Записки из Склифа 2

Погода какая-то мерзкая. Декабрь. С неба дождь как из ведра, я шла под зонтиком, едва удерживая его от ветра, и дрожала от холода. Утро серое-серое, неприятное, злое. От метро минут 10 до Склифа, эти минуты казались вечными, я все шла и шла и никак не могла дойти…Наконец-то поворот налево, потом направо, забор, вертушка. Пустынная улица. Склиф. Действительно как-то тихо и никого нет. Может, я опоздала… Нет, на часах без двадцати девять. Железная дверь с надписью «Погребальные услуги» почему-то оказалась закрыта, видимо еще совсем рано. Я немного постояла около этой двери. Появился мужчина. Он спросил: «Вы оформлять?» Я ответила тихо-«Нет». Он отошел. Потом подъехал грязный темный автобус, остановился недалеко. Грузный дядька за рулем потянулся, развернул газету и стал недвижим. Какая-то оглушенность кругом. Мне совсем не хотелось идти одной вниз мимо трупов к Чиликову на расправу. Хоть бы кто-то пришел. И никого. Видно, все уже собрались там. Я повернула за угол, прошла один поворот, потом увидела патологоанатомическое отделение, открыла дверь. Какая-то тетка довела меня до лестницы в подвальное помещение. Я кивнула ей спасибо и пошла вниз. Странно, венков не было в этот раз. Лестница казалась шире, больше и страшнее. Два пролета, железная дверь. Ну почему я сегодня одна иду…
Дверь распахнулась, вылетел Ваня, сказал-«быстрее, он уже там, почти все на месте»,- и ушел наверх. Я сняла пальто, надела халат, открыла дверь. Налево не смотреть, не смотреть налево… Нет, не выдержала. Там опять много трупов, все в одежде и без обуви. Коридор, направо. Каталки стояли у стен, заржавевшие, жалкие, пустые. Около одной из них пластмассовый бочонок с трупной кровью. На полу валялись тряпки вперемешку с грязью.

В «разделочной» было душно. Студентов море. Пять групп. Развернуться было негде, я кое-как нашла место для сумки, и повесила пальто на вешалку, каким-то чудом оказавшейся не занятой. Зашли двое мужчин. Хирурги, видимо. В халатах. Один большой, некрасивый, с огромными руками, лицо спокойное, невозмутимое. Другой маленький, кореец, юркий. Большой сел на стул Чиликова, а маленький снимал халат, искал свою куртку. Они не замечали нас. Мы шумели, волновались, кое-кто спрашивал какая сегодня тема. Кое-кто открыл учебник и что-то повторял. Малазийцы сгруппировались кучкой и боялись вместе. Остальные выстроились в линейку вдоль трех стен, многие студенты пытались спрятаться за других, чтобы Он не заметил и не спросил. От этого стало довольно весело. Мы пихали друг друга вперед, стараясь найти наиболее безопасное местечко. Как оказалось потом-это было совершенно бесполезно. А еще многие в душе надеялись, что сегодня не будет трупа для нас и Он отпустит с Богом.

Но все наши надежды рухнули, когда возник Чиликов. Он шел издалека по коридору, в черных джинсах, темной рубашке, опустив голову вниз. Шел уверенно, спокойно. Когда он входил в комнату, студенты молча расступались. Зашел, встал около своего стула, поднял глаза на всех. Кореец наконец-то нашел свою куртку, поднялся со стула Большой и они вышли. Чиликов проводил их взглядом. Нарастала тишина. Его глаза видели все и всех. Он был красив и суров в одно время. Мне показалось, что у меня заболели почки от волнения. Я почему-то боялась.

«Я хочу видеть всех,-сказал Чиликов,- подойдите ближе»,-он показал на свободное место около себя. Мы переминались с ноги на ногу, делая вид, что не расслышали. Он понял. Повторил: «Ближе, я сказал!». Меня кто-то вытолкнул вперед, я справилась с волнением и аккуратно, тихонько так, подошла к нему почти вплотную, потянув за собой нескольких ребят из своей группы. Взглянула на него одним глазком-он немного остыл, успокоился. Я вздохнула с облегчением. Затем он вышел в коридор, окликнул какого-то парня, спросил, есть ли два трупа на сегодня. Тот ответил утвердительно. Мы расстроились. «Двое за мной!» Парни пошли в коридор. Открыли холодильник, вынули труп в черном мешке, долго мешок этот снимали, Чиликов сердился, слышались обрывки его низкого голоса: «Не так! Резко!» Он стоял и был серьезен, следил за каждым движением мальчиков. Двое других мальчиков также пошли в коридор и вынули труп молодого мужчины, все тело которого было в страшных гематомах, вены на руках исколоты, кожа на голове изрезана и зашита. Живот распорот и также зашит. Неаккуратно, узловыми грубыми швами...

Перед тем как положить тела на столы, их надо смочить водой. Парень, меланхоличный и высокий, открыл кран и… Вся водя брызнула не прямо, а почему-то вбок на Чиликова. Было очень весело, мы оживились. Чиликов был в бешенстве. Парень извинился, закрыл кран, что-то подкрутил, снова открыл и… опять все на Чиликова. Бедный. Было смешно. Он потом сам подошел и закрутил как надо.

Дальше был опрос. Одной группе ребят он задавал вопросы по теме Грыжи. И был явно ими недоволен, хотя они отвечали хорошо и девчонки ему улыбались. Это ему, видно, и не нравилось. Наконец, сказал им-«Ладно. Делайте пластику по Бассини с одной и другой стороны».

Потом перешел к нам. Начался поток вопросов, он спрашивал всех и каждого, включая особо пугливых малазийцев. Тому, кто не отвечал- он говорил: «Ну… Вы ко мне долго будете ходить». Это замечание назначалось и мне тоже среди еще нескольких студентов. Наконец опрос был закончен, он велел делать нам аппендэктомию. Дал нам инструменты, нити. Сел на стул. Он был с нами. Заметив, как мы пытались разорвать мышцы, он спросил: «Что копаетесь, кто же так мышцы разрывает?» Надел перчатки, завел руки внутрь и сильным одним движением порвал две мышцы, нашел слепую кишку, аппендикс и сказал: «Теперь сами!» Зашить слепую кишку оказалось не так просто, кишка подозрительно булькнула, шов немного разошелся. Мы бы пропали, если бы не вовремя подошедший Чиликов. «Крепче держите!-крикнул он – иначе все тут умоетесь кишечным содержимым!» Потом взял сам нить, наложил кисетный шов за несколько секунд. Стал завязывать узел. Потом мы продолжали накладывать швы, задыхались от кишечного запаха, умирали от духоты в помещении. А он сидел на стуле. Один наушник от телефона воткнул в ухо и слушал музыку.

Я вышла в коридор, чтобы вдохнуть воздух посвежее и посмотреть на холодильники. Я смотрела и смотрела, как привозили трупы, клали их в холодильники. Привезли труп молодого парня. Переложили его на каталку вниз лицом. Я отвернулась… И наткнулась на убивающий взгляд Чиликова… Он смотрел на меня как на маленького нашкодившего котенка. Как он сюда пришел? Он же только вот сидел и слушал музыку в той комнате. Я убедилась, его вниманием никто не был обделен. Он сказал мне еще раз утвердительно и сердито: «Вы будете ходить ко мне долго».

Потом я зашивала апоневроз. Чиликов посмотрел и отчитал моих «ассистентов»: «Почему она должна сама заряжать нитку в иглодержатель, я не понял! Вы зачем вокруг нее столпились! Почему ничего не готово?»

Все было зашито. Другая группа гордилась, что все сделала сама без его помощи. Однако он глянул и сказал: «Это что ж такое! Ваша фамилия Зингер? Как строчите,а…» Действительно, кожные швы лежали один на другом.

Занятие закончилось. Помыли инструменты. Осталась наша группа. Последняя. Три человека. Он стоял и ждал, пока мы оденемся. Отдали список присутствующих, он расписался фиолетовой ручкой.

Я шла медленно по лестнице вверх, один пролет, лавки. На них сидели люди. Я прошла мимо, потом постояла около двери «Ритуальные услуги». Я немного устала. От долгой поездки в Склиф, от волнения, от запаха, духоты, накала страстей Чиликова.

Он вышел вслед за мной, в расстегнутой куртке, темно-бордовом шарфе. Шел также спокойно и уверенно как в коридоре, в одном ухе у него был наушник от телефона, капли дождя покрывали его уходящую фигуру. Он шел и шел куда-то, смотря себе под ноги…