Пасть Дракона отрывок

За шестьсот тридцать лет, прошедших со дня достопамятного совещания, галактика № А1689 –  zD1 раздвинула границу Вселенной еще на пятьсот тридцать световых лет, Крабовую туманность затмил взрыв Сверхновой, а по Земле прокатились две мировые войны, которые хоть и не уничтожили человечество, но отбросили его на много веков назад. Кто их развязал, и кто в них одержал победу – спорный вопрос, да нас это и не касается. История мира –  непосильная задача для моего ограниченного ума. Моя цель намного проще – брести сквозь пространство и время за ниткой, которая, то сворачивает за угол, то обрывается, то вдруг появляется там, где её никто не ждал. Вот и сегодня, она впервые за семь веков показалась в Вороньем городке, в доме местного ростовщика.
Первое, чем отличалось это  жаркое июньское утро, от прочих, бывших до него – своей тишиной. С самого утра к Абдуле иль Чай Шину Альбертовичу, не наведывались ни старые должники, просить об отсрочке, ни те, кто хотели за его счёт поправить свои денежные дела. Пару раз ему даже почудилось, что кто-то пришел, и он кричал слуге, что бы тот открыл дверь, но в первый раз это был грохот колёс проехавшей мимо телеги, а во второй - вообще неизвестно что.
Он даже успел, вспомнив совет лекаря, дважды позавтракать и, похлёбывая из стакана чай, посудачить с кухаркой о городских делах. Но стоило ему подняться наверх и разложить на столе три засаленные бухгалтерские книги, словно издеваясь над ним, железное кольцо неистово забилось о ворота.
- Ян, открой и посмотри, кто там – крикнул он слуге. И пока слуга, шаркая, пересекал двор, гадал, кто бы это мог быть. За тридцать лет ростовщичества Абдула иль Чай Шин обобщил стук железного кольца в три вида. Первым – короткий удар и долгая-долгая пауза, стучали простолюдины, когда по какой-то причине не имели возможности ждать его за воротами. Вторым – три быстрых и громких стука – сынки богатых родителей, которым всегда не хватало денег на девочек и попойки. Правда, когда сумма достигала четырёхзначных цифр, они переходили на первый стук или даже поджидали его у входа вместе с другими должниками. Третьим – монотонное «бум-бум-бум» – стучали серьёзные люди.
Первым во дворе появился Ян, а за ним, явно тяготясь его медли-тельностью, шли молодой Хохол и дурачок Пишегрю. Тот, и другой были городскими пастухами, пасшими коров за еду и при всём желании не могли рассчитывать на его понимание. Проводив взглядом эту чудную процессию, Абдула вернулся к столу и застыл на месте, о чём-то  размышляя. Когда же по лестнице застучали три пары ног, взвёл спрятанный в столе арбалет и, усевшись в кресло, стал ждать - какой еще сюрприз преподнесёт  ему сегодняшний день.
Дверь открыл слуга.
- Господин, к вам молодые Хохол и Пишегрю.
Но странная парочка, не дождавшись пока их, представят, ввалилась в комнату и встала рядом с Яном на пороге. Пишегрю замычал и замахал руками, но Хохол его прервал: «Я сам, хорошо?» и повернувшись к Абдуле выпалил: «Сколько вы нам дадите за нетронутое жилище Древних?»  После чего сделав два шага от двери к столу, положил на стол незнакомый предмет из неизвестного материала.
Пока многоуважаемый Абдула вертит в руках то, что мы с вами сразу определили бы  как фломастер, самое время  поговорить ещё об одной его профессии. Абдула был потомственным цеховиком цеха Мародёров. 
Сразу после Эпохи Войн, те немногие, что остались в живых, были так перепуганы циклопической мощью, разбуженной Древними, что при-говаривали к смерти каждого, кто был уличён в посещении развалин их городов. Но, как известно, даже самые лютые кары не в состоянии одолеть человеческую жадностью и любопытство. И частенько можно было видеть такую картину – ночью, под окном камеры несчастного, ждущего свидания с палачом, стояли собратья по цеху, расспрашивая того о последней экспедиции.
Сейчас, когда мы снова начали понимать значение слов – вирус, радиация, мутация, распад, полураспад и тд., в исторической литературе всё чаще и чаще раздаются гневные голоса, обвиняющие первых мародёров в жадности и глупости. Так, цзилинский историк  Хуан Адамик в своих нашумевших работах «Смерть на острие лопаты» и «Гриб над Пекином», взваливает на них ответственность за пандемию вируса Эбола -2, уничтожившего Малазийский Союз и взрыв ядерной пусковой установки под Пекином. Возможно, так оно и было, но многими, если не всеми нашими знаниями о мире и о себе, мы обязаны им – «рыцарям мешка и лопаты».
«Пора вам и честь знать, - возмутиться утомленный читатель, - я не для того купил эту книгу, что бы прочесть в ней то, что можно узнать в любом учебнике по истории».   
Слушаюсь и возвращаюсь к Абдуле иль Чай Шину.  Мало того, что Абдула был Мародёром, он был ещё и кристально  честен. О его честности в городе ходили легенды.  Дважды, когда его напарники погибали, а он чудом спасался благодаря своему талисману (перстню с огромным красным камнем, и таинственным иероглифом с цифрой «585» на внутренней стороне), он приходил к родственникам погибших и вручал тем положенную напарнику часть прибыли. Правда в городе можно было услышать и другие слухи распускаемые недоброжелателями, но они были настолько неправдоподобными и гадкими, что я даже не стану их повторять.
«Господин?» - с вежливым нетерпением окликнул Абдулу Хохол.
Ничего не ответив, Абдула пересёк комнату и подошёл к окну. За его узорчатой решёткой царил палящий июньский полдень. Где-то за сгрудившимися домами и крепостной стеной, словно нехотя, мычали коровы и блеяли козы.  А затем, вплетаясь в их ленивый хор, застучали два молотка в Графской Кузнице. Как вдруг, под их поочередной перезвон, звучавший как «бум – бум -бум» и «бом-бом-бом», в голове Абдулы сам собой, созрел план действий. С каждым ударом молота, звенья плана выстраивались в цепочку. И она заблестела, засверкала, переливаясь серебром, золотом, изумрудами, алмазами, а где-то на её конце уже был виден долгожданный замок, прекрасные фрейлины, слуги в ливреях, очереди поэтов и музыкантов, дожидающихся его с посвящениями и многое, многое другое, такое же, возвышенное и прекрасное. 
- Господин?
- Вы никому кроме меня не рассказывали о своей находке?
- Мы же не настолько глупы - ответил  Хохол, но поймав взгляд Абдулы, и поняв, что он сказал самую настоящую глупость, засмеялся и добавил
- То есть, я хотел сказать, что я не настолько глуп, а он, слишком глуп. Притом, что он говорит, могу понять только я.
- Вы хотите знать сколько? По законам нашего цеха  - половина вам, половина  - мне. Это если вы пойдёте со мной.  Если вы мне только покажете место – двадцатая часть вам – остальное мне.
Пишегрю опять что-то замычал и замахал руками, как будто намеревался взлететь, а Хохол, дождавшись пока тот «договорит», перевёл
- Он говорит, что там всего очень много.
В шесть часов пополудни, когда солнце, уже покраснело, но всё ещё щедро обдавало своими лучами всех, кто осмелился высунуть нос на улицу, из ворот города выехали два всадника, от макушки до пят закутанные в дорожные плащи. Проехав подъёмный мост, переброшенный через заросший бурьяном овраг, всадники перешли на галоп и, обогнав телегу горшечника, исчезли в клубах пыли.
Когда через три дня, город переполошило известие об исчезновении Абдулы со слугой и двух городских пастухов, дом Абдулы был опечатан личной печатью мэра, у дома была выставлена охрана, а все члены городского совета, собрались на экстренное совещание. Первым вопросом, стоявшим на повестке дня, был вопрос «О возобновлении казней кладо-искателей». Но после недолгих и ленивых прений, этот вопрос, как бы сам собою замялся и присутствующие, приступили к обсуждению  более животрепещущей проблемы - что делать с состоянием Абдулы иль Чай Шина Альбертовича?
К чести Совета, упомянем, что все его члены были единодушны. Если Абдула погиб, его деньги должны быть потрачены на благо города.  А ругались, создавали коалиции и спорили до самого утра, решая сугубо философскую проблему - что есть благо? Стоит ли говорить, что начальник городских дорог, считал самым важным отремонтировать дороги, городской архитектор – достроить ратушу и стены ну и так далее. Когда же им обоим напомнили, что на ремонт дорог и стен, деньги выделялись целых три раза, они, вместо того, что бы признаться в своих ошибках, обиженно принялись обвинять присутствующих в точно таких же ошибках. Когда же страсти не на шутку разгорелись и логику доводов, стали дополнять ругательствами и зуботычинами, а обеспокоенный мэр, уже подумывал вызвать с улицы стражников, на трибуну поднялся майор гарнизона. Перекричав бедлам, он предложил нанять наёмников, что бы отвоевать земли, которые, как утверждают карты Древних, когда-то принадлежали им. Хоть это предложение и было встречено дружным хохотом, но оно сняло растущее напряжение.
«Подождать две недели, после чего простить всем должникам долги,  дом Абдулы переоборудовать в городскую больницу, а деньги, оставшиеся от пропавшего, поровну разделив между проектами Городского Совета, потратить на благо города» - таким было решение Высокочтимого Совета.
 Расходясь, с рассветом из городской ратуши, усталые, но довольные, городские мужи, молились всем богам, которых знали, чтобы Абдула не вернулся. И надо сказать, что боги услышали их молитвы, потому что владелец несметных сокровищ, ростовщик, кладоискатель и просто хо-роший человек – Абдула иль Чай Шин Альбертович уже во время совета висел приколотый вешалкой к бетонной стене.
А случилось вот что.