Увидеть солнце отрывок

. Шел дождь. Тяжелые мокрые, чуть косые капли падали непримиримой стеной. Ветер рвал деревья, мокро бил в лицо, старался забиться под Лешин воротник. Гудело, шумело, со звоном разлетались, ударившись о камень крыльца мокрые брызги. Все бушевало. Впору был убегать и прятаться. Сильный удар сотряс все. Казалось, небо, бездонное небо, из которого лил дождь, разом раскололось и падает на землю. Что-то тотчас пробежало по земле. Общий единый гул стихии смешал небо с землей – все стало одно. И в этой круговерти, маленьким существом стоял широко расставив ноги в резиновых сапожках, подставив лицо бьющим струям дождя, стоял Алеша. Он вглядывался в стихию – он был ею. И страшно, и радостно было ему, грудь широко набиралась воздуха, а сердце с каждым порывом стучало сильнее. Радость воздымала все его существо. Внутри клокотало счастьем. Он смело ступил в дождь. Под ногами протоптанной канавкой захлюпало русло тропинки. Мокрая ожившая трава мелкими плетями цеплялась за его сапоги. Но он шел сквозь дождь. Шел по своему двору, под косыми струями, отодвигая мокрые ветви яблоневых деревьев, в верхушках, встречаясь с листьями, дождь шуршал, заглушая все. Ритмы порывов ветра выводила падающая из водостока струя воды. Алеша остановился рядом, подставил горсткой ладони, пытаясь поймать струю. А она, как играя с ним, тонко звеняще пела и то обрушивалась вдруг в ладони сильной, бьющей тяжестью, то вновь убегала, рассыпаясь мокрыми всплесками в воздухе. Откуда била сейчас вода понять было трудно. Она журчала и хлюпала под ногами, она налетала сбоку, падала сверху, стараясь попасть Алеше за шиворот, и тогда он ежился на миг, улыбался и снова бросался в самую гущу, в самый поток танцующей воды. Мокро звякнула холодная под пальцами щеколда калитки, скрип и Алеша уже на улице. За мерно шуршащей стеной дождя никакого звука, ничьих шагов, глухо падают капли в траву, звонко хлюпают падая в воду, мокрыми порывами стегает дождь по ногам. Широкий шаг и ноги ступили в глубину. Давящая прохлада глубины лужи охватила и сжала голенища сапог. Медленно, чуть расставив руки, Алеша двинулся через воду. Сейчас он чувствовал себя сильным и могучим героем, оставшимся один на один со стихией, один, такой сильный и могучий, один во всем целом мире, говорящий этому небу, которое нависало над ним, он это чувствовал, этому дождю, который хлестал его щеки, этой земле, что лежала под его ногами, этим деревьям, травам, кустам, что умывались сейчас дождем и бились, ломались в порывах ветра – со всеми он был на «ты», они смотрели на него, вглядывались, вслушивались в него. Он был им нужен. Он, наклонившись, потрогал ладонью воду –она плясала, кипела, кружилась, вспучивалась из-под пальцев пузырями. Зачерпнув несколько пригоршней воды, он бросил их к небу, и слившись с потоками дождя, они обрушились на него, бежали по плечам, затекали в рукава, струи стекали по волосам и подбородку. Сейчас они были – одно. Широкими шагами он исследовал дно. Неровное, разъезженное колесами, у самого забора, его неровные штакетины коснулись его плеча, оно заканчивалось. Мокрые пучки травы были берегом. Вода колыхалась, волновалась, то набегая, встревоженная им, волнами, то отступая.
-Привет! – шум разрезаемой воды шлепающими шагами. Шшшух..  – Это Сашка – сосед – давай корабли пускать!
 – А что это такое?
- На потрогай! – и в Алешины руки втиснулся деревянный прямоугольник с вертикальной палочкой и клеенчатым полотном. – Это пароход, широкопалубный.
-Поднять паруса! – командовал Сашка и, выхватив корабль, пояснил: он по воде плавает, из трубы идет дым, он идет к другому берегу. Сейчас на море буря, волны, они раскачивают его, люди на его борту боятся, но капитан ничего не боится и корабль пройдет по морю к берегу. Здесь еще спасательные круги есть. Если что, – добавил он. Алеша потрогал пароход. Спокойно и невозмутимо корабль покачивался в кипящих волнах. На палубу заливала вода, перекатывалась через нее, но он, подталкиваемый Сашкой, уверенно плыл. Алеша чуть надавил на палубу, но корабль, на миг покрывшись водой, упрямо всплыл под рукой и закачался на волнах.