Тишина

Мы сидим в шезлонгах и слушаем тишину. Темно. Спрятанные в траве фонарики горят не ярче светлячков.
Вчера мы забрались на вершину холма, и попали в окружение виноградников.
Кроме нас и консьержа, в трехсотлетней крепости никого нет.
Вся жизнь осталась внизу, в крошечном пьемонтском городке. Оттуда наша крепость выглядит, как старинное колье.
Рассыпанные вдоль садовых дорожек огни фонарей – это и есть мерцание тусклых средневековых алмазов.
Мы сидим в шезлонге, смотрим в небо и делаем открытие: земля действительно круглая!
Внизу, прямо под нами висит желтая звезда.
Выше и правее расположилась другая – голубая. А высоко над головой мерцает целое созвездие.
Кроме звезд и круглой луны, здесь нет ни души.
Небесные светила безмолвны. Мы – тоже.
Только где-то в глухой виноградниковой бездне пищит летучая мышь.
Вдруг за спиной что-то громко захрустело. Я вздрогнула. И оглянулась.
На меня насмешливо смотрела молодая липа: и чего это ты возомнила, будто бы здесь одна?
Липа по-хозяйски расправила ветки и с вызовом сбросила сухой лист.
Лист долго и шумно пробирался от самой верхушки к моим ногам,
пока, наконец, не шлепнулся с треском наземь.
Нет ничего более таинственного, чем шорох падающих листьев в тихий безветренный вечер. Этот шорох способен в один миг перенести на полжизни назад, в другой город, в другой парк. И посадить на другую скамейку, и разгладить лицо,
и заполнить голову другими мыслями, а сердце – другими чувствами.

… В том далеком ночном парке они тоже слушали шепот падающих листьев. Листья рассказывали о своем недавнем счастье – как касались друг друга, нежно и трепетно, как купались в солнечном свете и отливали золотом.
Они слушали эту историю осенних листьев и чувствовали, как что-то рождалось. Что-то заполняло их.
Что-то разрасталось, не давало дышать, говорить, думать.
Он только повторял ее имя. Она только изумленно смотрела в него. Потом она вернулась домой и до утра рыдала.
Ей надо было выплеснуть то, что не в силах была удержать ее душа.
А когда прошла осень и она все-таки вырвалась из той сумасшедшей истории, от нее осталась одна оболочка.
Сухая и безжизненная. Как ржавый осенний лист,
который шептал о своей печальной любви.
Нет ничего более опасного, чем ночной шелест осенних листьев.

  … Мы оставляем липу наедине с луной и возвращаемся в гостиничный номер.
Наш балкон выходит в настоящий итальянский дворик.
Над двориком висит живая луна. Я аплодирую ее вкусу: именно в этом месте она смотрится очень живописно.
Ко мне присоединяются волки. Я слышу их выразительный вой. 
Сегодня первый день полнолуния.