ДАР. гл. 8

               3. Колесо обозрения

               На закате дня загородный парк был необычайно красив и многолюден. Возле каждого аттракциона толпился народ. Детишки с мамами и папами, подростки стайками, парни и девчата - все выбрали развлечение по вкусу. Малышня крутилась на карусели с лошадками. Влюбленные парочки остановили свой выбор на лодочках или уединились в кабинках колеса обозрения.

               Мария чуть замедлила шаг, разглядывая отдыхающих где-то здесь Петр с Олечкой и Наташей. Не заметив их, побежала дальше, прибавляя скорость. Ежедневная утренняя пробежка сегодня не состоялась. Пришли из дома напротив и попросили о помощи. За завтраком женщина подавилась костью рыбы. Кто-то подсказал, что неподалеку есть бабушка, которая легко справится с этой проблемой. Мужчина был сильно удивлен, что ею оказалась его одноклассница.

               — Мне говорили, что ты вернулась домой, но я не поверил. Сказывали, что богато живешь... А по твоей комнатушке этого не видно. Наверно, врут люди, - выдал он.
               — Ты почему в больницу жену не повез?- Мария перебила разглагольствования Данилова.
               — Машины нет. Скорая из-за этого не приедет. Такси здесь не поймаешь. Я бы сам косточку вынул, да Танюха не дается мне.
               — Поспешим, а то отек будет, тогда точно в больницу придется везти. Твоя жена - Татьяна Сомова?- вспомнив девочку, которая все годы сидела с Ванькой Даниловым за одной партой, спросила Мария.

              — Она. Мы сразу после школы поженились. Старшей дочке уже тринадцать и еще две есть, - с гордостью сообщил Иван.
              — Молодцы. Когда только вы успели.       
              —  Мы все успели. Институт закончили, работаем учителями. Платят маловато, но ничего, справляемся. Таня репетиторством подрабатывает. Она же знает  три языка. Сейчас это модно. Все учат иностранный. И на хорошую работу без знания английского языка не устроишься. Я тоже без дела не сижу, дипломы студентам пишу.  А у тебя дети есть? Какую фамилию теперь носишь?
              — По-прежнему Акимова...

              ...Косточку удалили. Потом накрыли стол. Чай с  пирогами и воспоминаниями. Оказалось, что Даниловы учительствуют в своей школе. Естественно, все обо всем знают. В прошлом году была юбилейная встреча выпускников...

              Мария слушала и удивлялась тому, что годы стерли  неприязненные отношения между ней и одноклассниками. Оказалось, что все ее помнили и хотели бы видеть, знать как она живет. Однако она-то не посчитала важным слет выпускников, предпочла презентацию ресторана нового русского.

              В школе, кроме Насти и Лорки, которых она знала еще с детского садика, все сторонились ее, замечая что-то неясное, таинственное, непонятное. Маруся, чувствуя недоброжелательность, горделиво поднимала голову и проходила стороной, хотя всем сердцем желала принять участие в девчоночьих секретах.

              Училась девочка на отлично, но все считали, что она своим чарующим взглядом заставляет учителей спрашивать только те темы, которые хорошо знала. Ведь Маруся всегда предсказывала двоечникам-мальчишкам, когда их спросят. И точно. На следующий день обязательно вызывали к доске.

              Мария считала, что любой мало-мальски внимательный одноклассник тоже мог догадаться по какому предмету и когда его спросят, но никому об этом   секрете не говорила. Сама же она тщательно готовилась к каждому уроку, ибо мама сказала, что только  знания и упорный труд помогут выбиться в люди.
      
              В школе и позднее в училище ее считали гордой,  неприступной, а девочка просто боялась насмешки, осуждения, так   как все родители приходили на собрания принаряженные, а ее мама была в неизменной белой блузке и темной юбке. Правда, в отличие от некоторых все было чисто выстирано и тщательно выглажено.

              Мария просила, уговаривала мать купить себе красивую одежду, но та ее не слушала. Только теперь дочь поняла, что у нее не было возможности приобрести  обновку. Ведь получала мать за уборку  заводского цеха семьдесят рублей, да за другую paботу еще сорок. Так и жили. Не голодали. Она тайком лечила детей, за что им приносили продукты. Иногда на столе появлялся морской окунь   и даже колбаса кирпичиком.

              Почему же она раньше ни о чем не задумывалась? Неужели человек должен все потерять и только тогда начнет анализировать свои поступки, размышлять о своем предназначении на этой земле, а не катиться спонтанно по проторенной дорожке.
              — Ты почему в институт не пошла?— донесся до Марии голос хозяйки.
              — Мы так с мамой решили. Денег лишних не было. В медучилище училась на фельдшера и работала ночью санитаркой, а потом медсестрой. Побоялась, что  в институте с этим не справлюсь.

              — Ты чем сейчас занимаешься?
              — Собственно, ничем. У меня отпуск.
              — Поехали с нами на Волгу... Мария пожала плечами. Перспектива понежиться
 на песочке перевесила страх перед комарами и она  кивнула головой.
              — Отъезд рано утром. В общем, подходи к остановке в семь часов, захватив необходимое на два дня.

              — Ой, что-то я у вас засиделась. Три часа пролетело, а я и не заметила. Спасибо вам, давно я так не разговаривала по душам.  Сердце вдруг тревожно стукнуло. Горячая волна прокатилась по телу, заставляя молодую женщину окинуть взглядом Татьяну и Ивана. Но здесь было все  спокойно. Щемящая боль ушла. «Отголоски пожара», - подумала Мария, поднимаясь.
              — До субботы. Буду, как и обещала. До свидания.

              От Даниловых, дворами, Мария прошла к магазину, чтобы купить хлеб. Поднимаясь по ступенькам, она обратила внимание на паренька с девчонкой, сидевших на лавочке, и опять непонятная тревога отозвалась стуком в сердце. Закупив продукты, Мария отправилась домой. Прошла мимо одиноко стоявшей скамейки, подростки убежали, и вновь ощутила тупую тревогу.

              Весь день прошел в неясной суете. Что-то не давало покоя, гнало из дома. Так вместо утренней получилась вечерняя пробежка. Положенный час она трусцой пронеслась по затененным тропинкам и теперь спокойно шла в центр парка, чтобы встретиться с семейством Мальцевых,  которые где-то гуляли по аллеям.

              Внезапно Мария заторопилась. Ноги сами свернули на боковую дорожку, и она вскоре очутилась около колеса обозрения. Люди столпились возле скамейки и что-то бурно обсуждали. Сердце снова  тревожно застучало, уши навострились получить информацию.
              — Парнишка упал с «чертова колеса».
              - Наверное, насмерть разбился...

              Перед глазами Марии пронеслось: подросток в  голубой майке и девочка, платье в ромашку, с той  лавочки у магазина, решили поменяться местами. Он  отцепил ремень безопасности, шагнул, мальчишку качнуло, и он полетел вниз.

              — Расступитесь, расступитесь. Я медсестра, - расталкивая толпу, Мария рвалась к мальчику. Он лежал на газоне без движения.
              — Разбился... насмерть, - раздался голос рядом. - Сейчас скорая приедет.
              — Нет, он еще жив, - прошептала Мария. - Еще  жив... И, может быть, мы сумеем вернуть его на землю. Дайте воздуха! -крикнула она. -Что вы сгрудились. Ему дышать нечем.
              — Да он и так не дышит, - проговорил какой-то мужчина. Но толпа послушалась, отхлынула, освобождая  пространство. Руки Марии привычно ощупали каждый кусочек тела. Пальчики пропульсировали мельчайшие клеточки. Удар был сильным, но опасных для жизни повреждений нет.

              — Спасибо, Господи, что помог ему спуститься на  землю. Сейчас надо запустить сердце, - шевелила  губами Мария, посылая команду своими руками. Она подняла ладони кверху. Собирая энергию заходящего солнца, и опустила их на худощавую грудь подростка и снова делала искусственное дыхание. Чуткие пальцы почувствовали слабые толчки. Мария продолжила свою работу. Она запустила сердце.

              Услышав, что подъехала скорая помощь, женщина поднялась с колен и незаметно отошла от парнишки и скрылась за деревьями.  Отдыхая на лавочке, она наблюдала, как врачи увозят подростка, а его подружка рыдает, обхватив развесистый клен.
              Народ долго не расходился, обсуждая инцидент,  удивляясь, куда же делась медсестра, спасшая мальчишку.

              — Спасибо, Господи, за помощь. Он будет жить. - Мария закрыла глаза, расслабляясь, позволяя кислороду проникнуть в самые дальние уголки ее уставшего тела, наполнить его новой живительной энергией, восстановить силу ослабленных ног, которые слегка дрожали от перенесенного напряжения.

              Подошел незнакомый мужчина, присел на край скамеечки.
              — Как у вас здорово получилось! Вы оживили человека.- Мария молчала, никак не реагируя на слова говорящего.
              — Вы не хотели бы в моей фирме поработать. Я  буду хорошо платить.
              Женщина слушала сладкий голос, который мог успокоить ребенка, заворожить девушку. Между тем, вместе со словами возникла картинка. Большое крыльцо, толпа народа. Мужчина сидит в комнате с зеркальным окном. Он ведет прием посетителей. Встает, подходит к хромающему парню в  спортивном костюме, делает пасы над больной ногой, и тот уходит почти не хромая.

              Клиент останавливается у стола, где сидит женщина. Посетители наблюдают за действиями парня.  Он кладет деньги, та убирает их в ящик тумбочки. Она назначает дату следующего сеанса.
              Помощница «лекаря» хорошо знает его. Это подстава. Он не хромает. Они не лечат людей, они обманывают их. Парень опускается по ступенькам крыльца, восхищается врачом, который вылечил его за три сеанса и теперь  он снова сможет играть в футбол.

              — Так вы будете со мной работать? – прервал мысли Марии псевдоцелитель.
              — Нет. Я уже работаю медсестрой. Мне платят достаточно, и менять работу я не собираюсь.

              Черные глаза Марии пронзали, жгли мужчину. Ему стало неловко от ее укоризненного взгляда.
              — Как вы не боитесь прогневить бога? Вы же калечите людей. Остановитесь! Остановитесь! Остановитесь!- грозно проговорила она, поднимаясь со скамейки. Мужчина не заметил, в какую сторону ушла эта  удивительная, незнакомая женщина...
                (продолжение следует)