Аристид Доватур. Судьбы связанные с Лугой

Послевоенная Луга советского периода. Об этом времени мы знаем достаточно много. Город залечивал военные раны, строился, рос, развивался и хорошел. Но мы почти ничего не знаем об известных и удивительных людях, живших в нашем городе в те послевоенные годы. Почти все они жили скромно и тихо, а лужане не стремились водить знакомство с теми кого именовали «стопервенниками».

В 1947 году в Луге появился щуплый немолодой мужчина с необычным для русского уха именем - Аристид Доватур. Оказался он здесь по стечению нередких для того времени обстоятельств. Враг народа… Почти восемь лет Доватур проживал в Луге по адресу Казанский переулок, дом 9, где снимал комнатку у местной жительницы А.М. Федоровой.
Аристид Иванович Доватур родился 5 ноября 1897 г. в небольшом бессарабском городке Рени в семье кадрового офицера русской армии. Отец происходил из старинного, но не знатного дворянского рода, восходившего к французскому предку (de Vautour), переселившемуся в годы французской революции в Россию. Мать была родом из смешанной греко-румынской семьи. В доме Доватуров слышалась русская, французская, румынская и новогреческая речь, что, несомненно, сказалось на развитии языковой культуры будущего филолога-классика. После перевода отца в Варшаву Аристид учился в 1-й Русской гимназии, где получил хорошую классическую подготовку и увлекся историей и филологическими науками. Там, в Варшаве, в юношеском возрасте выучил польский, немецкий и английский языки, а позже добавил к ним итальянский, испанский и португальский.
С началом Первой мировой войны отец А.И. Доватура был призван в действующую армию, а он с матерью переехал в Саратов. Здесь продолжил образование на историко-филологическом факультете университета, где изучал древнегреческий и латынь. В Саратовском университете А.И. Доватур и сложился как специалист-антиковед; его выпускное сочинение, посвященное элегиям Солона, было удостоено золотой медали, и он был откомандирован в Петроград "в качестве оставленного при университете для продолжения научных занятий" (1922 г.). В течение трех лет (1922-1925 гг.) Доватур состоял в аспирантуре при Петроградском университете.
Но занятия наукой не могли прокормить молодого ученого. В 1926 г., окончив Высшие курсы библиотековедения при Публичной библиотеке, А. Доватур начал работать в старейшем книгохранилище простым библиотекарем, а затем научным сотрудником и библиографом. В 1933-1934 гг. он также работал библиографом в библиотеке Академии наук. В 1932 г. в Ленинградском университете была создана кафедра классической филологии, и Доватур оказался в числе первых ее сотрудников.
Молодой блестяще образованный филолог уверенно смотрел в будущее, жизнь его казалась прочно устроенной. У него была комната в Ленинграде, хватало средств, а главное - была любимая работа. Стремительно развивалась его научная деятельность: одна за другой стали появляться его исследования, посвященные Солону, Геродоту и Аристотелю. В 1936 г. в известном европейском журнале "Revue des Etudes Grecques" выходят французские версии статей А.И. Доватура. Там же был опубликован его перевод работы академика С.А. Жебелева "Последний Перисад и скифское восстание на Боспоре".
И тут вдруг неожиданно для всего научного сообщества А. Доватур был арестован и осужден на 10 лет. Казалось бы, что общего может быть у этого далекого от политики ученого с врагами народа? Но это был печально известный 1937 год, и Доватур, как и многие его современники, стал жертвой обстоятельств.
В 20-х годах в Москве и в Ленинграде было достаточно много различных сообществ, точнее, клубов по интересам. Небольшая группа любителей античной литературы собиралась на квартире у И.И. Толстого. Она была известна под аббревиатурой АБДЕМ. А - первая буква имен участников группы, остальные - начальные буквы их фамилий: А. Болдырев, А. Доватур, А. Егунов и А. Миханков. Позже к молодым филологам примкнул М.М. Бахтин. Они вместе перевели произведения Ахилла Татия и Гелиодора. Кружок, который вполне можно было бы назвать семинаром, общался с группой самого Бахтина, именовавшейся по тому же принципу - ОБЭРИУ, или, как они еще себя называли, "Космической академией наук". М.М. Бахтин был арестован за принадлежность к "Космакадемии" и в состоянии острого психического помешательства написал под диктовку следователей безумный проект государственного устройства "Российской монархии". Важные посты в нем были отданы И.И. Толстому, А.Н. Егунову и А.И. Доватуру. Все трое были немедленно арестованы. Толстого вскоре освободили, а Егунов и Доватур пошли по статье «измена Родине».
Для близорукого и физически слабого А. Доватура 10 лет лагерей были равнозначны смертному приговору. Но судьба оказалась на его стороне. Случай с А. Доватуром был действительно уникальный, и впоследствии его описал А.И. Солженицын в своем романе “Архипелаг ГУЛАГ”: “Вот профессор Аристид Иванович Доватур... Петербуржец, румыно-французского происхождения, классический филолог... Оторвали его от Геродота и Цезаря... и посадили в лагерь. В душе его все еще - недоистолкованные тексты, и в лагере он - как во сне. Он пропал бы здесь в первую же неделю, но ему покровительствуют врачи, устроили на завидную должность медстатистика, а еще... поручают Доватуру читать им лекции! Это в лагере-то - по-латыни! Аристид Иванович становится к маленькой досочке - и сияет как в лучшие университетские годы”.
2 октября 1947 года А. Доватур был освобожден, но проживание в крупных городах ему было запрещено. Приехав в Лугу, этот худой, невысокий, абсолютно лысый человек, знавший более десяти языков, вновь попал в весьма сложную ситуацию. Устроиться на работу не представлялось возможным - его знания здесь никому не требовались.
Послевоенная Луга, как и вся страна, переживала тяжелые времена. После неурожайного 1946 года люди вновь вспомнили голодомор начала 30-х. Нормы продуктов, отпускаемых по карточкам, поползли вниз. По данным Министерства здравоохранения РСФСР, в апреле 1947 г. было зарегистрировано 372,3 тыс. больных алиментарной дистрофией, а в мае того же года их численность возросла до 507,7 тыс. Эти данные были явно занижены. Председатель исполкома Ленинградского областного Совета депутатов трудящихся Харитонов и секретарь Ленинградского обкома ВКП(б) Бадаев весной 1947 года телеграфировали Маленкову: «В связи с отсутствием каких-либо продовольственных ресурсов большое количество колхозников области находится в состоянии дистрофии. В Оредежском, Тихвинском, Подпорожском, Киришском и Пашском районах зарегистрировано свыше 3000 человек взрослого и детского населения, имевшего I-II-ю степень дистрофии».
К концу 1947 года нормы немного увеличили. В декабре перед отменой карточной системы в месяц на взрослого  человека было положено: мяса (рыбы) - 1800 г, жиров - 400 г, крупы и макаронных изделий - 1200 г, сахара - 200 г. Основным продуктом питания был хлеб, норма которого на день составляла для работающих 700 г. В Луге всех выручала картошка.
А.И. Доватуру пришлось нелегко, ведь неработавшим карточки были не положены. Вот отрывок из его письма Елене Александровне Мелиор через два месяца после приезда в Лугу: «О моем быте. Живу в Луге. Для заработка беру работу в ИЯМ (выписка материалов по фонетике зап<адно>-европ<ейских> яз<ыков> на карточки - этим можно заниматься и в Луге). Погряз в долгах. Хозяйка и помещение - хорошие. Комната удобна во всех отношениях, но дом построен наскоро, и в нем холодно».
А. Доватур жил тихо и ни с кем не общался. Единственным публичным местом, которое он посещал, был читальный зал городской библиотеки, располагавшийся в одноэтажном здании бывшего госбанка по Советскому переулку. Но и там он ни с кем не заводил знакомств, видимо, боясь навлечь на людей подозрения; просто приходил, брал книги и читал. В читальном зале было тепло и уютно, здесь Доватур забывал все, в том числе и постоянное чувство голода. Об этих посещениях рассказывала заведующая читальным залом Вера Николаевна Кузнецова, сама прошедшая через лагерь и как никто другой понимавшая положение опального ученого. Поэтому они «общались молча» - так она говорила. Позже, в начале 60-х годов, А.И. Доватур приезжал в Лугу и подарил городской библиотеке одну из своих книг.
Конечно, научной литературы, нужной для научных изысканий, в библиотеке не было. Книги Аристиду Ивановичу иногда пересылали друзья. Они же устроили ему несколько заказов на переводы с латыни для Полного собрания сочинений М.В. Ломоносова. Но деньги поступали нерегулярно, и поэтому А. Доватур жил в долг.  И когда его, наконец, приняли на работу в Ленинградский университет, он еще несколько лет отдавал эти долги.
 В начале 50-х А.И. Доватур стал тайно выезжать в Ленинград. В библиотеках и архивах он восстанавливал свои знания и готовил кандидатскую диссертацию. При поддержке одного из прежних своих наставников, академика И.И. Толстого, А. Доватур защитился ее в 1952 г., когда ему было уже 55 лет.
В 1955 г., Доватур добился долгожданной реабилитации и права на проживание в Ленинграде. Он вернулся на работу в Ленинградский университет в звании доцента кафедры классической филологии. Дальнейшая его карьера сложилась успешно: в 1957 г. он возглавил кафедру, в 1964 г. защитил докторскую диссертацию, в 1968 году получил звание профессора. Лишь падение интереса к античной филологии помешало А.И. Доватуру стать членом Российской Академии наук. Но ученики Аристида Ивановича между собой называли его «наш академик».
Научную и преподавательскую деятельность А.И. Доватур продолжал до последнего часа. Он скончался в 1982 году в возрасте 85 лет и был похоронен на Северном кладбище. В городе Рени на доме, некогда принадлежавшем его деду Анастасису Димитриадису, в память А.И. Доватура и его двоюродного брата, астронома А. Н. Дейча, установлена мемориальная доска.