Суббота, Воскресенье Свободные фантазии

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
          СУББОТА

Глава 1

На улице властвовала стихия. Вот  уже двое суток шел проливной дождь, и недовольству горожан не было предела. Новая осень вообще привнесла сумятицу в жизнь города: наряду с непогодой разгоралась политическая борьба кандидатов на пост мера. Кроме опадавших листьев и созданной дождем грязи к туфлям прилипали листовки с портретами лживо улыбающихся кандидатов. То и дело ветер выворачивал на изнанку зонты и из уст с виду самых интеллигентных людей вырывался отборный русский мат.
Я как обычно шел без зонта моя куртка и кепка на голове промокли насквозь. После работы нервы были не к черту, да еще этот дождь. Решение выпить кофе и граммов пятьдесят водки пришло не сразу. Я нащупал в кармане сотенную купюру и открыл дверь первого попавшегося на пути кафе.
Кофе, откровенно говоря, был отвратительный, а вот водка… Водка она и есть водка, когда ее пьешь не часто, кажется, что даже самая паленная сделана клюшничей из кинофильма Гайдая. В груди сделалось тепло, и даже влажные джинсы больше не смущали меня.
Когда я покинул кафе, стрелки часов указывали на семь вечера. «Пора домой», - подумал я, и побежал к остановке, куда только что подошла моя маршрутка.
Микроавтобус полз, еще бы, в такую погоду не боятся ДТП. Сначала это раздражало, потому, как мокрая одежда причиняла, скажем так, дискомфорт, но потом, пригревшись, я даже захотел, чтобы автобус ехал помедленнее. В душе толи от выпитой водки, толи от усталости воцарились покой и умиротворение.
По привычке я начал поглядывать в окна. Мокрые дороги, еле движущиеся машины, мигающие на перекрестках светофоры, меня начало клонить в сон….

Да, поспать сейчас было бы неплохо. Я изрядно вымотался на работе. Закончив, в прошлом году университет, я обрадовался наступившей самостоятельности и возможности спокойно зарабатывать себе на жизнь. Жалко только, что я не учел разности жизненных запросов студента факультета журналистики и работающего журналиста. Родная общага осталась позади. Денег на собственную квартиру взять было не где и приходилось жить в съемной однокомнатной в не очень престижном районе квартирке. В принципе меня это устраивало. Единственной проблемой была постоянная нехватка денег. То есть вопреки ожиданиям получал я неплохо. Но на что-то все время не хватало. Если покупал пылесос, не хватало на новые DVD c фильмами. Если тратился на новые DVD не мог позволить себе сходить выпить с друзьями. Вообщем - замкнутый круг. Плюс приличная сумма уходила на плату за жилье. Но и – это нельзя было назвать проблемой.
Открыв глаза, я понял, что проехал собственную остановку.
- Остановите здесь, пожалуйста, - нервно крикнул я водителю.
- Что проспал? – со спокойной усмешкой ответил он мне.
- Точно,- почему-то резко успокоившись, ответил я.
Открыв дверь маршрутки, я ступил, и попал нагой в лужу. Захотелось выматериться. Нет, только не это. Достаточно злых выкриков и потраченных нервов. Вместо матов, я засмеялся и закрыл дверь автобуса.
Проехал я прилично. Пришлось топать по лужам два квартала. Странно, но вся моя нервность и усталость куда-то улетучились. Мне стало тепло и спокойно. Это не смотря на то, что мои туфли окончательно отсырели. А от мокрой одежды по телу пошел зуд. Надо позвонить Кириллу с Ванькой. Друзьям.
Что такое друзья? Один из тысячи риторических вопросов, над которыми бьются мыслители. При произнесении этого слова возникает тысяча ассоциаций, в памяти всплывают какие-то песни … Короче бог сними с песнями. Лично для меня друзья - это те, кто всегда рад слышать, и иногда рад видеть. Ну, все мы люди. Ну, не хотим мы иногда, чтобы нас отвлекали от каких-то дел, дали выспаться, оставили время на просмотр фильма или прочтения книжки. А вот ты позвонил другу и он рад, даже если просит, чтобы перезвонил, говорит, что занят или спит, в глубине души он все же рад, что ты его не забыл. И когда тебе звонит друг, а ты занят или спишь, ты обязательно выругаешь его матом в слух или про себя, но все-таки будешь, счастлив, что друг тебя не забыл.
Я пошарил в кармане. Где ключи? Неужели потерял? Ах да, сумка! Я порылся в сумке и радостным звоном извлек из нее ключи от квартиры. Заветный щелчок и я дома. Пусть не в собственной квартире, но за время студенческой жизни  вдалеке от родных и от дома я привык называть домом место, где живу, где хранятся мои вещи, где я могу спрятаться под свое одеяло и почистить утром зубы своей зубной щеткой. Там где я не захочу вставать на работу или откуда не захочу идти на пары, короче то место где живу.
Я понежился в горячей ванне, выпил чая с лимоном, и снова вспомнил про друзей. Может потому, что Ванька очень любил чай с лимоном, а Киря просто любил поесть и попить, может, почему еще, но я незамедлительно взял сотовый и позвонил сначала Кириллу.
- Здорово!
- Привет Киря, чем занимаешься?
- Телик смотрю, только с работы приехал. А ты?
- Я, а тоже с работы приехал недавно.
- Ты извини, я спать так хочу, давай завтра созвонимся. Завтра суббота, замутим что – нибудь.
- Завтра суббота! Совсем забыл. Хорошо, я тебе завтра где-то перед обедом звякну.
- Ну все, договорились.
Я нажал на красную кнопку прекращения связи. И набрал номер Ивана.
Тот долго не брал.
- Привет.
- И вам добрый вечер. Ты че Ванька делаешь?
- А фильм с отцом смотрю. Сегодня с работы уехал раньше. Решил устроить себе пару часов отдыха.
- Ты ко мне приехать не хочешь? – мне почему-то очень не хотелось оставаться дома одному.
- Нет Антоха, извини, не могу,- Иван выразил словами и интонацией полное отсутствие желания ехать в другой конец города. В адскую погоду.
- Ладно дружище, слушай мы с Кирей завтра собираемся встретиться, ты как?
- Звоните, без проблем сто лет уже не куда не выбирались.
- Ну, ладно. Передавай своим огромный привет, завтра созвонимся.
Вот и услышались. А завтра, даст бог, увидимся. Обязательно увидимся. Мы же друзья. Друзья, которые давно не виделись. Друзья, которые учились в одном и том же университете. Друзья, которые вместе тусили в ночниках, пили водку и пиво, влюблялись, болтали о разном, дрались, били и были битыми, попадали в неприятности и ссорились. Вообщем, дружили.
Я расправил постель и, скинув с себя домашние джинсы и футболку, упал на диван. Телевизор смотреть не хотелось. Музыку слушать желания не было. Спать, спать, спать и еще раз спать. Вот, что сейчас было единственно правильным и встать завтра часов в одиннадцать.
Сон. Я выключил светильник и уснул. 

Глава 2

Меня разбудил телефон. Мой мобильный телефон. Он играл знакомую мне мелодию. И, кажется, не хотел замолкать.
Я нашарил рукой включатель светильника и «рассеял тьму» вокруг. Глаза заболели. Я сощурился, пытаясь разглядеть который час на настенных часах. Пол третьего ночи. Кто мог звонить мне в такое время? Что–то случилось дома? Взорвалась ТЭЦ, и мне надо сейчас же выезжать на съемку?
Я взял телефон, номер не определился.
- Але, я слушаю.
- Але. Женя, Женя приезжай, скорее, забери меня отсюда. Они здесь все обкуренные какие-то, пьяные в стельку я боюсь.
- Девушка вы не туда попали. Я не Женя, - ответил я и отключился.
Спать. Что за дела? Звонят, будят. Да еще номером ошибаются. Я снова выключил свет и попытался уснуть. Не смог. В голову полезли какие-то нехорошие мысли. Вспомнились слова из песни Гришковца, где говорилось о том, что если ошиблись номером, они вовсе не ошиблись, ведь звонили тебе, ведь ответил ты. Мне стало не по себе, и я включил свет. Во входящих сохранился номер телефона, звонившей мне особы. Я нажал на кнопку соединения.
Я иногда думаю. Сколько миллионов людей одновременно со мной нажимают эту кнопку на своих мобильниках.  И, так же как и я ждут ответа. Иногда дозваниваются, иногда, слышат голос автоответчика или оператора. А ведь иногда от дозвона зависит чья-то жизнь. А телефон выдает надпись: «сеть занята». Этот кто-то не может дозвониться на скорою, не может предупредить человека об опасности, а я сижу, и ни о чем разговариваю с какой-нибудь девицей. Или треплюсь с мамой. Мне все равно у меня приличный лимит на рабочем номере и я могу изредка поболтать за казенный счет.
- Але, - услышал я тот же встревоженный голос.
- Але девушка, у вас все в порядке вы дозвонились до Жени?
- Нет, не могу вспомнить номера.
- Послушайте, а вы не можете вызвать такси, что бы уехать от туда, где вы находитесь?
- В том–то и беда, у меня денег не копейки, и не одного номера такси по вызову я не знаю.
- Хорошо, говорите адрес, я за вами сейчас приеду.
- Правда? Спасибо огромное. Улица загородная, а дом кажется или тридцать семь или тридцать шесть. И…
Я услышал в трубке гудки,  а потом тишину. Я несколько раз жал на соединение, но получал один ответ: «Абонент временно недоступен». Ну, зачем я вызвался приехать за ней? Ну, сказал бы ей номер какого-нибудь такси по вызову. Ну, сам бы вызвал ей такси. Зачем было нужно это никому не нужное геройство.
Выбравшись из постели. Я вытащил из шкафа брюки и свитер. Надел пару чистых носков. Я никогда не надеваю одни носки дважды. Тем более после душа. Не могу я носить грязные носки два три дня, как это делают многие российские мужчины.
Я вышел в прихожую. Вспомнил, что поставил туфли под батареею на кухне, и направился туда. Слава богу, туфли успели высохнуть, а вот куртка была все еще влажной. Я надел пиджак, натянул на голову тонкую вязаную шапочку и покинул квартиру.
Несмотря на то, что живу я в районе отдаленном от центра, найти такси я мог в любое время суток. Вот и сегодня на обочине стояло несколько машин со светящимися желтыми табличками на крыше.
- До загородной по счетчику, сколько примерно? – спросил я у таксиста первой попавшейся машины.
 Таксист был обычным. Обычный такой таксист. Мужик лет тридцати пяти / сорока. Слегка не бритый. Пахнущий дешевым одеколоном, и слушающий радио шансон. И машина у него была обычная. Волга. Новой модели, но наша русская Волга. Мы сошлись на семидесяти рублях туда и червонце за каждые прожданные десять минут. Черт с ним. Не ограбит, благо не бедствую. Не богач конечно и не хватает иногда на что-то, но не бедствую.   
Я думаю, в каждом городе есть улица с названием Загородная. Ходовое название. Как, например Ленина, или Красноармейская. И все они конечно похожи эти загородные. Мрачные, наполовину состоящие из новостроек, на четверть из обычных деревянных домов, и еще на четверть из катеджей новых русских.
 Тридцать четыре, тридцать пять. Стоп. Ну и дела! Тридцать седьмой и тридцать шестой дома оказались как раз коттеджами богатеньких бизнесменов и политиканов.  В каком из двух? В тридцать шестом не горел свет. Коттедж был не очень большим, но, по всей видимости, это не потому, что у хозяина было не достаточно денег. Просто у него был вкус, творческая жилка и приличная доля оригинальности.
Коттедж под номером тридцать семь напротив не отличался оригинальностью. Он был, как будто списан с какого-то каталога. В три этажа высотой он напоминал музей. И оттуда доносились какие-то звуки, и  из всех окон пробивался тусклый свет. Туда.
Мне было конечно страшно идти неизвестно куда, где, по словам звонившей, девушки было полно пьяных и обкуренных придурков. Но я уже взялся за гуж обеими руками. И говорить, что не дюж было обычно не в моих правилах. Ну что ж, предупредил таксиста, что если меня долго не будет, пусть вызывает милицию.
Я открыл стальную, резную калитку и, пройдя по выложенной мрамором дорожке, подошел к двери. После звонка в дверь ждать пришлось не долго, буквально через минуту дверь открылась. На пороге стоял мужчина лет тридцати изрядно выпивший и престранно одетый.
На нем была атласная мантия с капюшоном.
- Пропуск? – с хрипотой произнес он.
Почему-то ничего другого, как показать ему свое журналистское удостоверение, мне в голову не пришло.
Либо у мужика были совсем залиты спиртным глаза, либо моя корочка так походила на необходимый пропуск, но он впустил меня.
- Проходи, ик, - сказал мне человек в мантии.
Я переступил порог.
- Вообще-то, без мантии не положено, ик! – он так вдохновлено икал, что я заулыбался.
- Возьми мою, я тут посижу.
Он снял мантию, и остался передо мной в одних трусах и туфлях. Картина была не то, чтобы забавная. Она была до жути нелепой. Пьяный мужчина в одних трусах и туфлях. Я, пытающийся надеть на себя эту треклятую мантию через голову. Еще несколько секунд и я был готов.
- Слава Фенриру! – громогласно произнес голый «страж врат».
- Слава,- повторил я, дабы не рассекретить своей непричастности к происходящему.
- Все в гостиной, ик, на втором этаже.
- Благодарю, - ответил я и начал подниматься на второй этаж.
Что я здесь делаю? Вместо того чтобы спать и видеть сны я приперся черт знает куда.  Спасать черт знает кого, от черт знает чего, а может это вообще так людей заманивает секта каких–нибудь маньяков. Нет, больно нелепый был вид у встречающего меня. Скорее всего, это…
Так оно и было картина, представшая моим усталым глазам, напомнила мне отрывки из «Девятых врат» Поланского, или «Широко закрытых глаз» Кубрика. Человек пятнадцать находившихся в комнате мужчин и женщин, при свете камина и свечей придавались безудержной оргии и пьяным стонам. Над камином стояла золотая чаша. На чаше была выгравирована голова волка. А над ней почему-то латинскими буквами написано “Fenrir”. Я покопался в глубинах памяти и вспомнил, что так звали мифического волка олицетворение зла у древних скандинавов. Заклятого врага Одина и Тора.
  Мне показалось все это ужасно забавным, и я засмеялся. Один из поклонников Фенрира поднял голову и произнес:
- Предайся вожделенному наслаждению брат.
А после вонзил свой язык в рот сексуальной партнерши настолько же пьяной, на сколько он сам. Мне начало становиться противно. Нет, я не был ханжой. И у меня не вызывал омерзение групповой секс. Но всего должно быть в меру и какая-то культура все-таки должна оставаться. Нет, все-таки групповой секс вызывал у меня омерзение.
  Я огляделся по сторонам и, наконец, увидел ее. Она сидела на кресле не далеко от камина сжимала в руках мобильный телефон, и плакала. Как она оказалась здесь? Что она вообще могла тут делать?
Пробравшись через тела поклонников Фенрира. Я подошел к девушке. И, сняв с головы капюшон, сказал:
- Такси ждет, это я вам звонил, - я на редкость был не многословен и предельно лаконичен.   
Обычно я говорю много. Делаю огромное вступление перед определенным высказыванием, потом долго философствую, объясняю понятные и без того вещи. В школе и в университете меня часто упрекали за это. А сейчас я сказал все быстро и по существу. Не размазывал по блюдцу остатки манной каши, не лил воду из одного стакана в другой. И это подействовало как нельзя лучше. Не задавая лишних вопросов, Девушка встала и последовала за мной  к выходу.
Спускаясь по лестнице, я ловко снял мантию. Почему я одевал ее так долго? А, спустившись, бросил мантию голому «стражу врат». Интересно, как сработало мое подсознание, что автоматически окрестил этого человека пафосным выражением «страж врат».
«Страж врат» спал, сжимая в руке горлышко бутылки, я не приглядывался, но кажется, то были виски.



Глава 3

Мы ехали около пятнадцати минут. Девушка к счастью жила в моем районе, только на три квартала дальше. Я попросил меня высадить. Расплатился с таксистом. И попрощался с Настей. Именно так звали спасенную. Она в слезах благодарила и обещала вернуть потраченные мной деньги.
Я кивнул. Мол, согласен, не возражаю. Она кивнула тоже, дескать, не врет. Я захлопнул дверь машины, и таксист помчал Настю домой.
Мне было наплевать на потраченные деньги, ибо потратил я всего около двух сот рублей. Мне хотелось одного – спать.
В квартире было тепло. Я удивился. Глянул на кухню и увидел, что не выключил плиту. Конфорка раскалилась докрасна, и вот тут я понял, что придется прилично заплатить в этом месяце за электричество. О страхе перед пожаром я тогда не задумался. Выключил плиту. Разделся и прыгнул в постель.
Кода  проснулся, на часах было пол двенадцатого. В принципе, как планировал. Чувствовал я себя бодро. Это показалось странным в свете вчерашних событий. Приняв душ. Я плотно позавтракал омлетом из двух яиц, тремя бутербродами с сыром и чашкой чая с пресловутым лимоном.
«Прекрасно!», - подумал я и, распахнув шторы, выглянул в окно.
Радости моей не было предела. На улице светило солнце в лужах отражались солнечные лучи, а по двору бегали мокрые дворняги, принимавшие ультрафиолетовые ванны.
Улыбаясь и напевая про себя песню группы «Брэйнсторм»  про выходные, в любимых светлых парусиновых брюках, в любимой красной полосатой рубашке, в любимой куртке и туфлях я направлялся к остановке.
До Кирилла я не дозвонился. Зато дозвонился до Ваньки. Он сообщил мне, что созванивался с Кирей, что тот уехал платить за телефон, и чтобы я ехал к нему, то есть Ваньке домой, и что туда подъедет Кирилл, и мы обязательно решим, чем займемся уже вместе.
Я должен был быть у Ивана в половине четвертого, а на часах было только два. Мой автобус ехал через центр. И я решил выйти именно в центре, что бы зайти куда-нибудь,  посидеть выпить.
Я вышел на остановке недалеко от церкви. Церковь была православной, хотя должна была быть католической, а потому архитектура ее соответствовала католическим традициям. «Да, все смешалось в доме Облонских».
Я человек верующий, крещенный в православной церкви. Хотя, в принципе большой разницы  между религиями не находил. Если задуматься, все они похожи, одна на другую. Я даже в свое время занимался какими-то исследованиями в этом ключе. Но моей усидчивости и терпения не хватило, чтобы довести начатое до ума. К тому же, на земле кроме меня уже кто-то до этого додумался. И этот кто-то гораздо прозорливее и усидчивее меня. Ладно…
Как человек, крещенный в православной церкви, я в церковь ходил. Ходил, как все свечку поставить.  Чего-нибудь у бога попросить. Короче отвлекал создателя по всяким своим житейским пустякам. Вот и в этот раз решил зайти, раз оказался по близости.
Людей в церкви было не много. То, что происходило здесь, было прелюбопытно. Два патлатых подростка. В берцах. В бомберах. Препирались с батюшкой. Выкрикивая: «Сатана – рулез!!! Да здравствует антихрист».
Не знаю, что это были за ребята. У меня было много знакомых неформалов. Среди них панки, ролевики, байкеры, скинхеды, эмо. Большинство из них, не смотря на устрашающий вид, были безобидными и  по своему умные, правда замороченные на своих приколах, но, по-моему, без приколов сейчас никто не живет. А это чистое быдло с претензией на индивидуальность и свободомыслие. Наверное, какие-нибудь сатанисты.  Неграмотные сатанисты. Что-то сомневаюсь, чтобы мой тезка Антон Лавей при жизни забегал в церковь и орал какую-то бредятину…хотя? И все бы мне казалось, ничего в этой ситуации страшного не было, если бы я не знал этого батюшку. Он был бывшим военнослужащим. И любил залить за воротник.  Если не ошибаюсь, год назад я возвращался вечером с работы. Я обещал Ваньке, что заскачу к нему. Решил пройтись пешком. Было недалеко. Проходя мимо одного кабака, с китайской кухней я увидел, как два патрульных милиционера пытаются засунуть в «бобик» полнотелого пьяного мужика. Я присмотрелся и узнал в толстяке батюшку вышеупомянутой церкви. Все бы ничего. Все мы русские люди, все мы любим выпить. Но вместо смеренной покорности батюшка лихо зарядил правым кулаком в челюсть одного из патрульных, отправив парня в нокаут, а второго швырнул проч. Не знаю, чем эта история закончилась, я покинул место происшествия, посмеиваясь про себя.
Батюшка схватил одного из претенциозных Митрофанушек за шкварник и вышвырнул за дверь, другой, опешив, потупил с минуту, а потом, определив, что батюшка сейчас возьмется за него, поспешил покинуть церковь. Только тогда я постепенно начал проникаться атмосферой, царившей внутри. Запах ладана и дыма церковных свечей, словно опий ударили в голову, я огляделся, словно впитывая в себя портреты святых глядевших на меня с икон и фресок.  «Ну, вот господи я опять зашел сюда. И почему-то не смотря на то, что батюшка в этой церкви не образец святости и смирения, и район в котором находиться церковь кажется покинутой тобой, все же я чувствую, что ты тут.  А еще ты в миллионе таких же православных и католических церквей. А еще в миллиарде мечетей, синагог, и прочих святых мест разных религий. Ведь ты один, просто людям проще давать тебе разные имена. Мы люди вообще любим все делить и классифицировать. А уж о территориальных и национально – культурных особенностях я вообще помолчу…»
Я крещен в православной церкви и поэтому, я  хожу в православную церковь и чту троицу святую, а иногда почитываю евангелия. И придавать эту церковь не буду по разным причинам, но у человека есть вера, а есть убеждения и своим убеждениям я предан настолько, насколько я предан своей вере.
Поставил свечку, трижды перекрестился и ушел. Когда я снова приду сюда, я не знал.
Двадцать минут третьего определилось на циферблате моих наручных часов. Время еще оставалось. Зайду в какое-нибудь кафе, выпью кофе и к Ваньке.
Я как–то очень быстро, почти не заметно для самого себя преодолел ступеньки церковного крыльца. Повернулся к лицом к церкви, еще раз перекрестился. Нужно так, нужно и все. Повторил разворот на сто восемьдесят и вышел за церковные ворота.
Через пару шагов, пройденных вдоль по тротуару. Я услышал голоса. Кто-то ссорился. Голоса доносились из-за угла. Молодые голоса, это сразу бросалось на слух.
Я свернул за церковный угол. Черт меня дернул тогда, не иначе, хотя я только что посетил церковь…. Ну, да ладно. Завернул я и дело с концом.   
Молодых парней было четверо. Двое – те, что были с позором изгнаны из «дома божьего». Еще двое немного покрупнее, но в таких же нарядах.
- Эй, ребята, чё шумим. У вас все нормально,- брякнул я и подумал, что эта журналистская черта: совать нос не в свои дела меня когда-нибудь погубит.
Однако ссорившиеся, ничего не ответили, и будто и не ссорились, направились, обойдя меня в строну дороги.
  «Пронесло», - подумал я, и собирался развернуться, что бы продолжить свой путь, но не успел. Что-то свистнуло в ушах. А потом темя раздалось пронзающей болью, взгляд потух и…

Глава 4

Как я падал, не помню. Сами подумайте, как можно помнить что-то, находясь без сознания.
 Под спиной я почувствовал сырость. Упал в грязь. Голова болела, я начал приходить в себя. Это обрадовало. Перед глазами  возникали какие-то картинки. Сначала дождь и мокрый асфальт, когда я возвращался с работы в пятницу. Потом особняк этих странных сектантов-извращенцев, потом девушка Настя, которую, как выяснилось собственный муж тунеядец и негодяй отправил на панель. Да, жизнь штука причудливая. Последним, что я вспомнил, прежде чем, окончательно прийти в себя, были подростки «понятной» наружности, и которых я попытался успокоить, и от которых видимо и получил по голове.
Глаза открылись почти автоматически. Взор не был ни чем замутнен, только темя раздалось оглушительной болью. Я вскрикнул. И снова закрыл глаза.
Через секунду, я снова попытался открыть глаза, но на этот раз уже медленнее. Открыл. Темя все еще болело, но уже не так сильно.
Я не сразу сообразил, что надо мной кто-то стоит. Мне сначала показалось, что это галлюцинация, появившаяся от болевого шока. Однако после того как я моргнул несколько раз очертания человеческой фигуры и лицо, которое почему-то я вряд ли смог бы тогда описать не исчезли.
А потом я услышал:
- С вами все в порядке?
Я ответил не задумываясь:
- Все было бы прекрасно, если бы вы помогли мне встать.
- Простите, конечно, конечно, - и незнакомец протянул мне сувою правую руку.
Я ухватился за нее своей правой пятерней. Приложил усилие и встал на  ноги. Голова немного кружилась. Я, было, захотел помотать ей, но подумал, что от боли в темени будет еще хуже. 
- С вами точно все в порядке? – поинтересовался еще раз незнакомец.
Наверное, его насторожило то, что я сощурился, когда вставал.
- Все  в порядке, только голова немного болит, - ответил я и снова сощурился.
- У вас вся спина и … простите, задница в грязи, - сообщил мне незнакомец.
- Да, вот…, - мне страшно захотелось выругаться, но что-то остановило меня. Все-таки во мне осталось немного такта и воспитанности, - что же делать?
- Предлагаю вам для начала отряхнуться. А потом посидеть на лавочке вон той, видите? – поинтересовался незнакомец.
- Да, вижу.
Так я и сделал. Я думал, что добрые полчаса мне придется провести в гордом одиночестве, ожидая момента высыхания и возможности хоть как-то отчиститься. Но незнакомец проводил меня до лавочки и присел рядом. Я взглянул на часы, часы сообщили мне, что уже без двадцати три. Однако я подумал, что предупреждать друзей о задержке еще рано. Повернулся к незнакомцу.
- Меня зовут Антон, - обратился я  к незнакомцу.
- Поляк?
- Почему вы спрашиваете, разве это польское имя? Да в моем роду были поляки, но меня назвали так не поэтому. Маме просто очень нравилось это имя.
- Нет, просто похожи на поляка. Очень приятно, Богдан.
- Красивое имя, кажется, значит «данный богом»?
- Точно, это имя тоже нравилось моей маме, - тут Богдан как-то задумался.
- Что-то не так?
- Да нет Антон все нормально. Просто кое-что вспомнилось … из детства, - он посмотрел на меня, и только теперь я поймал себя на мысли, что совершенно не рассмотрел своего нового знакомого.
Я осознал, почему его лицо сразу не бросилось в глаза. Ведь когда я очнулся, я не сразу понял, что надо мной стоит человек и смотрит на меня. Его лицо было совершенно обычным. Таких лиц было очень много, очень много. Русые волосы коротко стриженные. Не жесткие, не мягкие, судя по виду. Обычный средних размеров нос. Обычные средних размеров губы. Лицо ничего особенно не выражало. Оно было небритым не особенно скуластым и не слишком округлым  - было «обычным». И только глаза, глаза, спрятанные за линзами маленьких гротескно-круглых очков, скрывали какую – то невообразимых масштабов глубину. Глубину и ясность.
На Богдане было черное драповое пальто, синие джинсы, тертые не потому, что были модными, а от времени. И черные, казалось ни чищенные с момента покупки туфли.
- Чем вы занимаетесь Богдан?- ох уж мне эта журналистская привычка задавать вопросы.
- Я писатель.
- Серьезно?
- Серьезнее некуда. Писатель. Пишу. Пишу на продажу. Бульварщину разную. Гадость, аж отвратно.
- Странно признание.
- А ничего странного. Пишу эту дрянь потому, что так якобы хочет читатель именно так говорят эти сволочи издатели. Да, ладно. На самом деле дело не в них. Во мне дело, дело в страхе. Страхе, оказаться бездарным и ненужным никому. Слава богу, это прошло. Теперь мне уже плевать.  Я не один, - его змеиное спокойствие обдало меня холодом.
 Я не знал, что ответить, исповедь Богдана потрясла меня. Я многое видел и слышал, но такое я слышал впервые.
- Вот и вы молчите. Все замолкают, когда я им начинаю говорить о страхе.
- Кому? – опять не задумываясь, задал вопрос я. Вот, что значит профессиональные привычки.
- Ей, Марине. Она любит меня, и понимает,- с этими словами мой собеседник встал, - У меня есть мечта написать книгу. Не знаю, что это будет,  я ненавижу классификации. Ненавижу жанры. Книгу о рае. Он наверняка есть. И ад есть. Потому что есть бог. Он у каждого свой. Но он один. У него много имен, и не одного настоящего. Прощайте Антон.
Договорив, Богдан развернулся и пошел  по тротуару прочь от скамейки, где сидел я.
- Спасибо за помощь! – крикнул я ему вслед.
 В ответ он махнул мне рукой, не оборачиваясь. На углу, куда он шел, стояла женщина в таком же одеянии, как и Богдан. И вообще они были ужасно похожи, светлые волосы и печальные глаза, пропитанные спокойствием. 



Глава 5

Десять минут четвертого. Мне осталось на дорогу к Ивану ровно двадцать минут. От центра города до дома моего друга было пятнадцать минут езды на троллейбусе и десять минут езды в маршрутном такси.
Я открыл свой портмоне, пересчитал наличность и выбрал третий вариант. Я поймал такси и сел в него, успокоившись, что не придется ехать с грязной спиной и… задницей.  Я не так болезненно реагировал на свой внешний вид, как в подростковом возрасте, но все-таки …
На такси я доехал до дома Ивана за пять минут. Таксист остановил машину у подъезда. Я заплатил ему по счетчику, его честно заработанный семидесятник.
- ВЫ простите, но у вас сзади все грязно это вы не у меня испачкались?- спросил таксист с озадаченным лицом.
- Нет не у вас, я …я упал, не беспокойтесь, вам я кажется то же ничего не испачкал, спасибо, - ответил я.
- Ну, что ж удачи, - бросил мне на прощание таксист, в тот самый момент, когда я закрывал дверцу машины.
Тук, тук, тук. Я трижды постучал в дверь. Прошла минута, но дверь, так никто и не открыл. «Досадно», - подумал я.
Мчался на всех парах, а Ивана не оказалось дома.
Я вышел на улицу. Звонить из подъезда у меня не было желания. Около подъезда стояло три машины. Они настолько дополняли пейзаж, который открылся мне, что стало, как-то не по себе.  Я вытащил из кармана мобильный телефон, нажал на кнопку вызова, выбрал из открывшегося списка исходящих звонков имя Иван и повторно нажал на кнопку вызова. Пошли длинные гудки, и я стал ждать ответа. Прошла минута, ответа не последовало. Голос оператора ответил мне, что мне следует перезвонить позже.
В этот момент за спиной скрипнула дверь подъезда. На улицу вышел мужчина среднего роста в черных брюках и клетчатой голубой рубашке с короткими рукавами.
Мужчина подошел к одной из трех машин,  вытащил ключи, нажал на кнопочку, в машине что-то пискнуло. Он открыл дверцу водителя, и уселся за руль.
Пока он вставлял ключи в скважину замка зажигания, мне пришла в голову мысль. Я подошел к дверце водителя и жестом попросил открыть опустить стекло.
- Простите, - обратился я к мужчине. – Вы случайно не в центр направляетесь, или, может быть, поедете через центр. Вы бы не могли меня подбросить? Плачу по счетчику. Просто ужасно не охота выходить к дороге ловит такси.
- Хорошо, только я вас так подброшу. Бесплатно. Я действительно через центр поеду. Вас там, где выбросить?
- Да прямо недалеко от центральной площади.
- Садитесь, - сказал мужчина и указал на переднее сидение рядом с водительским.
  Я обогнул капот машины. Открыл дверцу и уселся на мягкое удобное сидение пассажира.
- Вас как зовут? – поинтересовался у меня мужчина.
-Антон, - ответил я, и пришло в голову, что два знакомства за один день это очень интересно.
-А меня Евгений, - опередив мой встречный вопрос, представился мужчина.
- Чем занимаетесь Евгений? – нужно же как-то было компенсировать упущенную возможность полюбопытствовать. 
- Я? – спросил Евгений, так словно в машине еще кто-то был. – Сейчас ничем временно безработный.
Я пристально посмотрел на Евгения. По его одежде трудно было судить о его материальном положении. Однако машина, в которую я сел пару минут назад, трудно было назвать дешевой. Насколько я разбираюсь в машинах, эта стоила около десяти - пятнадцати тысяч долларов.
- А машина ваша?
- Моя, - ответил Евгений. – Мне ее родители невесты на свадьбу подарили.
- Хороший подарок, - посмотрев на часы, сказал я.
- И мне нравиться, - ответил Евгений.
Через семь минут Евгений высадил меня не далеко, от центральной площади, как я  его и просил.
- Спасибо огромное, - поблагодарил я Евгения.- Сегодня мне второй раз попадается бескорыстный человек.
- Наверное, вы просто счастливчик.
- Вот возьмите, - я протянул Евгению свою визитку. – Вдруг что-то понадобиться, звоните смело.
- Хорошо, спасибо.
- Всего хорошего вам Женя. И жене вашей.… А как, жену зовут, - не знаю, для чего спросил я.
- Анастасия, я ее просто Настенька зову,- с этими словами он поднял стекло. Включил зажигание, и через мгновение он был уже далеко.
«Настя…?!» - подумал я.

Глава 6

Кровососущие насекомые осенью – вещь редкая. Поэтому когда меня что-то кольнуло в шею, в область сонной артерии я не понял что это. Чертыхнулся в слух. И потерял сознание.
Два знакомства за день, а если считать, что мое знакомство с Настей тоже было субботним, тогда три. В придачу два обморока. Я мог мыслить, но находился  без сознания.
Я чувствовал, что лежу, что мое тело трясет. Нет, это не приступ лихорадки. Ощущения были схожи с тем, когда спишь в автомобиле. Причем автомобиль едет по проселочной дороге, не пропуская ни одной ямы и выбоины.
- Фко, эт, - попытался сказать я. Но помешал скотч, которым мне заклеили рот.
Я стал волочиться, пытаться высвободиться от пут, связывающих меня. Боже, я был связан, мне заклеили рот, только теперь я осознал это. Лучшей субботы в моей жизни не было.
Снова что-то кольнуло в шею. Б…
В лицо пахнуло свежим воздухом. Такой приятный ветер может дуть только у водоема. Я сделал несколько глубоких вдохов. Голова загудела, и я открыл глаза.
Нарождающийся месяц вступил в свои владения, сменив на троне увядающего старика солнце. Солнце с годами стало все больше тускнеть. От чего это происходит? Толи мы действительно можем в скором будущем остаться без светила, толи это просто мы стареем, и глаза перестают воспринимать яркость солнечных лучей.
Я действительно находился перед водоемом. Это была река. Река, протекающая вдоль всего региона, в котором мне посчастливилось жить.
Я сидел в большом деревянном резном кресле, напоминающем трон. Передо мной стояла большая чаша на длинной в метр ножке. Сразу за чашей, песчаный берег реки уходил в темно-синею рябь.
 Люди в мантиях и с волчьими головами на шеях стояли по пояс в воде, и что–то произносили в слух. Их лица и головы закрывали большие капюшоны. Их монотонный говор нагнетал усталость, смешанную с ужасом и дрожью.
А потом я вспомнил…
Это были поклонники Фенрира. Те самые, которых я видел, когда забирал Настю…?
Не может быть.
Я попытался подняться. Но оказалось, что мои руки привязаны ручкам кресла. Привязаны очень крепко. Разорвать путы было невозможно. Я попытался опустить голову, чтобы развязать путы зубами, но неожиданно из-за спинки кресла вышел еще один «поклонник» Фенрира и ткнул мне в висок дулом пистолета.
 - Что происходит! – закричал я что было сил.
Говор людей в воде смолк. Один из «поклонников» вышел вперед. Он снял с головы капюшон и открыл лицо.
Увидев его лицо, я вспомнил про лицо Богдана. Несчастного писателя, заблудившегося в глубинах собственных противоречий. «Поклонник», которого я про себя в ту секунду окрестил «Первый», не был похож на Богдана скорее совсем наоборот.
Его внешность была слишком яркой. Густые черные волосы собранные сзади в длинный хвост. Высокий лоб. Сияющие голубые глаза. И тоненькие усики, переходящие в такую же тоненькую бородку.
-  Поздравляю тебя, ты избран, - произнес «Первый».
- Избран. Для чего?
- Ты станешь Одином. Ты станешь дорогой для возвращения господина.
- Вы в своем уме, о чем вы говорите?
- Приведите Зорка, - обратился к «поклоннику», караулившему меня с пистолетом «Первый».
Тот скрылся за спинкой кресла.
- Может, мы прекратим этот сумасшедший дом, и вы отпустите меня? Это все походит на плохое кино. А ваши ритуалы на фарс.
- Замолчи, ты не понимаешь что говоришь, - ответил «Первый». – Сегодня в день новой луны. В день свершения пророчества повелитель освободится из своей темницы. И ты станешь ключом для его возвращения.
Из–за спинки кресла снова вышел «поклонник» - страж, но уже в сопровождении огромного черного волка, в наморднике. На секунду мне стало не по себе, а потом, в голове появилась очень парадоксальная для  сложившейся ситуации мысль…. Волки не поддаются дрессировки и выучки, а этот выглядел спокойным. Может наркотой накачали?
- Один должен совокупиться с ней, с той, которая станет матерью Фенрира.
 К «поклоннику» с волком подошла девушка. Это, можно было определить по выступавшей из-под одеяния груди.
- Иди и выполни предначертанное.
 
Это была Настя, она села мне на колени, расставив ноги, и я увидел ее лицо. На ней совершенно не было косметики, я понял, что мое мужское естество начинает трепетать. Попросту я захотел ее.
- Тебе нужно бежать, я разрежу веревки, - шепнула она мне, а потом прикусила мочку моего уха и запустила в ухо язык.
Я почувствовал, как она разрезает веревки за моей спиной. И в моем напуганном сознании затеплилась надежда на избавление от этого всепоглощающего кошмара.
- А как же ты? – спросил я ее.
- Со мной все будет в порядке. За каждое доброе дело человек должен быть вознагражден добротой.
На мгновение я подумал, что не хочу не куда бежать. Я хочу быть с этой женщиной, совокупится с ней здесь рядом с этими ужасными людьми, с это рекой, под этим небом. Звездным небом. А потом она шепнула:
- Беги… - и встала, загораживая меня спиной от «поклонников Фенрира». 


Глава 7

Я бежал сломя голову, не пытаясь оглянуться. Мне, в сущности, никогда не было раньше так страшно. Раздались выстрелы, я понял, что в меня стреляют, но совершенно не слышал погони. Не слышал бега преследователей, только выстрелы, а через секунду еще и свист пуль у моих ушей. Не могу сказать, как долго я бежал, пока не добрался до  трассы. Наступила непроглядная ночь, и машин на трассе не было. Я стоял у обочины в надежде, что погоня прекратилась, а потом, мое тело обмякло, и я потерял сознание.

Вокруг царило ощущение спокойствия и теплоты, трещала печка, и пахло свежезаваренным чаем.  Для меня – это были одни из самых приятных ощущений из детства. Детства, проведенного на даче у бабушки, с блинами и свежим чаем. Я открыл глаза и поймал себя на мысли, что  - это уже было. Ах, ну да подростки в церкви! Только теперь я лежал на пружинной кровати в комнате с деревянным столом, печкой  и человеком за этим столом. Он обернулся, видимо услышав мое ерзание.
- Очнулся. Ну, слава богу, - это был мужчина лет сорока пяти – пятидесяти. Волос почти покинул его голову, но не щеки и бороду. Он был высокий и худой. В принципе он выглядел странно. То есть он выглядел ужасно и приятно одновременно. В его чертах было что-то от Фредди Крюгерра, а что-то от Кисы Воробьяненова. Я поймал себя на мысли, что, не смотря на произошедшие со мной события, я не потерял умения анализировать.
- Есть закурить? -  вот выдал. Сам от себя не ожидал, мне вообще-то, конечно, хотелось спросить: кто вы, где я, но вместо этого я попросил закурить, хотя активно бросал.
- Да, конечно, - незнакомец покопался в кармане брюк, и извлек сигарету. -  Только крепкие они.
- Это ничего, - я встал с кровати и взял у него сигарету. Незнакомец подкурил мне и я сел за стол, на котором стояла пепельница, электрический чайник, заварник и  «розетка» с бубликами. Незнакомец то же сел.
- Тебя, как зовут? Меня Юрий.
Я подумал, что мне не хочется представляться, с другой стороны этот человек оказался моими спасителем. Почему-то я решил именно так. А значит отмолчаться или соврать будет  - неблагодарностью.
- Антон.
- Очень приятно, - он протянул мне руку. Я пожал ее. 
- Как я здесь…
- Странная формулировка вопроса! Я тебя на дороге подобрал, ехал на роботу из города, смотрю, лежит кто-то у обочины. Остановился, подошел, спиртным не несет, пульс есть, значит в обмороке, ну не бросать же на трасе одного, где только лес кругом.
- Мир не без добрых людей, - я сказал – это без иронии, но понял, что звучало сказанное иронично.
- А ты как на трассе оказался?
Я подумал, что и о том, что случилась, у меня нет большого желания рассказывать. НО чем, черт не шутит. И я выложил Юрию все, что со мной приключилось.
- Я думал, что такое только в кино бывает, - прокомментировал он услышанное.
-А вы кем работаете? И вообще мы, я так понимаю за городом.
- Да. 8 километр.
Мне стало не по себе.
- Но ведь на 8-ом кладбище?!
- Точно, ты угадал. Я на кладбище работаю, ночным смотрителем и могильщиком по совместительству. А что, деньги не плохие, работа по сменная: сутки через двое. Вообще сегодня и смена – то не моя, просто на завтра заказ на могилу. А я один могильщик остался, ну вот и поменялись с напарником.  Ты не пугайся здесь не страшно совсем. Я вот вообще-то в прошлом преподаватель математики  в университете, между прочим, кандидат наук, то же сначала не по себе было, а теперь ничего, привык.
Кладбище. Но почему-то мне было совсем не жутко, и зря меня Юрий пытался успокоить, я и не нервничал вовсе. Сегодня со мной произошло столько, что и сказать страшно. И кладбище… эта мысль меня даже успокаивала. От мертвых вреда меньше, чем от живых, так еще моя прабабушка любила говорить. Был у меня один знакомый, в студенческие годы. Он был полным идиотом. Но, естественно об этом не догадывался, вообщем был полным идиотом. Так вот он жутко кладбищ боялся и не, потому что верил в то, что покойники могут ожить, а, что можно упасть в глубокую могилу и тебя землей засыплет. При этом ему было далеко за двадцать, он учился после техникума и армии. Короче нормальный средне статистический полный идиот, таких много.
- Нравитесь вы мне.
- Кто? – я насторожился.
- Молодежь. Вот все говорят наша молодежь не куда не годиться. Неправда. Вы сейчас во многом лучше нас, сообразительнее, настойчивее и трудитесь не меньше. На вас столько знаний ото всюду сыпется. Но вот есть одно но, чисто математическое. Я даже целую теорию придумал
- И в чем суть?
- Нет у вас уверенности в том, что вы делаете одна бравада! Раньше трудились за идею, а вы все деньгами мотивируете, и сами себе врете, не ради денег вы постоянно бежите куда-то.
- А ради чего?
- А ни ради чего! Так потому что надо и все. И теорию я свою назвал так: безмативационная последовательная цепь действий 
Звучало красиво, я улыбнулся. Дальше мы попили чай и легли спать. Я вернулся на пружинную кровать, Юрий пристроился на тахту возле печки, укрывшись старым тулупом. Сон долго не шел, я думал о том, что произошло со мной. Думал о Насте, об этих дешевых одурманенных чем-то фанатиках. О писателе Богдане и его Марине. А еще о том, что сплю в кладбищенской сторожке, а рассчитывал, что буду ночевать дома. Друзья. Я же должен был встретиться с друзьями. Я сунул руку в карман брюк и достал телефон.  Связи, конечно не было. Вот тебе и суббота. Ну что ж, такая судьба. Зато будет, что вспомнить. В конце концов, завтра еще целый выходной день.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ВОСКРЕСЕНЬЕ

Глава 1

Из открытой форточки на меня дуло свежим ветерком. В машине уже не было так, душно, как в начале пути. На душе сделалось легко и приятно, мой новый друг – могильщик вез меня в город.

Когда я проснулся, Юрия уже  в сторожке не было. Чайник был горячим, и я осмелился налить себе кружечку. Чай взбодрил. Начался второй выходной день этой недели, завтра на работу. Завтра снова привычный круг забот и дел. Я выглянул в окно. Завораживающая и пугающая картина ударила по нервам, я от чего-то задрожал. Бесконечное множество могил. Могил, в которых покоятся тела людей, но … только тела. У дома стоял грузовик, с высокими бортами. Возле него  Юрий и еще один мужик, вернее я бы сказал мужичонка. Невысокого роста, лет пятьдесят, с густыми седыми усами и китайской кожаной кепкой на макушке. Они о чем-то разговаривали, мужичонка при этом бурно смеялся.
Я, решил по любопытствовать. Опять  - это журналистское любопытство, везде засунуть свой нос.  Вчера все мои потуги любопытства закончились плохо, а последняя, чуть не завершилась летально. Но…
- Доброе утро! Как спалось,  - Юрий был в хорошем расположении духа.
- Спасибо, отлично! Как убитый спал.
- Хорошо сказано, особенно на кладбИщЕ звучит!  - сказал мужичонка в кепке с ударением на букву «и» в слове кладбище.
- Это Федь тот парень, про которого я тебе рассказывал.
- Очень приятно, Федор, - мужичонка протянул мне руку.
- Антон, - я пожал его руку.
- Ну, что Антошка не хочешь посмотреть на процесс погребения? – спросил Юрий.
- А этот процесс попадает под вашу теорию?
- А то – это ведь главный научный вывод моей теории. Все безмативационно, но в финале проявляется весь смысл бытия. Все возвращается к земле.
- Очень оптимистично,  - сыронизировал я!
- Как и все в этой жизни,  - подхватил Юрий.
- Ладно, умники, давайте уже труп сгрузим, да я поеду.
- Ты Федя заводи подвози куда обычно, а мы сейчас подойдем, -  сказал водителю Юрий.
Мужичонка прыгнул в кабину, мотор затарахтел, но машина завелась и тронулась.  За ней поднялась пыль. Я зажмурился и закашлял.
- Пойдем, Антон, возьму лопату. Поможешь?
- Да, конечно, - мне не прельщала роль могильщика, но отказывать своему вчерашнему спасителю было неудобно. Ну и любопытство….
Мы взяли две лопаты. И направились вслед за грузовиком, удаляясь куда-то в сторону от всех могил.
- Безродных хоронят на отшибе, сообщил Юрий.  – Их в последнее время много: бомжи, алкаши  у которых ни детей, ни родственников. Самое главное закидывают их в большие деревянные ящики, там щелей полно, а трупы же они сам понимаешь, воняют. Еще ведь не холодно.
- Я сейчас не уловил запаха трупного яда.
- Труп свежий вчера в обед нашли возле церкви. Ни документов при нем ничего. Вообще-то они так быстро закапывать права не имели до разбирательства. А вообще черт знает, что это за труп, мое дело маленькое я в большие дела не суюсь.
- Думаю, в этом вы правы, - подумал я о свих вчерашних приключениях.
Когда мы подошли к выкопанной могиле, Федя уже открыл задний борт.
- Все опускаю, - заорал он из кабины.
Кузов зашевелился, приподнялся и ящик с покойником потихоньку начал скатываться в могилу.
- Он не разобьется? -  спросил я Юрия.
- В принципе не должен, а вообще – то без разницы, все равно сейчас закапывать будем.
Ящик действительно почти развалился. Причем откололась именно часть крышки, так, что можно было увидеть покойника. Я зря посмотрел. Не нужно было. Что такое? Что за чертовщина, происходит со мной? Этого просто не могло быть!

Гроб был пуст. Абсолютно пуст. Там никого не было. Меня пробрало.
- Юрий взгляните, - сказал я могильщику.
Он подошел к краю и посмотрел в могилу.
- Ну и что, молодой был сразу видно, чем-то, кстати, на тебя смахивает, - он засмеялся. Я недоумевал.  – А вообще Антон, Ерик, как ерик, но я не знал его Горацио, и по большому счету  мне на него наплевать. Давай закапывать.
Я ничего не сказал, просто начал засыпать могилу землей так, как это делал Юрий, и в моей голове рождались самые страшные и самые странные мысли, но от чего-то я знал, что за всем этим кроется что-то до боли простое. И нет ни в минувших, ни в нынешних событиях ничего невероятного.

Город встретил нас хмурыми облаками, тучи собирались к дождю. Я посмотрел на часы, они показывали без пяти минут первого. У меня оставалось еще полдня отдыха. Причем, очень заслуженного.

 

Глава 2

Юрий подвез меня к дому Ивана. Звонить другу я не стал. Решил застигнуть его врасплох. Во дворе туда сюда бегала малышня, на лавочках сидели бабули, прощаясь с последними теплыми деньками, у одного из подъездов скучковалась местная пьянь. По их оживленности было видно, что люди заняты очень важным делом – собирают, кто, сколько может на очередную бутылку.
Я вошел в подъезд. На пятом этаже подошел к знакомой квартире. Иван жил с родителями. Потрясающие люди. Живые интересные умные и творческие.  Отец Ваньки дядя Саша был юристом, мать тетя Нина в прошлом милиционер и журналистка, а ныне домохозяйка. Люди, которые для меня были эталоном во многом. Во-первых, дядя Саша писал. Писал серьезную литературу и даже издавался. Причем для него – это было не просто хобби, а скорее смысл существования. В студенчестве, когда я был частым гостем у Ивана, его отец почему-то напоминал мне внешне  - Жюля Верна. Тетя Нина писала стихи, при этом ее стихи выпадали из общепринятого восприятия современной женской поэзии, которая пестрила образами и тоской, они были полны оптимизма и хорошей жизненной философии.
Звонок. Тишина. Еще звонок. Снова тишина. Дверь никто не спешил открывать. Я насторожился. Вряд ли вся семья в воскресенье куда-то отправилась тем более в обеденное время. Я еще раз позвонил. Со стороны спины послышался скрежет, и скрип открылась дверь.
- Вы к кому?  -
  Я обернулся, услышав знакомый голос. На пороге в облегающих джинсах и маечке стояла …Настя.
- Ты? – на ее лице читалось удивление и радость.
- … - я ничего не мог сказать, язык не ворочался.
- Зайди Антон, не бойся, зайди в квартиру.
В груди образовался комок. Я не знал, что делать. Мой разум говорил мне  - «Беги, спасайся прочь отсюда – это происки, не иначе дьявола. Здесь никогда не жила молодая супружеская семья. Здесь жили солидные люди с большой собакой. Откуда  - эта женщина здесь? Черт да ты ведь из-за нее чуть не погиб!!!» Но все мое природное естество тянулось к ней. К этой сектантке, к этой проститутке. Ведь она была именно проститутка. Да что я вообще мог знать о ней? Спас ее от.... От кого я ее спас? От ее же соратников. Но… зачем, почему я? Что за бред?
- Ну же, Антон. Да не бойся ты, ну что ты стоишь? Я ведь тебя спасла, вчера не помнишь?
И здесь она меня поймала на крючок. Действительно. Имена она помогла мне бежать. И ведь всю вчерашнюю ночь, в кладбищенской сторожке я думал о ней, беспокоился, переживал, что будет  с ней, что могут с ней сделать эти фанатики? И я вошел.

- Проходи, разувайся. Мужа нет. Не беспокойся.
Она была очаровательна в этом домашнем наряде с хвостиком на макушке. Я только теперь по-настоящему смог оценить ее красоту. Наверное, потому что в нашу первую встречу, она была жертвой обстоятельств, а я хотел одного  - спать. А во вторую жертвой обстоятельств был я, и я хотел другого  - жить!
Она была чуть ниже меня где-то метр семьдесят ростом, шатенка, стройная с прекрасной точеной фигурой. Но ее глаза, ее зеленые глаза и чувственные губы, от них просто нельзя было оторваться. Я сел на тумбочку в прихожей и не мог оторвать от нее взгляда.
- Ты что, Антон, что замер, еще ни слова не произнес?
- Прости, что происходит? Объясни мне. Я думаю, что схожу с ума.
Она расхохоталась.
- Да, ну тебя, все в порядке. Ты не сумасшедший – это уж точно. Ты смешной. Симпатичный и смешной одновременно. А еще  твой внешний вид. Прости. Давай разувайся, чай пить будем, - и ушла на кухню.
Я снял свои коричневее туфли, и понял, о чем она говорила, мой внешний вид, действительно оставлял  желать лучшего, судя по одним туфлям. Они были не чищенные грязные и  поцарапанные. Я подошел к зеркалу. Ну, вот и все….
Парусиновые брюки помялись и покрылись грязными пятнами. Куртка ни чем не отличалась от брюк, а у рубашки чуть надорвался воротничок, и не хватало нескольких пуговиц. Но одежда  - это еще не все. Растрепанные, торчащие на голове волосы придавали мне вид неряшливого профессора математики, щеки и борода схватились легким налетом щетины, которую  рассекали полосы царапин и синяков.

На кухне было уютно. По домашнему уютно. А еще там пахло свежей заваркой, как в сторожке у Юрия  - это меня успокоило. Я присел за стол напротив двери.
- Ты с сахаром пьешь? – она вела себя непринужденно: улыбалась, корчила рожи.
- Да, спасибо.
-Ты извини ничего существенного поесть нет, муж вчера вечером уехал в командировку на два дня. Я себе не готовлю.
- Это ничего я не очень голоден, - по правде говоря, я солгал. Жрать я хотел неимоверно.
Настя налила чай, приготовила бутерброды, налила варенья, достала бублики и конфеты. Я молча начал поглощать.
- Ну вот, а говоришь, не голоден. Кстати, я ведь должна тебе за такси.
- УУ, это не нувно, - сказал я с набитым ртом.
После чаепития, я окончательно расслабился. А Настя казалось вообще полностью раскрепощенной, точно мы вчера все-таки переспали.
- Антон, давай тебя в порядок приведем. Постираем брюки, почистим куртку. До вечера все высохнет. А я тебе дам еще одну футболку вместо порванной рубашки, я ее мужу купила недавно, а она ему мала, оказалось, он по крупнее тебя, тебе, наверное, подойдет. Вот тебе и долг за такси.
- Очень заманчиво, но… боюсь, мне придется отказаться. Не буду же в чужой квартире при посторонней женщине в одних трусах разгуливать.
- Я в принципе не совсем посторонняя,  - Настя смеялась. – Извини, Антон. Дело не в этом я тебе просто очень благодарна.
- За что?
- За спасение!
Вот. Теперь мы подошли к самому главному, к тому, от  чего меня отвлекли Настины глаза, губы и моя похотливая душонка.
- А это было спасение? Что вообще произошло и происходит сейчас.
Настроение Насти резко изменилось. Пропала улыбка, радость в глазах. Ее лицо сделалось печальным и уставшим.
- Знаешь, Антон, все сложно. Я не хочу вдаваться в подробности.
- Не хочешь вдаваться в подробности, да с тобой и твоим муженьком связана вся моя жизнь за последние сутки, и ты говоришь, что не хочешь вдаваться в подробности, - я говорил на повышенных тонах, стараясь не сорваться. При этом встал со стула и сделал угрожающее выражение лица, на сколько – это было возможно с моей прической и всем остальным.
- Антоша, - Настя сохраняла полное спокойствие и перешла на уменьшительно-ласкательную форму обращения. – Сядь, пожалуйста. Пойми ты, тебе ничего больше не угрожает, ты влез в странную историю, но тебя она не касается. Мою же жизнь нельзя назвать счастливой, я не хочу о ней говорить. Брак по расчету. Муж меркантильная сволочь и извращенец. Но выбора у меня уже нет. А тут, ты, таких как ты, я давно не видела. Прилетел меня спасать,  ни слова не сказав. Мне тогда действительно нужна была помощь.
- Я сам себе удивился!
- А не чему удивляться! По поступкам человека в таких ситуациях и определяется степень его героизма! Ты ведь спал, когда я позвонила?
- Да, спал.
- Ну вот. Ты действовал на уровне своего подсознания, не раздумывая. А это дорого стоит.
Она подошла на очень близкое расстояние. Мое естество затрепетало. Все ее действия повторяли субботний вечер у реки. Но мне было все равно. Было безумно приятно ощущать ее на своих коленях. Чувствовать, как ее язык ласкает мое ухо. Она шептала:
- Милый, такой хороший. Смешной.
Я больше не мог справляться  с собой. Обнял ее, прижал к себе и поцеловал.  Это был безумно страстный поцелуй. Я поймал себя на мысли, что давно не был так возбужден. Ее рука уже была в моих штанах, доводя меня до безумия. Потом, поцелуй закончился. Ее глаза пылали огнем. Из зеленых они для меня вдруг превратились в алые. Одним сильным движением рук он сорвала с меня порванную рубашку. А потом еще раз пристально посмотрела на меня и сказала:
- Давай сейчас ничего не будем говорить и не о чем не будем думать. Я просто жутко хочу тебя, а ты меня. И не переубеждай.
Глупая, я и не собирался. Я накинулся на нее, страстно, но как-то неуклюже и глупо, однако впервые в жизни мне было наплевать.
Вспышки света проскакивали в моей голове, я чувствовал жар, гладил ее бедра, сжимал попу. Мы занимались любовью, так, как будто не делали этого очень долго, и в то же время, секунду назад.
 
Глава3

Мне жутко хотелось закурить. Мы лежали, раскинувшись на семейной кровати Насти и ее мужа. Я не отличался до недавнего времени особым цинизмом, но сейчас мне даже было приятно осознавать себя любовником чужой жены. Настя положила мне голову на грудь, от этого сделалось еще приятней. В такие моменты жизни начинаешь понимать, что значит  «летаешь»!
- Радость моя, я как будто ждала тебя всю свою жизнь, - Настя говорила это тихо, словно заставляя меня прислушаться.
В этих словах было гораздо больше правды и тепла, для меня, чем, слова похвальбы о моих мужских достоинствах, я разомлел окончательно. Нет! Неужели я влюбляюсь в нее…. Или …. Да ведь я уже влюбился в нее. Я влюбился  в нее еще тогда, в коттедже поклонников Фенрира. Я поймал себя на мысли, что одна моя рука гладит ее  голову, а другая ложбинку на груди. Вот так выходные!
Через полчаса я уже стоял на балконе в обещанной футболке, обернутый на бедрах в полотенце. Мытье взбодрило меня. Сигарета вернула нервную систему к жизни. Мне показалось, что я снова могу объективно воспринимать действительность. Мои постиранные брюки сушились на балконной проволоке, покачиваясь из стороны в сторону. Как же хорошо. Я нашел в мобильнике номер Кирилла и нажал кнопку вызова.
 - «В данный момент абонент не доступен», -  сообщил приятный женский голос.
Ну ладно. Теперь Ивану.
- «В данный момент абонент не доступен».
Да, что ж это такое! Впрочем, в эти минуты я даже был рад, что они были недоступны. Время только-только приблизилось к половине пятого вчера. Я как минимум мог оставаться у Насти еще пять часов. И мне думалось, мы нашли бы, чем  с ней заняться.
Я даже не услышал, как за спиной открылась дверь.
- Деньги-то у тебя есть заплатить, герой?
В дверях стоял тот самый мужчина, который подбрасывал меня до центра. Вот! Все сходится жена Настя, муж моральный урод, поклонники Фенрира! Вот так вляпался. Ничего не скажешь.
- Ну, так что понравилась девочка? – в правой руке он держал «Вальтер» с глушителем. – Тут, ведь какое дело, трахаешь малышку плати денежку.
Я не мог открыть рта. Страх сковал мои движения, я выпустил из пальцев сигарету. Она упала мне на голую ногу и обожгла.
- Ай, - схватился я за ногу.
- Больно? Ну, сейчас все пройдет. Надоел ты мне Антоша, путаешься под ногами. Такой отличный план был. Закрутил с этими фанатиками – извращенцами. Думал, все спишу на них, тут ты подвалил со своим героизмом. Ну, оно тебе было надо? Ночью, хрен знает куда ехать, спасать какую-то проститутку? Потом пришлось думать, как тебя устранить. Как на случай сосед оказался твоим другом. Я его с утра пивка пригласил выпить, а он давай говорить, что условился, с друзьями сегодня встретится, начал про вашу компанию рассказывать, про тебя. Общительный парень, на счастье оказался. Показал вашу фотку в телефоне. А, Настя дура увидела да и ляпни, мне, вот же он мой спаситель. Так, что брат – это тебя баба погубила. Дальше, как по накатанной. Узнал, что родители уехали к Ванькиной сестре на дачу. К Ваньке в гости, пока он чаем занимался по башке его и спрятал. То же блин пришлось и с Кириллом вашим провернуть, чтобы не хватился Ивана. Ну, а тебя решил опять через Фафнировцев убрать. А тут опять эта, дура, вздумала тебя спасать. Ну, сейчас уже все.
И вот тут страх от чего-то покинул меня. Мне стало не по себе от слов этого урода, который причинил вред моим друзьям. Зачем-то вдруг решил убить меня. Я сидел на корточках, держась за ногу. В метре от  себя я заметил валяющуюся лыжную палку.
- Зачем тебе все это, ублюдок, что я тебе сделал?
- Ой, как не хорошо выражаешься, а ведь журналист. Ты так и не понял ничего. Дело в Насте. ЕЕ нужно убрать. Мой отец был главой одной очень крупной фирмы. А ее отец – глава экономического отдела местной администрации. Это был брак по расчету. Только вот мои родители погибли полгода назад в аварии. А завещали все свое имущество этой суке, что бы я не проиграл. Я, знаешь ли, в покерок люблю побаловаться.
- Ну, ты и мразь! Убить человека ради наследства.
- Ради денег, друг мой, ради денег. А только ради них сегодня и убивают. Ты лишний в этой истории, и тебя тоже придется убить.
Все что произошло дальше, описать трудно. Я резко кинулся к лыжной палке, схватил ее и ударил его острием. Палка впилась в его правое бедро от боли, он заорал и выстрелил. Но промахнулся. Я выбил шлепком из его руки пистолет, оттолкнул и кинулся бежать.
Нужно было найти Настю. Что с ней? В тот момент я не испытывал никакой злобы к ней. Я даже не думал, знала ли она, о том, что произошло.
Я нашел ее в спальне привязанной к стулу, с заклеенным скотчем ртом. Все как в кино. Или…. На столе лежали ножницы, как по сценарию. Я судорожно резал веревку. Настя мычала. Ее муж орал с балкона слова проклятий.
- Ну, что ты копаешься, - сказала Настя, когда я освободил ее.
- Я, знаешь, несколько нервничаю,   - ответил я.
- Бежим!
- Ну, уж нет, - выход из квартиры нам перегородил Евгений. Из его бедра стекала струйка крови, в правой руке был все тот же «Вальтер».  – Отличный расклад. Еще лучше, чем с самого начала. Любовник приходит убить мужа, неверная жена заслоняет супруга и погибает. Муж вступает в схватку с убийцей, тот ранит, его, но правда торжествует, и убийца погибает от своего же оружия.
- В тебе умер драматург, - я съязвил, не знаю, откуда во мне  сегодня проснулись этот цинизм и смелость.
- Да и я заканчиваю эту пьесу,  - он направил на меня пистолет! Выстрел!
Я не понимал, что происходило. Все вокруг меня замедлилось. Все это походило на один претенциозный фильм со смазанным концом. Я видел, как мне в грудь летит пуля, и я не знаю, откуда во мне проснулась эта мысль, просто схватил ее рукой. 
Время вернуло свой ход.
- Что за… - Евгений, смотрел на меня, недоумевая!
- Достаточно на сегодня!  - и опять что-то внутри меня заговорило, и я поступил совершенно не обычно для себя самого. Я разбежался и со всего маху врезался коленом в грудь Евгения. Надо сказать, я не отличался большой физической слой, но в этот раз противник просто вылетел в проход, снося входную дверь, врезаясь в дверь квартиры Ивана и снося ее, улетая дальше прочь, и от чего-то я был просто уверен, что он снесет еще не одну стенку.
- Что, черт возьми, происходит?  - я говорил, как в плохом кино. Заезженные фразы из фильмов про супер героев.
- Не важно, но это было очень кстати,  - сказала Настя с той интонацией, что я понял  - она либо обо всем знает, либо я…  -  Давай живее Антон. Некогда прохлаждаться пора бежать поверь мне.
На улице уже пахло вечером. Запах осеннего вечера потрясающий! Ароматы уже пожелтевших и опавших листьев, с легким налетом запаха еще зеленых самых стойких листочков. Все -  это как в кулек завернуто вечерней прохладой такой пьянящей и успокаивающей.
- Ну что ты застопорился опять?  Хочешь умереть?
- Нет, нужно поймать такси!
- Черт с ним с такси. Мотоциклом управлять умеешь?
- Ну, ездил в подростковом возрасте.
- А он уже разве закончился?  - я не понимал, откуда в Насте проснулась эта язвительность. Я посмотрел на нее и ужаснулся. Она менялась на глазах. Ее щеки сильно впали, под глазами образовались синяки, а подбородок вытянулся. Волосы начали редеть. Кроме того, она стала очень бледной.
- Что смотришь? Еще немного и я совсем исчезну! Видишь вон мотоцикл? Поехали, - и она потащила меня за руку, к припаркованной у подъезда Ямахе. 
- Как я его заведу?
- Просто захоти, чтобы он завелся!
- Чего, да ты …
- Делай, что я говорю! – теперь ее вид стал не просто страшным, но еще и угрожающим. Я подумал, что действительно сошел с ума и это все галлюцинации, а значит будь что будет. Я мысленно представил, как мотоцикл заводится, и через секунду…
Это было непередаваемо. Я всегда мечтал погонять на байке по ночному городу. И вот я мчал прочь от Евгения и Ванькиного дома, прочь от страхов и сомнений   -  это была галлюцинация, но какая приятная.

Глава 4

Когда мы приехали в центр, было уже совсем темно. Воздух стал очень влажным, из чего я заключил, что собирается дождь. Спустя минуту, в небе сверкнула молния и началась мелкая морось. Я держал сорок километров в час на спидометре, и от маленькой скорости и мороси на душе стало спокойно.
- Антош, я кушать хочу, - голос Насти стал снова нежен и мелодичен, резкость и угроза пропала, я рискнул оглянуться, и увидел, что лицо ее снова стало прежним. Я снова повернулся в сторону дороги. Наверное, от стресса и произошедшего за два дня я действительно пережил ряд галлюцинаций. И может Евгений, не прошибал стенок, а просто снес дверь и без того еле державшуюся на петлях. И пулю я никакую не ловил, а просто пистолет дал осечку. И Настя не менялась в лице…
- Да, конечно малыш, я знаю тут недалеко одно место. Там поедим,  - дурацкая привычка называть девушек «малыш», сто раз зарекался от этой фразы.
Я свернул налево и остановился у кафе, в котором пил кофе с водкой в пятницу вечером. Мы вошли и заняли самый дальний столик в углу.
- Что ты будешь?
- Все что ты закажешь то и съем, но учти, я не выношу рыбу!
- Отлично! Эй, дружище, можно сделать заказ? – позвал я официанта.
Заказ был «ошеломляющим». Настя решила съесть два каких-то салата, бифштекс, омлет, чизкейк и кофе. Я заказал солянку, холодец и сто граммов водки, жутко хотелось выпить.
- Мне кажется, я люблю тебя, - Настя сказала это так, что не поверить ей было трудно.
- Так сразу?
- Да, я ведь никогда никого не любила раньше. Мой первый парень был скотиной, трахнул меня в тринадцать лет. Ему было шестнадцать, кстати. А потом растрепал об этом всем. А я то встречаться с ним начала только потому, что он был старше и лучше всех играл в баскетбол.
- Мне то же нравится баскетбол.
- Ты не трахал меня в тринадцать лет, - и она очень громко засмеялась. Я даже огляделся по сторонам, но на нас никто не смотрел.
- Да, я решительно люблю тебя и никому не отдам, и не отпущу никуда, - она улыбалась и преданно смотрела на меня.
- Я никуда и не собираюсь.
Вскоре нам принесли заказ. Мне ужасно нравилось смотреть, как девушки едят, а Настя ела очень живописно. С аппетитом, она нежно и художественно прожевывала пищу. Я в три захода опустошил графинчик с водкой, заел это все холодцом и практически в миг расправился с солянкой. После, опрокинулся на спинку стула и прикрыл глаза от приятного жара в желудке и во всем теле. Поэтому когда меня похлопал по плечу официант, я напугался и подскочил со стула.
- Успокойтесь, я напугал, простите, - тон официанта и его слова уж очень были вычурными. Словно он то же персонаж кого-то кино. – Вам простили передать вот эту тетрадь,  - он протянул мне общую тетрадь с каким-то банальным рисунком.
- Кто просил?- осведомился я.
- Какой-то молодой человек он сидел через три столика от вас. Кстати, внешне очень на вас похож. Может ваш брат?
- Нет, у меня нет братьев, но спасибо.
Официант удалился. Я открыл тетрадь, там были стихи:

Спирали.

Закрученные нити живых спиралей,
Метал раскаленный чьих-то жизней,
Колесные пары-ножи кромсали,
На полосы мяса и сухожилия.

Окошко открыто, и дует ветер,
Усталый странник вечности пепла,
Играют судьбами наши дети,
А мы все ищем теплое лето.

Мы все здесь гости, мы все забыты,
О нас не вспомнят, прогнав с гулянья,
И грани счастья для нас размыты,
Мы спим, и грезим одним раскаянием.

Мы ищем солнца, хоть сами светим,
Мы можем свет дарить, но не умеем,
Мы строим грезами правде клети.
В надежде к лету все же успеем.

Но мы проснемся, расправив спины,
С утра яичницу съев с беконом,
Начнем писать святые картины,
За жизнью птиц наблюдать с балкона.

Закрутим нити живых спиралей,
Метал раскаленный чьих-то жизней,
Годы-портные иглой сшивают
Полосы мяса и сухожилий.

Сигары, абсент, декаданс.

Горящих сигар наполнена комната дымом,
И злой декаданс возвращается старым танго,
Усталых лампад томления цвета индиго,
И после абсента стоять на ногах тяжело.

Прошу вас мадам, садитесь, забудьте о муже,
Он вместе с какой-то кокоткой поднялся наверх,
Давайте, заменим беседой расхваленный ужин,
А после забудемся в сладости плотских утех.

Ах, вы не готовы сегодня к изменам и страсти,
Ну, что ж тогда может быть рюмочку бархатных фей?
Зеленое чудо немного подарит нам счастья,
Закурим, и может, поймает меня наконец-то морфей.

Я право устал, остался один с миллионом,
Прокуренных пьяных, убитых завистливых тел,
А, к черту абсент, давайте ко водки с лимоном,
И палки чадящие останутся пусть не у дел …

Сверну папироску, и вместо отменного студня,
Я ею прозрачный холодный огонь закурю,
Надеюсь, я завтра проснусь, хотя бы к полудню,
Ну, все наливаю, я выдохнул, пью…

Горящих сигар наполнена комната дымом,
И злой декаданс возвращается старым танго,
Усталых лампад томления цвета индиго,
И после абсента стоять на ногах тяжело.


Псы – воры.

Обнищалая свора голодных собак,
Черной шерстью пестрит, воет волком, не лает,
За кусок – продает, за кусок – лижет зад,
Ты богат – ты король, а бедняк – закусает.

Твой сюртук стар и плох, денег нет ни гроша,
Береги свою жизнь, не кажись им на око,
НО в карманах звенит, и транжира душа,
Ноги все оботрут, и пинай их до срока.

Хуже нету зверья, сволочь, мерзость и гнус,
Окружили столпом всюду подлые воры,
Что же твари, сегодня я с вами  напьюсь,
Разгуляйся душа, жри блохастая свора.

Суд.

Моя крыша залатана теплым дождем,
Прохудились штаны, на штаны наплевать,
Старый рыцарь Эрнест промелькнул за окном,
Я не стану кровать перед сном расправлять.

Моя ложь – моя жизнь, моя жизнь – суета,
Отломил от стола пару белых листов,
Положил на лицо, белизною листа,
Сокращу между нами дистанцию в сотни шагов.

Арестован за семь и на семь осужден,
Мне не стоило пить и не стоило быть,
Что же вы разгулялись по комнате? Вон!
Мне подбросили джокер и мне не чем крыть.

За столом двое нас и я загнан в пат,
Стены спят.
На полу мои сны и я загнан в пат,
По углам тени икон скрипят.
За спиной точит нож, тот, кто вырастил сад.

Окна спят, стражники спят у врат.
Обезьяны с пепельной шерстью у двери
С кандалами стоят.
Мы играли в покер,
но я вижу разящие шах и мат.
Стихи были не плохи, но ужасно мрачны. Мне почему-то стало дурно, они были до боли знакомы мне, эти строки.
- Прости дорогая, мне нужно в туалет,  - я встал и побрел в направлении уборной.

Глава 5

В зеркале мое отражение показалось мне каким-то чужим, я уже около трех минут смотрел на него. Мне почему-то не хотелось возвращаться в зал. Нет – это был не страх. Не знаю от чего, но все мое естество противилось возвращению. Я не мог понять, почему мысли в моей голове беспорядочно суетились и перебивали друг друга, но рационального действия у них не получалось.
- Да, уж, прекрасное ощущение легкости.
Я обернулся,  увидел у писсуара мужчину не высокого роста, метра полтора. Длинный седой волос падал ему на плечи. Большие очки съехали на переносицу. Он мочился, постукивая об пол носком правой ноги обутой в кед. Обычный кед, у меня такие то же были.
- Вы ведь уже? – спросил он.
- Это вы мне? – я весь сжался точно паук, на ладони человека.
- А вы видите здесь кого-нибудь еще? – коротышка пописал и подошел к умывальнику рядом со мной. 
- Знаете, за последние два дня новые знакомства не принесли мне ничего хорошего.
- Э! Да вы не волнуйтесь, я не собираюсь с вами знакомиться. Просто решил поболтать. Мне, знаете, не часто доводится с кем-то поболтать. Наверное – это из-за моей «обворожительной» внешности,  - коротышка рассмеялся. Так противно и ехидно, что мне снова стало не по себе.  – Вы один сюда пришли?
- …да, а что,- я не доверял этому жаждущему общения «великану».
- Обманываете! Ну не хотите говорить, не говорите. Странно все верно?
- Эт точно страннее не бывает.
- А – это и неудивительно. Вы ведь так ничего и поняли. Суета! Бессмысленная суета – вот в чем причина всех бед. И ваших в том числе, - коротышка смотрел куда-то сквозь меня, все не к добру. Точно не к добру и говорит какие-то непонятные вещи. Я попятился, присмотревшись к собеседнику. Леприкон. Ирландский Леприкон, вот на кого был похож этот любитель поболтать. Ему еще зеленый цилиндр, и горшочек золота в руки.
- Я не Румпельштильцхен, не накручивайте себя! И я не читаю ваши мысли, вы сам все говорите. Сразу видно новичок. 
От накатившего ужаса я сел на пол и оказался ниже «Леприкона». Я сошел с ума. Больше – это никак не объяснить.
- Если честно я надеялся, что вы умнее. А вы постоянно только один союз и произносите что, да что…. Не правильно мыслите. Вы вполне душевно здоровы. По крайней мере, там…
- Где… - я сказал,  это чуть шепча.
Коротышка сделал вид, что не слышит:
- Я проводник. Все новички сначала должны встретиться со мной, но вы все время находились на грани. Если бы не Богдан, я бы вас так и не нашел. Ну а потом эти ваши фокусы с ловлей пули. Я понял, у нас новенький. Ну да ничего, главное чтобы про вас не прознали стражи.
- Кто? – я начал терять сознание.
- Стражи. Они не любят чужаков. Они то в отличие от вас родились здесь, а не получили возможность сюда попасть. Они, конечно, знают, что вы болтались на пограничной территории. Но о том, что вы пробрались глубже, еще нет. Честно вы меня удивили. Я давно наблюдал за вами. Никаких шансов, на способность проникнуть. Видно все дело в вашей путаности. Слишком много не нужных знаний, слишком много суеты и сильный инстинкт самосохранения. Однако, вы здесь. И это чудесно.
- Да уж… - я схватился руками за голову.
В туалет вошел еще один мужчина. Совершенно обычный, лишенный всяческих интересностей во внешности. Средний рост, средний вес, среднестатистический вид. Странным было только одно – его взгляд и поведение. Он стоял у входа, слегка дергался и пристально смотрел на меня.
- Это страж! Вперед, Рип!!!!!! – коротышка заорал так, что мне показалось, стены вокруг рухнут.
Из-за его спины показался человек в черном классическом фраке и высоком цилиндре. В правой руке он держал длинный английский зонтик, в левой маленькое плюшевое сердце.
- Бежим Антон, за нами скорей.
Коротышка открыл туалетную кабинку с права и ловко, гибко, точно в Диснеевском мультфильме нырнул в унитаз. Он очень быстро скрылся из виду, лишь только правый ботинок слетел с него и опустился на пол, чуть задержавшись на ободке унитаза.
Я оторопел. Тот, кого назвали стражем, схватил меня за руку. Но странный Рип раскрыл свой зонтик и начался страшный ветер. Вот… туалетная буря. Было такое чувство, что этот ветер действует только на Стража. Ветер давил на него, прижимая к стене, при этом страж не издал ни звука. Через несколько мгновений он исчез. Рип закрыл зонтик и ветер прекратился. На лестнице послышались шаги. Кто-то уверенно и спешно поднимался наверх. Рип взял меня за руку и потащил в сторону туалетной кабинки, куда зашел коротышка.
Унитаз, как унитаз ничего особенного. Я не понял, как Рип толкнул меня. И я сел на него. Вы когда-нибудь представляли себя водой заливаемой в бутылку через воронку? Я нет, до того момента, как сел на этот злополучный унитаз. Меня засасывал. Засасывало с силой и необратимо. Сложило пополам, потом размазало. Я не чувствовал костей и мяса… Я превращался в субстанцию. Мягкую, текучею и омерзительную, из-за противоестественности.

- Антон, расскажите нам, что такое трех мерность пространства?  - ох уж эта физика.
Мне нравилась физика в школе до тех пор, пока меня не начали заставлять объяснять то, что казалось итак до боли понятным и простым. Мои одноклассники пялились по привычке в учебник в страшно ожидании того, что сейчас могут спросить их, а дома, ну никак не училось вчера. Хоть убей.
- Антон, мы долго будем ждать? Вы задерживаете весь класс.
Да пошло оно все я учил, учил, но совершенно не хочу сейчас отвечать на ваш дурацкий вопрос. Это дебильное домашнее задание.
- Садитесь два!
- Нет, как же? Согласно теории относительности…

 Мне показалось, что я упал в желе мягкое и скользкое. На самом деле – ладонями я ощущал мокрый от дождя асфальт.

Глава 6

Пожалуй, я легко отделался, я был жив, ничего не сломал и даже не ощущал никаких синяков и ссадин, хотя по всему шлепнулся с силой об асфальт. Что со мной произошло? Меня ведь засосало в унитаз? Вот так да!
- Ну, слава богу, Рип тебя вытащил! - надомной стоял тот самый коротышка.
- Да. Может,  вы наконец-то мне объясните, что все  - это значит? – я согнулся, и мое лицо оказалось, напортив лица коротышки.
- Непременно, но чуть позже. Нам нужно убираться я не успел закрыть проход и стражи проникли вслед за нами. Мне удалось передвинуть его на пару километров, но это для них сущий пустяк в этой реальности.
Он протянул мне руку и помог встать. Я ощутил в его руке невероятную силу. Я смог оглядеться по сторонам и узнал знакомую улицу города, с банальным названием ул. Ленина. Такие то же есть в каждом российском городе. Мы двигались в направлении центральной набережной, город находился на берегу реки.
- Зачем нам на набережную?
- Там будет сбор, - коротышка лукаво улыбнулся, и мне стало не по себе. 
- Сбор кого?
- Нас! Все будет в порядке все вопросы давай после. Как тебе нравится ходить по-новому?
- По-новому? Это как?
- А ты еще не заметил, посмотри на свои ноги.
Я взглянул на ноги, и меня передернуло. Что за чертовщина? Я почти не касался земли, а ноги мои двигались так быстро, что я их почти не видел. Это все точно напоминало мультфильм или…
- Пришли!  - коротышка указал рукой на фонтан, стоявший в центре набережной. Вокруг него сгрудилось очень много народу. Разные люди, одетые в костюмы разных эпох. Да объяснит мне кто-нибудь, что здесь происходит?
 - Они ждут, пойдем к ним! – коротышка потянул меня за рукав, в сторону этой человеческой массы. Я неохотно, но повиновался. Любопытство, вот, что всегда губило меня. И почему-то я явственно чувствовал, что сейчас я в последний раз в жизни иду у него на поводу.
Это была и не молния и взрыв, вообще трудно объяснить. Похоже на проблеск северного сияния со звуком миллиона разбивающихся Куринных яиц. Богдан появился из неоткуда, но я уже этом не удивлялся.
- Стой Антон! Иди сюда!
- Нет, - зашипел коротышка. Я посмотрел на него, и мне стало не просто страшно, а по-настоящему жутко. За руку меня держала чешуйчатая рука, скорее ящерицы, а не человека. А место коротышки рядом со мной стояло ужасное существо похожее не то на сказочного василиска не то на пришельца из дурацкого американского кино. Я дернулся, но существо попыталось схватить меня за горло. В этот момент Богдан засветился так ярко, что даже я закрыл глаза, а существо бросило меня и попятилось в сторону фонтана. Я упал на колени не в силах выдержать шок и непередаваемое свечение, а когда поднял голову надо мной стоял Богдан, в ярких сияющих доспехах, точно как на архангеле Михаиле.
- Вставай Антон, ты все время падаешь, когда мы встречаемся.
Я встал. Рядом с Богданом в рыцарском облачении я смотрелся убого и глупо. Возле фонтана больше никого не было, только легкая поволока тумана стелилась по брусчатке.
- Объясни, что происходит?
 -После, скоро здесь будут сталкеры. Нам с ними, то же стоит встречаться.
- Кто такие сталкеры? Это из игры компьютерной что ли?
- Нет  - это тоже жители этого мира, коренные, как Укри. Ну, вот тот змей, что пытался тебя схватить  - это укри. И таких тут много. Они живут тут с самого начала, с самого появления этого мира. Люди здесь эмигранты и должны соблюдать правила. Но люди сильнее, чем любой укри или сталкер в отдельности. Хотя сталкеры не нападают на людей, они что-то вроде эмиграционной службы и ФСБ в одном лице. Людей на глубину пространства стараются не пустить, усмерить тех, кто уже живет здесь, но хочет начать властвовать, и успокаивают укри, которые начинают бесчинствовать.
- Глупец! – страшный голос эхом прошел по округе. Потом стих и оказался не далеко. Перед нами оказался старый добрый коротышка, в привычном обличие.
 - Ты мог властвовать, мог стать единым с нами. Разве она не дорога тебе? - из–за его маленькой спины появилась Настя. Вы будете вечно вместе.
 - Убирайся прочь Мерикон, пока я не убил тебя.
- Ты гость Богдан, гость, который ведет себя слишком нагло.
 - У него Настя, Богдан, нужно освободить ее.
- Она тоже укри Антон, и ее муж, и «поклонники Фенрира». Укри питаются энергией живых еще людей, живых в своем мире. То есть в своем мире ты еще жив, поэтому представляешь для них интерес. Они почувствовали здесь твою способность проникнуть сюда, и помогли. А потом делали все, что бы ты проникал глубже. Видел Рипа? Они не убили его, не высосали полностью его силу. В человеческом мире, он, скорее всего, лежит очень давно в коме. А когда он умрет там, здесь он, как и все их жертвы станет дымкой, той, что ты видишь у фонтана. Когда ты попадаешь сюда, тебя должны встретить люди, которые навсегда поселились здесь, которых нет там. Они отказались от материальной оболочки, чтобы вся ее энергия помогла им обосноваться здесь. Мы здесь бессмертны. Нам всем хватает места, потому что пространство этого мира индивидуально, человек способен создавать его по своему усмотрению. Все, что ты видишь здесь настолько материально, на сколько хочется тебе. Это трудно понять. Когда тебя встречают люди, они дают тебе выбор – остаться здесь, или вернуться обратно? И если человек хочет остаться, они учат его, как сделать все правильно. Как забрать энергию из материального тела, как формировать свою реальность, как бороться с укри и не воевать со сталкерами. Мы не встретили тебя, Антон прости. Если честно, после нашей встречи у церкви, когда я вторгся в твою модель реальности, я  не думал, что ты проникнешь глубже. Думал, что ты вот-вот уйдешь. Но ты пошел дальше, потому что в тебе много силы и огромное любопытство, которое толкает тебя вперед.
- Хватит трепаться. Вам конец, - из-за спины коротышки стали появляться люди в черных балахонах: «поклонники Фенрира». Они сняли с голов капюшоны и на их месте остались такие же отвратительные ящерицы, как и Мерикон.
 Богдан обнажил меч и встал в стойку. Он очень изменился. И дело даже было не в отсутствии очков, не в доспехах. Его выражение лица было другим, он сиял, так, наверное, выглядел царь Леонид при Фермопилах, и Суворов при Измаиле. Воин.
А дальше был гром. Да по другому и не скажешь. Гром, без молнии и дождя. Между нами и укри появились люди, да походили они на людей. На них были похожие на противочумные костюмы средневековых врачей одежды. Такие же длинноносые маски и круглые очки. Один из них заговорил. Хотя я понимал, что речью это было трудно назвать.
 - Разойдитесь все, пришло время держать ответ.
 - Он со мной, - сказал Богдан, указывая на меня.
 - И он под нашей защитой, - послышались голоса за спиной Богдана. Я обернулся и увидел, выходящих из света людей, в таких же, как у Богдана сияющих доспехах.
 - Никто не собирался причинять ему вред, - сказал Мерикон.
 - Молчи укри,  - сталкер обернулся в его сторону, и было видно, что тот испугался.  – Люди забирайте своего и убирайтесь. Дальше наша работа.
Я не знаю, зачем я все это сказал, но клянусь, это было не просто желанием – это было неизбежностью.
 - Пусть отпустят Рипа. Человек не должен быть рабом ни в этом мире не в своем.
Раздался страшный инфернальный хохот, лица стелкера не было видно, но, судя по его движениям, он смеялся. 
- Так иди и освободи его. Только он собственность укри, мне плевать на его судьбу.
 - У него есть право на поединок, он ведь новенький, - Мерикон ухмылялся.
- Да есть! – сказал сталкер. Но пожелает ли он им воспользоваться.
 -Что  - это?  - обратился я к Богдану.
- Это старый ритуал. Народы этого мира редко сталкиваются в открытом бою. Но у новичков есть право схлестнуться за право решения. Если человек-новичок побеждает, он может повлиять на судьбу этого мира. Такое право ему дают три великих народа. Но  - это не просто схватка  с оружием, это схватка разумов, схватка внутренней силы и воли. Если ты согласишься на поединок, с тобой будет драться Мерикон, он силен, он старейший.
- Я согласен.
- Да будет так! - сказал сталкер, и казалось, все пространство вокруг содрогнулось от этих слов. Сойдитесь.
Я выхватил меч из ножен Богдана, что-то говорило внутри меня, что медлить нельзя. Этого никто не ожидал, и Мерикон тоже, я одним быстрым движением отсек ему руку, не думал, что смогу так ловко справляться с тяжелым мечом. А дальше я не понял, что произошло, но вторая рука Мерикона опутала меня, прижала к себе и мы вдвоем начали взлетать. Перед глазами все поплыло и замерцало. Я почувствовал, как в мою голову пробираются посторонние мысли, непонятные звуки, говорящие повиноваться воли старейшего. Я на миг подумал, что мне конец.

Я пришел в себя лежа на все том же мокром асфальте. Открыл глаза и резко подскочил, с мечом в руках, готовый разить врага. Но враг уже был сражен. Тело Мерикона догорало в пяти шагах от меня. Укри люди и сталкеры начали сходиться, окружая нас – меня и мертвого старейшего.
- Поединок свершился! Ты можешь освободить своего собрата человек.
 - Что я должен для  этого сделать?
- Ничего просто, скажи ему, что он свободен.
Я посмотрел в сторону Рипа долговязого человека во фраке и черном цилиндре. По его лицу трудно было что-то сказать, но он плакал. Никакой мимики и возгласов, только слезы стекали по щекам и падали на брусчатку.
- Ты свободен Рип, - сказал я ему. И он, открыв свой длинный зонт, исчез.
Вокруг началось движение сталкеры бросая какие-то пасы руками причиняли боль оставшимся укри, те стонали и корчились, через несколько секунд и сталкеры, и укри исчезли.
Ко мне подошел Богдан, и я протянул ему меч. 
- Спасибо, что спас меня,  - сказал я ему. На меня вдруг навалилась такая усталость, что я готов был уснуть… стоя. Уснуть!
Да я же сплю! Просто сплю.
- Я же сплю Богдан!
- Ну, наконец-то. Я уж думал ты не поймешь. Теперь ты здесь в мире сна.  Ты можешь остаться здесь, твое материальное тело исчезнет в том мире, так что никто и не заметит.
- …нет, Богдан. Не хочу. Я хочу домой в свой мир.
- Здесь ты будешь лучшим из лучших, а может быть даже великим. Ты сможешь сам создавать реальность  вокруг себя. Никаких проблем, никаких войн и распрей, ты сам будешь с этим бороться. Любые женщины, любые блага смогут стать твоими. Ты не будешь знать усталости.
Я молчал. Но я не думал. Не выбирал. Я твердо знал, что не останусь.
 - Нет, Богдан, зачем мне все это. Это ведь все скучно, не интересно - делать все только так, как хочется тебе. Быть маленьким богом в своем собственном мире. Без сложностей, проблем и забот. Мне не нужна эта власть. Ведь в борьбе с самим собой столько смысла. Ведь в поиске столько силы. Я вернусь, Богдан.
Он опустил голову, а потом поднял и улыбнулся.
 - Говорят, что этот мир создали люди. А потом покинули его, потому что поняли, что он идеален и прост. Они были великими. Я думаю, они были похожи на тебя.
Богдан положил мне руку на плечо, и я почувствовал, как теряю сознание.


Глава 7

Рука становилась все тяжелее, хватка увереннее и тверже. Пелена перед глазами рассеялась, и я проснулся. Надомной стоял мужчина  - водитель маршрутки.
- Уснул? Целый круг со мной проехал.
- Да, похоже, что уснул.
- Тебе куда? Я в гараж.
- Мне на Калинина.
- Ну, по пути поехали.

Маршрутка тихо скользила по плоскости мокрого асфальта. Дождь уже кончился, и людей на улице становилось все больше, не смотря на вечер. Агитационные лестовки кандидатов пестрили громкими лозунгами из области: «Наша задача – сделать вашу жизнь лучше», «Вы должны сделать выбор в пользу лучшей жизни».
Я свой выбор, кажется, уже сделал. Выбор в пользу может быть и не лучшей, но своей жизни. Создавать реальность вокруг себя можно и в этом суетящемся и скачущем мире. Мы все всегда делаем сами. Я не отрицаю, существования судьбы, вот только почему-то никто не думает, что нити этой самой судьбы мы сплетаем сами. Что веретено в наших маленьких человеческих руках и от того, насколько обдуманно или не обдуманно мы делаем то или иное, зависит наша жизнь.
- Приехали, брат, - водитель маршрутки смотрел на меня так не принужденно и по-доброму, но не вселял угрозы и нереальности. Он был настоящим человеком, в настоящем человеческом мире.
- Спасибо большое вам, - я расплатился и вышел.
У остановки образовалась глубокая лужа. Я угодил в нее обеими ногами, но совершенно не расстроился.  Наоборот я улыбнулся, улыбнулся той возможности совершать ошибки и попадать впросак, ведь именно – это делает нашу жизнь  - жизнью.
Я сделал несколько шагов и услышал за своей спиной окрик:
- Эй, парень стой!
Секунду мне хотелось испугаться, насторожиться и приготовиться к неожиданностям. Но потом на меня накатило умиротворение и легкость, а когда я обернулся, то окончательно успокоился. Не меня смотрел водитель маршрутки и протягивал какую-то книгу в твердом переплете и суперобложке.
 - Не ты забыл? Еду назад обернулся, смотрю, лежит книга, подумал, может твоя.
Сначала мне хотелось сказать правду. Но потом я прикинул и решил: водитель хоть и выглядит приятно явно не из больших любителей литературы, скорее всего книгу просто выкинет. А мне пригодиться, даже если дешевая бульварщина все ровно в библиотеке лишней не будет. И я соврал.
- Да спасибо вам огромное, спасибо, было бы жаль потерять. Совсем рассеянный сегодня надо выспаться хорошенько.
- Давай высыпайся,  - он снова улыбнулся и пошел в машину.
Маршрутка тронулась и через минуту стала совсем маленькой, а еще через минуту скрылась за поворотом. Я смотрел ей вслед отчего-то, не решаясь смотреть на книгу. Потом опустил глаза и прочел:
«Разговоры с Никто» Богдан Лемешев.
Улыбка украсила мое лицо, я как будто мог видеть себя со стороны и понимал, что улыбаюсь искренне и честно. Ни о чем не хотелось думать. Все было итак ясно.
На улице темнело. Я стоял у своей остановки, не осознавая, что вокруг почему-то никого нет. Ни пассажиров ожидающих автобуса, ни прохожих, спешащих домой. Никого.
В голове носилась куча мыслей, они стучались друг о друга, толкались,  создавая разряды электричества, но не одна из них так инее стала главной. Я старался не думать не о чем.
Я направил шаг своих мокрых ног домой. Все было так, как должно быть, все было просто чудесно, ведь я жил своей странной суетливой жизнью, я что-то делал, что-то ел и пил, кого-то любил.
А впереди у меня был заслуженный отдых. Два выходных дня  - суббота и воскресенье.