19. Кто вы, доктор Зорин?

   – НАСКОЛЬКО  В АМЕРИКЕ СИЛЬНО СИОНИИСТСКОЕ ЛОББИ?
   – Из  всех лобби  оно самое влиятельное. Его усиление приходится на начало века, что связано с позициями еврейства в банковском деле. У банкиров Уолл-стрита были теснейшие связи с еврейским капиталом в Европе. Мощнейший удар нанёс по нему Гитлер: он уничтожил власть Ротшильдов, поэтому были ослаблены и позиции еврейских банкиров в США. Но сионистское лобби всё равно осталось самым влиятельным. У него – главенствующие позиции в средствах массовой информации: в газетах «Вашингтон пост» и «Нью-Йорк таймс», в телекомпаниях  Эй-Би-Си, Си-Би-Эс и Эн-Би-Си. Из неевреев только Теду Тернеру удалось прорваться в эту сферу. Очень заметно сионистское влияние в университетах, среди политологов. Так что политик, не поддерживающий Израиль, президентские выборы в США не выиграет».


                *     *     *
…Небольшая викторина, читатель: из какого российского периодического издания заимствован этот отрывок? И с кем – интервью?  С В. Кожиновым – в журнале «Наш современник»? С Владимиром Жириновским – в газете А.Проханова «День»?  С самим Прохановым – в каком-нибудь «Пульсе Тушина»? Или, может, это одно из разглагольствований главаря «Памяти» Дмитрия Васильева?

Не угадали!  Цитата взята из недавней беседы корреспондента «Комсомольской правды» Александра Евтушенко с известным советским американистом, многолетним обозревателем Центрального Телевидения СССР по международным вопросам, доктором исторических наук, профессором Валентином Зориным. «Журналист номер один  Страны Советов » - так аттестует его  интервьюер.

Правда, сам Валентин Сергеевич себя таковым не считает, ставя свою персону позади таких политических звёзд, как Евгений Примаков, Николай Иноземцев, Георгий Арбатов, Александр Яковлев, Александр Бовин, Станислав Когдрашов, Всеволод Овчинников. Но сромность его всё же имеет границы: Зорин с удовольствием подчёркивает, что в своё время стал «самым молодым доктором в общественных науках», самодовольно цитирует собственную – удачную, на кго взгляд – фразу, которая, как он говорит, «обошла весь мир»…

Впрочем, нам бы и в голову не пришло об этом пространном интервью («Комсомольская правда, 8 декабря 1992 г.) упомянуть в израильской газете, если бы значительная его часть в том числе и фраза, которой так гордится профессор) не относилась к Израилю, к еврейскому народу и к еврейской теме вообще. Образчик этих высказываний уже приведён: как может убедиться читатель, мастодонт советской телепропаганды оперирует сегодня всё теми же замшелыми клише, которые были в ходу в 60-е – 80-е годы.

В самом деле: оказывается (по В. Зорину), вся политическая жизнь Соединённых Штатов Америки аодчинена замыслам «сионистского лобби», мирового «еврейства», «еврейского капитала», «еврейских банкиров». А ведь это как раз то, что утверждают  лучшие друзья мира во всём мире: - Садам Хусейн и Ясер Арафат!  И получается, что опыт господина Адольфа Гитлера, о котором (без малейшей нотки осуждения) упоминает профессор, заслуживает  повторения!  Таков вывод, который неизбежно вытекает из поистине убийственной логики рассуждений советского специалиста.

А сейчас время вспомнить «облетевшую весь мир» крылатую фразу Зорина, коей он так гордится! Она выражала, как он сам свидетельствует, его «позицию по отношению к Израилю» и была им произнесена ещё во время Шестидневной войны «Евреи всего за шесть дней уничтожили два тысячелетних мифа. Первый – что они плохие вояки, второй – что они хорошие политики».  Видите ли, победа в Шестидневной войне была политическим просчётом еврейского государства и его граждан. Им, оказывается, надо было сохранить свою репутацию плохих вояк – но хороших политиков и позволить Насеру со товарищи «сбросить евреев в Средиземное море», - что, как помнит мир, не шутя планировалось – и планируется до сих пор.

Мне могут возразить: но в Америке действительно существует сильное произраильское еврейское лобби, и можно ли неспециалисту вступать в спор  со знатоком, отдавшим изучению США и Канады всю свою  жизнь. Полагаю, что можно и нужно: я спорю не с фактами, а с их интерпретацией, не с компетенцией, а с позицией!

Впрочем, В. Зорин и по другим позициям обнаруживает консервативные убеждения.  На первый же – и предельно прямой вопрос коллеги: «Зачем вы нам так долго врали про Америку?» – отвечает: «Я дитя своего века». Брежнева характеризует как «подававшего надежды политика», которого сбили с толку такие личности, как Громыко да Устинов (интересно, как же можно было надеяться на политика, который поддавался нажиму собственной клики?) Ностальгирует по прежнему «механизму, который худо-бедно работал» (вот именно: «худо-бедно»!) – и т.д.

Интересно, что на вопрос  корреспондента, было ли «еврейское лобби» в СССР, профессор ответил довольно нерешительно: «Я бы не сказал. Скорее, это были клановые, личные связи… Моё окружение не было сионистским. Я прожил свою жизнь в мире, где еврейская кровь никогда не была плюсом».

Констатируя в последней фразе истину, В.Зорин сам подчёркивает ею амофность своего ответа относительно «сионистского лобби» в СССР. Ему ли не знать, что, кроме «образцово-показательного»В.Э.Дымшица,  в высшем руководстве СССР евреев практически не стало вовсе, а что касается «низшего», то я готов платить фантики за каждого еврея – инструктора обкома (и даже горкома, райкома) партии, скажем, на Украине 70-х годов. Я ничуть не рискую разориться: их просто не было! О каком же «еврейском лобби» можно говорить?

Но вместо решительного «Нет!» Зорин мямлит кашеобразное: «Я бы не сказал»…

Вместе с тем Валентину Сергеевичу хватило объективности признать то, что сейчас признают все: в СССР долгое время практиковался государственный антисемитизм. Ожнако его истоки и причины профессиональный историк, материалист, обильно и с удовольствием цитирующий Маркса, объясняет тем, что «почти все противники Сталина были евреями». Ну, а чем объяснить взгляды и действия всех других антисемитов мира? И почему Сталина от его, как Зорин выражается, «комплексов» не уберёг тот факт, что среди его сторонников были и Каганович, и Мехлис, и множество других еврейских служак?

Но оставим Сталина. Государственный антисемитизм, приоритет «пятого пункта»  в кадровых вопросах упрочились и развились во времена Л.И.Брежнева, «подававшего надежды политика», в свите коего удивительным образом не последнее, а в прессе – так даже и недвусмысленно первое место занимал такой «еврей в ливрее», как сам наш несравненный профессор…

Правда, Валентин Сергеевич говорит о себе, что он не полный еврей, а только по маме. Что отец его был русским, а сам профессор тоже до поры числился русским, но , потеряв однажды паспорт, переписался на еврея – и тут-то стал получать – если не «по морде» (пользуясь терминологией известного анекдота), то «по паспорту». Так что он выглядит где-то даже благородно: сам, добровольно объявил себя евреем, хотя по папе мог бы остаться русским.

Считаю, что пришла пора разочаровать господина обозревателя: он еврей не только по маме, но и по папе!

Дело в том, что автор этой статьи состоит с профессором в прямом родстве – и не столь уж далёком, о чём узнал лишь где-то в начале 70-х годов. У моей бабушки по маме, Сары-Ривки Кипнис (фамилия – девичья), родом из-под Житомира, было, как она говорила, «Три братей, и все играль на скрипку». Так вот, один из тех «братей»,не то Берл, не то Борух, приходился Валентину Сергеевичу родным дедушкой и был отцом его матери  Дуни, а точнее – Юдифь Борисовны Кипнис-Зориной, да будет благословенна её память. Это та «еврейская кровь», которую мой троюродный брат в себе признаёт.

Как было известно у нас в семье, Валентин – сын Юдифь Борисовны от первого мужа, тоже, как она, еврея – а заодно и активного в своё время троцкиста. Если не ошибаюсь, его фамилия была Двойрес (или Двойрис). Второй муж, уже русский,  усыновив ребёнка, дал ему другое отчество и фамилию. Всё это не имеет большого значения, но я как-то не представляю, чтобы руководителем пресс-группы Брежнева во время его визита в Америку мог быть человек по фамилии  Двойрес. «Зорин», да ещё и «Сергеевич» звучит в России и сейчас куда как более красиво и «телегенично».

Может быть, я нарушил здесь так называемую «тайну усыновления» и раскрыл то, что сам мой  родственник до старости лет не знал? Но законы государства,  лишившего меня и  многих моих соплеменников , большей частью – без нашего желания, прав гражданства, да притом заставившего  ему же, государству,  за это ещё и уплатить,  – эти законы для нас более не обязательны. А этически я ничем не обязан человеку, пусть даже и троюродному, который столь недружелюбно относится к нашей –обшей с ним! – исторической родине. Общей – как оказалось – не только по его маме, но и  по папе.

                (Газета «Наща страна»» (Тель-Авив),  15 января 1993 года).