перед контрольной то-оненькие формулы начал писать, да училка спугнула…