Белый сентябрь

Назира Раимкулова
*  *  *
Я не настолько талантлива,
чтобы называть себя писателем,
но я гражданин, пусть маленькой, но Великой Страны!
Моей горячо любимой РОДИНЕ посвящаю…
Первое сентября 2010 года.
Болот волнуясь, выглядывал среди толпы родителей, стоящих с фотоаппаратами и видеокамерами снимавших своих детей.  Он видел кудрявый вихор Сабыржана, среди нескольких завитков и бантиков. Встретившись глазами с озиравшимся вокруг Сабыржаном, Болот весело подмигнул мальчику и улыбнулся. Мальчик в ответ кивнул и прижал к груди наскоро собранный букет астр, завернутый в газетный обрывок.
Зазвучала торжественная музыка. Старые динамики со скрежетом выдавали старую мелодию о буквах разных и тетрадях, о малышах, которых нельзя обижать. Некоторые фразы уже было не разобрать. Но торжественность момента заставила всех застыть, и никто уже не обращал внимания на музыку. Все смотрели на людей, выстроившихся на школьном крыльце.
Голос из динамиков произнес:
-Школьная линейка объявляется открытой! Внести знамя школы! Равнение на знамя!
Заиграл марш. И трое старшеклассников стараясь соблюдать ритм и дистанцию стали обходить образовавшийся посреди школьного двора квадрат. Все молча, наблюдали за шествием. У кого-то в глазах мелькнули слезы, кто-то тихонько утирал краешком ладони, кто-то не прятал глаз.  Торжественный караул дошел до центра школьного крыльца и остановился.
-Вольно! Слово предоставляется директору школы Вере Николаевне Выговской.
К микрофону подошла худощавая женщина пятидесяти-пятидесяти пяти лет. В руках, она держала бумагу и волнуясь все время её теребила. Свою речь она начала, дрожащим срывающимся голосом:
- Дорогие ребята! Сегодня наша школа открыла двери, для нового учебного года, для новых учеников и учеников, перешедших в средние и старшие классы! Каждый из вас, ребята, понимает, что сегодня знания дают нам надежду на лучшее. Мы верим, что именно со знаниями, которые вы получаете, сначала в школе, потом в университетах – вы сможете сделать этот мир лучше, краше и добрее! Вы,  научитесь ценить в людях, самое хорошее, различать белое от черного, добро от зла.  Получая знания, вы получаете еще одну ценную истину, истину настоящей дружбы, независимо от цвета кожи, веры и национальности. Так было и так будет! – директор, вдруг замолчала, посмотрев на лист бумаги в руках, глубоко вздохнув, она продолжила:
- Сегодня, для нас очень важно! И я рада, что многие из вас не стали отсиживаться дома, а пришли… не испугались, не озлобились…. Нам всем пришлось пережить страшное время. Время потерь и слез. Многие наши друзья останутся в памяти. Горе коснулось всех и каждого! Наша школа  лишилась самых лучших. У меня в руках список, тех, кто больше никогда не сможет переступить порог своей школы, своего класса… давайте вспомним о наших близких друзьях и коллегах.
Айболаев Нуриддин 11 «Б» класс, Асивеев Максим 11 «Б», Бахрамов  Джавлон  10 «А»….
У директора дрожал голос, женщина, сглатывая слезы, читала список, стоявшие на линейке дети и родители тоже молча слушая, утирали слёзы. Дойдя до конца списка, Вера Николаевна, наконец вздохнула и сказал:
- Это тяжелая утрата, но мы сегодня клянемся, что будем учиться и, не запятнаем память наших учеников и друзей. Мы не пойдем на плохие поступки и будем стараться укреплять нашу дружбу!
Сегодня наши маленькие первоклашки впервые переступят  порог школы и самым первым в их жизни уроком, будет урок мира. Мы от всей души желаем вам ребята учится только на «хорошо»  и «отлично»! Вы с нетерпением ждете своих первых тетрадок и учебников. И мы постараемся дать вам много полезного из мира знаний. А сейчас для вас прозвучит ваш первый школьный звонок!
Минутная заминка. Преподаватели младших классов выстраивают и считают по головам своих детей, стараясь никого не упустить. Издалека слышится нестройный звук звонка. Наконец на площадке появляется ученик выпускного класса, он несет на плече маленькую девочку держащую огромный для её маленьких ручек колокольчик и стараясь произвести, как можно больше шума она трясет этот предмет, что есть сил. Ей тяжело, но она осознает важность момента и пытается произвести впечатление. Прозвонив положенный круг, дети удаляются с площадки.
Из динамиков  снова звучит торжественный марш.
- Равнение на знамя! Знамя школы вынести!
Знаменосцы, развернувшись, сделали почетный круг  и вышли.
- Торжественная линейка посвященная первому сентября, объявляется закрытой!
А директор, уже бодрым голосом добавила: - Ну, что ребята! Добро пожаловать в школу!
Масса бантиков, цветов, воздушных шариков и разноцветных портфелей заколыхалась и стала медленно двигаться из центра к входу. Первоклассники шли парочками, взявшись крепко за руки, словно боясь потерять своего рядом идущего товарища. Между делом выглядывая и выискивая глазами родителей.
Сабыржан смотрел во все глаза ища Болот аке*.
На линейке, он внимательно слушал, что говорила «тётенька», но половину не понял. Сейчас он был в растерянности. Ему было немножко страшно, от того, что рядом не было мамы с папой. Ему казалось, что его букет  не такой пышный и большой, как у той девочки стоящей впереди него на два человека. Но зато ранец у него был самый красивый. Его ему подарил Болот аке к школе! Он растерянно смотрел по сторонам, в общем гомоне слов и круговерти лиц, он потерял самого важного для него человека – Болота аке!
- Сабыр, Сабыр, я здесь! Вот он я! Вот! – Болот махал мальчику из третьего ряда. – Иди, не бойся, я тебя здесь подожду! Хорошо! Давай, ты ж у меня молодец! Ты ж мужчина!
Мальчик успокоился, и теперь уже никуда больше не озираясь и огладываясь, пошел вместе со всеми.
Стало невыносимо жарко. Ещё с утра солнце предупредило, что пока никуда вместе с летом уходить не собирается. Болот увидев, что Сабыр благополучно вошел в школу стал искать тенек. Он нашел поблизости небольшую картонку и положив её на жухлую траву сел в ожидании ребенка.
 
*  *  *
- Аааа! Это ты?! Где Сабыржан? – Анвар, едва не выстрелил. В сумерках его было не узнать. Взлохмаченный, обросший и перепачканный сажей и пылью он скорее был похож на посланца с того света.
- Он у моей сестры, вместе с детьми! Ты сам как? – у Болота в руках было самодельное оружие. Нож, прикрепленный к палке, как штык. – Халиму нашёл?
- Нет, больше её! Не успел, я! – мужчина затрясся от глухого плача. Болот подошёл поближе и обнял его. Он тоже плакал. Так они стояли, двое мужчин и безмолвно плакали. Немного успокоившись, они присели. Место, где они встретились, представляло собой жуткое зрелище. Обгорелые стены и обвалившиеся остовы окон и дверей. Всё еще пахло гарью. Здесь уже успели побывать мародеры. Они вынесли, пожалуй, всё, не побрезговав даже детскими и женскими вещами.
- Кушать будешь? – Анвар достал из-за пазухи половину лепешки и протянул Болоту. Тот молча взял, надломил край и вернул обратно.
- Ты где сейчас?
- Везде! Хочу найти того гниду, что мою Халиму застрелил! Ты пока за сыном моим присмотри!
- Хорошо! Присмотрю, не беспокойся, я его никому не отдам!
- Не говори ему о матери… маленький он ещё… Скоты, убийцы… - слёзы снова потекли по исхудалым щекам Анвара. – Она ведь ни в чем не виновата! Как я теперь без неё? Кто я? Ведь у меня никого кроме неё не было!
- У тебя есть сын!
- Да, он только и остался!... – с горечью произнес Анвар. Он сжал пальцами лицо, словно хотел вырезать внутреннюю боль. – Мне бы только их найти!
- А где автомат взял? – Болот стал на ощупь разглядывать оружие Анвара. Тот быстро одернул и убрал автомат в сторону.
- Забрал у мертвого военного, какого-то. Не знаю, вчера в махалле* увидел и забрал. Ему оно зачем? А мне пригодится! Я сейчас готов всех, кто ездит туда- сюда поубивать! Она ведь только в аптеку выбежала… зачем ей это понадобилось? Словно навстречу смерти своей пошла! Аа, я, я не успел…. Я только увидел  через дорогу, как джип черный притормозил и дал очередь… а Халима… - Анвар снова заплакал, и всхлипывая совсем по- детски продолжал – она даже не успела дверь закрыть…. А эти гады прямо в спину…. Она тихо так сползла по двери и осталась сидеть…. Я подбежал, думал, может просто присела…. А, аааа она с открытыми глазами прижалась к двери и удивленно так смотрит и не видит меня! Я её трясу «Халимажон! Халима!», а она молчит и падает назад, и падает ииииииииии…. – мужчина сотрясается от плача. Болот без слов протягивает сигарету. Закурили. Анвар продолжил: - я её взял и понес, даже не знаю куда, просто шёл, пока не понял, что иду в никуда. Я похоронил её во дворе, пойдем, покажу!
Мужчины встали и наощупь пробрались во двор. Анвар вытащил зажигалку и стал светить обратной стороной, где был маленький фонарик.
- Вот здесь… Здесь моя Халимажон лежит… я в углу вырыл, чтобы никто не наступил…
В углу двора Болот заметил небольшой холмик, прикрытый деревянными досками и железом.
- Я специально так закрыл, чтобы собаки не разрыли…
- Ты где ночуешь?... – Болот  посмотрел на Анвара, - у тебя есть где переночевать?
- Здесь я, возле неё, - кивнул тот в сторону холмика.
- Я так и подумал. А днем как?
- А днем прячусь, через четыре дома несколько семей соседских собрались, вперемешку и кыргызы и узбеки. Там только женщины и дети. Утром дали мне, вот поесть… боялись открывать, только когда имя своё назвал, тогда открыли. Узнали про Халиму мою, плакали… - Анвар опустил голову. – Я убью этих подонков, говорят каждую ночь этот джип где-то по городу ездит.  Они не смотрят кто, что и как. Просто подъезжают и стреляют без разбора. Ублюдки!
- Ну, ты давай, держись! Не раскисай. Мы теперь вместе! – Болот похлопал по плечу друга. – Я тут тоже пришел, думал может кого встречу…. Вот тебя встретил.
Вдруг промелькнуло что-то серое и исчезло. Мужчины насторожились. Они стали медленно и тихо пробираться вдоль стены, стараясь не нарушать тишину неровными шагами. Дойдя до угла, они осторожно выглянули и увидели бродячую собаку, которая что-то ела прижав тщедушный хвост к тонкому туловищу. Озираясь и труся она грызла кость. Анвар высветил собаку из темноты, та дернулась и оголтело помчалась прочь. Когда Болот и Анвар подошли к месту, где только что была собака, они увидели часть человеческой кисти. С отвращением сплюнув, Анвар стал засыпать орган  землей.
- Даже собаки, одичали!
- Анвар! Пошли! – Болот потянул друга за рукав.
- Куда? Я здесь останусь…
- Не дури! Пойдем домой…
- Мой дом здесь! И его уже нет!
- Пойдём, хоть сына повидаешь, успокоишь, а то он с вечера всё вас с Хали.. мой спрашивает.
- Вот найду этих убийц, рассчитаюсь и потом к сыну… - зло сказал Анвар.
- Ну как знаешь…- Болот опустился на землю.
Послышалась короткая автоматная очередь. Звук стал приближаться и вместе с ним крики.
 
- Урод! Сдохни! – топот бегущих ног, и вслед автомат – «та-та-та-та»
Болот успел стянуть Анвара к земле. Теперь они прислушивались к происходящему. Видимо тот, кто убегал смог сделать решающий рывок, потому как преследователи, плюясь, остановились и стали переговариваться.
- Ээээ, ты чё так стреляешь? Дай сюда!
- Нет! Я сам буду, отвали! – ответил второй голос.
Говорили полушепотом. Первый голос опять стал спрашивать:
- Я ж говорил тебе, у него там деньги и золото? А ты - нееет! Теперь ищи свищи его!
- Да?! А кто мне сказал, давай возьмем его с собой, парень толковый?! Тетя Маша? Ты ж сам и привел его, теперь и лови сам!
- Да, ладно, никуда не денется! Поймаем! Пошли посмотрим, может, что здесь есть… - Шаги стали удалятся в противоположную от сидящих Анвара и Болота сторону.
- Вот сволочи! А ведь им лет по пятнадцать – шестнадцать. Отморозки! Как их только земля носит! Пристрелить бы, а жалко – дети!
- Ну, да! – огрызнулся Анвар, - видал я таких детей, что девченок насилуют и из окон выбрасывают! – я бы их прям сейчас уложил бы, да патронов жалко, мне надо еще тех ублюдков найти!
- А может их уже нашли? А ты тут сидишь и не знаешь?
- Нет, не нашли, я сердцем чувствую!
- Ну, ладно, я тогда с тобой здесь посижу… - Болот, сел поудобней, и вдруг спросил у Анвара, - а помнишь, как у тебя однажды тесто убежало?
- Что? Аааа, ты про это? Помню, помню, когда это было? – Анвар тоже сел. В глазах его появился блеск. Он стал вспоминать, о том времени «до» сегодня….
 
*  *  *
 
Его тандырные* лепешки в районе «Черемушек» уходили в лёт. Он только успевал подъезжать к больнице, как его тут же окружали перекупщики и просто покупатели. Лепешки Анвар пёк с самого детства, вернее с четырнадцати лет. Этому ремеслу его научил старый сосед Хаким. Жил он одиноко и обособленно. Не было у него семьи и детей. Как пришёл с войны в пятьдесят четвертом, так и остался бобылём. Детей любил. Да и дети его тоже боготворили. Когда появился Анвар, Хакиму было за семьдесят. Анвар приехал вместе с сестрой в махаллю из Ташкента, где он жил у двоюродных родственников матери.
Дед Хаким, сразу заметил, как мальчик живо интересуется его профессией. Однажды он подозвал Анвара и попросил помочь ему. С тех пор завязалась дружба старого Хакима с мальчиком. Каждый день после школы прибегал Анвар к лепешечнику, уходил только под вечер. Он быстро научился ремеслу и ему нравилось, когда Хаким хвалил его. В свободное от работы время дед Хаким любил рассказывать всякие истории. Бывало, поставит тесто на лепешки и собрав вокруг ораву начинает рассказывать про войну. Как он воевал в белорусских лесах, как попал в плен и бежал оттуда со своим другом кыргызом Маматом, как их снова поймали и бросили в Освенцим. Как плакал он, когда Мамата расстреляли у него на глазах, за вторую попытку побега и оставили его тело на виду у всех повисшим на колючей проволоке. Птицы клевали тело его друга, а он проходя мимо не мог смотреть и только опускал глаза. Однажды ночью, они с группой товарищей сняли тело Мамата и отнесли в крематорий. Потом было освобождение и дорога домой. Про то, что после освобождения из плена он еще сидел в советских лагерях Хаким никогда не рассказывал. На вопрос почему все вернулись с войны в сорок пятом, а он только в пятьдесят четвертом он лишь разводил руками и говорил: - У меня война была долгой, дорога длинной…
Через пять лет Хакима не стало. Анвар вырос и учился в то время в техникуме. Сестра настаивала чтобы он получил образование, но честно говоря, Анвар не стремился получать ученые степени, ему было куда легче печь лепешки! Запах свежего хлеба дурманил и манил к себе, а обмакивая горячую лепешку посыпанную тмином в растительное масло и отправляя её в рот, Анвар испытывал настоящее блаженство. Процесс учебы интересовал его только из-за данного сестре слова об окончании этого заведения. Для себя юноша решил, что будет печь лепешки. Он решил это не только из соображений финансовой выгоды, а еще осознавая своим молодым прытким чутьем, что всегда будет сыт и в тепле!
Умирая, Хаким передал через старую соседку, что отдает своё дело, вместе с домом Анвару. Анвар не успел попрощаться со стариком. А как он много хотел ему сказать! Нет! Слова благодарности – как само собой разумеющееся, он хотел простится с Хакимом, как с отцом, которого у него не было! Много раз дед Хаким по отечески давал Анвару советы, и если требовалось - бранил за неверные поступки. Анвар за несколько лет очень привязался к старику. Смерть Хакима была для Анвара большой потерей. Он потерял своего друга, отца, советчика.
После похорон, Анвар неделю не мог заходить в дом Хакима, ему всё казалось, что вот сейчас откроются двери и дед Хаким крикнет: - Ну, где ты там? Давай разжигай тандыр*, тесто подошло! Наконец Анвар решился и вошёл в дом. Здесь всё было по-старому. Ничего не изменилось, и только одинокий гвоздь, на который обычно вешал свой потертый пиджак Хаким сиротливо торчал из стены в прихожей.
Анвар пришёл не один, а со старшей сестрой Зухрой. Они прибрались и сев на небольшой топчан* во дворе стали решать, что делать дальше. Анвар был довольно сообразительный и он предложил, сестре оставить их дом её в приданое, её ведь пора было уже замуж, а он будет жить здесь в доме деда Хакима и печь лепешки. Оставался еще один год до окончания техникума, Анвар перевелся на заочное отделение и начал работать лепешечником.
Именно здесь он впервые увидел Халиму. Девушка приехала из Каравана*, погостить у тётушки. Она была бойкая и веселая. Придя однажды за лепешками, она навсегда осталась в сердце юноши.
В канун две тысячи первого года Анвар попросил сестру отправить сватов к родителям Халимы.
У них не было ни одного свидания, если не считать тех нескольких разов, что девушка приходила за лепешками. В марте сыграли традиционную свадьбу, и Халима переехала жить к мужу. Так и стали они жить и строить свою семейную жизнь. Через  год с небольшим у них родился сын  Сабыржан. Они жили дружно. Вставая спозаранку, Халима начинала мести двор и помогала мужу с лепешками.
В две тысяча пятом году родители Халимы умерли один за другим. Близких родственников у неё не было, кроме тёти.
Сестра Анвара - Зухра удачно вышла замуж и уехала в Ташкент. Они общались сначала, часто, потом всё реже и в конце концов совсем прекратили общение после того, как мужа Зухры пригласили в Лондон. Раз или два в год, она звонила и поздравляла с новым годом и днём рождения, спрашивала о соседях и знакомых. Иногда приходили посылки. На этом их общение заканчивалось.
Весь мир Анвара – его семья Халима и сынишка. Они хотели второго ребенка, но все никак не могла Халима выносить детей до положенного срока. Она уже не помнит, сколько раз поднималась на Сулайманку и обращалась к проматери и висела на поручне колыбели, выстроенной и выточенной самой природой среди склонов горы.  Анвар успокаивал жену, а сам переживал за неё не меньше.
Однажды, с утра заквасив тесто и позавтракав, Анвар решил сходить в парикмахерскую. Наказав Халиме присматривать он неспешно вышел и направился в сторону рынка. Халима осталась дома с ребенком. Через полчаса ей пришлось всё бросить и бежать в скорую помощь, сабыржан, маленький озорник затолкал в ноздрю перламутровую бусину, найденную где-то на улице. Не сумев вытащить бусину самостоятельно, Халима кинулась искать помощь. Она закрыла дверь и подумав, что успеет вернуться к приходу мужа помчалась в ближайший пункт. Анвар придя домой увидел запертую дверь и удивился. У Халимы не было телефона. Тогда Анвар начал спрашивать у соседей, кто мог видеть его жену. Обеспокоенный исчезновением жены и сына, он начал стучатся в ворота напротив. На стук дверь открыл высокий мужчина лет двадцати пяти, как и Анвар. Это был Болот, он переехал сюда с женой и снимал по дешевке дом.
- Здравствуйте!
- Ассаломуу аллейкум!*
- Что случилось?
- Вы не видели случайно тут женщину с ребенком лет двух?
- А вашу жену? Да, конечно видел. Она вышла с сыном и побежала в сторону Дома быта. А что?
- Да, я потерял её и не знаю, что случилось…
- Да, Вы не расстраивайтесь. Давайте заходите, познакомимся поближе, мы ж теперь соседи.- Болот отступил в сторону и пригласил жестом Анвара к себе.
Так они и познакомились. А через два с лишним часа вернулась Халима с ребенком. Анвар в это время пил чай с новым знакомым и его женой Айгуль. Услышав, звук открываемой двери, Анвар поспешил домой. Уходя, он пригласил новых соседей на плов:
- Приходите к нам на обед, у меня жена отличный плов* готовит, познакомитесь с моей Халимой, - веселее будет кивнул Анвар соседке. – Часиков так, в два подходите!
Но прийти к соседям Болоту и его жене пришлось раньше. Через три минуты во дворе Анвара стали происходить события, которые вызвали смех.
Сначала Анвар увидел плачущего Сабыржана, и испуганную Халиму. Она второпях рассказала, что сынишка стал чихать, а когда она хотела почистить ему нос, обнаружила, что тот твердый, заглянув в ноздрю сына, Халима увидела там бусину, которая мешала ребенку. Она не смогла вытащить её самостоятельно и понесла ребенка в стоящую через три квартала лабораторию. Потом Халима рассказывала, как испуганный мальчик не давал врачам вытащить эту бусину, упираясь и закрывая нос ладошками. О том, как он кричал, когда пузатый доктор держал его за голову, а двое других за ноги и за руки. Анвар смеялся от души, видя с какой досадой смотрит на него сын. Халима вошла в дом.
- Ай! Ай! Анвар акя тесто убежало!!! – Халима стала суетливо собирать тесто, которое перевалило через край посуды.
Анвар спешно вбежал в дом, за ним припрыгивая на тонких ножках Сабыржан. Это было здорово! Наблюдать, как тесто, словно живое, возмущаясь, не хочет собраться и вываливается с небольшим шипением. Сабыржан подбежал и стал маленькими ладошками тянуть тесто к себе. Халима бросилась оттягивать малыша, да не успела. Она только потянулась к ребенку, как тот неожиданно выхватил свисавший большой сосулькой комок теста, и весь жбан опрокинулся на пол!
- Вай ах! – Анвар, больше испугался за мальчика, чем за тесто. Услышав крики соседей, Болот с Айгуль также поспешили. Их взгляду открылась следующая картина: измазанный в тесте Сабыржан закрывал голову и глаза и орал от страха. Халима присевшая на корточки осматривала сына с головы до ног, ощупывая, не ушибся ли он, и наконец, отец семейства Анвар, собирающий вывалившееся тесто с пола.
Увидев вошедших соседей, Анвар даже сразу не сообразил, а жена Болота быстренько присев рядом стала помогать собирать уже испортившееся тесто. Уже потом они сидели вместе и со смехом вспоминали события того дня.
 
*  *  *
 
Снова закурили. Два часа ночи, луна светила ярко, а звезды, словно шушукаясь между собой, перемигивались,  бледнея и  вспыхивая яркими бликами.
- Ты сам как?- Анвар затянулся и задержав дым, выпустил его густым облаком через нос.
- Да, как все… - вон видишь оружие, а как иначе? Голыми руками никого не испугаешь…. – Болот смотрел в темноту, словно отыскивая нужные слова. Внутри у него смешались все чувства.
Это была злость и обида. Обида на то, что вот так, ни с того, ни с сего, всё и вся вокруг - пошло не так. Откуда взялись эти непонятные люди, женщины кричавшие, что узбеки вырезают всех кыргызов, насилуют девушек в университетских общежитиях и выкидывают их из окон. Он вспоминает, как в тумане. Сначала азан, в двенадцать ночи с последовавшим за ним салютом, потом выстрелы, затем шум в махалле*, что кыргызы режут всех узбеков! Что надо бежать?! Куда?! Выбежав на улицу, Болот встретил соседку Мисирио, мать четырех детей. Она заломив руки закричала:
- Бегите, бегите все! Сюда идёт толпа с оружием, с ножами и автоматами, они уже начали жечь несколько домов и убили даже детей! – обезумевшая от страха женщина металась по махалле. Люди стали выбегать из дворов, женщины запричитали. Болот быстро забежал домой, мать и жена уже проснулись, только дочки спали и соседский сын, семилетний Сабыржан, которого еще утром оставил Анвар под присмотр Болоту. Дочерям Болота - одной четыре, другой полтора года. Болот быстро скомандовал:
- Быстро, без шума собирайтесь! Айгуля, возьми документы и деньги, больше ничего не бери. Быстро пошли!
Ничего не понимающих детей, полусонных обернув в тонкие одеяльца выбежали трое взрослых и кинулись в сторону большой дороги. Нужно было пробежать метров триста. С другой стороны улицы уже слышались воинственные окрики и беспорядочные одиночные выстрелы. Болот сильнее прижал детей и ускорил шаг. Сзади Айгуль, вела под руку свекровь и Сабыржана. Бежали молча, без слов.
Они добежали до начала улицы, то там, то здесь, сновали люди, они бежали в разные стороны, видимо не зная откуда точно грозит опасность и куда бежать. Болот увидел знакомого таксиста:
- Здравствуй брат! Слушай нам в Отуз Адыр* надо! Подбрось?!
- Не, не могу, я свою семью жду, - ответил тот тревожно, - слыхал там беспредел творится? Не могу, брат, не могу, своих вывезу, а потом уж как получится.
Болот сник. Он понимал, что сейчас ему никто не поможет. Оглянувшись на пожилую мать и беременную третьим ребенком жену, он произнес сквозь зубы:- Давайте быстрее, пойдем пешком, может по дороге, найдем машину.
Он понимал, что далеко они уйти не смогут, но всё же, это что-то, чем ничего!
Через пятнадцать минут улица стала напоминать людской поток. Все торопились уйти или уехать. Теперь стало понятно откуда угроза. Именно с той стороны слышались выстрелы и крики. Машины груженые и полупустые пытались проехать среди толпы. Всеобщая паника охватила поселилась на улицах города. Мать Болота устала от быстрой ходьбы и попросила сына немного передохнуть. Она присела тут же, у дорожного арыка, на траву и стала вытирать выступивший на лбу пот.
- Может, ты пойдешь сынок? Я потом сама, как нибудь доберусь. Я ж старая, кому я нужна?!... – женщина вопросительно взглянула на сына.
- Нет, апа*, Вы что? Как я вас оставлю? Вместе пойдем! Вы только передохните! – Болот остановился. Он посмотрел на жену. Айгуль была на четвертом месяце, но и её быстрая ходьба вывела из спокойного состояния. Она тяжело дышала. Дочки проснулись и удивленно смотрели на людей бегущих мимо них. А Сабыржан ёжился переминаясь с ноги на ногу. Утром отец ему наказал слушать Болот аке и дождаться когда он и мама вернутся. Наступила ночь, а родителей Сабыржан так и не дождался. Потом его разбудил Болот аке, и вот теперь они бегут куда-то.
- Айгуля, ты давай возьми на руки Айку, Сабыржан ты Айгуль эже за руку возьми, а я Зайку и маму поведу, так и пойдем!
Айгуль лишь кивнула, взяла с рук мужа младшую девочку и пошла вперед, за ней держась за подол платья засеменил Сабыржан. Болот, дождавшись пока мать отдышится, взял её под руку и немного подталкивая пошел следом за женой.
Неожиданно улица стала угрожающе наполнятся бегущими из соседних улочек людьми. Откуда –то из переулка выехала машина с установленным на крыше пулеметом и не останавливаясь стала стрелять по бегущим людям.
Болот инстинктивно прижал к себе дочку и стал активнее подталкивать мать. Машина приближалась. Слышались крики и плач, стрельба и грохот машины. Расстояние между Болотом и машиной уменьшалось. С каждым метром, пулемет укладывал по горстке людей, причем с одинаковой периодичностью с двух сторон. Люди падали, как подкошенные, некоторые еще двигались, стараясь отползти от дороги подальше, некоторые так и оставались неподвижно лежать.
У Болота сжалось сердце. Он машинально среагировал и крикнул:
- Ложись!
Прикрывая младшую дочку свернувшись в клубок Айгуль просто упала на каменистый край дороги, Сабыржан упал тут же рядом с девочкой и Айгуль, мать тяжело переваливаясь тоже легла, а затем и Болот, обняв старшую дочку лег плашмя. Машина в этот момент стала стрелять по их стороне. Она медленно проезжала выверяя и выцеливая свои жертвы.
«Та-та-та-та…», потом дальше, через пять-шесть метров опять «Та-та-та-та…»…. Проехала мимо, Болот услышал свист ударяющихся о землю пуль и еще крепче прижался к земле. Что-то обожгло его тело, но он даже не понял, что это было.
Рядом вопль женщины: - Сынок! Сыночек мой!!! Аааааааа!!!
Затем еще и еще крики, стенания и плач, все слилось в единый вой. Болот открыл глаза, правое плечо жгло, но он инее думал о плече, он посмотрел на дочь, та испуганно прижавшись молчала. Привстав Болот стал искать глазами мать и жену. Лучше бы он этого не делал! Айгуль нелепо запрокинув голову на бок лежала крепко прижимая к себе, полуторогодовалую Айку. Девочка плакала. Болот приблизился и стал тормошить Айгуль. Та не подавала никаких признаков, и тут Болот заметил увеличивающееся под спиной жены густое кровавое пятно. Он стал проверять пульс, на шее, на запястье. Ничего! Болот понимал, что дети могут испугаться, он сдерживал себя чтобы не закричать. Младшая дочка не переставая плакала. Болот вытащил её из объятий уже не дышащей жены. Мужчина боялся, что девочку могли ранить, он её бегло оглядел, и стал тормошить Сабыржана. Мальчик был цел. Затем Болот подошел к матери. Она была ранена:
- Сыночек, как ты? – видно было, что женщине тяжело говорить, - Ты давай иди с детками и Айгуль, а я тут подожду, я наверное не смогу сейчас… А, где Айгуль? – мать вдруг тревожно взглянула на сына.
- Тише, апа…. Мы её потеряли…. Пусть дети не знают. Вы сами как? Куда Вас ранило? – Болот был удивительно спокоен на вид, но внутри у него пылал пожар.
-  А дети? Их не ранило? Ай-ай девочка моя, Айгулечка, как же так? – слеза прокатилась по морщинистому лицу матери. - Не знаю, жжет везде, где грудь и где желудок, тяжело…. – в горле у женщины пересохло. Она посмотрела на Болота и сказала, - давай сынок иди с детками, отведи их, а я здесь побуду с Айгулей. Потом возвращайся за нами…. Быстрее… иди…
Болот сдерживая себя ответил: - Апа, Вы только дождитесь меня, хорошо? Не надо двигаться…. Я постараюсь быстро вернуться, апа…
Болот удобнее уложил мать. Взял девочек на руки, сказав Сабыржану держатся за его брючину.  Он стал потихоньку протискиваться между стенающими ранеными и плачущими женщинами.  Правое плечо ныло и стало влажным, видимо его тоже задело пулей, но сейчас в мыслях у Болота были только мать и жена.
- Эй, Болот! Давай садись! – сзади Болота послышался шум останавливающейся машины. Это его коллега по автомастерской Дамир увидел и решил помочь. – Давай садись скорее, - он выскочил из машины и открыл заднюю дверь.
- Дамир! У меня там мать и жена, надо их тоже… - растерянно сказал Болот. Он понимал, что это возможность вывезьти всех и мертвых и живых.
- У меня только два места, - Дамир, почесал за ухом, - хотя я могу в багажнике…
Болот чуть не заплакал от пришедшей кощунственной мысли. Он подумал, что в багажник можно положить тело Айгуль.
- Ну, давай, ты как?
- У меня там… жена, её надо в багажник… - Болот прослезился
- Как?
- Потом, объясню…. Давай детей усадим, помоги мне.
Усадив детей Болот побежал в сторону, где остались мать и жена. Дамир побежал следом.
Взяв мертвое тело, Болот кивнул знакомому в сторону матери: - осторожнее, она ранена, её в салон надо усадить…
Дамир, поняв все без слов, осторожно поднял женщину и еле удерживая обмякшее тело понес следом за Болотом. Они усадили пожилую мать Болота на переднее сиденье, тело Айгуль, как это было не жутко в багажный отсек. Машина тронулась с места и двинулась в сторону, подальше от города. Ехали молча. Дети, словно чувствовали, что нельзя шуметь притихли и смотрели сквозь стекла машины на мигающие огоньки вдоль дороги и бегущих людей.
Через полчаса приехали в Отуз Адыр*. Остановились у ворот сестры Болота. Везде горел свет. Никто в районе не спал. Болот постучал в ворота. Оттуда послышался крик:
- Кто там? Уходите, у нас есть оружие, мы будем стрелять!
- Это я, Болот! Мы из города!
- Сейчас, сейчас….- дверь со скрипом открылась, за дверью стояла перепуганная сестра Болота, - что случилось? Мы слышали резня началась…-  сестра встревожено посмотрела на брата.
Она старалась, заглянуть за плечо Болота. Он быстро скомандовал:
- Бери детей и готовь постель для мамы и, и вызови скорую, она ранена. Сестра вскликнула и прикрыла рот ладонью. Потом быстро опомнившись, взяла детей из машины. Дамир вместе с Болотом кое-как вытащили мать из машины и вдвоем занесли её в дом. Одежда на животе женщины стала мокрой от крови и не переставала сочится из раны. Женщину уложили на кровать и Айнура, сестра Болота вытащив простыню стала промакивать место ранения. Скорую помощь она пыталась вызвать, но телефон всё время был занят.
В это время Болот вернулся с Дамиром к машине и открыв багажник, опустился на землю. Только сейчас он смог отпустить свои чувства на волю. Он разрыдался и не видел никого кроме уже мертвой жены своей. Дамир, тоже не мог сдержать слёз. Затем они вдвоем осторожно подняли мертвое тело и занесли его во двор. Айнура узнала о случившемся несчастье, когда Дамир зашел в комнату и попросил что-нибудь, чтобы можно было закрыть тело.
- Ккакое тело? – не поняла Айнура.
- Там, Айгуль, её убили в перестрелке… Мы привезли её, она там… во дворе… и Болот… - мужчина замолчал.
- Ойиий, да, что же это?! – полушепотом запричитала Айнура, - как же это?! За что? И мама тут тоже раненая, вся в крови, я даже не знаю, как нужно кровь останавливать, я ж не врач…
- Айнура ткань нужна.
- Да, да , конечно. На, вот, держи! – женщина достала лежавший в шкафу плед и протянула Дамиру. – Я тут с мамой и сейчас приду.
- Лучше здесь останься, ты здесь нужнее.
Мужчины завернули тело покойной в плед и отнесли его в угол топчана*. Болот, сел здесь же рядом. Он с благодарностью посмотрел на Дамира:
- Если бы не ты…. Я не знаю, чтобы я делал…. Спасибо.
- Ну, что ты?! Мы ж братья. Завтра я помогу тебе с похоронами, а сейчас тебе нужно отдохнуть. Я пошёл домой, надо своих тоже успокоить, а то они, наверное, тоже не спят и боятся.
Дамир ушел. Закрыв за ним дверь Болот вернулся на топчан возле тела Айгуль.
 
*  *  *
 
Стало светлеть, край неба, словно приоткрытая дверь давал кровавый отблеск от поднимающегося обода солнца. В эту ночь Ош не спал. Многие жители запаслись камнями, для защиты. Даже в городских квартирах можно было увидеть ведра и другую посуду, наполненную от булыжников до среднего размера камней. Вдоль дорог выстроились рукотворные баррикады. Неспящий город ждал дня. Тревожный воздух смог пробраться в каждое окошко, в каждую дверную щель. Осторожно из-за занавешенных окон выглядывали тени и снова исчезали. По городу разъезжали опьяненные кровью насильники и палачи. Мародеры, тоже кучкуясь, перебирались из одного квартала в другой, оставляя после себя беспорядок и огонь. Дома, ночью не давшие укрытие людям, теперь сиротливо и озлобленно скалились, некоторые из них горели и плавясь обваливались с грохотом, унося с собой остатки воспоминаний о мирной жизни.
Военные в ту ночь молчали. Они не получили приказа. Да и как они могли стрелять в свой народ? В ночной бойне не было правых и левых, там были все свои родные и близкие, соседи и друзья… только утром в столице простые граждане узнали о случившемся в Оше. Состояние шока и страх неизвестности повис над Бишкеком. Что будет? Неужели тот телефонный разговор, транслировавшийся на всю страну, стал действительностью? Неужели изгнанные тираны всё ещё имеют власть и влияние на страну? Телефонные линии были перегружены, никто не мог дозвониться до своих родственников на юг страны. Ваакум полнейший – пустота и тихий ужас, вот пожалуй описание состояния людей живущих за тысячу с лишним километров от эпицентра ночных событий. Вся страна застыла у экранов телевизоров. Новостные ленты не переставая, ежечасно передавали обстановку. С каждым новым известием становилось всё страшнее от увиденного, услышанного. В воображении рисовались картины ужасной жестокости и цинизма.
Семь утра. Ош. На улицах города идёт сбор смертельного урожая жертв побоища. Жутко от вида самих улиц города. Дымящиеся по окраинам машины, сваленные в кучу мешки с песком, камни, арматура и прочие инструменты защиты от нападающих. Бандиты и мародеры рассеялись с ночной мглой, но их присутствие все равно ощущается. Спинным мозгом, затылком, каждый понимает, что он тоже на прицеле, что за ним следят и могут в любую минуту напасть и лишить жизни.
Оставшиеся в городе и не успевшие выбраться ночью люди собираясь в небольшие группы из махаллей начинают тянутся скорбным караваном в сторону границы с Узбекистаном. В основном это женщины, старики и дети. Мужчин не видно. Скудный скарб собранный в узелки с самым необходимым, вот всё что уносят с собой беженцы. Они бегут из ада, бегут от ночи, которая обещает повторится. У женщин постарше, в памяти события двадцатилетней давности. Но в этот раз масштабы катастрофы намного больше и размах бесчинств и беспредела уже не вмещался  в человеческое воображение.
В одной из воинских частей пропал служащий, молодой узбек. Он вышел засветло, в часть так и не вернулся. Его потом видел кто-то возле городской мечети среди собравшейся толпы молодых мстителей за попранные жизни узбекских девушек, стариков и детей. Любая махалля* представляла собой мини крепость, но не везде охраняли и защищали свой очаг. Люди в масках и с лицами перевязанными черными косынками, быстрыми перебежками перемещались от двора к двору. Одни из них размещались на крышах с наилучшим обзором и выверив позицию, начинали всматриваться в окуляры снайперских винтовок. В темных силуэтах можно было разглядеть несколько женских фигур. Разговаривали  в основном по рации и жестами.
Ближе к полудню собралась огромная толпа кричащих и требующих возмездия старых и молодых мужчин узбеков. У многих было отобранной у военных оружие, у некоторых старые берданки и самострелы. Все были мрачные и озлобленные. В образовавшейся толпе можно было разглядеть человека, который отдавал какие-то приказания и отправлял сформированные небольшие отряды в разные районы города. Вглядевшись внимательнее в этого человека, можно было определить, что это военный, и он был не один. Рядом с ним, в радиусе двадцати метров находились такие же как и говоривший, люди в камуфлированной форме. 
В другой части города, тоже собиралась толпа. Это были кыргызы. Их около ста пятидесяти человек. Есть несколько человек свидетелей ночи, остальные присоединились утром. Вооруженные кто, чем мог, куски арматуры, ножи, прикрепленные к черенкам лопат, несколько ружей. Они говорят и возмущаются. Возмущаются, тому, что узбеки их вырезают, а армия и милиция молчит. Надо взять оружие! Почему у узбеков автоматы и пулеметы, а у них нет. Отделяется одна группа и идет в сторону патрулирующего улицы БТР. Другая группа идет к зданию УВД. Через некоторое время, БТР с сидящими и орущими на крыше машины молодыми ребятами покажут по центральным каналам.
Будут показывать орущую орду, прыгающую и крушащую всё, что находится на пути. Эти кадры облетят весь мир, как и организовавшийся многотысячный лагерь беженцев на границе, с плачущими детьми и женщинами. Но в тот момент мало, кто в целом мире будет обращать внимание на конфликт в разгоревшийся, в маленькой никому неизвестной стране. Куда важнее будет освещение событий мирового масштаба, таких как чемпионат мира по футболу, проходящий в кои-то веки и где, в голодающей Африке!!! Лишь несколько человек будут призывать общественность обратить внимание на разыгравшуюся трагедию! Вездесущие иностранные журналисты, почувствовав жареное, лезут и выискивают душераздирающие истории, цинично снимая обгорелые и обезглавленные трупы.
Всё! Теперь некогда толерантный Кыргызстан, в один миг стал источником геноцида. Клеймо, насаждаемое проплаченными СМИшниками крепко прикрепилось к каждому кыргызу. Интернет зашкаливает от посещений сайтов с видео об ужасах в Оше.
А в городе события разворачиваются полным ходом. В районах Амир Тимура, Черемушек и Мажиримтал идёт перестрелка. Люди обезумели от жажды мести. Молодежь трудно удержать, всем хочется крушить, ломать, убивать и растаптывать…
 
*  *  *
Семь утра. Отуз Адыр. Во дворе у Айнуры собрались соседи. Они принесли соболезнования по поводу смерти молодой женщины. Наспех сделав носилки, прочитав суру из Корана, группа мужчин выносит тело и несет его хоронить на ближайшее кладбище. Оно находится недалеко от окраины района, в полукилометре. Болот, почернел и поседел от горя. К утру еле нашли фельдшера. Он констатировал смерть молодой женщины от полученных огнестрельных ран несовместимых с жизнью и дальше стал помогать раненой матери Болота. Ранение оказалось достаточно серьезным, сквозное ранение брюшной полости, задето легкое, от этого женщине было трудно дышать. Требовалось врачебное вмешательство, но не было возможности. Пришлось пользоваться подручными средствами для поддержания жизнедеятельности организма. Больше всего были опасения из-за внутренней кровопотери.
Вернувшись с кладбища, Болот прошел в кухню, нашел там большой нож для разделки мяса, наточил его и стал крепить к найденному на заднем дворе деревянному черенку лопаты. Получилось что-то похожее на штык-копьё. Даже не перекусив, поцеловав лишь детей и сестру, Болот пошёл обратно в город. Айнура, лишь молча наблюдала за братом и утирала слёзы. Мать после обезболивающего укола уснула. На выходе, болот посмотрел на сестру и сказал:
-Береги детей, никому не открывай, я скоро…
Дети, позавтракав, теперь сидели на топчане и притихшие, и испуганные. Сабыржан не понимал, что произошло, но он чувствовал, что это плохо и страшно.
По дороге к Болоту стали присоединятся другие мужчины, к тому времени, когда они подошли к центру, их было уже около тридцати. Они присоединились к собравшейся толпе. Здесь каждый рассказывал, что творят узбеки, как они ловят по одиночке прохожих и перерезают горло. Кто-то видел что на домах узбеков есть надписи «SOS UZ», но все как один говорили, о разъезжающих по городу машинах без номеров и расстреливающих людей без разбора на своих и чужих.
- Это наёмники! Ясное дело! Зачем нашим парням ни с того, ни с сего начать насиловать и убивать!
-Нет! Это узбеки, смотри, они знали! У них было оружие, а ночной азан*? Ты слышал когда-нибудь, чтобы азан ночью в два часа читали? А салют? Это сигнал был! Они знали!!! Бить их надо!
Все хором загалдели. Каждый доказывал свою правоту. Каждый хотел возмездия!
В противоположном лагере была похожая ситуация, с той лишь разницей, что здесь уже говорили о специальной операции кыргызов по этнической чистке.
- Они совсем не обращают на нас внимания, как на граждан, они нам ни в парламенте, ни в одной структуре не дают мест, так кто тогда будет заниматься нашими правами? Вы видите? Сейчас они хозяева, а мы что рабы?
- Да, да, вы правы – загомонила толпа. Выступающий продолжил:
-Они тут, зажрались совсем, почему все должности у кыргызов, чем мы хуже? А их женщины? Посмотрите на этих бесстыдниц, оголяются, срам и позор! Не дают? Значит, пойдем и возьмем! Пошли братья!
Толпа зашевелилась и стала двигаться также к центру.
*  *  *
Временное правительство ввело режим чрезвычайного положения, но и это никого не могло удержать, перестрелки не прекращались, вспыхивая, то в одном, то в другом районе города.  Болот  был охвачен, как и все порывом мести и гнева. Ему также хотелось найти и раздавить, тех, кто лишил его жены и неродившегося ребенка. В его мозгу пульсировала одна мысль за другой: «За что? Почему? Почему именно её? Как?» и эта мысль била и давила на виски, заставляя кровь в жилах течь быстрее. Он вместе с одной группой направился в сторону городской администрации, кто-то сказал, что хотят захватить её. Но постепенно, приближаясь к площади, толпа стала рассеиваться. У здания администрации патрулировали военные и никого не подпускали. Тогда Болот направился в верх по спуску ведущую в узбекский квартал. Было пусто и тихо. Где-то скрипнула дверь. Болот заметил движение и молниеносно бросился в сторону звука.
- Ай,ай! Не убивайте аке! Не убивайте! – подросток узбек забился в угол возле стены.-  аке, я тут только покушать хотел взять…, не надо. Мальчик инстинктивно закрыл голову руками.
Болот тяжело окинув взглядом вокруг, посмотрел на испуганного мальчика. Ему на вид было лет пятнадцать не больше. Ненависть куда-то ушла. Болот не мог просто так ударить человека, тем более ребенка. Он опустил своё копье и повернулся уходить прочь.
- Аке! Я боюсь… Помогите мне выбраться…. Пожалуйста… - взмолился мальчик. Он смотрел на Болота теперь просящими глазами полными слёз.
- Ладно, пошли. – сухо ответил мужчина.
Подросток проворно вскочил и юркнул в дверь, впереди Болота. В переулке никого не было.
-Тебе куда?
-А? Мне? Мне в Амир Тимур…
- Там сейчас говорят стреляют. А поближе есть кто-нибудь?
Мальчик подумал и задержав взгляд не надолго произнес? – да, есть, через два квартала, родственники…
- Хммм, ну, ладно пошли.
Они успели пройти только двести метров, как вдруг в их сторону полетели камни.
- А, ну, стой! Кто вы? – закричал голос из-за дувала.
- Мы свои!
- Кто свои? – спросили на узбекском.
- Ой, акя мы свои, - также ответил мальчик.
- А, ну, покажитесь, стойте. Да, ты я вижу свой, а вот он кто? Кыргыз?
- Нее, он вообще не кыргыз – стал теряться подросток.
-Я, кыргыз! И я привел мальчика сюда, он там один был! – разозлился Болот. – Забирайте его!
Сказав это, Болот развернулся и пошёл прочь. Он шёл и спиной чувствовал нацеленный на него холодный прицел. «сейчас, они меня убьют…» думал он, шаг за шагом, минута за минутой. Так он дошел до того самого дома, где нашел подростка. Лоб его покрылся испариной, в горле пересохло, сердце бешено колотилось. На этот раз судьба спасла его.
Болот спустился к парку ниже площади, затем к берегу Ак-Бууры. Он сел возле берега в месте, где его никто не мог увидеть. Так он просидел, до самого вечера вспоминая свою жизнь до сегодняшней ночи.
Они с Айгуль переехали в махаллю лет пять назад. В то время Болот по просьбе матери вернулся из России, где работал на стройке. Родители хотели внуков, да и сестра Болота вышла замуж, и старики остались одни.  Болот приехал в начале осени, а уже к концу года сыграли свадьбу. Со своей будущей женой Болот был знаком со школьной скамьи, она училась в параллельном классе. По окончании школы, Болот ушел в армию. Айгуль поступила в университет. Они встретились через два года, случайно на автобусной остановке. Поболтав ни о чём, вспомнив школьные проделки, молодые люди разошлись. Ни Болот, ни Айгуль тогда еще не знали, что жизненная дорога сведет их позже. Когда Болот вернулся из России, он очень долго думал о создании семьи. Там, далеко от Родины, он понял, что хочет быть нужным, единственным и любимым для той одной, которую ему уготовила судьба. Приехав, он в первую очередь пошёл устраиваться на работу. Устроился в авторемонтную мастерскую и начал работать. Мать Болота, в это время пыталась знакомить его с дочерьми знакомых и выгодных на её взгляд невест. Ни одна из них не нравилась Болоту. Он уже было опустил руки, как случай сам помог ему.
Однажды возвращаясь с работы, он сел в маршрутное такси. Машина была полупустой. В глубине салона, на заднем сиденье сидели двое парней, впереди них девушка. Болот, не обращая внимания на молодых людей, сел впереди. По дороге он стал прислушиваться к разговору сидящих сзади. Те двое, оказалось, были пьяными и приставали к девушке. Девушка старалась не обращать внимания, но нетрезвые парни стали нарочно трогать, то волосы девушки, то плечи, при этом нецензурно выражаясь. Болот сначала решил не вмешиваться, но затем, услышав возню, обернулся. Девушка отчаянно  отбивалась от пристававших и пыталась встать с пассажирского кресла.
- Пустите! Прекратите! Помогите же кто-нибудь!- в отчаянии закричала  девушка.
- Эй, братан, чё встал, сиди! Мы тут сами со своей знакомой разберемся! – один из сидевших парней угрожающе посмотрел на обернувшегося Болота.
- Парни прекращайте! Водитель тормози, мы сейчас здесь с ребятами выйдем! – Болот крикнул в сторону водителя. Тот послушно остановился.
- Нет, братан, мы поедем, а ты выйдешь!- парочка попыталась встать, но ей это удавалось с трудом. Болот воспользовавшись замешательством пьяных, быстро схватил девушку за руку и выскочил вместе с ней. Маршрутка тут же сорвалась с места и уехала, оставляя оседать пыль на вышедших из машины молодых людей.
- Спасибо тебе Болот! Как хорошо, что ты оказался в нужную минуту рядом!
- Айгуль?? Привет! А, я даже, честно говоря, не узнал тебя в полутьме. Ты что так поздно и одна?
- У подруги день рождения, вот… задержалась. – виновато поёжилась девушка.
- Такой красавице нельзя одной ходить по вечерам! – улыбнулся парень.
- Я и не думала задерживаться, просто пришлось долго ждать… А так, я вообще почти никуда по вечерам не хожу. – смущенно оправдывалась девушка.
- Ну, ладно пошли пешком. Теперь точно нас никто не подвезет. Родители наверное будут волноваться?
- Да, уж, конечно… Мама будет ждать, папа уехал в Россию.
- А я вот вернулся, оттуда. Жизнь такая, что поделаешь, надо зарабатывать и помогать семье. Здесь сама видишь нет работы. А в какой город отец твой уехал?
- В Хабаровск.
- А что так далеко?
- У него там друг по армии, они списались, потом созвонились и папа уехал. Он там водителем автобуса устроился. Почти тысячу долларов получает. Нас с мамой зовет. Брат уже старший уехал, две недели назад. А мы с мамой думаем, что когда я диплом защищу, осенью поедем.
Болтая о новостях, о старых знакомых, вспоминая школу, молодые люди незаметно для себя пришли к дому Айгуль. В окнах горел свет.
- Айгуль? Это ты? С кем ты там разговариваешь?
-Ой! Мама это я. Вы, что не спите?! Это Болот, помнишь, я тебе о нём рассказывала, он с параллельного класса. Он проводил меня, а то транспорт остановился. Я сейчас приду! –девушка обернувшись к Болоту сказала: - спасибо, что проводил…. Вот и поболтали. Ну, все пока?! – в её голосе прозвучал вопрос.
- А можно завтра пригласить тебя?
- Не знаю…. Даже…
- Ну, допустим у меня завтра день рождения! – весело улыбнулся парень.
- Ну и врун же ты! – Айгуль тоже стала улыбаться. – Посмотрим, завтра…. Я подумаю.
- Я буду ждать. Завтра в семь вечера, это не поздно. Потом я сам провожу. Обещаю не буду приставать!
- Ха-ха-ха. Вот рассмешил - засмеялась Айгуль, обнажая ряд жемчужных зубов.
- А что? Ха-ха-ха – также в ответ засмеялся Болот.
- Да, так, ничего. Ладно, приду на твой день рождения! А куда?
- Куда??? Хм…. Давай, знаешь в Ошском районе кафе «Ала-Тоо»?
- Кто его не знает…
- Вот туда и приходи!
Окно открылось и оттуда высунулась голова: - Айгуль, ты долго там, иди уж, да и джигиту наверное тоже пора?!
- Эже, здравствуйте, и до свидания! Я уже ухожу!
Попрощавшись с Айгуль, Болот весело насвистывая, отправился домой. Он был счастлив, как никогда.
Они стали встречаться и уже осенью, после защиты диплома Айгуль, сыграли скромную свадьбу. Приехали отец и брат Айгуль. После свадьбы, родители девушки засобирались в Россию. Они хотели было отдать дом молодым, но Болот заявил, что они будут сами все строить и что лучше сразу жить и надеяться только на себя. Так они поселились в одной махалле и познакомились с семьей Анвара.
Часто, в ожидании своих мужей Айгуль и Халима проводили вечера, вместе готовя и играя с детьми. Когда у Айгуль случились скорые роды, второй дочери Халима взяла на себя заботу о старшей девочке Зареме, отец ласково называл девочку Зайкой. Айгуль родила и уже через два дня выписалась домой. Вторую дочку Болот назвал Айгерим. Халима помогла Болоту приготовить всё к приезду Айгуль. Они часто помогали друг другу. Так было до того дня.
Вечером 10 июня Анвар заглянул к Болоту.
- Салам! Слушай, я Сабыржана оставлю. Халимы что-то нет. Она сказала, что в аптеку пойдет. Ушла уже темно совсем, пойду поищу. – сказав это и оставив мальчика Анвар ушёл. Поужинав, семья Болота не дожидаясь прихода родителей мальчика легла спать. А в двенадцать часов прозвучал тот самый азан*. Пронизывающий и призывный азан, ставший границей между прошлой и нынешней жизнью не только Болота, но и многих других…
 
*  *  *
- Эй! Вставай! – Болот услышал, как сквозь сон его толкают в бок.
- А? Что? – мужчина не мог сообразить, что с ним и где он. Немного погодя он пришел в себя. Его разбудили собравшиеся вокруг него несколько человек. Это были пожилые женщины и мужчины. Они шли вдоль берега Ак – Бууры* и искали людей. Спросив у Болота не нужно ли ему помочь, они стали наперебой спрашивать о своих близких суя под нос проснувшемуся мужчине фотографии.
- Ты не видел его, сынок? – седой мужчина лет шестидесяти, держал помятую фотографию, где на фоне памятника воинам- афганцам стоял парень в камуфляже. – Это мой младший сын, он не служит, но ушел вчера и вот до сих пор нет от него вестей. Может ты видел его? Нет? Вспомни!?
- Нет аке, не видел! Да и как смотреть будешь, не до того всем. Жив он наверное, это сами видите, связь плохая не дозвониться ни до кого… - постарался немного успокоить старика Болот.
- Тут несколько тел нашли вдоль берега, сейчас вот все ходим и ищем, нашли двух раненых ребят и сразу отправили в больницу. Вот тебя нашли! Слава Богу, ты живой!
Немного погодя собравшиеся люди пошли дальше, также тщательно осматривая каждый куст.
Стемнело. Болот озираясь медленно стал передвигаться от дерева к дереву. Он каждый раз останавливался и замирал, при виде приближающихся фар и прижимался сильнее к дереву, так, чтобы его не заметили. Через два с лишним часа он был дома, вернее на пепелище. Дома не было. Его не встретил дружный лай дворовых собак, вечно сопровождавших его до самой калитки. Теперь всё здесь молчало и от этого казалось, что молчание говорило еще громче. С треском обвалилась половица, и стоявший на том месте тяжелый таз с росшим когда-то в нем лимонным деревом грохнулся в подпол. Болот сам не знал, что он ищет. Вдруг из соседнего двора послышались крадущиеся шаги. Украдкой пробрался Болот во двор к Анвару, где и столкнулся с ним и, чуть было не поранил.
 
*  *  *
- Светло уж совсем… - Болот прервал тягостное молчание.
-Мда, светло, только мне как-то не светло от этого… - с горечью в голосе произнес Анвар.
- Ну, что пошли? – это Болот снова попытался уговорить Анвара не оставаться.
- Нет, я ж сказал тебе уже. Я здесь, сам как-нибудь. Справлюсь. Ты лучше давай домой к семье, наверное Айгуль волнуется?
- Да, нет, не волнуется, - Болот не смог сказать, что её также как и жены Анвара больше не стало.
- Там кстати, через два двора куры есть, все ушли, дом пустой. Детям кушать надо. Как там с продуктами?
-Ладно, я посмотрю и заберу, если, что… - с неуверенностью сказал Болот и встал, отряхивая пепел с брюк, - ну, ладно, братан, давай… береги себя!
Солнце стало пробиваться сквозь ночную мглу, разрезая её розовыми бликами. Болот пошёл к двери, которая должна была быть, в этот миг он  услышал свист и понял, что это был выстрел. Он нагнулся и стал смотреть по сторонам. Оглянувшись, он увидел завалившегося на правый бок Анвара.
Ползком он приблизился к другу. Изо рта Анвара мелкой струйкой стекала кровь. – Это снайпер, осторожно…. – еле выговорил Анвар. – Береги сы…. – слово застыло на губах Анвара, в глазах застыл вопрос и слеза, как нарочно покатилась из уже ничего невидящих глаз. Выстрел был меткий. Болот заплакал. Неужели ему суждено потерять всех родных и близких? Неужели ему выпало испытание проводить их всех в далекий путь?
Он вытащил свой нож из крепления и стал копать землю возле одинокого холмика. Ему было все равно будут стрелять или нет, умрет он или останется жив. Он устал бояться! Земля была сухой и рыхлой. Он  брал горстью комочки, а мелкий песок просачивался сквозь пальцы. Он злился и снова брал землю горстью. Затем нашел металлическую пластину и стал копать с её помощью.
Семь утра. Утро вступило в свои права. Болот сидел возле двух могил и молча курил. Ему хотелось пить. Он посмотрел на часы, затем, спрятав автомат Анвара, оставив себе только нож, вышел со двора и пошёл в город. Проходя мимо одного из дворов Болот услышал кудахтанье. Он перемахнул через невысокий дувал и стал искать, откуда слышалось кудахтанье. В старом сарайчике, в ящике из под помидор, сидела наседка. Шипя и раскрывая крылья курица угрожающе двигалась при приближении Болота. Не обращая на это внимания, Болот схватил птицу и тут же свернул ей шею. Закинув птицу за пазуху, Болот взял и лежавшие в гнезде яйца. Он сделал это автоматически, безо всяких чувств и мыслей.
В городе Болот стал встречать редких прохожих, опасливо вышедших на улицу, кто по необходимости, кто по долгу работы. Он шёл, молча через знакомые-незнакомые улицы, видя и не видя людей. То там, то здесь проехало несколько машин. Ближе к десяти часам утра Болот пришёл в Отуз Адыр. Встревоженная сестра открыла калитку и пропустила уставшего Болота во двор.
- Ты где был?
Вместо ответа Болот сам спросил: - как мать? Врача вызвали?
- Да, да, мама себя уже лучше чувствует… у неё сквозное ранение, но жизненно важные органы не задеты, так врач сказал. Потом он сказал, что в больнице нет места, и если мы хотим, мы можем её отвезти, но я отказалась. Наш фельдшер сказал, что поможет и будет делать уколы и лекарства, которые выписали. Там в основном антибиотики, чтобы заражения крови не было…. – женщина говорила и говорила, она даже не заметила, что пришедший и уставший брат, выложив птицу на порог, вместе с яйцами, уснул сидя на топчане.
Айнура заметила это, только когда замолчала. Ей стало неловко. Зайдя в дом, она вынесла подушку и бережно уложила заснувшего брата. Затем она взяла лежащую на крыльце курицу и осмотрев её, поставила воду в чайник, для обработки. Яйца положила в жестяную миску и поставила на стол. Дети проснувшиеся накануне играли внутри дома. Они соорудили себе из стола и покрывал палатку и по - взрослому ходили в гости. Только полуторагодовалая Айгерим, возилась с найденной где-то книжкой, пытаясь её перелистывать. Она так была занята этим, что не обращала внимания происходившего вокруг. Уже две ночи девочка была без мамы, она плакала с наступлением сумерек ища материнскую грудь и Айнура с о слезами укачивала малышку. За мужа она была спокойна, он каждый год в это время выезжал на жайлоо вместе с детьми. И летом она оставалась, практически одна.
Болот проспал до вечера. Айнура разбудила его к ужину. На столе дымился бульон сваренный из принесённой курицы. Сестра разлила суп в большие пиалы и растормошила брата:
- Вставай Болот! Уже поздно, тебе надо покушать.
Болот  проснулся и встал. Умывшись он сел за стол и долго смотрел в одну точку.
-А у нас цыплята вылупились! Представляешь?! – вдруг откуда-то из небытия Айнура вывела брата.
- Что?
- Я говорю, цыплята вылупились. Ты ж яйца принес. Так вот я их в миску положила и на стол, а в обед, когда курицу стала ощипывать, стою и смотрю, что-то не так. Думаю, мне кажется, или миска и впрямь двигается. Подошла, а там… - сестра смешно округлила глаза. Вот! Теперь у нас три цыпленка, из шести яиц. Я остальные потом платком теплым прикрыла, может завтра вылупятся. Смешные такие!
«Да, жизнь и смерть всегда рядом» подумал Болот. Он поел без аппетита и покурив, решил проведать мать. До этого он не мог себя заставить подойти к ней. Настолько страх и боль сковывали все его существо, что он откладывал этот момент на потом. И теперь это потом настало, и уже стало сейчас и никогда позже.
 
*  *  *
12 июня. Бишкек. На трагическую ночь в Кыргызстане мир ответил безразличием. Национальный канал, заключивший выгодный контракт транслировал первые встречи футбольного чемпионата. А общественность ждала. Ждала информации из центра событий переместившегося с начала апреля из Бишкека в Ош. Утренние новости сообщали о жертвах, стараясь не разделять на национальную принадлежность и показывая общие картинки с места событий. Вся беда в том, что местные журналисты не могли делать свою работу, здесь сыграло многое, и в первую очередь человеческий фактор. Зато зарубежные СМИ, имея доступ в любую точку, разворачивали и подавали информацию в нужном для них ракурсе. Оно и понятно, на Западе, где идет борьба за первичность информации и жареные факты, это делается с большим профессионализмом. Прозвучало неоднократно геноцид! Это страшное со времен второй мировой войны слово геноцид! Однобокое развитие сценария, не в пользу Кыргызстана, дал повод вздрогнуть правозащитным организациям. Начались выступления сначала одного, затем другого одиозных лидеров НПО, занимающихся так называемым advocacy. Причем, молчавшие до этого, словно сорвавшиеся с цепи овчарки облаивали и обругивали всю нацию. Чуть позже в двадцатых числах июня было опубликовано неадекватное письмо одной из правозащитниц с проклятиями всему народу. Это вызвало бурю негодований в их же кругу и от дамочки стали просто – напросто открещиваться.  
А сегодня экраны заполонили многотысячные беженцы скопившиеся на границе. Плачуще –орущая толпа, а на их фоне московский корреспондент рассказывающий об антисанитарных условиях проживания образовавшегося лагеря.
На юг потянулись обозы с гуманитарной помощью. Люди, живущие далеко, стали приносить, кто что мог. В основном продукты питания и медикаменты. Всё общество консолидировалось в борьбе с бедой. Бишкекчане, испытавшие малую толику, того, что пришлось пережить жителям Оша не остались равнодушными. А на автовокзале стали собираться добровольные дружины в помощь Ошу.
Сеть была перегружена. Телефоны не смолкая звонили. Многие боялись позвонить и не услышать знакомого, родного голоса. Страх шёл по тонким волокнам телефонной сети пронизывая всю человеческую природу. Одни ждали помощи, другие вести о живых. Чувство ожидания дополнилось тревогой. Тревогой за Жалалабат.
 
*  *  *
Болот вошёл в комнату, где лежала мать. Она не спала. Лицо её осунулось, глаза впали от усталости и переживаний.
- Сынок, как ты себя чувствуешь? Тебя не было долго, мы переживали… - женщина попыталась улыбнуться.
- Да, Вы, не переживайте апа. Я в порядке. Самое главное Вы живы.- Болот опустил голову.
- Ээээх, я то жива, а вот Айгуль нет, ей бы жить да жить, а мне что, я своё отжила, - горько заметила мать. – Как ты теперь будешь детей без матери поднимать на ноги? Мы с отцом старые уже, конечно будем помогать, только вот потом, когда нас не станет….
- Апа, что Вы, говорите? Вам еще долго жить, не надо так! – возмутился Болот, - поднимем детей, ничего… Вон вся страна в слезах и крови. Я видел, что творится в городе. Нет больше Оша! Многие кварталы сожгли дотла. Люди стали – зверьми! Я видел обгоревшие трупы, и просто лежащие вдоль дороги никому не нужные тела! Их просто некому забирать. Сейчас все убегают, кто куда! А если мы все будем убегать, кто останется?! Когда я услышал, как мерзавцы насиловали девочек и выкидывали их из окон – кровь прилила к голове! Мне хотелось всех убить, кто к этому причастен! Но знаете, апа, когда я столкнулся вчера с пацаном, с таким же, как и те насильники, я не смог …. Я понял, что убить человека не так легко…. Да, Айгуль мою не вернуть! У меня кончились слёзы, но вся моя душа плачет кровью, когда я вижу сколько горя вокруг! Я встретил вчера одного знакомого, так вот он уже вторые сутки на крыше дома ночует. У него нет оружия, кроме швабры. Он боится за своих маленьких детей. Он сам кыргыз, а жена узбечка, а что ему делать? Он боится и тех и других! Военные ездят по городу, но они не вступаются ни за кого, пока стреляют в воздух и пытаются разогнать толпу. В Жалалабате неспокойно, там уже начались перестрелки, так люди говорят.
- Ну, ну сынок, не кипятись… - женщина ласково погладила  руку сына. – Всё будет хорошо…. Люди одумаются и поймут, что их обманули…. Ведь не может такого быть, чтобы мирно жившие народы вдруг ни с того ни с сего начали воевать. Это всё политика сынок. Я может ничего и не смыслю в этом, но сердцем чувствую.
- Неужели власть стоит таких жертв, апа! – чуть не вскричал Болот, но увидев беспокойство матери, снова взял себя в руки. – На совести того, кто это сделал кровь народа! Ему не место в нашей стране, а если и найдут и поймают его, надо его прилюдно на площади казнить! За Айгуль, за Халиму, за Анвара!
- Их убили? – глаза женщины прослезились.
- Да. Сегодня утром Анвара у меня на глазах, снайпер…. Мы с ним всю ночь разговаривали и вспоминали. Теперь я Сабыржану отцом буду. Потому, как нет никого у него. Есть тётка, в Англии где-то живет, но я не думаю, что она заберет племянника. Вот апа, я решил! – Болот ждал, что мать начнет возмущаться и просить отказаться от чужого ребенка, но она лишь посмотрела внимательно на сына и добавила: - Ты молодец, сынок…. Я рада, что мы с отцом так тебя воспитали. Ты правильно делаешь…. Может, этим мы искупаем вину?….
- Анвар, рассказал мне однажды, как он остался без родителей. Это случилось двадцать лет назад, их с сестрой тогда спасло, что они уехали на каникулы к родственникам в Ташкент. А когда они вернулись ни родителей, ни дома у них не было! Анвар даже не знал, где его родители захоронены, потому, что всех убитых на площади бульдозером, в общую могилу…
- Я помню, сынок, как это было…. Мы все тогда не думали, что может такое произойти. Много тогда погибло людей, больше тысячи.
- А сейчас погибших намного больше, апа! Вон по телевизору говорят, но нет точной цифры! А я видел! Целыми семьями вырезают, во дворе складывают потом их тела!
- Успокойся сын, что поделаешь, видно судьба у нас такая…
-Какая? Кто дал право одному распоряжаться судьбой тысяч людей?! Кто? Будь он проклят! – Болот стал ходить по комнате, затем снова подошел и сел возле матери. – Я буду защищать свой город!
- Хорошо, сынок, но только, береги себя! Ты нужен, детям, нам в конце концов! Будь осторожен! А, а может, ты не пойдешь? – вдруг испуганно промолвила она. – Есть же в конце концов милиция, армия…
- Да? А если война начнется?
- Ой, что ты говоришь?! Нет, не надо…
- Я пойду, вон народные дружины формируются, я что не мужчина?!
Мать посмотрела на сына. Он совсем взрослый. Она помнила его отца в эти годы, сын совсем другой. В его глазах появилась нестираемая горечь потери и боль. Она прижала к себе голову сына, поцеловала и сказала ему, тихо, почти шепотом: - ты только не умирай, сынок, ладно?
- Хорошо, апа, я постараюсь. – Болот, не оборачиваясь, вышел из комнаты, чтобы мать не увидела слёз в его глазах.
 
 
*  *  *
13 июня. Весь Кыргызстан следит за событиями, разворачивающимися на юге страны. Поступает разная информация, в том числе о не доходящей гуманитарной помощи пострадавшим. В одном из кварталов на четыре семьи выделяют мешок муки, получается триста пятьдесят грамм на человека и два килограмма макарон. Даже здесь люди остаются людьми. Они коллективно решают отдать весь полученный груз одинокой старушке с маленьким внуком. А где-то звонят своим знакомым в Бишкек и говорят о фактах продажи гуманитарной помощи, что якобы на машине скорой помощи подъезжают и начинают торговлю. Говорят о хамстве со стороны правоохранительных органов, много слухов, много негатива, обид, гнева, но самое главное – люди начинают терять надежду! Им нужна скорее не гуманитарная, а психологическая помощь. Здесь, оторванные от всего остального мира и от информации, люди чувствуют себя брошенными и никому не нужными! Никто не знает где, что, в каком районе происходит? Город стал – городом слухов! Люди – тенями. Им страшно, больно и страшно снова! Теперь после первой волны ужаса, потихоньку приходит понимание, того, что народ просто напросто обманули и натравили друг на друга. Это умелые психологи, знающие как зацепить за живое. Они помнят о событиях двадцатилетней давности и о том, что до сих пор та старая боль жила и тлела в умах и сердцах попавших в жернова конфликта девяностых годов. Они просто выбрали подходящий момент и ударили по самым болевым точкам.
Объявленная ранее частичная мобилизация показывает, насколько сильна гражданственность. Каждый хочет помочь. В Бишкеке работает созданная при Временном правительстве инициативная группа экспертов. Это не первая группа работающая в направлении по стабилизации обстановки в Кыргызстане. Основной задачей группы выравнивание информационного фона и борьба с влияниями информационных потоков извне. Очень трудно начинать работу с нуля, не имея при этом ни средств ни ресурсов, но имея огромное желание помочь стране. Все понимают – если не помочь стране сегодня – завтра не будет ни у кого! Решено раскидывать листовки с патрулирующих небо Оша и Жалалабата вертолётов, с обращением к народу на трех языках: на кыргызском, русском и узбекском. В южном корпункте работает бригада журналистов, помогающая силовикам и делающая репортажи с мест для телевидения. Именно тогда журналисты объединившись стали помогать друг другу и делится, кто картинками, кто интервью. Жители столицы несли к пунктам сбора гуманитарной помощи продукты, медикаменты, одежду. Международное сообщество наконец стало реагировать. Соседние страны стали выделять материальную и техническую помощь.
МЧС и добровольные дружины в Оше начали разбирать завалы, находя страшные свидетельства ночи 11 июня. Существовала реальная угроза эпидемии. До сих пор еще неопознанные трупы находили в различных частях города.
 
*  *  *
 
Болот записался в одну из дружин и теперь вместе с остальными помогал охранять покой города и патрулировал по улицам. Говорить о спокойствии было рано. Их группа моментально реагировала на поступавшие сигналы, некоторые из них были ложными. На город было больно смотреть, он словно живой, кровоточил и зиял ранами от ударившего его коварного врага. Приходя вечером на некоторое время передохнуть, Болот с жадностью включал телевизор и вслушивался в информацию о ситуации в регионе.
Четырнадцатого в новостном выпуске сказали о задержании Максима Бакиева в Лондонском аэропорту. Эта новость вмиг облетела всю страну, как будто свыше кто-то стал исполнять желание многих людей. Болот обрадовано вздохнул, «ну, теперь все…» об этом событии говорили на каждом углу, все застыли в ожидании, что будет дальше?
К концу дня появились сомнения по поводу выдачи Максима Кыргызстану. Но уже сам факт его обнаружения и задержания дал некоторую стабильность в сознании людей. Начались зачистки по обнаружению и блокированию бандитских групп и провокаторов. К утру пятнадцатого обстановка в Жалалабате была выровнена. Жертвы исчислялись сотнями, но таких потерь как понес Ош удалось избежать.
Временное правительство решило не отменять даты проведения референдума. Все граждане Кыргызстана с нетерпением ждали этого дня. У всех была тревога, но все понимали, что безвластие в стране, ни к чему хорошему не приведет. Смерть продолжала собирать свой кровавый урожай. Пропадали люди, в их числе детский врач, его потом через две недели найдут убитым. В одном из кварталов два милиционера выйдя на улицу из машины, чтобы заменить лопнувшую шину пропадут и будут найдены, один с колотым ранением в грудь, другой с перерезанным горлом. Вдоль реки и в самой Ак-Бууре будут вылавливать кровавые находки.
Выпускные балы по все стране будут перенесены на позднее время. Стоит больших усилий объяснять выпускникам в столице о риске проведения выпускных балов.
Так пройдут две тревожные недели полные отчаяния и гнева, боли и сожалений.
*  *  *
Мать Болота пошла на поправку. Регулярные перевязки местного фельдшера, домашний уход Айнуры дали хороший результат. Сейчас женщина выходит во двор, посидеть с внуками и наблюдать за выводком цыплят, чудом оставшихся целыми и вылупившимися без наседки.
Болот стал чаще бывать дома, автомастерская, в которой он работал, была сожжена, но самое главное не было выстрелов! Жизнь не остановилась, она начинала медленной струйкой молодого родника пробивать себе дорогу в большую жизнь. Сегодня референдум. Он дает надежду – надежду на будущее. Люди идут голосовать не по инерции, как бывало до этого, а по своей гражданской инициативе. Они идут голосовать за стабильность. Нет! Даже не за конституцию! За эти два с лишним месяца после апрельских событий стало понятно: либо мы продолжаем оставаться на месте и перестаем существовать как государство, либо мы выбираем своё будущее. А будущего без власти, без государства и стабильности нет!
К двадцать седьмому июня многие беженцы вернулись в свои дома, вернее на пепелища. Им еще предстоит пройти все круги воспоминаний. Шок, полученный от увиденных событий, перерастет в депрессию. У многих нет паспортов, но они тоже голосуют. Живущие рядом друг с другом соседи знают всех и помогают местным  избиркомам в работе.
Конечно пришли не все. Но достаточное количество позволяющее заявить, что референдум состоялся. Была боязнь провокаций на референдуме, но всё обошлось.  Объявили дату инаугурации.
 
*  *  *
Напряженность после референдума стала спадать. Люди старались заняться делом. Восстановительные работы шли своим ходом. Болот все еще был в добровольной дружине, но уже по вечерам стал оставаться дома. Он подолгу играл с детьми, стараясь каждому уделить внимание. Только Сабыржан вызывал у него беспокойство. Мальчик стал тихим и неразговорчивым. Он уныло сидел на топчане и не участвовал в детских играх.
Однажды Болот подозвал к себе мальчика: - Сабыржан, иди сюда.
Тот послушно подошел и сел рядом с Болотом понуро опустив голову. Болот видел, что мальчик наблюдает за ним краешком глаза. Сабыржан шмыгнул носом и посмотрел на Болота исподлобья.
- А ты, что такой грустный, а? Тебя кто-нибудь обижает здесь?
Мальчик отрицательно покачал головой.
- А что тогда? Ты скажи, может, я знаю, как надо сделать? – Болот погладил мальчика по голове. Он хотел было обнять его по отечески, но тот одернул плечо и отодвинулся. Сейчас ребенок был похож на маленького волчонка.
- Сабыржан, ну что ты?
- Я хочу к маме… я , я…. Яааааааааааааа – заплакал он вместо ответа и убежал. Болот не спеша пошел следом за Сабыржаном. Он увидел, как мальчик  взбирается на пригорок. Его маленькая фигурка карабкалась неумело и мальчик, спотыкаясь, снова карабкался вверх. Совсем скоро ребенок устало опустился на землю. Он вытирал слёзы и лицо его высохшее от слез было в грязных разводах. Когда к нему подошел Болот, он уже не плакал, а лишь всхлипывал.
- Ну, что ты? Ты скучаешь по родителям? Не плачь… Они скоро приедут, твоя мама сказала, что они поехали зарабатывать деньги, они хотят дом большой купить и, и еще машину – соврал Болот.
- Не врите! Я всё знаю… они умерли, да?! Как Айгуля апа!
- Неееет, они не умерли, они просто уехали и сказали, что если ты будешь слушаться купят тебе братика или сестренку…
- Да? – глаза ребенка удивлённо округлились. – А почему они тогда не позвонять Вам, чтобы я с ними поговорил?
- А там, знаешь нет оказывается телефона, но они когда уезжали, обещали письмо написать и посылку прислать…
- Честно? Или Вы врете? – Сабыржан пытливо посмотрел на сидевшего рядом мужчину.
- Ну, конечно, честно! Только обещай, больше не плакать, ты же взрослый мужчина? Да? Или я ошибаюсь?
Мальчик утвердительно закивал.
-Ну, что пойдем домой. А то мне пришлось за тобой так далеко идти, вон смотри какой ты быстрый, пойдем! Надо лицо по дороге помыть, а то кто-нибудь увидит тебя и скажет: вот Сабыржан плачет, как маленький…. Ты же не хочешь, чтобы все увидели, как ты плачешь?
- Не, не хочу, - мальчик всхлипнул напоследок и встал вслед за Болотом.
- Пойдем скорее, у меня есть для тебя хорошая новость!
- Да? А какая?
-Пойдём домой, там расскажу!
Мальчику стало интересно и он, тут же забыв о том, что только что плакал быстро побежал вниз по пригорку. Во дворе Айнура приготовила на стол и все уселись обедать, вышла и мать Болота, она сильно похудела, но уже могла передвигаться самостоятельно, держась за стены. Цыплята подросли и уже не выглядели так мило, как в первую неделю рождения. Вся семья расселась вокруг маленького круглого стола. Болот сел и прочитав молитву, надломил лепешку.
- У нас вчера в дружине спрашивали, кто хочет отправить детей на Иссык-Куль….
Вся стали внимательно слушать, а Болот словно намеренно растягивал слова. – так, вот, я сказал, что у меня есть племянник, - тут он подмигнул Сабыржану, - вот и этот мой племянник, никогда не был на Иссык-Куле….
- Ух, ты! – Айнура поняв, куда клонит брат стала подыгрывать, - я тоже хочу на озеро, я тоже никогда там не была!
- Ну, не знаю, туда берут только послушных детей, тебя навряд ли туда пустят, ты же большая уже…
Сабыржан слушал во все уши. Он напрягся, когда Болот аке ему подмигнул. До сих пор никакого племянника здесь он не видел. Интересно? Наверное, он приедет. А ведь ему тоже хочется на этот самый Иссык-Куль. Мальчику в этот момент показалось, что Иссык-Куль это такое сказочное место, как на заставке в диснеевских мультфильмах, с кучей башен со сверкающими шпилями. Он зажмурился и стал представлять себе.
- Сабыржан! – мальчик открыл глаза, Болот смотрел на него – а ты хочешь на Иссык-Куль?
- А можно?
- Ну, как тебе сказать, я ж говорю племяннику, а ты молчишь… А? Ты ж не знаешь?! Я вот тут ходил вчера и узнал, оказывается мы с твоим папой братья, двоюродные…. Просто  когда были маленькие мы потерялись, а потом нашлись, но не знали, что мы родственники. Вот вчера мне соседи сказали…
- Да, да я тоже вчера услышала, так обрадовалась… - засоглашалась Айнура.
Тут Сабыржан подпрыгнул: - Ой! Это значит что Вы мой дядя? Да? Честно, честно? Папа не говорил, что у него есть брат!
- Ну, он тоже думал, что у него никого нет, а оказывается есть!
- Значит Ваш племянник это я? – не унимался Сабыржан.
- Да, да ты, успокойся уже – засмеялся Болот, а за ним взрослые сидевшие за столом.
- Значит я поеду на Иссык-Куль?! Да?! Ураааааааааа! Я поеду на Иссык-Куль!
- Поедешь, только не забывай, туда едут послушные дети, которые кушают хорошо… - сказав это, Айнура придвинула ближе тарелку ребенку. Тот, наконец, немного успокоившись стал быстро уплетать суп.
Болоту выделили три места для поездки  в один из детских лагерей. Но он оставил только одну путевку, сказав, что другим детям из Оша и Жалалабата тоже нужно туда поехать. Из полученной гуманитарной одежды семья собрала сменную одежду  Сабыржану, упаковала в небольшую китайскую сумку. Всю ночь Сабыржан не спал, он представлял себе, как он поедет на Иссык-Куль. Он закрывал глаза, и ему виделись сверкающие крыши сказочного замка из мультфильма, и представлял, как мама бежит ему на встречу, раскрывая руки, чтобы поймать его, заснул он под утро.
- Сабыржан! Сабыржан вставай засоня! Проспишь всё!
Сна, как не бывало. Ребенок вскочил с постели, быстренько побежал, сбрызнул лицо водой из под умывальника и наспех заправив футболку в короткие штанишки, сел в ожидании завтрака на топчан. Ему не терпелось скорее попасть на этот пресловутый Иссык-Куль.
Позавтракав, Болот взял собранные вещи Сабыржана и поманил его за собой.  Тот пулей помчался за Болотом, помахав оставшимся рукой.
*  *  *
Аэропорт. Сегодня Сабыржан впервые полетит на самолёте. Он с интересом смотрит сквозь решетку, огораживающую взлетную полосу на стоящие самолеты. Объявили посадку. Болот дает последние наставления мальчику, обнимает его и провожает взглядом маленькую фигурку, радостно скачущего ребенка. Его сердце сжимается от жалости и боли за Сабыржана.
Автобус довез гомонящих детей до трапа, и их словно взрослых попросили пройти в салон и сесть на места. Сабыржану повезло, он сел у окна, рядом с ним села девочка лет тринадцати. Она тоже прильнула к иллюминатору вместе с Сабыржаном. Самолет выехал на взлетную полосу и медленно развернулся. Затем он стал двигаться все быстрее и быстрее пока не взлетел. У мальчика перехватило дух, и заложило уши. Это было так интересно! И совсем не страшно, ну разве что чуть - чуть! Он пообещал Болот аке, что не будет бояться и, будет слушаться. Он же уже большой, осенью он пойдет в школу! И еще, Болот аке пообещал ему, если он будет послушным, то ему купят красивый ранец – американский! Большие чувства переполняли маленького человечка, и он счастливый и довольный, забыл все горести. Вскоре в салоне стало тихо. Многие летевшие в Бишкек дети, уснули. Сабыржан тоже уснул от проведенной бессонной ночи и от мыслей о предстоящем событии.
Он проснулся от голоса стюардессы объявлявшей, что самолет идет на посадку, что в Бишкеке температура воздуха столько – то. При снижении сердце мальчика подпрыгивало, у него захватывало дух. Было такое ощущение, что его подбросили в воздух и что он повис в невесомости. Здорово!
В аэропорту всех детей и сопровождающих усадили в большой автобус. Прямо из аэропорта они поехали на Иссык-Куль, по дороге перекусив, в одном из кафе.
В автобусе на передней панели был прикреплен телевизор и всю дорогу дети смотрели мультфильмы. Через два часа показался Иссык-Куль.
- Ой, смотрите! Это Иссык-Куль! Я знаю! – закричал кто-то. И все ринулись к окнам чтобы увидеть озеро.
Сначала, тонкой полоской, затем всё, увеличиваясь и приближаясь к дороге Иссык-Куль, манил и загадочно поблескивал в лучах полуденного солнца. Его гладь серебрилась и маленькие волны, словно барашки бегали по поверхности. У всех поднялось настроение.
Приехали в лагерь. Сабыржану не терпелось побежать к озеру. Он понял, насколько он не обманулся в своих ожиданиях, правда, не было сказочных замков, но какой он был большой этот Иссык-куль. Это никак не вмещалось в воображение мальчика. Разместив всех по отрядам, вожатые, собрав детей, повели их на полдник. Кто поев, а кто просто взяв с собой пряники, дети стали ждать когда их, наконец, поведут к озеру.
Их всех повели по большой алее, которая оканчивалась озером. Сабыржан разулся и пошёл по песку. Он был горячим, и мальчику пришлось вприпрыжку добираться до ближайшего деревянного зонтика. Быстро скинув одежду, оставшись в трусиках, он как и все остальные с криком побежал в воду. Сначала Иссык-Куль обжёг своей прохладой и от этого Сабыржан закричал во весь голос. Он не ожидал, что это будет так! Потом, вода стала смягчаться и уже через несколько минут, из неё не хотелось выходить! Всё-таки детство тем и хорошо, что дети не загружаясь, как взрослые умеют забывать плохое! Соленые воды древнего озера приняли на себя горечь слёз и страх детей, заставляя забыть их плохие моменты в их еще совсем маленькой жизни…
 
*  *  *
Третье июля. Бишкек. Президентская трасса. Из резиденции медленно, торжественно выезжает кортеж с мотоциклистами и тонированными машинами. Сегодня инаугурация. Болот наблюдает за событием у телевизора. Он, как и все остальные ждал этого момента. Волнение за то, что будет происходить за экраном, обуревает Болота. Он волнуется не меньше других.
Началась трансляция. Показали зал филармонии, наполненный людьми с серьезно-торжественными лицами. Комментатор объявил председателя ЦИКа дважды, прежде, чем объявил Отунбаеву. Роза шла по ковровой дорожке чеканя шаг. Она была в скромном темном платье и поверх него, белый пиджак в широкую и узкую черную полоску. Нить жемчуга лаконично обвивала шею. Макияж был удачным, впрочем, как и весь образ созданный для Розы. Отунбаева прошла к центру сцены и встала справа от трибуны. Она была похожа на молоденькую девчонку, пришедшую сдавать экзамен. Было заметно волнение, стоя переминаясь с ноги на ногу, Роза сдерживала внутренне волнение. Это было видно всем зрителям. Её лицо светилось! Нет не от счастья, скорее от волнения и ответственности происходящего! Акылбек Сариев, председатель ЦИК, вручил Розе Отунбаевой удостоверение президента. Диктор объявил о клятве президента.
Роза подошла к трибуне и произнесла клятву: Я, Отунбаева Роза Исаковна, вступая в должность Президента Кыргызской Республики, даю клятву перед своим народом и Отечеством свято соблюдать Конституцию и законы, защищать суверенитет и независимость страны, обеспечивать уважение и соблюдение прав и свобод всех граждан Кыргызстана…
В этом месте у Розы перехватило дыхание, и было видно, что она сдерживает нахлынувшие на неё чувства. Собравшись, Отунбаева продолжила:  - работать честно и открыто, с достоинством и честью выполнять высокие обязанности Президента, чтобы оправдать доверие народа и его надежды.
Затем она стала говорить о Манасе*, в некоторых местах, у неё снова перехватывало дыхание и она снова сдерживаясь продолжала говорить. Договорив клятву до конца, Отунбаева встала на прежнее место, и председатель ЦИК вручил её президентские регалии – цепь и штандарт государства. Зазвучал гимн, все встали.
Болот наблюдая за церемонией волновался не меньше Отунбаевой, а в момент, когда она начала зачитывать клятву, чуть не заплакал. Он видел, насколько искренне говорила женщина, с той стороны экрана и верил каждому сказанному ей слову. После речи, Роза вышла на площадку перед филармонией и приняла рапорт от исполняющего обязанности министра обороны Исмаила Исакова. Они вместе прошли перед выстроенными рядами военнослужащих, затем Отунбаева села в приготовленный автомобиль и медленно выехала в сопровождении кортежа. Болот выключил телевизор и выйдя из дома закурил. В душе его были смятенные чувства, здесь была гордость и сомнение, отвага и боязнь, боязнь и надежда на будущее!
 
*  *  *
Середина июля. Болот устроился в строительную бригаду по восстановлению города. Теперь в его душе и сердце появилась надежда, что всё образуется. Он, конечно, понимал, что люди будут долго помнить эти кровавые события и будут долго оплакивать родных и близких, ставших жертвами тех июньских неспокойных ночей. Но здравый смысл заставлял людей взглянут на вещи трезвыми глазами. Жизнь не заканчивалась, и для её поддержания нужно было восстанавливать и строить новую жизнь.
К концу июля была расчищена одна площадка для первого котлована будущего многоэтажного дома. Люди работали воодушевлённо и самозабвенно, понимая, что время летит быстро и совсем скоро придут холода. Делали и боялись, что затаившиеся враги снова начнут бередить незажившую рану. Этого боялись, но продолжали работать. Иногда в средствах массовой информации проходили  заметки о высказываниях тех или иных политиков, когда-то игравших значимую роль в стране. Это не нравилось и раздражало простых людей. Они теперь были хорошо научены горьким опытом тех, «акаево-бакиевских» лет и знали цену этим выступлениям. Очень осторожно простые граждане всматривались в новые лица, появлявшиеся на политическом небосклоне Кыргызстана. А они появлялись, сначала робко и несмело, потом все увереннее и активнее.
Парламентские выборы были назначены на осень, и на юге страны проявляя свою гражданскую и политическую активность, стали прибывать сторонники партий и движений, планировавших участвовать в предвыборной гонке. Болот был далёк от политики, но даже он ощущал, насколько значимым стал для гражданского общества пострадавший Ош и Жалалабат. Международные организации открывали новые проекты, в поддержку гражданского общества, информационные кампании в поддержку мира и согласия были масштабными, начиная от телевизионных роликов, которые впервые ничего не рекламировали, а призывали к миру, до маленьких стикеров и календарей, раздаваемых волонтерами на улицах городов. Жизнь продолжалась!
Мать Болота осталась еще на несколько дней после проведения сороковин по Айгуль  и соседям Болота, Анвара и Халимы. Затем она собралась и дав материнские напутствия детям, уехала к отцу, в Караван. Там тоже были столкновения, но пострадали в основном дома зажиточных селян.
Болот с детьми все еще жил у сестры. Пока построят новый дом. Сабыржан все еще был на Иссык-Куле и должен был вернуться к середине августа. Его надо было готовить к школе, и Болот отправился в одну из них. Придя утром, он нашел председателя приемной комиссии и коротко рассказал историю мальчика. Женщина, принимавшая документы без лишних расспросов стала оформлять личное дело, попросив Болота по приезду Сабыржана сделать фото и сдать ей для личного дела ученика. Выйдя из школы, Болот направился в центр, покупать Сабыржану школьные принадлежности. Там он купил несколько десятков тетрадей, ручек, карандашей и дневник. На ранец у него в тот день не хватило денег. Уставший и разомлевший от жары он вернулся домой и плюхнулся на топчан. Айнура напоила брата чаем. Со дня на день должны были вернуться с джайлоо муж Айнуры, со старшими детьми.
Тринадцатого августа, Болот встречал в аэропорту прилетевшего Сабыржана. Мальчик, увидев из автобуса стоящего у ворот терминала Болота аке, радостно замахал руками. Он торопливо толкался, выходя из автобуса и затем, протиснувшись сквозь толпу у калитки, помчался к Болоту. Он успел загореть и обрасти. Кожа его приобрела иссиня черный оттенок, а волосы от природы кудрявые, развевались от бега. Он стал похож на маленького мулата из индийских сказок.
- Болот аке! Болот аке! Здравствуйте! – Болот присел на корточки и раскрыв руки для объятия, и поймал летящего на него мальчика. – Вы знаете, там так здорово!!! Он такой большой, и такой красивый! И волны там вооооооот такие, - мальчик рисовал руками волны, смешно растопыривая пальцы и надувая щеки. Он болтал, без умолку, потом вдруг резко замолчал и спросил: - А мама с папой еще не приехали?
- Нет, они еще не скоро приедут, они еще не так много денег заработали, но они прислали тебе посылку и еще денег, чтобы мы с тобой выбрали тебе ранец к школе. Если хочешь, мы можем прямо сейчас пойти и выбрать его?
Мальчик опустил голову. Ну почему его родители даже не позвонят ему? Там в лагере было несколько ребят, у которых родители умерли, они сами рассказывали, а у него получается, что они просто оставили его и уехали, а может они бросили его или продали? – в маленькой голове копошились нескончаемые вопросы, ставившие его в тупик. Он не знал, что сказать спрашивавшим у него детям, на вопрос где его родители. Ребенок не хотел чувствовать себя хуже других и тоже решил и придумал, что его родители умерли. Ему почему – то казалось, что он должен быть тоже к этому причастен. Он сам того не зная, говорил правду! Правда, о том, что он сказал про родителей, он не рассказал Болоту аке, подумал, что тот может рассердиться.
Из аэропорта Болот и Сабыржан отправились покупать ранец. Они долго присматривались к ценам и фасонам. Здесь были и большие и маленькие ранцы, Сабыржану понравился большой черный, с изображением спайдрмэна. Он поятнул за руку Болота и показал ему на ранец и спросил:
- А вот этот можно?
- Какой, этот?
- Нет, вон тот, со спайдрмэном.
- А, этот, он тебе нравится? Сколько стоит, девушка, а?
Продавщица сняла крючком висевший наверху ранец и посмотрев на цену сказала:
-Тысячу двести сомов, но у нас скидки и я могу отдать за тысячу!
Болот стоял в раздумии. Его маленькие дочки еще не пошли в школу, и он не знал дорого это или так положено…. Увидев застывшего в ожидании ребенка, Болот махнул рукой и попросил дать им именно этот ранец. Сабыржан радостно запрыгал. Он схватил ранец из рук Болота и обняв его, стал принюхиваться к нему. Ему показалось, что это самый лучший ранец в мире, и что он всегда мечтал именно о таком ранце! Ему не терпелось положить в него все, что нужно будет в школе. Он торопливо тянул Болота к выходу и успокоился только, когда они сели в маршрутное такси. Будто кто-то заберет у него ранец!
Дома его ждал еще один сюрприз. Болот аке попросил свою сестру принести посылку. Это был сверток, запечатанный скотчем.
- Ну –ка принеси ножницы Айнура!  Сейчас мы посмотрим, что там прислали Сабыржану!
Болот разрезал скотч и вывалил на стол содержимое. Это была одежда. Красивый темно - синего цвета костюм, белая рубашка с бабочкой, носки и лакированные туфли. У Сабыржана захватило дух.
- Ух, ты! Это все мне?
-Да, тебе! И вот здесь еще письмо, ты же читать не умеешь, давай я прочитаю.
Мальчик сел и стал внимательно слушать, а Болот начал читать.
«Здравствуй дорогой сынок Сабыржан! Как ты там живешь у Болот аке? Это я, твоя мама и папа твой тоже тут. Он передает тебе привет! Ты хорошо кушаешь? Слушаешь ли ты Болот аке? Мы тут с папой, не знаем, когда приедем, может через год – или два. Надо заработать на новый дом и машину, и еще может тебе велосипед купим. Наверное, мы будем высылать Болоту аке деньги, и он тебе купит потом велосипед, ладно? В сентябре ты пойдешь в школу. Купил ли тебе Болот аке ранец? Обещай нам хорошо учиться и быть послушным, хорошо? Мы будем узнавать о том, как ты себя ведешь. Ну, ладно сынок, нам пора… ». дочитав письмо, которое он попросил написать Айнуру, он надолго замолчал. Сабыржан также сидел и молчал. Он понял, что родители не скоро приедут. Ему стало обидно, что он один. Он даже не посмотрел на вещи, которым минуту назад радовался.  Слёзы снова подступили к горлу мальчика. В такой важный для него момент самых важных людей не было рядом! До конца дня Сабыржан так и не сказал никому ни слова.
Когда, вечером уложив всех спать, Айнура вышла на крыльцо, она увидела курящего Болота прислонившегося к забору.
- Знаешь…. Мне кажется, надо мальчику правду сказать…. Мы же не сможем долго скрывать от него, про родителей?
- Знаю. Но как? Как я смогу сказать это ребенку? Сама подумай! Ему всего – то семь!
- Но, обманывать тоже нельзя! Если ему кто-нибудь другой скажет? Что тогда? Я понимаю, что это разобьет его сердечко, но что поделаешь… - вздохнула Айнура.
Затянувшись и выпустив дым, болот выкинул окурок за забор. Подумав, он сказал сестре: - Завтра поговорю.
 
*  *  *
На следующий день, Болот взял Сабыржана с собой. Они доехали до Сулайман Тоо* и стали подниматься по крутым лестницам на вершину. Болот не знал как начать разговор. Мальчик тоже молчал, но он был погружен в другие мысли. Он думал, что когда он научится писать, он напишет письмо родителям и сам поедет к ним!
Вот и вершина. Смотровая площадка еще пустая. Мужчина и мальчик подошли к перилам ограждающим вершину. Внизу отвесная скала. Болот впервые с тех дней поднялся на гору. Он не узнавал город. Некоторые места так и чернели после пожарищ и то зелень, прикрывала эту самую черноту. Редкие машины проезжали по улицам. Болоту стало жутко. Он вдруг представил, что города вообще могло не быть и, что перед ним могла зиять пустыня. Отогнав тёмные мысли, он положил руку на плечо Сабыржана. Мальчик от неожиданности вздрогнул.
- Сабыржан, сынок…. Ты уже большой мужчина, и я хочу с тобой серьезно поговорить… - Болот замолчал, Сабыржан поднял голову и пристально посмотрел в глаза Болоту. Мужчина с трудом выдержал взгляд ребенка. – Я не хотел тебе говорить…. Ты должен быть сильным! Теперь я для тебя и мать и отец! Твои родители никогда не приедут…. Они никуда не уехали. Просто их больше нет. – последние слова Болот проговорил полушепотом.
Сабыржан молчал. Он не понял сказанного Болотом. Почему их нет? Если они никуда не уехали, то тогда что? Как? Неужели они его бросили? Или? …. Продали? Да, нет, не может этого быть! Мальчик продолжал молчать, Болот подумал, что ребенок был готов принять эту горькую весть и  продолжил: - когда твой отец умирал… он попросил меня, чтобы я присмотрел за тобой…. Я поклялся себе, что не оставлю тебя и буду растить, как родного сына!
- Папа умер?! – две маленькие слезинки проступили в глазах мальчика, - и что я его больше никогда не увижу? И мама тоже? – теперь слёзы сами катились из глаз. – И что, я теперь один совсем остался, да? Я не хочу, нет, я не хочу! – мальчик заплакал. Болот видя состояние ребенка, сам не смог сдержать слёз, он обхватил мальчика и крепко прижал к себе: - Малыш!  Мне так больно говорить тебе об этом! Но ты должен знать! Я не хочу тебя обманывать! Я очень любил твоих родителей, и ты всё, что у меня осталось после них! Ты же видишь, вон Айгуль апа тоже не стало, у моих детей тоже нет мамы! Мы теперь одна семья! Ты мой сын, а Айка и Зайка твои сестренки. Ты можешь не называть меня отцом, я пойму, но от этого ты не будешь мне чужим!
Мальчик плакал навзрыд, он уткнулся в большое плечо Болота, ему хотелось утонуть в этих объятьях и утопить все свое детское горе! Во всем мире сейчас не было несчастнее ребенка, чем это маленькое плачущее существо, соскучившееся по материнской ласке и доброму отцовскому слову!
Немного успокоившись, Сабыржан снова спросил, сквозь всхлипывания: - А вы меня никому не отдадите? Никому – никому? Никогда-никогда?
- Нет, конечно! Как я могу тебя отдать! Давай сейчас мы дадим друг другу слова, здесь на священной горе, ты же знаешь, она волшебная, что никогда не оставим друг друга! Хорошо?!– Болот стал вытирать еще не высохшее от слёз лицо ребенка платком, - держись, ты мужчина! – тот, молча, закивал головой.
Они вышли с площадки и направились в склеп, где прочитали молитву, затем стали спускаться с горы, по пологому спуску западной стороны Сулайман – Тоо.
Сабыржан повзрослел, об этом говорили его выразительные глаза. В них появилось выражение, которого не бывает у детей из полной семьи, словно внутри него что-то угасло, и было вырвано с корнем. Теперь он начал понимать тех ребят из лагеря, у которых тоже не стало родителей. Он всё смотрел на них тогда и думал, почему они такие грустные. Теперь его самого коснулась эта беда и он знает, что это такое! Думая об этом мальчик еще крепче сжал ладонь Болота.
 
*  *  *
Несмотря на сентябрь, солнце пекло нещадно. Болот сидел в ожидании Сабыржана и вспоминал о событиях, произошедших за несколько месяцев. Ему не верилось, что только в апреле, он с тревогой наблюдал за стрельбой на центральной площади в Бишкеке, за тянущимся потоком говорящих голов на телевидении. Каким шоком было для него, когда в скорбном молчании шли титры с именами погибших 7-8 апреля. У него в голове не укладывалось, как можно было стрелять в свой народ, а потом цинично отрекаться от пролитой крови. Тогда в апреле, он даже не мог предположить, что это только лишь малая толика того, что будет потом, в Оше и Жалалабате?!
Для Болота было большим разочарованием, нет скорее негодованием и открытием циничной жестокости, после услышанного телефонного разговора тех, кто считал себя выше всего народа, тех, кто без страха и совести рассматривали вопрос о бытии страны, с учетом жертв! Телефонный разговор показал всю сущность волчьего племени этой проклятой семейки! – Болот вспоминал и с болью сжимал скулы и кулаки. Ему хотелось найти, поймать и собственноручно наказать подонков! Он вспоминал и не мог понять, почему временное правительство, зная о том, что замышляется ничего, не смогло предпринять и предотвратить? Почему? Эти вопросы волновали его с самого момента событий одиннадцатого июня. Почему имея информацию об акциях возмездия, после сорока дней жертв июня, опять не было реальной помощи и реакции? Зачем, нужно столько жертв? Неужели свобода так дорого стоит? Болот вспоминал, как когда то смотрел фильм про войну севера с югом в Америке, и вспомнил о том, как американцы бережно относились к своей конституции. Даже про Лару Крофт и в других фильмах часто говорили об этой конституции. Неужели это всё из-за этого документа? Или всё же из-за власти? Очень много «почему?» и «зачем?» было в голове у Болота.
Юг был всё еще не спокоен, особенно по ночам. Опасаясь за свою жизнь, люди выставляли посты. Мужчины отсыпались днем, а ночью бдили, чтобы никто из посторонних не проник в их район. Болот не выходил на дежурства, он уставал днем от разбора завалов. Его очень удивляло, когда разбирая пепелища некоторых узбекских домов, там обнаруживались целые подземные городища и схроны, с полным запасом продуктов и домашней утвари, словно люди, готовились как минимум к нашествию инопланетян.
Роза - была тем спасательным кругом, который мог вытащить страну на берег из кровавой реки. Для Болота это стало сначала открытием, затем знаком свыше… он впервые понял насколько тяжело сейчас этой маленькой отважной женщине удерживать ситуацию. Возможно она, как мать сможет примирить своих детей, и уж точно как мать не оставит своих детей голодными, деля их на любимых и нелюбимых? Возможно? Сможет ли она это сделать одна? Нет! Сейчас Роза символ для всего Кыргызстана, а работать и восстанавливать разрушенное надо всем. Пусть то, что делает Болот не видно в общей массе событий, но всё же Болот осознавал свою значимость и значимость того, что он делал – для себя, своих детей, для страны!
 
*  *  *
Так размышлял Болот ожидая Сабыржана из школы. Прозвенел звонок. Ан улицу стала высыпать детвора. Болот разглядел маленькую фигурку бегущего в его сторону сабыржана, размахивающего своим огромным ранцем.
- Нас сегодня отпустили, а еще выдали учебники, они такие красивые! – закричал мальчик.
- Тебе понравилось?
-Да, очень! У нас такая хорошая учительница-апа! Только я не запомнил как её зовут.
- Ничего потом, запомнишь. Пошли домой?!
-Ага, пошли.
По дороге Болот купил поздний арбуз. Придя домой, он собрал девочек, предупредив Айнуру, что они пошли гулять.
Они доехали до центральной площади и сначала спустились в парк. Немного поиграв, дети запросились пойти к реке. Болот согласившись, пошёл вслед за убегающими детьми. Спустившись к берегу, он расстелил две газетные страницы, разрезал арбуз, надломил лепешку.
Дети весело брызгаясь бегали вдоль берега Ак- Бууры. Болот смотрел и радовался веселью детей. Он был счастлив. Счастлив тому, что они у него есть! Что Бог дал ему возможность радоваться и продолжать жить! Свыше ему было предначертано пройти сквозь тяжкие испытания судьбы и оставаться при этом ЧЕЛОВЕКОМ! Человеком, живущим надеждами и без права на забвение! Кто знает, что будет с ним потом? Этого не дано никому, знать своё завтра! Но каждому дан выбор сделать этот, пусть несмелый, но правильный шаг в будущее!
 
ПОСЛЕСЛОВИЕ.
Я не знаю, возможно моё видение слишком смягчает общую картину произошедшего, но мне не хотелось бы сгущать и без того темные оттенки, в событиях истории моей страны. Очень много горя принес июнь на Кыргызскую землю. Я встретила своего друга Алмаза Калета, журналиста международника. В те страшные дни он стал свидетелем тех кровавых событий. У него интернациональная семья. Он рассказывал, как было страшно и тяжело, когда они оказались брошенными всеми и никому не нужными. Как ночевал двое суток вместе с маленькими детьми на крыше дома, боясь нападений. Его дети перестали спать спокойно, они вздрагивали, при каждом звуке. Даже после того, как знакомые помогли ему с семьей перебраться в Бишкек, у детей оставался страх. Когда вечером двадцать девятого некоторые школы, отмечая выпускной, начали пускать петарды, дети, испугавшись, что это стрельба, стали плакать! Алмазу пришлось столкнуться со случаями продажи гуманитарной помощи и вымогательства денег за посадку в самолет. Он был благодарен российским лётчикам, вышедшим к людям и позвавшим их на борт, абсолютно бесплатно!
Я сама испытала шок. Боялась позвонить друзьям в Ош. Боялась того, что позвонив, не услышу ответа! Боялась реакции с той стороны провода, в случае потери там близкого человека. И как отлегало от сердца, когда слышала знакомый голос!
Никогда не видела столько негативной информации о своем народе, о своей стране! Я хочу сказать лишь одно, пусть то, что я написала, будет моим маленьким личным вкладом в общее дело. Но в это я вложила свою боль и любовь!
 
Примечания:
Аке – обращение к старшему на юге Кыргызстана;
Махалля – замкнутое сооружение с внутренним общим двором на несколько семей, принятое у узбекского народа;
Тандыр – особая печь для приготовления лепешек;
Апа – обращение к матери, у кыргызов;
Отуз Адыр – один из районов в г. Ош;
Черемушки – район пострадавший в июньских событиях больше всего;
Амир Тимур – район г. Ош;
Азан – призыв к молитве;
Караван – поселок городского типа в Ошской области;
Сулайман Тоо – священная гора в центре г. Ош;
Ак  Буура – река протекающая по всей протяженности г. Ош
(* - далее прим. автора)