Операция Рони Ариэль

ОПЕРАЦИЯ "РОНИ АРИЭЛЬ"

     Музыка умолкла. Наступила пауза.
     - А сейчас я напомню вам программу наших радиопередач  на  сегодняшний день, - сказал диктор, и Анжела, уронив газету, замерла в кресле.
     Сердце у нее сделало сложный вираж: сначала подпрыгнуло  и несколько мгновений поколотилось в горле, а потом провалилось куда-то вниз, оставив в груди ощущение полной пустоты.
     - В десять часов пять минут,  сразу после чтения программы передач, вы сможете услышать трансляцию концерта...  - продолжил диктор.
     Анжела судорожно вздохнула, поднялась с кресла и подошла к окну.
     Зазвонил телефон.  Анжела с раздражением посмотрела на аппарат и резко выдернула из розетки телефонную вилку.
     - Ровно  в одиннадцать часов мы передадим очередную сводку новостей,  - разливался по комнате бархатный баритон диктора,  - а  в одиннадцать десять начнется наш традиционный круглый стол...
     - Больше не могу... - прошептала Анжела и выключила радио.
     Без сил  она  опустилась  в  кресло и несколько минут сидела с закрытыми глазами, неподвижная и прекрасная, - идеальная модель для скульптора, мечтающего изваять шедевр под названием "Печаль".
     Через какое-то  время  она очнулась от своих горестных мыслей, поднялась с кресла и внезапно,  как по мановению волшебной палочки, - преобразилась.  Это был уже совершенно другой человек - решительный и твердый, не склонный к  сантиментам и рефлексии. Даже черты ее лица, несколько минут назад казавшиеся безвольными и мягкими,  внезапно обрели четкость и даже сухость, а в глазах загорелись два упрямых, недобро мерцающих огонька.
     "Сколько можно киснуть?" - с неодобрением спросила она себя  и воткнула в розетку телефонную вилку.
     Телефон тут  же снова захлебнулся звоном,  и было впечатление, что звонил он все время, пока был выключен - просто звук раздавался не здесь, а в каком-то ином, может быть даже, потустороннем мире.
     Подобравшись и душевно, и физически, Анжела подняла трубку.
    - Алло,  - произнесла она официальным тоном, не сомневаясь, что на другом конце провода Семен, вытерев вспотевшую от волнения лысину,  неуверенно, но вместе с тем нежно скажет: "Доброе утро, Аннушка, это я!.."
     - Это я, - виновато сказал Семен. - Доброе утро, Аннушка...
     - Доброе утро,  - ответила Анжела.
     Обычно она откликалась на его приветствие  более  многословно, хотя скучно ей становилось уже при первых звуках его голоса, но сегодня Анжеле было некогда.
     - У тебя ко мне какое-то дело? - осведомилась она. - Тогда говори быстрее, а то я тороплюсь.
     - Какое дело?.. - опешил Семен. - У меня к тебе вообще никогда не бывает никаких дел...
     - Тогда позвони завтра. Мне некогда. Извини.
     Анжела резко  положила трубку,  оставив Семена на другом конце города стоять и изумленно смотреть на телефонный аппарат.
     Тщательно накрасив  глаза  и  положив на лицо легкий тон, она быстро, но продуманно оделась,  села в машину и  резко  рванула  с места.
     - Давно  надо  было это сделать...  давно...  - бормотала она, виртуозно лавируя среди машин разного  цвета,  цены  и  калибра,  и сердце у нее замирало, как у школьницы перед экзаменом.
     Определенного плана действий пока не было,  но она  полагалась на свою интуицию, которая если и подводила ее, то крайне редко.
     "На месте  решу,  что делать",  - сказала она себе и прибавила скорость.

     То мгновение,  когда в квартиру Анжелы,  а вернее, в ее жизнь, вошел, ворвался,  вломился этот рокочущий, мужественный, но в то же время нежный,  обволакивающий  голос,  было для нее роковым - она в этом не сомневалась.  До сих пор ее существование напоминало поезд, размеренно двигающийся по привычному, раз и навсегда установленному маршруту. Состав находился где-то в середине пути, достаточно далеко от пункта назначения,  и ничто не предвещало каких-либо потрясений и изменений в расписании.  И вдруг произошел сбой: поезд опасно
накренился на крутой насыпи, а машинист вместо того, чтобы уверенной рукой выправить крен,  засмотрелся на розовые туманные дали,  и они властно позвали его к себе.  И вот на развилке машинист,  будто лишившись рассудка, плюнул ни с того ни с сего на расписание и рванул по ответвлению в ту самую розовую даль, которая в данном случае носила вполне конкретное название "Радиостудия".

     Анжела поставила машину так,  чтобы было удобно  наблюдать  за входом, и приготовилась ждать.  Однако минут через пять она вылезлаиз машины и вошла в стеклянную дверь проходной.
     - Скажите,  когда первая смена дикторов заканчивает работу?  - стараясь не выглядеть слишком заинтересованной, спросила она вахтера - мужика с пистолетом,  но тут же на всякий случай очаровательно улыбнулась.  Ведь этот человек,  сам того не зная, имел отношение к ее тайне: он каждый день видел Его, бросал взгляд на Его пропуск, а иногда, может быть, даже перекидывался с Ним несколькими словами.
     - В двенадцать, - равнодушно ответил счастливец, не догадывающийся о своем счастье.
     Анжела вышла из проходной, села в машину и включила радио.
     - Трудно поверить,  что вы этого достигли всего за два года! - воскликнул Он, и у Анжелы от модуляций его голоса побежали по спине мурашки. -  Может быть,  вы поделитесь с радиослушателями секретом, как можно за столь короткий срок стать крупным бизнесменом, оставаясь при этом такой очаровательной женщиной?..
     - Ну  что  вы,  какие секреты!..  - неестественно засмеялась в микрофон бизнесменша, и Анжела почувствовала боль в сердце.
     Она медленно покачала головой и выключила радио.

     ... Никогда Анжела не видела диктора местной радиостанции Рони Ариэля и тем не менее настолько ясно себе его  представляла,  будто знала целую  жизнь.  Он не был похож ни на кого из ее знакомых – ни на Сашу с его выдающимся животом, ни на Ефима с его лысиной, ни тем более  на  Семена,  обладавшего и лысиной,  и животом одновременно. Нет,  ее герой был высок и поджар, как Клинт Иствуд, с жесткими волосами  и  загорелым  мужественным  лицом - и порукой этому был его
глубокий, густой как мед голос, проникающий в самые глубины человеческого существа.
     Нет, не  могла  природа пойти на столь вопиющее противоречие и вложить такое сокровище в несовершенную оболочку!
     Анжела влюбилась  в него,  как влюбляются соловьи - по голосу. Но в отличие от соловья она чувствовала, что за этим волшебным тембром скрывается еще и необыкновенный характер - именно такой, который искала  она в мужчинах всю свою сознательную жизнь:  властный и нежный. Если бы дело было только в голосе - она влюблялась бы поголовно во всех дикторов радио. Однако же этого не случалось?..  И лишь недавно появился,  наконец,  человек, голос которого разбил ее сердце вдребезги!

     Анжела снова  включила радио и услышала музыку. "Круглый стол" кончился, а значит, и первая смена сотрудников закончила работу.
     "Сейчас пойдут",  - подумала она и впилась взглядом в стеклянную дверь.
     Сначала из проходной вышли две девушки с длинными,  будто смазанными маслом волосами,  к сожалению,  довольно хорошенькие -  что могло осложнить дальнейшую жизнь Анжелы.
     "Наверное, ассистентки", - с горечью подумала она.
     Девушки, раскованные и юные,  болтая,  прошли настолько близко от машины, что Анжела отпрянула в сторону от окна, чтобы они не зацепили ее сумками.  Одна из девушек на мгновение даже остановилась, чтобы посмотреться в зеркальце машины, игнорируя присутствие Анжелы.
     "Хороша, хороша", - иронически улыбнулась Анжела, хотя причины для иронии в общем-то не было ни малейшей.
     Минут через пять из проходной вышло сразу четверо: трое мужчин и одна женщина, однако женщина была настолько мужеподобна, что всю группу можно было без натяжки считать мужской. Мужчины были толсты, стары и неопрятны, и Анжела стала ждать дальше.
     Прошло еще несколько минут, и вслед за двумя немолодыми женщинами из проходной  вышел ... Он!..
     Да, да!  Вышел Рони Ариэль, собственной  персоной - она  не просчиталась!
     Он был именно такой,  каким его рисовало ее воображение. Высокий,  худой, с великолепным мужественным лицом, изрезанным морщинами,  усталый,  будто только что сошедший с коня после  многочасовой скачки по прерии. И что удивительно - он и вправду был как две капли воды похож на Клинта Иствуда!
     Единственное, что  не  совпадало  с расчетами Анжелы - это то, что он был не один. Придержав на несколько секунд стеклянную дверь, он пропустил вперед девушку и,  выйдя вслед за ней на улицу, по-хозяйски положил руку ей на плечо.
     Ах, что это была за девушка!..
     Сказать, что она была хороша, значило бы признаться в полном бессилии выразить свои мысли и ощущения.
     Девушка была божественно, нечеловечески прекрасна. Это была не земная женщина, а, скорее всего,  марсианка... Или фея, явившаяся с неизвестной целью из сказки на нашу грешную землю.  Легкая, словно воздушная фигура, белокурые локоны, бегущие по плечам до самого пояса,  трогательный,  нежный овал лица...  И хотя Анжела смотрела на нее издалека и какие-то детали внешности инопланетянки ей не были видны, она понимала, что ее партия проиграна.
     Обреченно смотрела она,  как марсианская пара подошла к шикарной серебристой машине, занимавшей чуть ли не полстоянки, как Клинт Иствуд широким  жестом  распахнул  перед своей возлюбленной дверцу, сел рядом с ней, и в течение секунды они скрылись из виду,  оставив зрителей стоять в оцепенении.  Да, именно зрителей, а не только Анжелу, потому что посмотреть на это поразительное зрелище  высыпали из проходной чуть ли не все сотрудники радиостанции.

     Операция под кодовым названием "Рони Ариэль" потерпела провал.

     И все-таки надо было жить... Мало ли какие неудачи и разочарования преподносит нам жизнь! К счастью, она достаточно длинна, и мы всегда вправе рассчитывать,  что темная полоса сменится  светлой  - нужно лишь запастись терпением.
     Анжела запретила себе думать о человеке по имени Рони  Ариэль.
Теперь она слушала только программы центрального радио, не смотрела фильмов с участием Клинта Иствуда,  и постепенно  образ  худощавого красавца  со  смуглым лицом таял в ее памяти и становился все менее отчетливым. Снова она вела с Семеном по телефону длинные разговоры, бегала по магазинам,  и холодно отмечала, что ей стал нравиться совершенно другой тип мужчин: только элегантные, сдержанные джентльмены с безупречными манерами. С ковбоями было покончено навсегда!
     Однако, увидев  однажды  на афишной тумбе объявление о встрече диктора местного радио Рони Ариэля с радиослушателями, Анжела  почувствовала, что сердце ее снова сделало замысловатый вираж. Опять перехватило дыхание,  опять земля под ногами дрогнула  как при землетрясении - и всё это означало,  что если ее израненная душа и вылечилась,  то  не до конца,  что возможен рецидив,  а поэтому снова нужно что-то предпринимать.
     "Посижу в уголочке...  Посмотрю и уйду..." - думала она, и ей хотелось  плакать от жалости к себе и от несправедливости этого мира...

    К удивлению Анжелы, зал  был наполовину пуст.  Кроме того, многие из тех,  кто пришел,  были,  как она теперь знала, сотрудниками радио,  а значит, публику, жаждущую встречи со своим кумиром, можно было перечесть по пальцам. На последнем ряду устроились знакомые ей молодые вертихвостки с масляными волосами,  а прямо перед ней сидел тот самый вахтер из проходной, но на этот раз без пистолета. Однако сколько Анжела ни крутила головой,  ей так и не удалось нигде обнаружить свою счастливую соперницу - марсианку с белокурыми волосами.
     "Может быть, разошлись?.." - замирая, подумала она, но тут же, отогнала эту соблазнительную мысль, опасаясь новых разочарований.
     На сцене появился толстый мужик,  которого она тоже  видела в тот  день,  проверил микрофон,  но вместо того,  чтобы уйти, вдруг уселся за стол.
     "Этого еще не хватало!  - подумала Анжела. -  Неужели не нашли никого поприличнее, чтобы вести вечер?"
     Мужик подождал, пока зал утихнет, и сказал в микрофон:
     - Добрый вечер, дорогие друзья!
     В первую секунду Анжела ничего не поняла.  Почему этот тип говорит не своим голосом,  а голосом Рони Ариэля? И где сам  Рони?.. Или этот решил выступать вместо него?!..
     - Я  рад  встрече с вами, - плыл по залу,  плескался и журчал глубокий бархатный голос с неповторимыми модуляциями,  - и надеюсь, что ни вам, ни мне не придется скучать, что наша беседа будет живой и содержательной...
     - Кто это?.. - едва не лишившись сознания, прошептала Анжела и прикоснулась  к плечу сидевшего впереди вахтера.
     - Как кто? - удивился вахтер. - Рони Ариэль.
     Он посмотрел  на нее долгим взглядом,  будто определяя степень ее тупости:
     - Как же это, пришли на встречу и не знаете с кем?
     - А где же  этот?..  -  не  обращая  внимания  на  насмешливый взгляд вахтера, пробормотала Анжела, - Ну, этот... похожий на Клинта Иствуда... Он был у вас на радио...
     - Почему это похожий на Клинта Иствуда?  - обиделся вахтер.  - Это и был сам Клинт!
     - Как это сам Клинт?..  Он же в Америке!..  - Анжеле казалось, что она сходит с ума.
     - Сейчас в Америке,  а тогда был здесь.  В фильме снимался, - терпеливо, будто слабоумной, растолковывал вахтер. - А на то время, что снимался, подружку себе завел. У нас на радио работала. Марианна,  ее все знают... Несколько раз за ней приезжал! От телохранителей убегал!..
     В голосе  вахтера  послышалась гордость за родное учреждение и сотрудницу Марианну.
     - А это кто?.. - мозг Анжелы отказывался воспринимать всю свалившуюся на него информацию.
     - Я же говорю,  Рони Ариэль!  - уже с раздражением  проговорил вахтер. - Ну, девушка! Странная вы какая-то!..
     И он  отвернулся  от Анжелы с видом, который исключал возможность дальнейших контактов.

     Анжела закрыла глаза и попыталась вникнуть в то, что говорил со сцены диктор радио Рони Ариэль.
     - Я всегда бываю счастлив,  если мне удается быть хоть чем-нибудь полезным для моих дорогих радиослушателей. В этом я вижу смысл своей жизни!..
     Анжела открыла глаза.
     Рони Ариэль достал платок и вытер навернувшиеся слезы.
     "Господи, какую чушь он несет! И таким голосом!.. Хотя, если прислушаться, то и голос - ничего особенного... Обычный голос обычного  диктора  радиостанции местного значения...  И что это на меня нашло?.. Затмение какое-то..."

     И она стала  пробираться к выходу,  натыкаясь на ноги и непрерывно извиняясь за беспокойство.