Макароны

 Школа №200 отличалась своей обшаранностью. Больше не было нигде таких школ. Так как ремонт никто не хотел делать, ученики это дело выхватили и постоянно рисовали на стенках. Но не это главное. В столовую тут всегда бегали. Каждый пробег сопровождался разрушением.
 Сергей Пчелкин сидел на уроке в ожидании, он постоянно смотрел на часы соседки – у него самого часов не было, а у Веры по прозвищу Обезьяна были розовые, из кооперативного магазина. Если же кто вслух говорил, что она Обезьяна, то мог тут же получить – та махала руками как мельница.
 Шёл четвертый урок.
 Сергей жутко хотел есть. То и дело в животе булькало, учительница это слышала и оглыдывалась. Она правда думала, что это Вадик «Сифилис зубов» вместо учебников принёс в дипломате магнитофон, и у него там чо то играло. Она подошла и проверила – нет, магнитофона у Вадика не было, но тот начал чокать.
-Я ничо, я ничо!
-Сейчас у доске пойдешь! – возмутилась Алла Сергеевна «Крупорушка».
-Чо? – возмутился Вадик.
-Не чокай, а то будет как в прошлый раз.
Вадик хорошо помнил, как о его голову разбилась толстая указка. При чем указка была деревянная. Её сделал учитель труда, Леопольд, учитель, который когда кричал, его слышали через три улицы. Там стояло белое здание администрации, и даже там, слыша Леопольда, восклицали:
-Слышали?
-Да.
-А что это?
-Наверное, гудок.
-Нет, сигнал.
-Может, тревога?
Вадик утихомирился.
В это время в коридоре стояли дежурные. Они готовилась к тому, что зазвенит звонок, и голодные школьники начнут свой бег. В остальном, всё было спокойно. На лестничной клетке стоял рабочий и работал молотком – он обшивал стены лакированной планкой.  Никто никуда не спешил.
 Сергей Пчелкин снова посмотрел на часы соседки.
 -Чо ты? – спросила Вера «Обезьяна».
-У тебя чо, двойка в дневнике?
-Дурак, что ли.
Крупорушка же внимательно следила за тем, чтобы никто не разговаривал. Слух у нее был тонкий, можно было в разведке слухачкой работать, или на подводной лодке вместо сонара. Она прислушалась, но тут раздался звонок.
 Конечно, она начала говорить про домашнее задание, угрожать новыми вызовами к доске, двойками, но все это было бесполезно – так как закончился третий урок, а после него у класса был обед.
 Шорох был жуткий. Учебники бросали в портфели, стулья отбрасывали и выскакивали.
Сергей Пчелкин был самый голодный. У него и прозвища были такие же – Недоедающий, Много жрёт, Старый, Пенсионер. А хотя фамилия была Пчелкин. Соответственно, должны были его назвать – Пчела, Оса, Шмель, Муха, Бздык, ну или на крайний случай – комар, гнус, павлиний глаз, жало. Но ничего подобного. Во-первых, Сергей много ел. Во-вторых, он был словно и правда пенсионер. Сам он был здоровый, но медленный. Еще он увлекался печатью фотографий, но все делал руками, без пинцета, потому на фотках были пальцы, и их никто не покупал.
По школе же постоянно продвали Шварцев, Сталлоне, Саманту Фокс, Си-си кетч, но больше всего фотографий уходило модернотокинговских.
  Поначалу никто не знал, как правильно называется «Модерн Токинг», и все постоянно гадали – была даже версия, что это – ансамбль из Майкопа, и его правильное название – Модерны. Но об этом – отдельный разговор.
 Но вот, после звонка, ученики выскакивали из класса и неслись. Дежурная встала на их пути. Мы можем вспомнить фильм «Место встречи изменить нельзя» - там бандиты убегали на автомобиле (потом они упали в Яузу), а на их пути встала регулировщица.
-А-а-а-а, - и регулировщица была сбита.
То же самое произошло с дежурной. Она отлетела, покатилась и осталась лежать за фикусом. Никто не знал, жива она или нет. Хорошо еще, что ее не затоптали.
 -Нарушители, - сказал главный дежурный, отличник Золотов, - надо записывать. Так, стоять!
Но тут бежал Сергей Пчелкин. Он был как игрок в регби. Золотова отбросила словно взрывом. Он не удержала и полетел вниз, в лестничный пролет. Там он упал на рабочего.
 Ученики бежали как буйволы, и вскоре они сбили учительницу немецкого. Но никто не увидел даже, что она шла.
 Но дежурные решили не сдаваться. Им нужно во что бы то ни стало задержать пенсионера.
 Готовились к броску. Это был известный прием.
 В этой время Алексей Сливов не заметил открывавшуюся дверь, сбил дверь, пробил ее головой, понес дверь на себе. Он так и бежал с дверью.  Но он даже не замечал, что у него на шее дверь, хотя дверь была тяжелой.
  На тропу войны вышел учитель труда, Захар. Он тоже любил кричать, но Леопольда всё равно никогда не перекрикивал. Но его коронным номером был бросок связки ключей – так он мог остановить любого ученика со ста метров. Но в этот раз Захару не повезло – он было размахнулся, чтобы кинуть ключи в спину Вадику «Сифилису Зубов», но его настигла новая партия учеников. Захара понесло по волнам, и так несло, пока не забросило в подсобку. Там его привалило шкафами.
Голодные ученики выбегали отовсюду. Справиться с ними никто не мог. Со слонами в Индии тоже нельзя совладать, когда они бегут. Первые ряды уже заскакивали в столовую, хватали ложки. Начиналась драка за места. По воздуху летели продукты.
-Яйца! -  был крик.
На обед давали вареные яйца.
-Зародыши! – ответили ему.
И тут же по воздуху полетели яйца, а вместе с ними –жмени каши, хлеб, ложки, вилки.
-Кидай зародышей!
-На!
-Давай!
-Чо ты!
-Ты чо!
Одни ели, другие бросались, третьи дрались и что-то доказывали. Сергей Пчёлкин был уже рядом с дверями в столовую. Вернее, дверей уже никаких не было. Давно не было.
 Скорость, с которой перемещался Сергей, была колоссальной. Если бы он так бегал на уроках физической культуры, то был бы на первых местах в беге на 30 метров. Но тут был брошен портфель. Он был всё ближе, ближе, и, наконец, достиг спины Сергея Пчелина, Старого, Пенсионера. Скорости совместились. Сергей еще чему-то улыбался.
 В столовую он всё- таки влетел. Только головой вперед. Дальше был стол, а потом – вход на кухню. Там он продолжал движение, пока не снёс на пути огромную кастрюлю с макаронами.
 Между тем почти все ученики были на своих местах. Продолжался бой. Летали продукты.
 -Смотри, еще зародыш!
-Где?
-Сюда дай, э!
-Чо ты?
-А-а-а-а.
Никто так и не заметил, что Пенсионер пропал. Зато к началу четвертого урока он появился. Поесть ему все же удалось – пока он лежал в макаронах, он ел автоматически, по зову сердца.