За что был убит Михаил Кольцов?

ЗА ЧТО БЫЛ УБИТ МИХАИЛ КОЛЬЦОВ?
(к 75-летию начала Гражданской войны в Испании)

Михаил Ефимович Кольцов (Фридлянд), известный советский журналист, родился в 1898 году в Киеве в семье сапожника. Активный участник революционных событий 1917-18 годов в Петрограде, где начал публиковать свои первые очерки в прессе. Затем служил в Красной армии и сотрудничал с киевскими газетами. С 1920 г. начал работать в отделе печати Наркомата иностранных дел. С 1922 по 1938 гг. был специальным корреспондентом «Правды» и других центральных газет, специализируясь в жанре политического фельетона. Основатель и  редактор журнала «Огонёк», затем редактор журналов «За рубежом», «Крокодил», «Чудак». Был дружен с Г. Ягодой и Н. Ежовым. Пользовался покровительством Сталина. Поэтому имел возможность выезжать за границу (Францию, Англию), где, вероятно, выполнял  «особые поручения». Поэтому неслучайно летом 1936 г. он был направлен в качестве корреспондента «Правды» в Испанию, где началась Гражданская война…

Фактически гражданская война в Испании началась сразу же после того, как в марте 1931 г. король Альфонс XIII, после неудачных для монархической партии выборов в кортесы (парламент), отрёкся от трона и покинул страну. На самом деле причиной его отречения явилась вынужденная отставка в качестве главы правительства генерала Примо де Ривера, («испанский Муссолини»), установившего в стране в последние десять лет режим военной диктатуры.
В Испании была провозглашена Республика. Но либеральное республиканское правительство, состав которого постоянно менялся, не было принято ни офицерским корпусом армии, ни католическими иерархами (которые имели большие привилегии при диктатуре). Не было поддержано правительство и «левой» оппозицией: социалистической партией и анархистами (FAI), которые опирались на мощное профсоюзное движение и имели свои вооруженные отряды. Отколовшиеся в 1921 г. от соцпартии «коммунисты» насчитывали в своих рядах несколько тысяч человек. «Левые» коммунисты – «троцкисты» создали свою партию POUM («Марксистская объединенная рабочая партия»).
В результате страну потрясали забастовки, стачки, вооруженные столкновения, сожжение церквей и монастырей, политические убийства. Пиком этой политической анархии стало шахтёрское восстание в Астурии (север страны) в 1934 году, хорошо подготовленное «Союзом братьев пролетариев», объединившим анархистов, социалистов, коммунистов и «троцкистов». Было объявлено о создании «Социалистической республики», организации «Красной армии» и «Советов», о подготовке «похода на Мадрид». Восстание было жестоко подавлено силами «Иностранного легиона» под командованием молодого генерала Франсиско Франко Баамонте. Руководители социалистов и анархистов были арестованы. Многие участники этого восстания эмигрировали, в том числе в Советский Союз (одни строили московское метро, другие учились в Военной Академии им. М.В. Фрунзе). За этот подвиг генерал Франко был назначен военным министром и начальником Генерального штаба армии.
Но на очередных выборах в кортесы в 1936 году неожиданно победил «Народный фронт», в котором главную роль играла соцпартия, поддержанная анархистами и коммунистами. Социалисты сформировали новое правительство, которое вскоре возглавил их лидер Ларго Кабальеро («испанский Ленин»). В правительство вошли несколько коммунистических лидеров. 1 мая по улицам Барселоны и других городов прошли праздничные демонстрации с портретами Кабальеро, Ленина и Сталина. «Правая»  оппозиция («Национальный фронт») и церковь назвали новое правительство «красным» и объявили ему бойкот. Радикальные меры нового военного министерства (Франко был отстранён и отправлен на Канарские острова), направленные на отстранение военных от политики, не понравились генералитету и высшим офицерам. В их среде созрел заговор, сразу поддержанный церковью, правыми партиями и фашистской «фалангой» (созданной из сторонников бывшего диктатора Примо де Риверы, его сын возглавил молодёжную организацию этого движения). Во главе заговора стояли генералы Санхурхо и Мола. Но после неожиданной гибели в авиакатастрофе генерала Санхурхо Военную хунту возглавил генерал Франко, который покинул Канары и прибыл в Марокко, где 17 июля 1936 года начался мятеж. Здесь находилась  колониальная «Африканская армия» и «Иностранный легион». Мятеж одновременно был поддержан практически во всех военных гарнизонах Испании. Но республиканскому правительству удалось с помощью «Национальной гвардии» и народа (вооруженные отряды анархистов и социалистов) подавить выступления военных во многих городах, в том числе в Мадриде и Барселоне. Испанский флот остался верен республиканскому правительству, но был практически бесполезен из-за того, что на кораблях матросами был уничтожен почти весь офицерский состав. Верность республике сохранили почти все испанские лётчики, но правительство располагало немногочисленными самолётами устаревших моделей. Однако из 15 000 офицерского корпуса на стороне  правительства остались только 200 человек, а весь сержантский состав армии (8000 человек) поддержал мятеж. Между тем только в северо-восточной провинции Наварра (г. Памплона) и в приграничных с Португалией провинциях мятежным генералам удалось захватить власть.  Тогда Франко при поддержке немецкой и итальянской авиации и флота начал перебрасывать соединения «Африканской армии» и «Иностранного легиона» в  захваченную мятежниками провинцию Андалузия (юг). Гитлер впоследствии скажет: “Франко должен был бы воздвигнуть памятник в честь “Юнкерса-52”.
В стране началась Гражданская война, которая с обеих сторон, велась очень жестоко. Как отметил английский историк Хью Томас, «всю Испанию накрыло огромное облако актов насилия…».[Хью Томас Гражданская война в Испании. 1931-1939 гг. М., 2003]
С начала мятежа фашистские правительства Италии и Германии  заявили о своей поддержке Военной хунты. Муссолини предоставил свою авиацию и четыре регулярные дивизии, оснащенные танками и артиллерией, и постоянно пополнявшиеся в течение всей войны. Гитлер послал в Испанию авиационный корпус «Конкорд» и обеспечил поставку «по воздуху» всех видов вооружения. Но, если Муссолини действовал «бескорыстно» во имя фашистской идеи, то Гитлер преследовал вполне прагматические цели: Германии была нужна железная руда, добываемая  в рудниках Испании. Но в одном они были единодушны: не допустить «красного правительства» в Испании. «Если бы не существовала опасность, что Европу захлестнёт красная чума, я не стал бы вмешиваться в испанскую революцию», - позже скажет Гитлер.
Республиканское правительство, организовав первоначальный отпор мятежным генералам, обратилось за военной помощью к правительствам европейских стран и к Лиге наций. В ответ на это, по инициативе Англии, был создан «Комитет по невмешательству», в который вошли Франция, Германия, Италия, Советский Союз и другие страны. «Комитет» фактически бойкотировал какую-либо официальную помощь республиканской Испании и санкционировал морскую блокаду страны силами немецких и итальянских военных кораблей и авиации. Такую же позицию «невмешательства» заняла Лига наций.
Решение советского руководства оказалось двусмысленным. С одной стороны,  правительство СССР направило в Испанию своего посланника В. Розенберга, известного дипломата, с полным штатом «советников» во главе с генералом Берзиным. В Барселону прибыл в качестве консула знаменитый Антонов-Овсеенко со своими «помощниками». В Испанию также прибыли видные деятели Коминтерна, которые вошли в руководство компартии. Было отправлено продовольствие и «гуманитарная» помощь (за пять лет  «советские  трудящиеся» добровольно собрали 274 млн. рублей). Но от поставок вооружения первоначально советское руководство воздержалось. С другой стороны, Сталин поддержал «Акт о невмешательстве», которому по дипломатическим каналам Советский Союз следовал неукоснительно. В конце концов, советские представители поставили свои официальные подписи под соглашением европейских правительств о том, что бы считать иностранных «добровольцев», участвовавших в Гражданской войне в Испании, преступниками… 
Однако летом 1936 года глава Коминтерна Г. Димитров поддержал идею приехавшего в Москву генсека Французской компартии Мориса Тореза о создании в европейских странах «интребригад» добровольцев для направления их в Испанию. Сталину эта идея понравилась, так как он понял, что таким образом он получал возможность не только влиять на ситуацию в воюющей Испании, но и избавиться от сотен иммигрантов, европейских социалистов и коммунистов, осевших в Советском Союзе. Так,  через «интербригады» советское правительство получало  неофициальную возможность направить в Испанию вооружение,  военных «советников» и специалистов. При этом Сталин потребовал, что бы  золотой запас Испании  был переправлен в Советский Союз, (как гарантия оплаты поставок), который 25 октября 1936 года и был отправлен пароходом в Одессу  (свыше  63 млн. фунтов стерлингов). Впоследствии в Советском Союзе были расстреляны все, кто имел отношение к «испанскому золоту» (министр финансов Гринько и сотрудники Госбанка).
Теперь каждая европейская коммунистическая (и социалистическая) партия получила указание выделить определенное количество «добровольцев». Их поток шёл через так называемую «тайную железную дорогу», которая обеспечивала «волонтёров» паспортами и деньгами. Центральный пункт по набору в «интербригады» располагался в Париже. Почти во всех европейских странах действовали комитеты «Друзья Испании». Лозунг коммунистов: Испания должна стать «могилой европейского фашизма».
Первые «интербригадовцы» прибыли в Испанию 14 октября. Здесь формированием «интербригад» занимался француз  Андре Марти - доверенное лицо Сталина. К декабрю 1936 г. в Испанию прибыло уже 20 000 «добровольцев». Были созданы четыре «интербригады», которые составили самую боеспособную часть республиканской армии. Всего в Испании в интернациональных частях сражались 40000 человек из 54 стран.
13 октября в порту Аликанте высадилась первая группа военных «специалистов» из СССР. С этого дня периодически стали прибывать советские (и зафрактованные иностранные) суда с вооружением: самолётами, танками, грузовиками, боеприпасами - и продовольствием. Впоследствии прибыли 50 танковых экипажей во главе с генералом Павловым («де Пабло»), 150 лётчиков под командованием Якова Смушкевича («генерал Дуглас»). В Испании в качестве военных «советников» в разное время находились Н.Н.Воронов, И.С.Конев, Н.Г.Кузнецов, Г.И.Кулик, Р.Я.Малиновский, К.А.Мерецков, К.К.Рокоссовский,  А.И.Родимцев, Г.М.Штерн и другие. Всего в течение 1936-1937 годов в стране побывало около 2000 советских «специалистов». За время гражданской войны СССР поставил Испании 648 самолётов, 347 танков, 1186 орудий и другое вооружение.
17 октября газета «Мундо обреро» напечатала письмо Сталина Хосе Диасу (официальный генсек испанской компартии): «Освобождение Испании от ига фашистских реакционеров касается не только испанцев, а является общим делом всего прогрессивного человечества».
Михаил Кольцов прибыл в Мадрид в августе 1936 г. и вскоре стал  главным политическим советником (под именем Мигель Мартинес) при Генштабе обороны Мадрида и оказался в центре важнейших политических и военных событий. 
27 и 28 августа состоялись первые воздушные налёты итальянской авиации на столицу Испании. Тогда Кольцов записал в своём дневнике:
«Завтра, вернее, уже сегодня, в исторический день двадцать девятого августа 1936 года в ответ на бесчеловечную бомбардировку мирной европейской столицы правительства Франции и Англии пошлют ультиматум фашистским державам, поддерживающим мятежников против законного испанского правительства. …Вся Европа, весь мир в едином порыве, в мгновенном и грозном сплочении дают отпор милитаристскому блоку фашистов. Зверю прищемляют хвост…» [Испания в огне. Испанский дневник. ТТ 1и2. М.,1987].
Но уже 31 августа он писал: «Ничего не произошло. Никто никому  не объявил ультиматум. Двадцать девятое августа миновало как обычный будничный день».
И далее: «Подавление мятежа вылилось в гражданскую войну, гражданская война превращается в борьбу с иностранной интервенцией, с вторжением иностранных фашистских войск. Неужели это именно так? Я не верю самому себе».
Тогда же он отправил в Москву  одну из своих первых корреспонденций: «Помощь со стороны германского фашизма мятежникам стала источником, питающим гражданскую войну в Испании. Не будь её, это можно утверждать со всей ответственностью, мятеж был бы ликвидирован…»
Начало сентября было ознаменовано поражением на фронтах слабо организованных «колонн» республиканцев. Войска мятежников подошли к Мадриду.
Накануне штурма Мадрида, который начался 7 ноября, правительство Ларго Кабальеро покинуло город и переехало в Валенсию (Средиземноморское побережье) вместе с военным министерством и Главным штабом армии. Командование оборонявшегося гарнизона было возложено на генерала Хосе Мьяху (Миаху), который должен был создать «Хунту обороны» из представителей партий «Народного фронта». Коммунисты взяли на себя почти все функции исполнительной власти.
Михаил Кольцов, который все первые дни штурма был на передовой (вместе с советскими танкистами, выполняя невольно роль переводчика и комиссара), писал: «Оставленный на произвол судьбы военным министром, разрозненные мадридские колонны смогли благодаря преданности нескольких командиров, благодаря мужеству  и энергии мадридских рабочих, благодаря политическому руководству мадридских коммунистов сдержать первый натиск врага, затормозить штурм столицы, создать порядок в собственных рядах, оборонять Мадрид  почти без оружия пять суток. Это в самом деле чудо…»
В «Дневнике» он отметил: «Мы никогда не знали этого народа, он был далёкий и чужой.  …И вдруг этот, долго прозябающий в нижнем левом углу материка, никому по-настоящему не известный народ… -  вдруг встал во весь рост перед миром. …Это он первым в тридцатых годах нашего века полностью принял вызов фашизма, это он отказался стать на колени перед Гитлером и Муссолини, он первый по счёту вступил с ними в отважную вооруженную схватку».
В эти дни  в небе над Мадридом сражались 160 советских лётчиков (27 погибли), 17 из них к Новому (1937) году были награждены званием Героя Советского Союза, среди них знаменитые Александр Серов и Павел Рычагов.
25 ноября в разгар ночных бомбёжек немецкой авиацией Мадрида Кольцов констатирует: «Перед этой страстной ночной вакханалией, перед этим вихрем тёмных сил в испуге присмирела Европа. Правительства, лидеры государств и партий, те, кому завтра грозит тот же фашистский ураган, не борются, не спорят, не возражают, они трусливо укрыли головы в наивной надежде, что от фашизма можно отпроситься, откупиться, отделаться уступочками, подарками. Лишь пролетарии мира… обороняя Мадрид, они обороняют Париж, Лондон, Копенгаген, Женеву, потому что, расправившись сегодня с испанской демократией, с испанским народом, фашистские разбойники попытаются завтра взять за горло французский, английский, чехословацкий народы Европы и мира…»
Между тем, военный напор мятежников, поддерживаемый немецкой и итальянской авиацией, встречал всё более упорное и организованное сопротивление республиканских сил. Однако, территория, находившаяся под контролем республиканского правительства неуклонно сокращалась. Летом и осенью 1937 г. на севере страны («Страна басков» и шахтерская Астурия), шли жестокие бои между фактически безоруженным народом и марокканскими наёмниками «Африканской армии» с участием итальянских войск, поддерживаемыми жестокими бомбардировками немецкой авиацией городов Сан Себастьян, Овьендо,  Сантандер, Хихон (тогда была уничтожена деревня Герника).
Советский лётчик Борис Смирнов, воевавший в то время в небе северной Испании, в своих воспоминаниях [«Испанский ветер. Записки лётчика», М.,1963] пишет: «…Астурия не сдаётся. Отрезанная от остальной республиканской территории, фактически блокированная и с моря, она уступает врагу каждый метр земли только ценой большой крови». «Против фашистов воюет вся Астурия. Это поистине всенародная борьба… Здесь воюют с врагами мужчины и женщины, юноши и старики».
Илья Эренбург, который к качестве корреспондента газеты «Известия» в эти дни побывал в Испании (постоянно находясь во Франции),  в очерке «Герои Астурии» [«Испанские репортажи 1931-1939» М.,1986] описал трагическую судьбу астурийского народа. «Но всё же, какое нужно ханжество, чтобы в дни, когда германская артиллерия и итальянские лётчики уничтожают последние посёлки свободной Астурии, говорить о «священном принципе невмешательства»…
Тогда европейские правительства отказались оказать помощь в эвакуации кораблями мирного населения, среди которого были очень большие жертвы. Почти единственной страной, согласившейся принять испанских детей Астурии, был Советский Союз.
Затем страна была разрезана на две части, и Мадрид оказался фактически в блокаде. В 1937 г. ожесточенные бои велись в центральной части страны (между Мадридом и Барселоной и вокруг них). В конце концов, в гражданской войне возникла «патовая» ситуация: было ясно, что ни одна из воюющих сторон не сможет сама одержать решающей победы.
В таком положении внутри республиканского руководства обострились разногласия. С одной стороны, соперничество между лидерами испанских коммунистов и социалистов завершилась отставкой Ларго Кабальеро и формированием нового правительства под контролем коммунистов. С другой стороны, выполняя директивы Коминтерна (Сталина), руководство компартии объявило бескомпромиссную войну  «троцкистской» партии ПОУМ (и анархистам). Московская “Правда” сообщала: «Каталония не сомневается, что началась чистка анархистов и троцкистов, и что она будет вестись с той же энергией, как и в СССР». Эта конфронтация привела к трагическим событиям в Барселоне, улицы которой 3-7 мая 1937 года была ввергнуты в ожесточенное вооруженное столкновение, во время которого погибло 400 человек и 1000 было ранено (по другим сведениям – 900 убитых и 2500 раненных). Позднее коммунисты обвинили в этой трагедии «агентов Франко» в CNT и POUM. «Советник от НКВД» в Испании Александр Орлов отдал приказ об аресте руководителей POUM (не поставив в известность министра внутренних дел, который заявил протест). В Барселоне по приказу Антонова-Овсеенко была закрыта штаб-квартира POUM (отель”Фалькон”) и превращена в тюрьму.
Михаил Кольцов в это время находился «в отпуске» в Москве, где он доложил ситуацию в Испании непосредственно Сталину и получил от руководства необходимые инструкции. Он вернулся в Испанию другим человеком («сырость рождает ржавчину…»). Язык его последних страниц «Дневника» заметно изменился. Он с удовлетворением отмечал, что после ухода Ларго Кабальеро началась довольно «энергичная чистка» в армии, которая проходила с «большими трудностями». «Людей начали снимать не только на основе прямо компрометирующих данных, но и тех, кто ходил с охранными грамотами: «бездарных, но безобидных», «честных, но беспомощных», «чуждых, но спокойных и полезных». Практика показала, что за одним минусом всегда прятался второй. «Бездарно безобидный» был вскоре после отставки изобличен в попытке перебежать к фашистам. «Чуждый, но способный и полезный», как оказалось, очень искусно и втихую деморализовал свою часть, приготовил командный состав к переходу на сторону врага при первом боевом прикосновении. Пришлось после него сменить в части  и арестовать целую группу офицеров. …Испанские коммунисты были и остаются  застрельщиками в этих трудных делах».
В Мадриде республиканцы и социалисты считали борьбу с ПОУМ исключительно делом коммунистов.  Тогда коммунисты пошли на провокацию.
25 июня 1937 года Кольцов записал в дневнике: «В Мадриде была обнаружена новая разведывательная фашистская организация, следы которой вели также в Барселону. Арестованные шпионы имели свою радиостанцию, которая тайно передавала Франко сведения о расположении и перегруппировках республиканских войск. …В Мадриде арестовано более двухсот членов организации. Среди них есть офицеры штаба фронта, офицеры артиллерии, бронетанковых частей и интендантской службы. Организация имела своих агентов в информационном отделе военного и морского министерства. В шпионской организации, совместно с представителями старой реакционной аристократии и «Испанской фаланги», участвовали руководители ПОУМа. Речь шла кроме шпионской работы также о подготовке в определенный момент вооруженного фашистского восстания на улицах Мадрида. Шпионов удалось захватить внезапно. При них были  найдены изобличающие документы. Это вынудило арестованных признаться. …При одном из шпионов нашли план Мадрида, и на обороте его полиция обнаружила документ, написанный симпатическими чернилами. Чернила проявили, текст оказался такой.
«Генералиссимусу лично. Сообщаю: сейчас мы в состоянии сообщить вам все, что знаем о передвижении красных частей. Последние сведения, посланные нашим передатчиком, доказывают серьёзные улучшения нашей информационной службы». «…Ваш приказ о просачивании наших людей в ряды экстремистов и ПОУМа исполняется с успехом».
Из абсурдности этого «документа» очевидно, что эта провокация была организована советскими «специалистами» по «московскому сценарию». Примечательно, что ни в Москве, ни в Мадриде при самых чудовищных обвинениях в адрес «троцкистов» так никогда не было приведено ни одного факта «террора» и «диверсий» (речь шла только о «намерениях»). Арестованный лидер ПОУМ Андре Нин (член парламента), ничего не признавший и не подписавший, был убит («при попытке его освобождения»). Поэтому готовившийся политический процесс над ПОУМ не состоялся из-за отсутствия материалов обвинения. Однако, ожесточенная борьба коммунистов против «троцкистов» продолжалась. 18 июля. Пленум ЦК компартии поставил вопрос  о «единой партии пролетариата». Доклад о борьбе с «врагами» единства – «троцкистами» сделала Долорес Ибаррури. После этого полиция Мадрида (которая находилась под контролем коммунистов) начала погром ПОУМ.
Эрнест Хемингуэй описал Кольцова в романе «По ком звонит колокол» под именем Каркова. Его герой, американец Роберт Джордан, находясь на задании в горах, вспоминает:
 «У Гейлорда [отель в Мадриде – «местопребывание русских»] ему не понравилось, а Карков понравился. Карков – самый умный из всех людей, которых ему приходилось встречать. Сначала он ему показался смешным – тщедушный человечек в сером кителе, серых бриджах и чёрных кавалерийских сапогах, с крошечными руками и ногами, и говорит так, точно сплёвывает слова сквозь зубы. Но Роберт Джордан не встречал ещё человека, у которого была бы такая хорошая голова, столько внутреннего достоинства и внешней дерзости и такое остроумие».
Примечательно, что Кольцов и Хемингуэй были почти ровесниками.
Хемингуэй воспроизводит разговор с Кольцовым по поводу политического террора:
«Мы против индивидуального террора, - улыбнулся Карков.- Конечно, мы против деятельности преступных террористических и контрреволюционных организаций. Ненависть и отвращение вызывает у нас двурушничество таких, как Зиновьев, Каменев, Рыков и их приспешники. Мы презираем и ненавидим этих людей. – Он снова улыбнулся. – Но всё-таки можно считать, что метод политического убийства применяется довольно широко».
И далее разговор зашёл об испанских «троцкистах», обосновавшихся в Барселоне:
«Самая настоящая оперетта. Сначала это был рай для всяких психов и революционеров-романтиков. Теперь это рай для опереточных вояк. Из тех, что любят щеголять в форме, красоваться, и парадировать, и носить красные с черным шарфы. Любят всё, что связано с войной, не любят только сражаться! От Валенсии становится тошно, а от Барселоны смешно», - сказал Карков (Кольцов).
Непосредственно о ПОУМ он отзывается как  о «дураках» и «сумасбродах». «Я послал оттуда телеграмму с описанием этой гнусной организации троцкистских убийц и их подлых фашистских махинаций, но между нами говоря, это несерьёзно, весь этот ПОУМ. Единственным деловым человеком там был Нин. Мы было захватили его, но он у нас ушел из-под рук».
На вопрос Джордана, где сейчас находится Нин Карков (Кольцов) ответил: «В Париже». Но это была ложь!
Хемингуэй свидетельствует о том, насколько сложными были отношения между Карковым (Кольцовым) и Андре Марти (фактически коминтерновский политический диктатор в Испании, которого он блестяще описал в романе). «Он не любил Каркова, но Карков, приехавший сюда от  «Правды» и непосредственно сносившийся со Сталиным, был в то время одной из самых значительных фигур в Испании». Известно, что по доносам Марти непосредственно Сталину были отозваны из Испании и арестованы (позднее расстреляны) многие советские «советники».
4 июля 1937 года в Мадриде собрался международный Конгресс писателей-антифашистов, в котором приняла участие большая группа советских писателей (А. Толстой, А. Фадеев, И.Эренбург и др.). На Конгрессе выступил Бертольд Брехт, одно из его заседаний посетил Э. Хемингуэй. М.Кольцов в своей программной речи сказал: «Мир между народами стал неделим. И неделима стала борьба за мир народов. Для нас, принявших Советскую Конституцию, достаточно далеки и американский, и французский, и даже испанский парламентаризм. Но мы считаем, что всё это стоит по одну сторону черты. По другую сторону стоят гитлеровская тирания, бездушное властолюбие итальянского диктатора, троцкистский терроризм, неутолимая хищность японских милитаристов, геббельсовская ненависть к науке и культуре, расовое исступление Штрейхера».
Примечательно, что в изложении своего выступления Кольцов единственный раз упомянул имя Сталина, которое ни разу не встречается в его «Дневнике» (?!).
…На этом записи в «Испанском дневнике» прерываются, хотя Михаила Кольцова находился в Испании до декабря 1937 года.
Хью Томас отмечает: «…К тому времени начали пропадать и все те советские руководители, которые прибыли в Испанию в опасные и волнующие дни сентября и октября 1936 года. Антонов-Овсеенко, Сташевский, Берзин, Кольцов, даже посол Гайкин – исчезли не только из Испании, но и из истории. Много других русских, которые тайно пребывали в Испании, тоже покинули её. …Почему их убили? Скорее всего, отчасти потому, что возражали против политики Сталина по отношению к испанцам, с которыми они так тесно сотрудничали».
Военные неудачи республиканских войск, а также «вялая» борьба испанских коммунистов против ПОУМ (партия так и не была запрещена) изменили отношение Сталина к Испании. После «Мюнхенского» сговора по Чехословакии, открывшему глаза Сталину на эфемерность литвиновской болтовни о «коллективной безопасности» в Европе, он понял, что ни одна из европейских стран не будет воевать с Гитлером из-за «чужих проблем». Под предлогом морской блокады и окончательного закрытия франко-испанской границы вскоре прекратилась помощь республиканскому правительству вооружением и продовольствием, были отозваны все советники и «добровольцы».
Поэтому, когда весной 1938 г. «Комитет по невмешательству» потребовал вывода всех иностранных «добровольцев» из Испании (имелись в виду, прежде всего, «интербригады»), то никто не возражал. Советский министр иностранных дел Литвинов заявил, что Советский Союз будет только рад уйти из Испании при условии «Испания для испанцев». Советский посол Майский в Лондоне  согласился с предложенным планом вывода «добровольцев». А 17 июня 1938 г. в «Правде» Илья Эренбург даже предложил протянуть «руку примирения» фалангистам, которых он назвал «испанскими патриотами».
Между тем преданная всеми республиканская Испания сражалась ещё почти год. Но к январю 1939 года республиканский фронт развалился. В это время в Мадриде созрел антиправительственный заговор во главе с полковником Касадо, которого поддержало большинство командующих республиканских войск,  требовавших прекращения войны.
Хью Томас отмечает: «Через два с половиной года после военного мятежа… война завершилась также, как и началась – восстанием группы офицеров против своего правительства».
К 31 марта вся страна находилась под контролем «националистов». 19 мая в Мадриде прошел «парад победителей». Франко получил поздравление от римского папы Пия XII. «…Мы приносим искреннюю благодарность Вашему сиятельству за победу католической Испании».
Так закончилась революционная эпоха в истории Испании.
Общее количество погибших в этой войне составило примерно 600 000 человек. Из них около 100 000 стали жертвами убийств или массовых казней, не менее 220 000 погибли от болезней и голода. Эмигрировало 320 000 человек. Уничтожено 183 города.
Примерно 4900 (по другим источникам 6,5 тысяч) «интербригадовцев» погибло в Испании. Судьба остальных была трагической. В Европе (и США) они были сразу же «интернированы» и подвергнуты гражданскому остракизму. В восточноевропейских странах после войны (1949 г.) они почти все  были арестованы и расстреляны.
Судьба испанских политических и военных лидеров, оказавшихся в Советском Союзе, в основном сложилась драматически (за некоторым исключением). На них была наложена печать «троцкистов» и многие исчезли в подвалах Лубянки или лагерях ГУЛАГа. О Гражданской войне в Испании «было приказано» забыть. Потери советских советников и «добровольцев»   официально составили 158 человек убитыми и «пропавшими без вести».

Итак, следует отметить, что испанская Республика потерпела поражение в результате международного сговора. Однако решающую роль в трагедии Испании сыграл «фашизм» как общеевропейский фактор, недооценка которого имела роковые последствия  для судьбы всей Европы. Фактически, это было начало Второй Мировой войны, не замеченное руководителями европейских стран. Сразу же после падения Мадрида Италия напала на Албанию, а через полгода Германия  вторглась в Польшу, через год германские войска, пройдя Нидерланды и Бельгию, были уже в Париже, на Лондон посыпались немецкие бомбы. Так логично увенчалась политика «невмешательства».
События Гражданской  войны в Испании сыграли также трагическую роль в судьбе Советского Союза. Именно они «напугали» Сталина опасностью «троцкизма» и «военного переворота» в Советском Союзе и явились основным поводом для развязывания «Большого Террора» 1937-1938 годов. Слишком очевидны были аналогии (Франко и Тухачевский). Вместе с тем «падение Мадрида» предопределило необходимость подписания с Германией «Пакта о ненападении» и «Договора о союзе и дружбе» между СССР и Германией  (после разгрома Польши), который был бы невозможен без предварительного уничтожения  антифашистской военно-политической оппозиции в СССР (прежде всего, НКИД и армия).
Михаил Кольцов, вернувшийся из Испании в конце 1937 года, успел издать  свой отредактированный «Испанский дневник» (сначала он был напечатан в журнале «Новый мир», затем его первая часть вышла книгой) и был избран депутатом ВС РСФСР и членом-корреспондентом АН СССР.  Но в марте 1938 г. в «Правде» появилась его статья, восхвалявшая Николая Ежова, как «чудесного несгибаемого большевика», которая не понравилась Сталину. В декабре Кольцова неожиданно арестовали. Так что он попал в подвалы Лубянки «за кампанию» с Николаем Ежовым и его приятелями (точнее, «друзьями» его неразборчивой в своих связях жены Евгении).  Со слов А. Фадеева известно, что Кольцов в тюрьме написал доносы на 70 человек.  Предъявленное ему обвинение было абсурдно, но символично: «шпионаж в пользу Франко». Точная дата его смерти не известна (одни источники называют дату приговора 2 февраля 1940 года, другие 1942 год). Полное издание его «Испанского дневника» было осуществлено лишь в 1957 и 1958 годах.
Некоторые исследователи вполне обосновано предполагают, что Кольцов был уничтожен, как участник многих секретных операций НКВД за рубежом. Это предположение сегодня явно требует уточнения. Но «индивидуальные  репрессии» 1938-1940 годов, проводимые Л.П. Берия, – это до сих пор «закрытая» тема для исследователей.
Поэтому вопрос: «за что был убит Михаил Кольцов», - пока остаётся открытым.
Между тем сегодня обращение к событиям в Испании 1936-1939 гг. позволяют   увидеть некоторые очевидные аналогии в современном мире. И предупредить…

Севастополь, 2011.