принцесса киоска

История этой истории такая: был у меня однокурсник. Звали его Еркебулан. Мы с ним за пять лет в бщей сложности разговаривали где-то час (проблемы с произношением определенных звуков с его стороны и моей полной незаинтересованностью внутренним миром однокурсника с другой). Но однажды, когда мы курили (молча) у крыльца храма искусств, он неожиданно так повернулся ко мне и рассказал нижеизложенную историю. Ну, я решила, почему бы не рассказать ее другим.


Вот уж никогда не думал, что меня вдруг потянет к тем местам, где я когда-то жил. Ну, я не то, что не люблю местные виды: улицы, дома, просто я был уверен, что начав работать, у меня больше не будет времени на сентиментальные привязанности. Большому человеку большое плавание, что-то  вроде этого. Ну, вы меня понимаете. Мои родители живут в городе, но рос я у ажеки (каз. бабушка) в поселке. Там у меня была своя комната, оклеенная белыми обоями в цветочек (знаете, такие нарисованные букетики лютиков - обои девчачьи, но мне они нравились, если честно), заполненная книгами и учебниками, автомобильными запчастями и большим аквариумом. Окончив школу, я поступил в Томкий Медицинский университет и уехал в Россию на интернатуру.
Мне бы и в голову не пришло вам рассказывать эту историю, если бы недавно я не встретил Аскара. История и вправду давняя, и до прошлой пятницы я не виделся с ним уже около семи лет. Разговорившись, мы так остро захотели собрать всю нашу компанию, что сами не заметили как оказались в поселке. И вот я здесь, в ожидании встречи одноклассников; сижу под приятным ветерком и, глядя на медленный ход облаков, вспоминаю тот день, когда ко мне приехал Чингис с приглашением на свадьбу.
Сперва я подумал, что он шутит, но темный отутюженный костюм и внушительный букет цветов… в общем, не надо было мне сразу так ржать, не было бы неловко под его взглядом…
- И кого это ты уговорил выйти за себя?
Глядя на него, дамы вряд ли замирали в восторге; не то, что внешность была зверская, просто был так себе, обычным. Его двадцать второй год для волос оказался неурожайным, потому он стригся очень коротко. Телосложением Чина – так мы его звали, был похож на крупного круглого медведя, а парадный костюм (еще с выпускного) на нем сидел так, словно сейчас вот-вот слезет с плеч и сбежит. 
- А что, чем я хуже других? – начал заводиться Чингис.
- Не, брат, пойми меня правильно, я за тебя рад, просто сейчас модно у девок выходить замуж в город, а не наоборот.
- А, не бери в голову, - расслабился он. – Я все продумал. Ты скажи, как я выгляжу?
- Ты прекрасен! Костюм нужно уметь носить. Но ты словно в нем родился! – не моргнув, сказал я.
Чингис и не думал усомниться в моих словах. Что бы ни говорили, но незаслуженный комплемент самый приятный. Чина вообще был парень простой, без пижонских изысков, но на мир он смотрел немного под другим углом. Чингис всегда говорил, что у него есть секрет, который поможет ему разбогатеть. Секретом он называл сплошную линию пересекающую ладонь. Это когда две линии в одну сплошную сходятся и в итоге на ладони не три, как у многих, а две. В детстве он часто болел: периодически попадал в больницу с высокой температурой и кашлем, как у осипшей собаки. Окончив четвертый курс медицинского, я уже мог объяснить, что болел он скорей всего ларингитом. Но его мать считала это сглазом и отвела сына к местному шаману. Обычно ларингит проходит после семи лет, когда трахея принимает такое же строение, как и у взрослых, что, собственно и произошло. Но Чингис был уверен, что вылечили его заклинания, и все время повторял слова шамана, что только такой ладонью как у него можно поймать за хвост синюю птицу.
«Если честно, четырехпалость - один из признаков синдрома дауна», - говорил я. «Так это по науке!» - отвечал он, вроде как все объясняя. Ну, вы теперь понимаете, в этом был весь Чина.
Что ж, если честно, до сих пор ему не очень-то рука помогала.
Как-то в общежитии ребята отмечали чей-то день рождения, как водится, немного выпили. Все бы ничего, пока кто-то не вытащил пакет анаши…
С тех пор Чингис никогда не мешал два удовольствия, так как эмпирическим путем было доказано, что спирт и наркотические испарения действуют на него как на викингов, бесстрашие которых осталось в истории, за счет привычки растворять засушенные мухоморы в воде. С таким грибным зельем викингам даже тысячная армия казалась горсткой боязливых девиц. А кем Чингису приглянулся охранник, история умалчивает, но гонял его он по всем пяти этажам до рассвета, пока не «сел в трамвай и не уехал на лекции». Утром ректор с деканом нашли Чингиса в шкафу, держащимся за вешалку, как за поручень. Он по угару залез в шкаф, и так проехал без остановок до отчисления. Чингис даже думал уйти в армию, но его родители, особенно мать, всегда мечтали о высшем образовании для единственного сына и, заложив дом, внесли деньги за обучение. С тех пор Чину как подменили. Вдруг он как-то повзрослел и, может, волосы выпадать стали именно из-за тяжких дум о будущем…
- Последний вопрос, лады? Почему срочно? Почему сегодня?
- Я встретил гадалку, - услышал я ответ, - она посмотрела на мою ладонь и сказала, что если я женюсь на этой неделе – я буду счастлив и богат.
Ну, рассказываю дальше.
***
Она выпорхнула из подъезда, на ходу поправляя и без того идеальную прическу. Я вышел из машины и облокотился на открытую дверцу так, чтобы получше рассмотреть невесту Чингиса, при этом изображая невозмутимую отстраненность.
Вечерело. Солнечный свет мягко падал на ее черные с ярко-рыжими прядями волосы. На девушке было узкое, легкое черное платье, белые сандалии и маленькая, размером со спичечный коробок сумочка на золотой цепочке. Ее личико, по форме напоминало перевернутое сердечко, на котором компактно разместились носик и губки бантиком. Чингис вышел к ней навстречу, держа перед собой букет, как факел. Она сонно приняла цветы и подставила щечку для поцелуя. Чингис неуклюже клюнул ее, бережно взял под локоть и представил нас по очереди.
А нас было двое:
Аскар всегда носил только черное, так как считал, что этот цвет принадлежит исключительно серьезным и стильным людям, а еще скрадывал детскую припухлость его фигуры. Окончив институт, он устроился в небольшую рекламную компанию. Его раздражала собственная невинная внешность с мелкими чертами лица и капризно сложенными губами, потому старался часто и много курить, буквально вытравливая из себя засидевшегося младенца.
Меня Чигнис представил как «док». Не знаю, кто это придумал, но прозвище мне льстило. Врачей всегда уважали, а если тебя еще и «доком» зовут, так вообще –круто.
Аскар сел рядом со мной, а Чингис с Ботагоз на заднем сидении.
Я вел машину, время от времени украдкой поглядывал в зеркала, и катал в голове мысль, что Чингис впервые по-настоящему сумел меня удивить. То, что Чина решится на брак и найдет девушку, согласной стать женой раньше нас… Ну, не то, что я красавец писаный, я вам даже скажу честно, что говорю я с вами сейчас довольно бойко, а на самом деле чуть шепелявлю, но девчонки говорят, что это мило, понимаете? А в нашем поселке Чина с девушками не встречался, скорей, больше сторонился их. Помню только в старших классах кто-то ему «любовные анонимки» стал присылать: завернутые в трубочку тетрадные листы со стихами. Автора любовной лирики мы не смогли вычислить, даже не смотря на три ночи, проведенные в засаде. Женщины как вид весьма подозрительные, замечали? Вот даже с анатомической точки зрения. Если мужчины рождаются с сильной шеей и развитой мускулатурой, то только чтобы в атаку идти с каким диким животным или иным захватчиком. Увы, мать-природа нас для лобовой атаки и прямых разговоров создала. А женщины… с их длинной шеей, гибким телом и быстрыми глазами скорей для разведки подходят. Да и угол зрения у них шире, знаете? Так что идея подловить ту, кто не хочет быть пойманной, с самого начала была обречена на провал.
Чина больше не позволял нам читать письма и не говорил о тайной незнакомке. Он такой, если что решил – лучше на него не давить.
. - Еду я как-то в поезде в Астану, – вернул меня в салон автомобиля голос Аскара. - Скучно – жуть, ну, я и предложил перекинуться в картишки своим попутчикам: молодому парню и супружеской чете, чей брак зарегистрировали еще, не умеет, а дед почесал затылок и сознался, что и не помнит мастей даже. Ну, мы с парнем их уговорили кое как, вытащил я колоду, дед, взвесив ее на руке, сказал: «не хватает здесь одной карты». Как так?! Бабулька тогда взяла колоду, а потом вернула обратно и сообщила: «ну да, ну да - семерки треф».
- Когда это ты в Астану ездил?
- Это же шутка, придурок! Ее интересней от первого лица рассказывать. Док, все испортил!
- Сам ты придурок, мож я и специально сбил тебя с толку?
За шумом музыки и всплесков смеха мы и не заметили как выехали на трассу. Через несколько минут Бота посмотрела в окно и спросила:
- Мальчики, а мы что – не в кафе разве едем?
Вот когда мы оба узнали о плане моих друзей детства похитить невесту. Есть у нас такой обычай: если жених не может заплатить калым, то просто выкрадывал девушку. А на следующее утро, если мужчины рода не смогли вернуть ее, она считалась официально женой. Право же, так было удобнее: а особенно, если тебе до конца недели нужна жена. Дешево и сердито.
- Счастье в браке – вопрос везения. Нам повезет, вот увидишь. Я тебя на руках всю жизнь носить буду, Бота…- запоздало попытался уговорить ее Чингис.
Ботагоз дернулась от протянутой руки. По ее кукольному личику прошла судорога и она, уткнувшись в ладони, заплакала – сначала это было какое-то странное, судорожное всхлипывание, плач всухую, но потом вдруг как хлынуло. Вот ей богу, я даже услышал запах раскисшей туши для глаз.
Я остановил машину.
- Ты знаешь, - начал Аскар Чингизу, тыкая в мою сторону головой, - кто-то не очень рад из-за ты-знаешь-чего.
- Ты скажи, сам-знаешь-кому, пусть идет он сам-знает-куда. – Буркнул Чингис, закуривая.
- До тебя не доходит, да? – взвился я.
- Что не доходит? – состроив невинную моську, спросил Чина.
В затылке закололо. Я понял, что все сейчас зависит только от меня. Судя по всему, все здравые мысли пацанов скукожились, стянулись в булавочную головку и растворились в тестостероне.
- Первое, - сказал я сквозь сжатые зубы, - мы сейчас все вместе выходим, второе – вы мне все рассказываете на чистоту, третье – выходим!
- Но это было во-первых.
- На выход, быстро!
Последним к нам присоединился хмурый Чингис.
- Ас, ты на каких наркотиках сейчас? – спросил я. - Статья есть за похищение! А завтра еще и за изнасилование добавится.
- А с чего ей писать заяву на Чину?
- Я что, здесь один живу в двадцать первом веке, да? Чина застрял в средневековье, а ты все еще из пещер не вылез, братан.
- А чё это я вдруг неандертальцем стал?
- Потому что головой думать тебе не судьба еще пару тысячелетий.
- Да ладно тебе, впервые в жизни у нашего братана настоящая любовь.
Сразу было видно, что история с похищением дело умотворчества Аскара. Если бы мы носили тотемы, Аскар бы ходил с двуглавым драконом. Одна голова творческая – она тянула его на свалки выуживать из всякого хлама другой хлам и, потом, из всего этого создавать картины, а продавала их вторая голова – авантюрная. Та самая, которая сподвигла в детстве нас с Чиной натаскать воду в комнату, а потом включить кондиционер, чтобы сделать каток.
- Док, расслабься, все под контролем! Сколько раз мы слышали рассказы о том, как девчонки привораживали, там, парней, выскакивали по залету и все такое. А все ради чего? Ради статуса замужней женщины. Ты можешь назвать меня дуркаом, но…
- Идиот. – Отрезал я и посмотрел на Чину.
- Чина, а ты по-человечески не мог ей предложение сделать?
- Ты ее видел? Что я могу ей предложить? Не могу же я все испортить, сказав правду?
- Да, а теперь все пойдет путем… Ты не понимаешь, что красть людей не законно?
- Есть обычай, – упрямо повторил он.
- Анахронизм!
- Пророчество.
- Бред шарлатанки. На что ты надеешься?!
- Короче, ты сыкуешь, братан? – с нажимом, глядя мне в глаза, спросил Чина.
И тут на меня спустилось какое-то невероятное спокойствие. Я всего на секунду зажмурился. Открыв глаза, увидел своих друзей, а за их спинами просторное поле, причудливо окрашенное в сиреневый оттенок заходящим солнцем, которое уже почти скрылось за горизонтом. Мы стояли под бордовым небесным куполом, по которому медленно плывут пузатые облака и пялились поочередно то друг на друга, то обратно на поле. Казалось, что с неба сочатся все краски неба, падая наискосок, создавая впечатление нереальности. Я повернулся к Аскару. Тот уже наводил объектив, бормоча себе под нос о божественном проведении и катарсисе.
Уж если человек хочет заморочиться на чем-то, так никто и ничто его не сдвинет с маршрута. Даже если самый мудрейший и опытнейший среди нас скажет, что налево идти опасно, мол, коня потеряешь, все равно свернешь туда, куда потянет и никуда больше. А потом мы говорим, что надежды не оправдались.
Надежда... Знаете, есть такая легенда про ящик Пандоры. Была такая красавица, которую обманули Боги. Была она красивейшей из смертных, но дура дурой - ну, или наивная, чтоб никого не обидеть. Так вот, они ее хитро так вынудили открыть ларец, в котором были заперты все беды человеческие. Так она открыла и выпустила боль, ревность, злость, жадность и всякую знакомую нам напасть. Вылетели они с воем и стоном, Пандора испугалась и захлопнула ларец. И единственное, что осталось в нем - это надежда. С тех пор говорят, что надежда умирает последней. Слагают песни о ней, носятся с ней, а ведь если была она среди бяки всякой, то и сама по себе ничего хорошего не представляла. Надежда лишь отворачивает от правды, которая явно не по нраву сейчас Чине, ведь от благоразумия он отмахивался, как от мухи. Не бросать же его, друг все-таки.
Полевой ветер свистел в ушах, словно приободряя меня и я решился.
 - Тот, кто умеет - делает, а тот, кто не умеет - верит тем, кто делает. – Сказал я вслух. – Погнали, пацаны, уж если решили, то надо идти до конца.
Чингис выглядел так, словно с его плеч упала огромная ноша. Он обнял меня и сжал в медвежьих объятиях. Мы загрузились в машину. Аскар снова попытался рассказать анекдот, но он не лег как-то. Следующие пол часа мы проехали в тишине. Когда до поселка осталось всего чуть-чуть, машина вдруг стала чихать и, в итоге, остановилась. Чина, матерясь, вышел подтолкнуть, а Аскар откинулся в кресле, скрестив руки на груди. На третий толчок, машина, словно вздыбившись на задних колесах, рванула вперед. Отъехав на несколько метров, я вытолкал Аскара, потея как мерин, так как видел бегущего к нам Чину, развернул машину и рванул прямо в город.
***
Когда мы подъехали к ее подъезду, Ботагоз вышла не сразу.
- Почему ты меня спас?
Люди, насмотревшись голливудских историй, как зачарованные бросаются перекраивать свои жизни, чтобы было как в кино. А чем Бота хуже? Уже, наверное, воображала волшебную историю о любви «не писающего и не какающего» рыцаря и спасенной им девушки. Я это понял по тому, как она лукаво косилась на меня сквозь ресницы. Я повернулся назад, опустив голову на сгиб локтя, сказал:
- Ты хорошая девчонка, а судьба улыбается хорошим людям!
- Правда?
- Нет, дура! Тебе просто подфартило, наслаждайся, пока можно! Давай, вали отсюдова и не хрен шляться с незнакомцами по кабакам!
Незаметным движением она подалась назад и стала медленно, осторожно пятиться из машины, пока не оказалась под светом подъездной лампочки. Она в последний раз мяукнула «спасибо» и, спотыкаясь, бросилась внутрь. 
Наконец-то я добрался до конца дня. Они сидели спиной к спине на правой стороне дороги, а звезды воронкой кружили над их головами. Я медленно вышел из машины и пошел к пацанам, засунув руки в карманы. От некоторых вещей не сбежишь, а некоторые и вовсе знать не стоит, пока они сами по себе не случаться. Чина только мазнул в мою сторону взглядом:
- До дома довез? – спросил он, выдыхая сигаретный дым.
- Да, все в порядке.
- Она что-нибудь сказала?
- Чина, братан, ну нельзя строить отношения на лжи. Ложь обычно приходит потом. – Мы замолчали. Я не выдержал первый. - Да ты благодарен мне должен быть! Я только что спас твою задницу!
- Дома мать с отцом родню созвали со всего Казахстана! – не обращая внимания на мой крик, сказал он. - Барана зарезали и сейчас дома во всю подготовка идет. Ты не спас мою задницу, ты скорей всадил мне, братан. Как я теперь домой без невесты приеду?
Аскар пружинно поднялся на ноги. Ладно, док, дай ключи.
- Зачем? – спросил я, тем не менее протягивая связку.
- До комка съезжу.
- И сигарет возьми, – вслед попросил Чина.
Аскар вернулся минут через десять, насвистывая какую-то легкомысленную мелодию. В руке его был пакет с бутылкой водки и лимонадом. Аскар был не из тех, кто быстро забывает о неприятностях, значит на уме у него очередная идея. Я допытываться не стал, решив все пустить на самотек.
Всякому приятно чувствовать свое превосходство. Правда, иногда для этого неплохо иметь основания. Сегодня я пил с тайной от друзей мыслью за поступок, достойный, по меньшей мере, рассказа или, бог мой, куда меня несет, экранизации. Ас с Чиной пока этого не понимают, но, когда пройдет время, мы еще посмеемся. Я поднял глаза, Аскар отпил из бутылки лимонада и, запрокинув голову, глотнул из пластикового стаканчика, потом быстро запил лимонадом снова. Я взял бутылку лимонада и повторил процесс. Чина же влил в себя водку прямо из горла. Есть у меня теория о наследственной предрасположенности к вредным привычкам. Русским организмом водка гладко принимается, так как из поколения в поколение это был их застольным напитком. Казахам привычней обкуриваться, потому что в кочевой практике проще скосить и забить, чем проходить трудоемкий и длительный процесс приготовления самогона. Вот почему от водки мы отходим дольше и пьем не по-гусарски, что ли. Родня Чины приехали с севера, а значит ближе к славянским соседям, что объясняло его предпочтения и порции.
- А помните, как мы вишни наелись и неделю пукали?
Мы захохотали. Чина тогда рассказал, что пускать ветра лучше громко, чем тихонько. Потому что шайтан тут как тут, да еще и с тарелочкой, которую подставляет под попу, и если сделать это шумно, тарелочка разбивается, а если нет, то потом он ее к носу каждого поднесет.
- Я что подумал… Въехать-то нам нужно домой с громом и гамом, чтобы никто не заметил отсутствия невесты.
- Не, не вариант.   
- Чин, что делать-то будем, э? – спросил Аскар, а я почему-то подумал, что началось.
Чингис только цыкнул уголком рта. А Аскар, прикурив, осторожно повел тему дальше.
- Гадалка сказала, что жениться должен на этой неделе, так? А сегодня какой день? Суббота… ну, через час воскресенье уже, так? Нам теперь бы невесту найти… Док, наливать будешь?
- Все, нету.
- Тогда поехали.
- А чё ты сразу не купил две-то, ты же знаешь порции Чины.
- А чё – ничё!
- Ладно, забыли. Поехали.
Подходя к машине, Аскар, как бы между прочим, бросил:
- А вы Макпалку знаете?
И тут я понял.
Продавщицу комка - продуктовые ларьки по-народному - звали Макпал. Она приезжала к своей тетке и все лето ее голова торчала из окошка местного продуктового ларька. Была Макпал продавщицей почти всегда и ни разу никто ее не видел прогуливающейся с парнем. Не потому, что она была строгих шариатских правил или местным джигитам больше нравились ее подружки, просто был она какая-то суровая, что ли, ну и...
- Да она же толстая, – вырвалось у меня, чем заслужил колючий взгляд Аскара.
- А зачем нам худая? Они ж злее, а полнушки – хохотушки и тискать их приятно. Вот Бота, извини Чина, но ты б к ней подойти не смог без угрозы травм. А Макпал…
- Погоди, - дошло до Чингиса, - ты мне намекаешь… не, не пойдет…
- Тогда поехали сразу с повинной. Ты у матери с отцом один, так что убивать тебя не будут. Бешпармак уже готов, родню и соседей накормим, а народу много не надо: хлеба и зрелищ. А твои слезы чем не кино?
- А она согласится? – насупился Чингис.
- Да тут к гадалке не ходи – спросим, или, на крайняк, украдем. Опыт-то есть уже.
Чингис невесело улыбнулся одними губами.
- Как я выгляжу?
***
Получив диплом, я несколько лет проходил практику, и только пол года назад вернулся в город, где устроился в местную инфекционную больницу. 
Мне б и в голову не пришло рассказывать вам эту историю, если бы не встреча с моим старинными друзьями. Первый появился Аскар. Он был одет в хлопковый пуловер, отбеленные джинсы и парусиновые туфли – в его облике теперь сквозила какая-то легкость, но, несмотря на осветленный образ, в глазах его все также шалили черти. В рекламном бизнесе он дослужился до креативного директора, а по выходным все еще фотографировал, чаще всего свадьбы, но только теперь к нему записывались на месяц вперед. Чингис приехал со своей женой и двумя детьми на большой машине. Выглядел он важно, буддообразно, вокруг которого суетится мир, а он лишь улыбается блаженно, будто знает что-то особенное. Сиплым от волнения голосом он рассказал мне, что после свадьбы они поехали знакомиться с ее родней. Отец ее оказался предпринимателем, которому помимо всего прочего, принадлежала сеть комков не только у нас в поселке, но и во всем западном Казахстане. Макпал подрабатывала в одном из них, постепенно приобщаясь к бизнесу.
Чина скупил в ту ночь у нее почти весь товар, пока решился заговорить о цене вопроса. Но, наконец, когда закончились и деньги и наше терпение, он напрямик спросил: « Макпал, замуж хочешь?» А она посмотрела на него и без ужимок скзала:
«Хочу»
«Тогда пошли за меня»
«Могла бы, но вот только зачем мне?».
А я тебе буду стихи читать с утра до ночи.
«Какие еще стихи?»
Чина глубоко вздохнул и стал читать наизусть стишки той самой неизвестной поклонницы. Он их лихо так соединил в одну большую строку, что я даже не смог распознать где очередное начинается, а где заканчивается.
«Нравится?» - спросил он кончив.
«Может быть. Кто автор?»
Чина молча покачал головой, ты ж это, Макпалка.
«Запомни, Чина, раз и навсегда, не Макпалка, а Макпал Шуканова.
«Запомни, Макпал Шуканова, теперь ты будешь Закирова».
Под нашим ошарашенным взглядом она спокойно вышла из киоска, закрыла дверь на замок и сказала:
«Я согласна. Поехали»
Я посмотрел на Макпал как раз в тот момент, когда она легко, будто от дуновения ветерка повернула голову. Она изменилась: семь лет назад одежду она носила будничную, волосы укладывала кое-как, а простое, ничем не примечательное лицо всегда было унылым. Но теперь она словно расцвела. На круглых щеках розовел здоровый румянец, короткая челка подчеркивала улыбчивые глаза, а некогда дряблая полнота превратилась в мягкие женственные округлости. Мы шумно сидели во дворе моего детства и со смехом вспоминали времена, когда все только начиналось. А над головой небо с облаками сливалось в синь легкого крыла неуловимой глазу птицы... чего, думаете?
Будущего, конечно.