Обычный день

Можете верить, можете и не верить, но это был самый обычный день.
 Не то, что бы я хотел его видеть обычным.

 Утро радовало своей безмятежностью. Было лень вставать. Но все же пришлось - неприятный гул в животе поднимал тревогу во всем теле. После завтрака у меня перед глазами, вроде бы невзначай, промелькнули настенные часы.
 - Полдевятого... Прелестно... - Сказал вслух я. Ведь я редко когда-либо поднимался в такую рань. - Еще час у меня есть...
 Прошло, кажись, минут десять. Во всяком, не более пятнадцати - именно такой неопределенный промежуток времени мне понадобился, что бы найти мою парадную кирасу, галстук и прочие детали костюма. Перед выходом из дому перед глазами, опять-таки невзначай, промелькнул предмет. Правда, теперь он являлся обычным столом. С разбросанными на нем фотографиями. Так как их разбрасывала моя вчерашняя гостья, ушедшая практически в час ночи - соседи попросили приглянуть за четырехлетней дочуркой - то я так и оставил их пылиться на столе, а после и вовсе о них забыл.
 - Непорядок... Надо бы убрать, прежде чем идти... - Нехотя я снял сапоги и принялся собирать прямоугольные карточки. И свои воспоминания.

 Прошло минут пять. Хотя нет, полчаса. Как это обычно и бывает, когда начинаешь вместо собирательства заниматься рассматриванием. В голове оживали персонажи прошлого, вспоминались слова, чувства... Вот здесь я с Марией стою на утесе... Горечь утраты резко разлилась по всему телу - это последняя фотография, когда Мария была еще жива. Слезы уже давно высохли, благодаря солнцу-осознанию, гласившему, что "утрату все равно не вернуть слезами". И чем больше я смотрел на сию фотографию, тем более прощающей становилась улыбка моей жены. С трудом отложив пленительное воспоминание, я взялся за следующее. На сей раз мне улыбался уже враг. Да, да! Враг! Скажете вы - невиданное это дело, что ты с врагом заодно... Но гибберлингское пиво с шашлыком из гидры как нельзя лучше располагали к беседе, поверьте. Острова Откровения, ходящие по округе скелеты, белка и зомби танцуют смертельный вальс для всех, то пытается помешать нашему «пикнику». Чудесное было время... А это мой первый полет в дальний астрал... Наполовину за бортом, но все же первый! Никогда его не забуду... Мои товарищи, друзья, недруги... Живые и усопшие... Даже фотографии с враждебной территории - бескрайняя Сиверия, болота Темноводья... Воспоминания нахлынули бесконечным водопадом на меня. И я был даже рад этому.
 На сей раз, я глянул на часы - двадцать минут девятого! А ведь я живу не так близко к Оку Мира... Ладно, придется поспешить. Убрав фотографии и запрыгнув в уже соскучившиеся сапоги, я вышел из дому и запер за собой дверь. Люди на улице - да и не только люди - шныряли туда-сюда, что-то делали... Такое ощущение, что вся эта живая масса разом, вместе со мной, вывалилась на улицы города. И, не смотря на прошедший ночью дождь, на асфальте не красовалось ни одной лужицы - сухо, как в кладовке. А если подумать, то город это и есть большая кладовка для разумных существ... Так или иначе, философствовать дальше я не собирался, да и уже было некогда - я, ровно как и еще пять членов комитета по праздникам, стояли у ног Елизаветы Рысиной, которую позавчера назначили главной по делам подготовки праздника ко дню рождения нашего Мира - Сарнаута.

 - Итак, товарищи! - Бодро начала Рысина. Казалось, что ее глаза загорелись еще больше обычного. - Нам выпала честь украсить город!
 - Нам? То есть нам семерым? - Удивился один из комитетчиков.
 - Почему это семерым? - Елизавета удивленно посмотрела на комитетчика, явно намекая, что она так и будет стоять на своем месте, после чего резко поправилась. - Я хотела сказать, что в этом будут принимать участие 231 волонтер! А вам надлежит раздать предметы для украшения!
 - И что же это за такие предметы для украшения? - спросил мой приятель, тоже из числа комитетчиков.
 Елизавета на мгновение повернулась к своему столу, взяла коробку и развернулась к нам.
 - Протяните руки и возьмите из коробки по предмету. - Улыбнувшись, произнесла Рысина. В моих мыслях промелькнула первоапрельская фотография - нас всех запечатлели в момент, когда Рысина нас увольняла с такой гримасой... бррр ... Но все же, невыполнение приказа - даже если это просьба или совет из уст Рысиной - увольнение. Так что моя рука даже несколько уверенно протянулась к коробке, окунулась туда и, вынырнув, вернулась ко мне. Пальцы разбежались, и в ладошке остался лежать одинокий, немного скомканный белый кусок резины - воздушный шарик.
 - И это все? - возмущение переполняло меня.
 - Нет, ты что! Мы еще патефон поставим на Старой площади! Танцуй до упаду!
 Молчание воцарилось в подвале Ока Мира, а Елизавета наверняка была самой довольной... В своем кабинете.
 - Ну, что же вы! Это же весело! - Угнетающе-приказной взгляд опустился на наши головы столь же внезапно, как и воздушные шарики. Возмущение наверняка выливалось из меня красной субстанцией и, испаряясь, превращалось в алую дымку гнева.
 - Да как вы можете! Сколько жизней было отдано, сколько сил приложено для построения такого мира, в котором мы сейчас живем! А вы предлагаете развесить шарики?!?!
 - Их более шести тысяч! На собрании было решено, что этого будет достаточно!
 Я снял свою фуражку, которая с этого момента уже казалась мне отвратительной, и бросил ее на пол.
 - Патефон и шарики, сколько бы их ни было, не составят и одного процента праздника. Я ухожу! - Шарик в моей руке испарился и появился на макушке Рысиной. Я же буквально через мгновение стоял на выходе из Ока Мира. Не спеша я дошел до дому, отпер дверь и прошел в свое жилище. Швырнув парадную форму куда - подальше, я плюхнулся в кровать. Плевать, что будет со мной. Плевать, что будет с праздником... Плевать...

На этом и закончился мой день. И все же я все-таки хотел видеть его обычным.

 - Эй, реформатор! - послышался сквозь пелену полусна полудремы. - Просыпайся! Тебя на кове...То есть Яскер вызывает!
 - Неужто? А если я не пойду?
 - Не могу знать...
 - Сколько времени?
 - Полтретьего...
 - Ночи?
 - Дня!
 Я был слегка растерян в душе. Как? Мой обыкновенный день все-таки не будет таковым? Во всяком, я с трудом отыскал все детали моего парадного костюма и нацепил их кое-как на себя - мне было уже все равно.

 - Господин Яскер, вы меня звали по поводу?
 - По поводу инцидента в кабинете Рысиной... - Яскер глядел на меня, словно сверлил... нет, прожигал взглядом.
 - Мне все равно, я был прав!
 - То есть ты не отказываешься от своих слов, помятой фуражки и брошенного в товарища воздушного шарика?
 - Нет, не отказываюсь!
 - Похвально... - Яскер развернулся к окну и соединил руки за спиной. - Скажи мне, что ты видишь?
 - Я вижу людей, которые готовы отдать жизнь за вас всех. Людей, которые неимоверно счастливы, что живы и живут ради вас всех...
 - и самих себя, мой друг. Они живут во имя мертвых. И в их же имя отдают жизни... Ровно как и во имя живых. Товарищ Рысина! Попрошу войти.
 Рядом со мной и Яскером стала Елизавета.
 - Вызывали, Товарищ Яскер?
 - Да. Принеси мне медали за честь и за отвагу!
 - Конечно!
 - Зачем вам эти медали? - спросил я.
 - Зачем? Тебе, мой друг, хотел бы я их вручить. Ты не подумай, что я ими разбрасываюсь налево и направо. Ведь я не могу не согласиться с твоими словами. Патефон и шарики, сколько бы их ни было, не составят ни единого процента праздника. Так что мы соберем через час совет и решим это более масштабно... Ты не дал упасть чести Империи, чести умерших за Империю...
 - А за отвагу-то почему? - Удивленно спросил я у Великого Мага.
 - Как почему? Ты повесил воздушный шарик на Рысину, а этого даже я не в силах сделать без последствий! - Яскер рассмеялся от всей души. - Так что с меня причитается! Надо тебя в актовом зале поздравить официально.
 - Эх... Служу Империи! - Настроение приподнялось. Не от медалек, конечно.

И все же я был не прав.

 Это был очень даже необычный день.


Прошу прощения за то, что так давно не писал рассказы. Просто я как всегда возьмусь за все и не доведу ничего до конца. А тут сам Тенсес написать велел - Муза, хоть и полупьяная, явилась среди дня и принялась рассказывать сказки; Вдохновение пытался не дать разорвать контакт с бытием и бумагой; Фантазия, как оно и бывает, все переврала стопятьсот раз, а жадные до черных кусочков пластика пальцы принялись излагать вам их совокупные мысли. Не обещаю, что будет за следующий рассказ - как обычно, или уже начатый, либо спонтанно-написанный.