Слепой скрипач

МАЛЕНЬКАЯЛГУНЬЯ - http://proza.ru/avtor/eliza16 - ВТОРОЕ МЕСТО В ТЕМАТИЧЕСКОМ КОНКУРСЕ «ОСЕННИЕ ОКТАВЫ» МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ


 Ожившие после зимних холодов мухи настойчиво бились об мутные стекла окон, скупо пропускающих в квартиру солнечный свет. Под недовольное жужжание Скрипач выходил из тьмы и растворял рамы, ограничивающие его маленький мир. В комнату проникал юный ветер, сбивая с ритма дыхание волнующими запахами. Но Скрипач узнавал о приходе весны по звукам, каждый раз врывающимися в его жизнь с нарастающей силой.
Обостренный слух создавал мозаику пришедшей весны по радостным детским голосам во дворе, воробьиным спорам возле первых луж, взмахам птичьих крыльев, раскрывающимся зонтам и смеху девушек. Окружающие Скрипача со всех сторон звуки заменяли оркестр, соло в котором всегда принадлежало его волшебной скрипке.
Гулко хлопнувшая парадная дверь. Цоканье металлических набоек по каменным плитам. Шарканье метлы по тротуару. Визг тормозов машин лихачей. Звуки переполняли Скрипача, и он отходил от окна, зная их постоянство. Старая, преданно служившая ему электробритва напоминала рой растревоженных ос. Журчание воды из крана – ручеек детства, по которому он пускал в дальние путешествия самодельные кораблики. Тиканье ходиков – стук трости слепого по мостовой. Протяжный скрип несмазанных петель входной двери – настройку струн скрипки под чутким смычком.
Все лето Скрипач жил посторонними звуками при открытых окнах. Но солнце уставало от собственной щедрости, и он ощущал эту усталость кожей плохо выбритых щек. В последних лучах появлялась женская нежность. Солнце больше не обжигало своей любовью, не пыталось пробиться сквозь плотно сомкнутые веки и не заставляло искать затененного уголка, чтобы спрятаться от нестерпимого жара. Ласковое прикосновение лучей было похоже на прощальный поцелуй с громкоголосым летом.
Скрипач наглухо закрывал рамы окон и погружался в мир тишины. По вечерам он доставал с антресолей шкафа забытую скрипку. Пальцы бережно касались лакированного деревянного тела скрипки, как любимой женщины и она оживала в умелых руках. Колючая щека согревала ее живым теплом в промозглые дождливые вечера. Натянутые струны терпеливо ожидали новой мелодии Скрипача. Тонкий смычок робко касался их, словно спрашивая разрешения, и скрипка отвечала коротким вздохом согласия.
Скрипач начинал играть незабываемую мелодию первой любви. В рождаемых звуках слышался нежный шепот двоих, синхронное биение чистых сердец, юношеские грезы и надежда. Рука со смычком едва дотрагивалась до струн, и казалось, что мелодия жила той жизнью, когда у Скрипача еще было зрение. Он видел трогательную родинку на щеке, упрямый завиток волос возле уха с крошечной серьгой, подол легкого голубого платья, трепещущего на ветру.
В эти мгновения Скрипач забывал о недуге, подчиняясь памяти прошлого. Он играл свою жизнь виртуозно, сливаясь с прекрасной музыкой, льющейся из сердца. Смычок ускорял свой темп, и появлялись новые звуки – уверенные и триумфальные. В них отражались звон церковных колоколов, перестуки колес поездов, шумные голоса друзей, шквал волн беснующегося моря и ночные непримиримые ссоры. Мелодия звучала все громче и яростнее, и в ней появлялись голоса беспощадности и неуправляемости. От этих пронзительных звуков могли разбиваться стекла и зеркала, но разбилась чья-то хрупкая любовь.
Скрипка неожиданно сфальшивила, взяв не ту ноту – в ней проскользнул горький женский всхлип и громкий стук захлопнувшейся навсегда двери дома. Мелодия оборвалась вместе с четвертой струной, больно стеганув по щеке Скрипача. Это было похоже на пощечину за победу, давно потерявшую смысл. В обрушившейся на него тишине, Скрипач вдруг осознал причину своей слепоты.
Возле приоткрытого окна стояла темная фигура прозревшего Скрипача с молчаливой скрипкой в руке. Он напряженно вслушивался в шелест сухой листвы, опадающей с полуголых деревьев – наступала осень его жизни.