Город

Город скрипел...  Детская карусель стонала железными сухожилиями.
Бумага, которая "вероятно газета", перебиралась страницами через серую пустыню площади.
Ноги человека шуршали об асфальт.
Ноги человека - одного. Тень "человека одного" по рабски ползла перед ним,  солнце пихало его в спину. Сверху это выглядело так, будто муравей ползёт по шахматной доске, но.. а муравей плоский, раздавленный.

Пачки сигарет, и тряпок потерянные мародёрами цветными метками обозначали магазины.
 
вспомнилась ему песня:

"Неба утреннего стяг, В жизни важен первый шаг..."
А как вот насчёт последнего?
или как насчёт рокового шага, неосмотрительного?

- "Чума" убила город и убила мою жизнь, теперь я сам стал "чумой" и значит, это я уничтожил город. Вот и прославился"... ухмыльнулся "человек один".- Свободен от работы, свободен от долгов, свободен от дома и семьи, от друзей и недрузей. От всех людей свободен. Они там - я здесь и они не пойдут за мной. Он вспомнил, как оглянулся назад, когда уходил - они даже побоялись выйти за ним, некоторые, правда, поднялись на второй этаж и, как белые привидения замка, маячили в разбитых окнах общежития. Они маячили в окнах, а в их глазах маячил ужас.

Время замерло. Последнее его время- время временное. Но раз временное закончилось, то осталось только одно - искать вечное... Он шел на кладбище...
  Как-то интересно показалось ему увидеть место, где скоро успокоится. Кладбище - это великая ирония, издевательство над  живыми. Живые отказались от него, мелко и трусливо отшатнулись. «Низко всё земное"- думал человек. Земное низко - буду искать великого. И вот пришла идея посетить кладбище. А точнее не посетить, а устроиться... Оставалось немного...

В белом своём комбинезоне он прошёл через ворота. Герои и фанерные звёзды над героями ему казались фальшивыми и притворными, он шагал мимо пирамидок. Иногда вcё же, смотрел на керамические таблички. Этот был молод. Вот даже школьник. Какая чушь! Ведь ходил в школу, его ругали за двойки, за прогулы. Семь лет из четырнадцати его заставляли сидеть над книжками с глупыми схемами и бездушными цифрами, а ведь эти цифры ему считали 10...9...8...7....

Но кому они не считают?! Всем считают! У кого-то 10..9..8.., а у кого-то ещё 11..10..9

А вот, что там чёрное? как он здесь оказался? Ведь это не по-нашему! Мы уже....
Кто же теперь "мы"? Нет, "мы" теперь не существует! Есть - "они". Это не по ихнему,  я для них чужой и мне всё равно, что они принимают и отвергают.

А руки уже слабели, ноги дрожали, мысли путались. «Ничего лучше я не найду»,- он отворил калитку и тут же присел, ослабел совсем, поневоле встал на колени... глаза из мутного пятна с третьего или четвёртого раза соединили все слова в фразу, фраза обозначила понятие, понятие открыло смысл... "Прости меня грешного и помяни меня Господи в Царствии Твоём".
Теперь ослушалась поясница, согнулась и голова легла на кем-то аккуратно покрашенный крест.

Деревья качались, прощаясь с душой, листья с любопытством заглядывали в слепые неподвижные глаза, а незакрытая калитка долго ещё пропевала монотонное и скрипучее слово "При-и-и-пять"