Моя бабуля

«Когда тебя дали мне в руки, ты был чуть больше моего предплечья…», - последние ее  слова, которые помню я. Девяноста двух летней старожилы небольшого городка где-то на Юге России. Все ее звали Клавдия Николаевна. Все… Кроме меня… Для меня она всегда была «бабуля»…
Мое детство проходило беззаботно под ее опекой. Каждое утро я просыпался от нежного прикосновения ее морщинистых рук. Рук, которые всю свою жизнь стирали, убирали, копали, пололи, готовили… Она целовала меня в щеку и говорила: «Вставай внучок, нам сегодня еще нужно много успеть!»
Но я то давно уже бодрствовал. Я просыпался заранее и с нетерпением ждал момента, когда она придет меня будить. Рядом с диваном, на котором я обычно спал, уже стояла тарелка манной каши с клубничным вареньем и чай, в который я любил крошить печенье, купленное вместе с ней в соседнем продуктовом магазине. Обычно это были печенюшки в форме рыбок, либо каких-то других животных.
«Бабуя! Мне феводня такой интевесный фон прифнился!!» - я набивал полный рот еды и начал ей свой рассказ. Она с упоением и умилением слушала меня, гладила по голове, трепала за щеку. Пока я управлялся со своим завтраком, она складывала на краю дивана мою одежду, которую я любил разбрасывать, когда раздевался перед сном. Но ей было это приятно делать, ведь она любила меня, любит и будет любить всегда…
«Ну, все, надевай свои чувяки и пошли открывать ставни!» - говорила она. Мы жили в старом жакте, и одним из моих любимых занятий по утрам было открытие ставень. Я, полный задора и энтузиазма, бросался вперед нее на улицу и уже стоял, как часовой на посту, перед окном. Каким же тяжелым тогда казалось это занятие. Сколько сил я тогда прилагал. Но я все равно говорил ей: «Отойди, Бабуль, это тяжело, я сам!». Как оказалось потом, я почти ничего не делал. Все она… Она, как и любая бабушка, делала так, что мне казалось, что все я делаю сам.
«Внучек, хочешь, я приготовлю тебе твои любимые блины?» - она любила готовить для меня. Но эти блины… Думаю понятие «бабушкины блины» сейчас одинаково для всех. Это самые лучшие блины, которые я когда-либо ел. Ее большая чугунная сковородка, огромный чан с тестом, половник с нестандартно длинной рукояткой, звук кипящего масла. Это все навсегда в моей памяти…
«Бабуляяяяя… А можно и мне попробовать приготовить?» - мой постоянный вопрос. «Ну, ты что? Посмотри, ты ж еще головой даже до края комфорки не достаешь. Вот как подрастешь немного, я обязательно тебе все расскажу!» - отвечала она. И продолжала колдовать над сковородой. Через полчаса меня уже ждала Пизанская башня из блинов, а рядом в небольших чашечках красовались сметана и сахар. Она с детства пыталась приобщить меня к меду, но почему-то я так и смог его полюбить на столько, сколько хотела этого она…
«Зайчик, зайчик! Димочка пришел!» - она закрывала дверь в комнату и повторяла эту фразу, а потом выходила и выносила мне гостинец. Это были то конфеты, то шоколадка, то еще какая-нибудь сладость. Я любил сладкое и поэтому постоянно спрашивал ее: «Бабуляяяя… А зайчик к нам в следующий раз когда придет?». «Скоро, внучек, скоро…» - отвечала она. Вымышленный ей персонаж подарил мне незабываемые впечатления в детстве. И я в него свято верил. Хотя однажды я чуть не догадался, что он не настоящий, но она смогла меня переубедить…
Время шло, я рос. Уже закончил детский садик. Поступил в школу. Но продолжал бывать у нее, хоть все реже и реже… С течением времени пои посещения сокращались, но мы продолжали созваниваться по телефону и рассказывать друг другу, как у нас обстоят дела. Но однажды она тяжело заболела… Это была не какая-то тяжелая болезнь… Нет. Просто старость… В свои девяносто два, она только последние пару лет провела дома. До этого же она трудилась вместе со всеми по хозяйству. И вот ее не стало…
***
Я закончил повествование так резко и некрасочно, потому что слезы залили клавиатуру на моем ноутбуке… Но я думаю я написал достаточно о том, что я чувствую к ней… Я любил ее, люблю и буду любить… Всегда…
***
«Когда тебя дали мне в руки, ты был чуть больше моего предплечья…», - последние ее слова, которые помню я.