***

Крещение 


Любочка Кашина решила покреститься. Еще некоторое время назад она с жаром осуждала тех, кто поддался этой, как она считала,  «моде», когда всех  друзей  и знакомых  вдруг охватило массовое желание обратиться  в веру. А сейчас вдруг решила и сама сделать это. Все было настолько удачно в Любочкиной жизни: и работа интересная, и жених богатый  замаячил на горизонте, и была Любочка в тот период своей жизни настолько хороша и жизнерадостна, что даже женщины,  по обыкновению, скупые на доброе слово  в адрес потенциальных соперниц, не могли удержаться  от  похвал и комплиментов и Любочка то на улице, то в гостях, регулярно слышала от них, до чего же она хороша. Планируемое крещение было призвано  закрепить  как-то Любочкину удачу и сохранить ее как можно дольше.
Любочка загодя сходила в церковь, все узнать, а церковь была солидная, намоленная, в любое время года облепленная  нищими попрошайками, да к  тому же близко от метро и вообще от Любочкиного дома. Строгая тетка, продающая свечки, обстоятельно  все Любочке пояснила: куда и когда приходить, велела приносить «полотенчико и тапочки» .
- Да ничего там особенного и не будет, с наслаждением затягиваясь    послеобеденной сигареткой, говорила ей  подруга Ольга в офисной курилке – Ну, побрызгает тебя поп водичкой из чайничка, ну , помажут там  чем-то лоб, прочтете хором «Отче Наш», ну и все.
Любочка слушала и, тоже затягиваясь, недовольно покачивала головой в ответ. Ей хотелось, чтобы ее крещение стало чем-то особенным, чем –то возвышенным и , конечно же, запоминающимся.  Поэтому произносимые Ольгой небрежные «побрызгают», «помажут»,  как-то плохо ложились на Любочкино воображение.
Мне кажется, у меня все по-другому будет, мечтательно сказала она и вышла из курилки, не подозревая, что очень близка к истине.
В  то воскресенье встала она рано,  и, как   наказывала продающая свечки, не позавтракав,  поехала к церкви.  Несмотря на ранний для выходного дня час, у церкви уже топтались  страждущие стать православными христианами, и количество их росло. Где-то через полчаса внушительную  толпу, состоящую из значительного количества мужчин, женщин, девушек, юношей и орущих младенцев, тоже числом немалым, повели в небольшой домик, стоящий за церковью и, видимо,  предназначенный для крещения.
Был конец ноября,  уже выпал снег, но домик не отапливался, было холодно и  при разговоре шел изо рта пар. Правда, благодаря заполнившей домик до предела толпе, которая шумела, раздевалась, наоборот, закутывалась, пыталась уже щелкать фотоаппаратами, успокаивала младенцев, воздух стал нагреваться и  Любочка перестала дрожать.
Всех завели в просторную комнату, посреди которой  стояла  небольшая купель для младенцев. Часть комнаты была скрыта за деревянной перегородкой. Движимая любопытством, девушка тут же заглянула за перегородку и увидела, что в глубине отгороженной части комнаты виднеется еще одна купель, но  настолько большая, что к ней ведут аж четыре ступеньки, сколоченные из грубо оструганных досок. Не привыкшая тщательно анализировать увиденное, Любочка лишь пожала плечами и поспешила к толпе,  которую женщина со злым лицом, пыталась безуспешно организовать  в шеренгу. Девушка послушно встала вместе со всеми, пытаясь  привести себя в состояние волнения и благоговения в преддверии процесса.
В комнату в это время стремительно вошел батюшка и, не теряя ни  секунды, начал что-то быстрой скороговоркой произносить. Любочка не вслушивалась в слова, да и при желании это вряд ли бы было возможно, ибо орущие в  пятнадцать или даже  двадцать глоток младенцы полностью заглушали батюшкины речи. Время от времени из-под батюшкиной рясы доносились  приглушенные звонки мобильного телефона, что еще больше портило Любочкины ощущения.  Потом все они дружно ходили за священнослужителем  гуськом, затем что-то повторяли хором. Любочка пыталась полностью погрузиться в таинство процесса, но получалось  как-то не очень, в голову лезли мысли типа: удобно ли отметить свое обращение в православие в кофейне «Шоколадница», сколько лет этому батюшке и тому подобное.
А  батюшка тем временем принялся за младенцев.  Терпеливо снося  неистовые крики, он, словно опытный педиатр,    небрежно брал  перепуганных крох , окунал  их безжалостной рукой в воду маленькой купели,  не обращая внимания на испуганные возгласы матерей и тревожные покрякивания отцов и многочисленных крестных.   Комната то и дело озарялась всполохами фотовспышек, десятки фотокамер снимали происходящее, а вокруг бегала помощница батюшки – та самая, со злым лицом, и противно шипела,  что негоже  церемонию  снимать на свои фотоаппараты и камеры, когда имеется свой, церковный фотограф, и все выталкивала вперед  какого-то  скрюченного мужичка, по лицу которого было ясно видно, что кое-какие церковные заповеди он  определенно нарушает.
Покончив наконец с младенцами, батюшка деловито вытащил что-то из ушей ( беруши – догадалась Любочка) и  незаметно кивнул своей помощнице. Та,  состроив на своем  недобром лице что-то вроде радости, зло выкрикнула: Мужчины, проходим  за перегородку, раздеваемся полностью, догола! Мужчины  послушно двинулись  в указанном направлении, и , судя по звяканью многочисленных ремней, начали раздеваться.
Ага, их тоже, значит, в купель окунать будут, догадалась Любочка. Наверное, это только для мужчин, женщин так, «побрызгают», вспомнила она Олины слова.
- Быстрее, быстрее раздевайтесь, подгоняла всех помогающая тетка, бесстыдно  заходя  за перегородку, Проходим и окунаемся с головой три раза. Ну, давайте же, проходим! – то и дело слышался ее голос.
Любочка в душе посочувствовала бедным мужчинам, которым в такой холод предстояло лезть в воду, да еще и  с головой и снова предалась приятным мыслям о том, что теперь сможет с полным правом носить  купленный маленький золотой крестик, который так красиво смотрится  в ложбинке ее грудей. ..
Тут  грезы девушки были грубо прерваны все той же распорядительницей, которая на этот раз торжественно провозгласила: А теперь – женщины! Женщины, проходим за перегородку, раздеваемся, все с себя снимаем. Быстрее! Глухие что ли здесь собрались?
Ничего еще не понимающие женщины застыли на месте и с недоумением поглядывали  друг на друга. Наконец все какой-то неосмысленной толпой переместились за перегородку.
Ну, что стоим-то,  что стоим-телимся? – снова начала кричать помощница, но все в растерянности смотрели на приказывающую , и смысл ее слов  явно еще не достиг ушей  будущей паствы. Хотя некоторые уже начали понимать, что от них требуется и с ужасом поглядывали на купель, в которой только что искупалось два десятка мужиков, которые неизвестно когда мылись последний раз.  Любочке вся эта сцена очень живо напомнила  старые фильмы про войну и концлагеря, где толпу голых женщин и детей фашисты  загоняют в газовые камеры.  Будучи девушкой активной,  Любочка первая сбросила оцепенение, в отличие от остальных, все еще застывших в неком ступоре,  без колебаний  возмущенно спросила у распорядительницы: А  почему женщин первыми не пустили, а?  Почему нас после мужчин запускают? Та побагровела от гнева и, приблизив к Любочке свое лицо усеянное  волосатыми бородавками, выкрикнула, обдавая ее брызгами слюны: Да потому что женщина грязнее мужчины, поняла аль нет, спрашивает она еще тут! Любочка вспомнила, что, действительно, у православных женщина считается грязной, из-за месячных. Ей стало обидно за женщин. Тем временем злая тетка, не узревая процесса  раздевания, зычно проорала: Женщины, щас прекратим вообще крещение,  быстро раздеваемся, последний раз говорю!
Часть женщин все равно стояла без движения. У многих явно мелькала мысль о том, что можно уйти, в принципе, но уходить было как-то неудобно, да и жалко было заплаченных денег. Впрочем, одна увешанная золотом дама с дочкой  со словами «мы закажем себе индивидуальное  крещение» – направилась к выходу .Остальные же мысленно  уговаривали себя проделать то, что требуется . Любочка разделась первая, поскольку, несмотря на молодость, имела за плечами богатый опыт посещения бассейнов, бань и детских лагерей отдыха. Она смело поднялась по ступенькам, ведущим к купели. Рядом с купелью в злосчастной перегородке было прорублено нечто вроде просторного окна, в котором уже маячил батюшка, который, как заметила девушка, не лишил себя  мирского удовольствия осмотреть ее стройную фигурку, уже несколько лет шлифуемую по  тренажерным залам и беговым дорожкам.
Любочка залезла в купель. Нерешительно остановилась.  Далее батюшка легким, но настойчивым  нажимом длани своей на Любочкин затылок, заставил ее присесть в купели на корточки. Чтобы окунуться  с головой, необходимо было сесть на пятую точку,  что Любочка с отвращением исполнила. Не снимая руки с ее затылка батюшка три раза  заставил ее окунуться в мутноватую холодную воду. 
Вздрагивая от омерзения, девушка выскочила из купели, как ошпаренная, чуть не сбив с ног следующую смелую, которая, поддерживая ладонями огромные груди, уже всходила на ступеньки.
Едва вытершись «полотенчиком», которым рассчитывала промокнуться после того как ее «побрызгают», Любочка стала поспешно натягивать  свою одежду и ей казалось, что  тысячи чужих бактерий уже облюбовали ее тело и   поселились на нем.
Процесс тем  временем  шел дальше, всех снова строили в ряд, батюшка, вдоволь   насмотревшись голых женских тел на любой вкус, снова что-то торопливо бубнил, время от времени ловко, через рясу, сбрасывая звонки своего мобильного.  Любочке теперь не давала покоя одна мысль. Она потихоньку пробралась к распорядительнице и
рискуя навлечь на себя гнев недоброжелательной фурии,  задала той вопрос: Скажите, а сегодня можно помыться или, там, душ принять?
Распорядительница  уже , видимо, забыла предыдущий Любочкин крамольный выпад, поэтому ответила  почти ласково: Нет, никак нельзя, у тебя  же было и окунание, и помазание, сегодня никак нельзя. А если боитесь чего – так ведь в купели вода-то освещенная, через нее ничего не передается.
Затем всех  пригласили пройти в церковь,  теперь уже в качестве настоящих православных, но у Любочки опять зуб на зуб не попадал и казалось, что все тело начинает чесаться. Она потихонечку ушла, поймала такси и поехала домой. Дома она решила, что Бог ее простит,  и легла в горячую ванну, в которой нежилась несколько часов, размышляя о   технологиях процесса крещения.
А через пару месяцев выяснилось, что никакая  удача и  не «закрепилась»: перспективный и богатый жених исчез,  на работе Любочку неожиданно сократили,  а в довершение ко всему  она заболела воспалением легких и  три недели провалялась в постели.