Звони

Никаких новостей. Ничего. За весь день. Что, где, как — неясно. Антон вырулил во внутренний двор коттеджа. Заглушил двигатель и несколько секунд смотрел на свой дом, положив подбородок на руль. Обычно Полина выходила встречать его, завернувшись в халат, в очках и с папкой рутинных бумаг Академии.
Тишина висела над коттеджем, нарушаемая лишь тихим шорохом опавших листьев. Антон недоверчиво посмотрел на дверь дома, никак не желавшую открываться. Наконец, он не выдержал, вышел из машины и внимательно всмотрелся в окна. Свет был всюду выключен. Он зашел в дом, разулся и осторожно обошел своё жилище, заглядывая в каждую комнату. Солнце уже садилось и дом окрасился в зловещий красный цвет. Длинные тени замерли на мебели.
— Полина, — негромко позвал Антон. Ноль реакции.
Антон оглянулся.
— Полина! — уже громче. Результат тот же. Антон достал телефон и набрал её номер. Длинные гудки. Он слушал их долго, пока красивый женский голос не сообщил ему, что абонент не отвечает. Тогда он набрал Ариала.
— Слушаю, — сухо ответил тот.
Антон кашлянул.
— Ты не знаешь, где моя жена?
Ариал тоже кашлянул.
— А её что, нет дома? — поинтересовался он.
— В том-то и дело.
— Ты ей звонил?
— Конечно. Не отвечает.
— Ну, я не знаю. Позвони Сириусу, вот что я тебе посоветую. В последний раз я видел их в Академии, часов в десять утра.
— А что Сириус делал в Академии? — глупо спросил Антон.
— Да откуда ж мне знать. Слушай, ну я не знаю, позвони ей еще раз, что ли, — растерянно посоветовал Ариал.
— Куда я денусь, — вздохнул Антон.
— Ты это, присматривай за ней.
— Кошки не дают за собой присматривать. Особенно такие, как Нейтул, — еще раз вздохнул Антон.
— Хм. Не знаю, как ответить. Конец связи.
Во рту у Антона пересохло. Он еще раз прошелся по дому, на всякий случай зачем-то заглянул в кладовку и сел в кресло большой комнаты, набирая телефон Сириуса.
— Алло, — Сириус ответил не сразу.
— Слушай, а... — Антон запнулся. — А что ты делал в Академии сегодня утром? — внезапно для самого себя спросил Антон.
— Практикантов забирал, — беззаботно ответил Сириус. — А они, заразы, за сегодня только пианино перенесли из одной аудитории в другую.
— Ну, я, собственно, по другому вопросу...
— Ну-ну, — подбодрил его Сириус.
— Ты Полину не видел?
— Утром видел. Где-то в десять. Пообщались мило полчасика, потом она в Башню уехала. Правда, какими-то огородами. Через Пандемониум.
— Она что, вошла в Пандемониум? — удивился Антон.
— Да нет, идиот, я имею ввиду, поехала мимо Пандемониума. Но Башня-то в другую сторону. Я еще удивился.
— Пандемониум... Пандемониум... Странно.
— Что странно? — поинтересовался Сириус.
— Всё странно. Я буду на связи...
— Стой, подожди, — быстро сказал Сириус. — Что случилось-то?
— Я не могу её найти.
— И сколько времени ты её ищешь?
Антон задумчиво сказал "хм" и покосился на часы.
— Минут пять.
— Параноик, — короткие гудки.
Пять минут. Да, пять минут. Но сердце что-то ёкает, не дает покоя. Антон глубоко задумался. Зачем она поехала в Башню через Пандемониум? Это же крюк километров десять. Он снова набрал Сириуса.
— Что?
— Она собиралась прямиком в Башню или, может, говорила, что заедет еще куда?
— Ты точно ненормальный. Я не знаю, Леня. Полина передо мной не отчитывается. Но она точно говорила, что собирается в Башню.
— Спасибо.
— Не за что. В прямом смысле, — буркнул Сириус.
Антон сглотнул и положил телефон на журнальный столик. Тут он заметил, что на столике лежит запечатанный конверт без единой надписи. Не пустой, судя по толщине. Антон повертел его в руках, раздумывая, стоит ли вскрывать его (письмо может быть адресовано Полине), зачем-то понюхал... Стоп. Конверт пахнет её духами. Исчезающий запах, но он узнает его за километр. Антон осторожно вскрыл конверт и достал письмо.
Оно являло собой чистый лист бумаги. Совершенно ничего не понимая, он негромко скомандовал включить свет и рассмотрел письмо. Просто чистый лист. Абсолютно чистый и точно так же пахнущий Полиной. Антон встал, подошел поближе к люстре, посмотрел на лист на просвет. Всё так же — ничего. Видимо, это действительно чистый лист бумаги. Но почему? Перепутала письма? Или специально положила в конверт чистый лист?
Антон сел в кресло и задумался. Что это может означать? Видимо, только одно — она хочет начать всё с чистого листа. Легко сказать, горько усмехнулся он про себя. Они знакомы уже миллиард лет. Как после такого можно начать всё заново? Стереть память? Нет, на это он никогда не пойдет, тогда теряется весь смысл... Хватит уже амнезий. А она? Она пойдет на такое? Кто её знает... Нейтул Мос всегда была немного непредсказуемой. Одно Эн Галтар знал точно: он не может, не имеет права её снова потерять. Однажды он чуть её не потерял, когда сепаратисты уничтожили её родину — Мос. Чудо, что он смог уговорить её покинуть обреченную планету. Чудо, что она согласилась работать в Консилиуме. Но еще большим чудом было то, что она всегда, все эти миллионы лет, шла с ним рядом. Нейтул Мос и Эн Галтар. Две легенды галактики. Их знали везде и всегда. Гром и молния. Неуловимые, непобедимые и беспощадные.
Но молнию невозможно удержать навсегда.
Антона прошиб пот. Он резко встал, неосторожным движением опрокинув столик. Лист выпал из рук и плавно спланировал на пол. Телефон мягко подпрыгнул на ковре. Антон рассеянно посмотрел на него. Затем, взвесив все "за" и "против", подобрал мобильный и набрал один номер.
— Я слушаю, Тео, — мягко сказала Айрини, жена Ариала.
Антон глубоко вздохнул.
— Здравствуйте, Айрини. Это Тео Виздер... Впрочем, вы и сами догадались... — путанно начал он, — Я просто хотел спросить вас... Вы не знаете, где Несси? Я не могу её найти.
Они были лучшими подругами, Айрини Экстерн должна была знать, где находится Полина.
— А она что, потерялась? — Антон был уверен, что Айрини улыбнулась.
— Дома её нет... На звонки не отвечает.
— Тео, вы зря беспокоитесь. Номан-Отрина не из тех женщин, что могут просто взять и потеряться.
Антона уже трясло. Он начал просчитывать варианты, против своей воли, просто по привычке. Если ехать из Академии до Пандемониума, то по пути будет банк "Вексель", совет Квесторов, а сразу за Падемониумом... Аэропорт.
— Это-то, возможно, и так...
Аэропорт!..
— Ох, я прошу прощения, вторая линия.
Антон встрепенулся.
— СТОЙТЕ, ПОДОЖДИТЕ!
— Ваш звонок переведен в режим ожидания... — начал всё тот же красивый женский голос.
— Черт! — взвыл Антон и подавил желание запустить телефоном об стену. У него не было никаких сомнений по поводу звонившего по второй линии. Звонившей, если быть точнее. Айрини больше ему не помощник, звонить второй раз нет никакого смысла.
От его крика зазвенели фужеры в серванте. Антон отчаянно посмотрел на белый лист бумаги, лежащий на полу.
В Академии она была в 10 утра. Полчаса говорила с Сириусом. Потом еще час езды по пробкам Либинты. В полдвенадцатого, максимум — в двенадцать, она уже была в аэропорту. Итого, у неё было шесть часов. Пока суд да дело, она уже...
Антон по-быстрому залез в сеть, прочесал компьютеры регистрации аэропорта. Естественно, фамилии Номан-Отрина (как и Мос, Виздер, Семенова и Отрина) он там не нашел. Первый закон конспирации. Неважно. Возьмем за аксиому, что она вылетела до часа дня... Тогда это — Триптолем или Синийск. Впрочем, есть еще вариант, что Полина в Либинте и просто задерживается. Антон на всякий случай еще раз её набрал...
Сначала Триптолем.

* * *

Триптолем был городом-курортом (почему-то, это заметно даже по названию). Это стало ясно после первой пятилетки Труда, когда первое дыхание закончилось, а второе не торопилось начинаться. Изнуренные бесконечной работой, Тео, Волхв, Ариал и Сириус решили основать небольшое поселение для отдыха. Потом это поселение облюбовали Первородные и начали масштабное строительство санаториев и домов отдыха.
 Антон вышел из самолета. Тут же подскочила какая-то девочка и попросила автограф. Дети на Терре — большая редкость, поэтому Антон, улыбнувшись, подписал её протянутый дневник. Тут он позволил себе глубоко вздохнуть морским воздухом и почувствовал, что тяжесть, которая уверенно поселилась в его груди во время перелета, немного отступила. Он не спал всю ночь. Отказался от ужина и завтрака, чем очень напугал и расстроил стюардессу. Потом пятнадцать минут уверял её (и практически весь остальной экипаж), что с едой всё в порядке, просто он действительно не хочет есть.
Вторая столица Терры. Если Либинта — рай технический, то Триптолем — рай тропический. Само собой, у Антона тут был домик. Прямо как в мечтах романтиков — на краю скалы (правда, все деликатно упускали ту деталь, что дом дополнительно удерживался магией. На всякий случай). Он решил первым делом отправиться туда, но потом вспомнил, что в городе было несколько знакомых, у которых, возможно, могла быть Полина. А еще нужно сделать несколько приготовлений.
Пальмы устало свисали вдоль дороги. Приятную утреннюю свежесть словно выключили и тут же навалилась жара. В который раз Антон пожалел, что Триптолем был основан в тропиках. Нужно было взять чуть-чуть выше. Тогда было бы не так жарко. Но ему очень понравилась эта бухта, которую впоследствии назвали бухтой Вальдорф.

* * *

— Кого я вижу! Как же вас, таких важных и великих, занесло в наши палестины? — Астин, как всегда, балагурил.
— Мне не до шуток, Астин, — хмуро сказал Антон, усаживаясь в кресло для клиентов. В помещении салона красоты жара разгонялась несколькими кондиционерами.
Астин почесал нос.
— Тогда что? Вряд ли тебе нужен загар... Вообще, идиотская идея — солярий в тропиках. Ну, а кроме того, насколько я знаю, к твоей коже загар не пристанет.
Антон еще более хмуро продолжал буравить его взглядом. Астин вскинул руки:
— Всё, всё, заканчиваю. Я весь внимание.
— Мне нужно замаскироваться.
— Хм. Ты знаешь, вообще-то... — начал Астин растерянно.
— Вот только не надо мне рассказывать басни, что ты этим не занимаешься! Уж я-то точно знаю, почему в Триптолеме так плохо раскрываются преступления!
— Эй, эй, эй! Мы что тебе, мафия, что ли? Сбавь обороты, Тео. Вот чем я точно не промышляю, так это рихтовкой бандюков! Я обслуживаю только проверенных и надежных клиентов. А если узнаю;, что кто-то из них пользуется новой внешностью не во благо Терры, тут же его сдаю.
Лицо у Антона сразу стало кислым.
— Робин Гуд.
Но было задето живое.
— Нет, Тео Виздер, я против закона никогда не иду! Ну, почти...
— Ты можешь организовать мне это? — чуть ли не по слогам спросил Антон.
Астин пожевал губы.
— Срочно?
— Очень.
— Честно сказать, я не совсем понимаю, зачем тебе всё это... Только создаешь больше проблем.
— Потом объясню, — отмахнулся Антон. — Работай.
— Хорошо. Тебе кого? — Астин сунул Антону журнал. — Если хочешь, могу даже черным сделать.
Они прошли в комнату для процедур, Антон уселся в кресло, подозрительно смахивающее на стоматологическое, и продолжил разглядывать журнал. Затем вздохнул.
— Никто не подходит. Все знаменитости. А я просто хочу, чтобы меня не узнали, понимаешь?
Астин уважительно покачал головой:
— Понимаю, да не понимаю. Ну это ничего. Ты извини, я хоть и Робин Гуд, но материалы стоят денег...
— Десять тысяч?
Астин поперхнулся:
— Бог с тобой, это не стоит и пяти.
— А я всё ж дам десять.
— Ты не нормальный.
Антон усмехнулся и прикрыл глаза.
— Мне это говорят уже третий раз за последние два дня.
Астин некоторое время рылся в шкафу, затем обернулся и прищурился:
— Ты мне всё еще не хочешь рассказать, что происходит, так?
Антон покачал головой:
— Нет, всё еще.
— Тогда получай, — с этими словами Астин сердито ткнул его пистолетом для инъекций в шею. Антон практически сразу провалился в сон.

* * *

— Приходите-покупайте, — довольно сказал Астин.
Антон с трудом пришел в себя и не сразу понял, где он и зачем. Затем память начала возвращаться, только, почему-то, в обратном порядке: салон красоты, Триптолем, аэропорт, Полина. На него вновь навалилась тоска. Антон разлепил глаза. Астин с кровожадной улыбкой взирал на дело рук своих, а руки свои, тем временем, вытирал полотенцем, которое затем отправил в мусорное ведро.
— Мать родная не узнает, не то, что какая-то там жена.
— Откуда знаешь?
— Я тебе уже говорил, что ты сумасшедший? — со смаком спросил Астин, скрестив руки на груди. — Ты говорил во сне. Я тебе даже из-за этого слегка губу порезал.
Антон крякнул и поднялся, с хрустом разминая суставы. Широко зевнул, но тут же об этом пожалел, так как уголок рта пронзила резкая боль.
— Вот придурок, предупреждал же, — буркнул Астин. — Не двигайся, сейчас смажу.
Пока Астин смазывал порез, Антон размышлял о том, что никто ему не рассказывал о том, что он говорит во сне.
— Где тут зеркало?
Астин молча указал на зеркало рядом с дверью. Антон подошел к нему и внимательно рассмотрел свою новую внешность.
— Симпатичненько. Точно не узнает, говоришь? — Антон покосился на самодовольно ухмылявшееся отражение Астина.
— Гарантия — месяц, — заверил его тот. — И спасибо, что пришел.
— У тебя просто прохладно.
— Тьфу на тебя, неблагодарная скотина, — улыбнулся Астин.

* * *

Теперь передвигаться по городу стало проще: никто не таращился на него и не просил автографов. Антон поймал такси и проехался по знакомым. Ничего, что, впрочем, неудивительно. Несколько раз пытался звонить Полине. Результат тот же.
Наконец, он подъехал к своему домику на скале и расплатился с таксистом. В доме царила тишина. Что-то неуловимое подсказывало, что тут недавно кто-то был. Кажется, не хватало нескольких фотографий, которые они с Полиной когда-то повесили на прищепках на веранде. Потом он поставил разряженный телефон на зарядку и спустился по ступенькам, вырубленным прямо в скале, на пляж. Купаться не хотелось. Ничего не хотелось. Полчаса просто медитировал на песке, слушая шум прибоя, затем поднялся в дом.
— Где ты? — шепотом спросил он.
Бросил взгляд на море, забрал телефон и спустился в гараж за машиной. В Триптолеме ему делать больше нечего.

* * *

Полина Семенова открыла глаза. Телефон тихо вибрировал на столе, опасно придвигаясь к краю.
Багровый закат опустился на город. Она медленно поднялась с кровати и невидящим взглядом посмотрела на телефон. Скоро он приедет и сюда.
— Звони, звони.

* * *

— Восемь пропущенных вызовов.
— Три-один-два-семь, отключить функцию напоминания о пропущенных вызовах, — бросил Антон, глянув на телефон, лежащий на правом сиденьи.
Он был за рулем уже шесть часов. Триптолем остался далеко позади. До Синийска ехать еще столько же. На небе мерцали красные звезды. В колонках играло что-то очень громкое, Антон даже не замечал музыки. Он не боялся заснуть, он боялся мыслей, которые ползали в его голове как черви, отравляя разум. Громкая музыка хоть немного заглушала их ядовитый шепот.
Как удар током, сквозь него прошло осознание следующего шага Полины.
— Достигнут порог максимальной для этого типа дорог скорости! — сразу  же предупредила машина, едва он попытался ускорить её.
— Я отменяю этот запрет.
— Принято.
Взвыла коробка передач. Навигатор пересчитал подлетное время. Три часа с минутами. Нужно добраться до картины первым. Необходимо.

* * *

Триптолем был курортом для уставших от изнуренной промышленностью Либинты. А Синийск был городом для уставших от Триптолема. Звучит глупо, но это так. Синийск был самым обычным, тихим городом на двух берегах большой реки. Очень зеленый и очень тихий, этот город бескорыстно принимал всех, кто устал от любой суеты.
Антону повезло, он въехал в город на рассвете, когда по улицам еще размеренно и важно ездили машины с водой, поливая дороги, газоны, деревья и клумбы. Чудесное время, к тому же, единственное, когда небо хоть немного похоже на земное, оставшееся сто лет назад и сгинувшее навсегда.
Через полчаса Антон приехал к своему дому. Его квартира находилась на пятнадцатом этаже практически единственного небоскреба Синийска. Несколько минут он неподвижно сидел в машине, потом вздохнул и двинулся к подъезду.
Запах.
К лифту он уже бежал. Еще одна деталь — лифт ехал сверху, когда утром обычно люди спускаются, а не поднимаются.
Буквально несколько молекул, но Антон их услышал. А лифт тянется так медленно... Целых десять секунд... За это время можно дважды состариться и умереть. Хорошо, что дверцы разъезжаются быстро, иначе он бы их выломал. Дверь. Закрыта. Ключ сработал. Он ворвался в квартиру. За угол, больно ударившись плечом о косяк... Спальня. Кровать. Картина на месте. "Одесса вечерняя", его талисман. Антон, затаив дыхание, осторожно снял картину со стены и вдруг упал на кровать, сотрясаемый рыданиями.
— За что?.. Столько лет... Пожалуйста, Полина... Пожалуйста, прости меня, я люблю тебя...
Его трясло еще минут десять. Потом он встал, умылся на кухне и вышел из квартиры, не заперев дверь.

* * *

На несколько секунд после его ухода в квартире повисла абсолютная тишина. Затем, из-за шкафа, медленно проявляясь в воздухе, вышла какая-то тень. Полина, растерянно прижав руку к лицу, смотрела на смятую кровать. Провела рукой по покрывалу, там, где капали слезы Антона. Затем в ней что-то сломалось, она медленно осела на пол и сжалась в комочек возле кровати.

* * *

Нетвердой походкой Антон подошел к своей машине и отключил сигнализацию. Сев в автомобиль, он осторожно положил картину в бардачок и медленно отъехал от дома.
Синийск был очень большим городом, поэтому на объезд всех знакомых ушло больше дня. Вечером Антон зашел в ресторан и попытался поужинать. Не потому, что хотел есть, а потому, что надо. Заночевал в машине, не решился возвращаться в квартиру. Даже удалось немного поспать. К счастью, ему ничего не снилось, иначе бы он точно сошел с ума. Что происходит, если человеку снится кошмар, когда он сам живет в кошмаре?
На следующий день Антон сел на самолет до Либинты. Через четыре часа он был в столице. Город встретил его дождем. Нет, он не мог сказать, что дождь отражал его эмоции. Ничто не может отразить пустоту, поедающую душу изнутри. Он мог напиться, но знал, что алкоголь только усугубит текущее состояние, обострит его.
К вечеру он добрался до Башни, поднялся на последний этаж и зашел в Зал Созиданий, провожаемый удивленными взглядами охраны. Ах, да, маскировка. Ты смотри, как качественно навел марафет, восхищенно отдалось в каком-то далеком участке его мозга. С этими мыслями он положил сумку с картиной на стол и провалился в сон, прямо тут, на холодном ковролине.

* * *

Спал он два дня. Первая мысль: надо же, такое приснится... Но тут он осознал, что всё взаправду, Полина действительно исчезла. Вновь накатила тяжесть, даже с еще большей силой.
Антон через силу позавтракал, принял душ и вышел на площадь перед Башней. Выбрал свободную скамейку и сел, спрятав лицо руками. В голове не было ни единой мысли.

* * *

Полина ступила на площадь. Её тоже невозможно было узнать, она, как и Антон, также сделала себе временную смену внешности. По площади ходили люди. Повсюду были слышны обрывки разговоров, смех и веселье. Начиналась суббота.
Полина оглянулась. Было светло, но лишь в одном углу площади словно сгустилась тьма, как будто над этим углом зависло облако, загораживая собой солнце. Полина порывисто вздохнула и закрыла глаза. В абстрактной темноте закрытых глаз люди выглядели слабыми силуэтами, серыми тенями. Тот, кто в одиночестве сидел на скамейке, выглядел не серым, отнюдь. Он был нежно-синим, а из его силуэта постоянно вылетали черные протуберанцы.

* * *

Антон не увидел, он почувствовал её в десяти метрах от себя, и медленно поднял голову. На него смотрела незнакомая женщина. Это Полина, Антон был в этом абсолютно уверен. Он встал и подошел к ней. Между ними оставался буквально метр, когда он почувствовал мягкую стену, не дававшую ему подойти ближе. Гул притих.
— Я искал тебя, — бесцветным голосом сказал Антон, глядя ей в глаза.
Она опустила глаза, а затем снова подняла, и в них был вызов.
— Знаю. Ты ходил за мной... Повсюду. Но зачем? Что будет дальше?
Он не ответил.
— Тебе никогда не хватало терпения, Антон. Ты всегда добиваешься своего, я согласна. Но ты не умеешь просто подождать, когда не твой ход, — стена ослабла.
Он не ответил.
— Что будет потом, Антон?
Антон дрогнувшим голосом сказал:
— Я бы возненавидел тебя, если бы не любил так сильно... Я не умею тебя ненавидеть. Ты причинила мне чудовищную боль, но я всё равно люблю тебя, Нейтул. Пожалуйста, прости меня.
— Я тебя давно простила. Ты не должен...
— Это неважно. Я всё равно прошу у тебя прощения — за всё. Прости меня, умоляю... Я не проживу без тебя и секунды...
— Ты жил без меня на Земле двадцать лет.
— В таком случае, это была не жизнь.
А потом он подошел к ней.