Ундина Чаячьего мыса, часть седьмая

Было около полудня, когда я заявился к Фраю и, взяв Ласточку, вывел её из ворот, осмотрел упряжь и взобрался верхом. От былого безумия не осталось и следа – подо мной была добрая, дружелюбная скотина.
- Между прочим, неизвестно, кому больше повезло, - назидательно сказал я ей, скармливая кусок сахару. – Вот, если бы ты сломала ногу, хозяин отправил бы тебя на конский бифштекс.
Ласточка виновато переступала тонкими в белых чулках ногами и всем своим видом выражало раскаянье. Я пустил её лёгкой рысью, осмелев, проскакал немного галопом – всё было великолепно, лошадь слушалась. Так, порезвившись немного, я наконец направил Ласточку к усадьбе, где Холмс ждал меня – не в беседке, правда, а в гамаке в саду неподалёку от солнечных часов.
Перед тем, как я подъехал, он, похоже, спал, но стук копыт разбудил его, и он поднял всклокоченную голову:
- Отлично, Уотсон, подъезжайте ближе. Всё в порядке?
- Да, Ласточка послушна, как девочка-школьница в церкви.
Он выбрался из гамака, вооружился увеличительным стеклом и, ласково похлопывая и уговаривая лошадь, занялся очень внимательным осмотром – копыта, подхвостье, уши. Ласточка стояла спокойно. Впрочем, Холмс всегда великолепно умел обращаться с лошадьми.
- А вот это сюрприз, - внезапно сказал он, взяв кобылку за левое ухо. – Может быть, в нём и дело.
Я подо шёл посмотреть и увидел небольшую ранку, покрытую подсохшей корочкой.
- Уши у лошадей очень чувствительны, - сказал Холмс. – Многого не надо, чтобы она понесла. Вероятно, это...
- А, мистер Холмс! – заставил нас вздрогнуть голос, раздавшийся совсем рядом. – Отрадно видеть, что вы поправляетесь. Миссис Бэркли сказала, будто вы застудили бронхи, и я страшно расстроился. Однако, вижу, дело не так уж плохо, если вас снова заинтересовали лошади.
- Не так уж плохо, - согласился Холмс, и я вспомнил, что с моего приезда сюда на Ласточке я еще не слышал его кашля.
За профессором вышла из-за кустов Дина, снова тихая и бледная, как в нашу первую встречу. «Уж не с возрастающими ли требованиями шантажистки связан перепад её настроения?» - подумал я.
- С Ласточкой всё в порядке? – спросила она. – Вы так и не знаете, что с ней тогда случилось?
- Нет, - ответил Холмс. – И на месте Уотсона я бы поостерёгся вновь на неё садиться. Но мой друг человек абсолютно бесстрашный
- А я теперь боюсь, - проговорила миссис Раскатов. – Я теперь и воды боюсь. Словно злой рок висит над всем мысом. Уедем отсюда! – вдруг повернулась она к мужу. – Уедем, и всё кончится.
- Дина, это истерика, - спокойно проговорил Раскатов. – Повод выплеснуть дурное настроение. По-моему, с тобой лично пока что ничего плохого не случилось. Захоти мистер Уотсон отсюда уехать, я бы ещё понял его? – и он посмотрел на меня странным испытующим взглядом.
- С какой это стати?! – возмутился я. – Совсем не собираюсь.
- Значит, вы человек полностью здравомыслящий и отвечающий за себя, - заключил профессор. – Ну что ж, тем лучше. Может быть, вы и в бухте отважитесь купаться?
Это уже было похоже на подначивание, и я ответил словами самого Раскатова:
- Почему бы нет? Со мной-то лично пока ничего плохого не случилось.
- А вы обычно хорошо плаваете, мистер Холмс? – спросила Дина.
Холмс внимательно посмотрел на неё:
- Вы как будто подозреваете, - без улыбки проговорил он, - что я притворялся?
- Я подозреваю, что вас могла утянуть под воду ундина, - сказала миссис Раскатов очень тихо. – И это мнение миссис Бэркли тоже.
- Дорогая, - вмешался Раскатов, - миссис Бэркли – несчастная женщина, выжившая из ума. Не стоит прислушиваться к её полусумасшедшим бредням.
- Мистер Холмс, - словно не слыша его, продолжала Дина. – Я настаиваю на том, чтобы вы объяснили, что с вами произошло, и от чего вы стали тонуть.
«Ни в коем случае нельзя ей говорить, - подумал я. – Она и так до смерти напугана этими мистическими бреднями».
Видимо, Холмс рассудил так же.
- Мне свело судорогой бедро – вот и всё, - сказал он. – Очевидно, это из-за перепада температур между воздухом и водой. Боль страшная, и я захлебнулся. А потом, видимо, немного запаниковал.
- Вот видишь, - обрадовался Раскатов, - всё это пустая болтовня.
- Конечно, - уверенно кивнул Холмс. – Просто здесь подводные ключи, как раз у самого камня. Я думаю, что и другие смерти объясняются так же просто. Вы ведь минеролог, мистер Раскатов? Меня не подводит память?
- Ну да, - кивнул профессор. – А, понимаю. Вы об этих ключах? Ничего удивительного. Эти прибрежные возвышения не так спокойны. У меня даже есть основание предполагать, что подводная жизнь, подземная жизнь земной коры здесь предрасполагает к образованию чего-то вроде гейзеров, но, конечно, узко местного значения, доктор Уотсон, поэтому не смотрите на меня, как на первооткрывателя, говорящего что-то неслыханное, - он рассмеялся. – Для мировой науки километр-другой роли не играют, даже если на них кипят котлы страстей и бушуют катаклизмы. Но, мистер Холмс, я ведь сначала собирался звать вас в среду к ужину. Миссис Бэркли напугала меня вашим плохим самочувствием. И я уж было отказался от затеи, но теперь вижу, что, слава богу, всё не так страшно, и к среде вы, пожалуй, поправитесь.
- А что, - спросил я, - в среду ожидается что-то знаменательное? У вас уж очень торжественный и, вместе с тем, таинственный вид.
- Ладно уж, скажу, - Раскатов нежно и покровительственно притянул к себе Дину. – В среду исполняется ещё один год нашей совместной жизни с миссис Раскатовой. Мы хотим слегка – только чуть-чуть – отпраздновать это событие. А поскольку вы наши ближайшие соседи – я имею в виду, нашего круга – то мы сочли просто необходимым для вас принять в этом участие.
Меня удивила и формулировка «сочли необходимым для вас», и странный способ отсчёта лет семейной жизни, но я списал и то, и другое на плохое знание языка.
Дело было в понедельник, а во вторник профессор Раскатов, как и предполагалось, уехал. Холмс почти оправился от своей странной болезни – остался редкий кашель с чуть рыжеватой мокротой, да ещё при быстрой ходьбе он начинал задыхаться, но и это улучшалось, так что я почти успокоился. Как и следовало ожидать, с утра Джон Уолкер выразил желание побеседовать с «мастером Шерлоком».
- Вы не будете в претензии, сэр, - проговорил он с умеренной кротостью, - если я сочту себя в отпуске до завтрашнего утра? Согласитесь, я не часто пользуюсь такой возможностью.
- Было бы странно, если бы вы пользовались этим часто, - поднял бровь его работодатель. – Около трёхсот пятидесяти дней в году вашу свободу никто не стесняет. Впрочем, как хотите. Лично я без вас обойдусь, так что можете быть свободны до семи часов утра.
- Благодарю вас, мастер Шерлок, - поклонился этот тип.
Я расположился у окна так, чтобы видеть вход во флигель и, спустя примерно пол часа, увидел Уолкера выходящим из дверей при полном параде, сияя пробором.
- А знаете что, Холмс, - не отрываясь от окна, проговорил я. – Я, пожалуй, прогуляюсь до деревни и нанесу визит миссис Бэркли.
Холмс посмотрел на меня удивлённо:
- Зачем?
- А почему бы не предположить, - игриво подмигнул я, желая подшутить, - что я решил воспользоваться удобным случаем и одиночеством миссис Раскатов? Ведь её муж, насколько я понимаю, уехал на весь день?
- Не может быть, чтобы вы говорили серьёзно, - нахмурившись, проговорил Холмс, и мне даже почудился в его тоне некоторый испуг.
- Да что с вами? Конечно, я не претендую на Дину, но почему вас это так тронуло? Просто хочу проследить за одним молодчиком.
- За Уолкером? Вы думаете, что он посещает миссис Бэркли? Откуда такая дикая мысль?
Я совсем было собрался рассказать о ночном разговоре, но вспомнил, что, вообще-то, обещал молчать, а сказал и так уже слишком много, причём догадливому Холмсу, который, по сути, является для любовника Дины хозяином. Поэтому я просто пожал плечами и поспешно вышел. Вопрос же, который меня занимал, был таков: собираются ли любовники провести время в доме миссис Бэркли, а следовательно с её попустительства, или же Дина так же изобретёт предлог для отсутствия, и они уединятся где-то ещё.
Когда я вышел, Уолкер ещё был в пределах видимости, так что я решил не обгонять его. Первые несколько минут это было сложно, потому что мы двигались по открытой местности, но потом вдоль дороги потянулись кусты, и я, как изображающий из себя ищейку, стал прятаться в их тени.
А ещё через несколько минут я вдруг увидел, что по кустам я прячусь не один. По другой стороне дорожки так же скрытно, шагов на пять позади меня, двигалась миссис Фрай.
Я заметил её случайно. Она кралась осторожно, куст не шелохнётся, и одета была подходяще: зеленовато-бурое платье, серо-зелёная шаль. Под прикрытием листвы её почти совсем не было видно. «Так, так, - подумал я, - Холмс, похоже, прав. Она, действительно, шантажистка, и шантажистка деятельная».