Про мальчика и нечисть

               
               


Осень осыпала листьями все дворы и дороги. Тихо стало в селе. Отгудели праздники и сбор урожая. Народ честной вздохнул с облегчением, затопил печки дровами припасёнными,  стал ждать наступления зимы. Звёзды, на небе морозном, нынче яркие и крупные, казалось бы как никогда. Месяц убывал, освещая своим тусклым свечением крыши домов и огромный вековой дуб, рядом с которым, стояла хлипкая избушка. В избушке горела лампадка, освещая часть комнаты. 
Старенькая добрая бабушка, укладывала спать своего маленького, единственного внука. Сидя на его небольшой кроватке, она тихо приговаривала:
 - Спи Колюшёк, завтра вставать рано.  А я пойду, на крылечко посижу, да тоже отдыхать.
-  А мне страшно одному, мама говорит, Бабай ходит…
- Какой Бабай? Тебе уже девять лет, а веришь в сказки. Спи Колька, засыпай.
Она вышла в другую комнату, помолилась на старую икону, стоявшую в углу, и прихрамывая вышла на крыльцо.
- Засопел, – шёпотом произнесла она. – Ну, с Богом. Спи с ангелом.

Колька проснулся и сел на кровать. Лампадка потухла, и ему стало страшно, в маленькой, тёмной комнате. Он позвал бабушку, но она не отвечала. Стало не до сна. Видимо, в доме её не было.  Надев большую отцовскую рубаху и лапти, он вышел на крыльцо.
Веяло прохладой и осенней сыростью. Звёзды и месяц спрятались за тучи. Кругом было темно и тихо. Соседи спят уж наверно давно. Никак глубокая ночь на дворе.
 Вдруг где-то  вдалеке, он увидел свет. Скорей всего это был костёр, где-то там, у края леса. Страх заставил его пойти туда. Всё лучше, чем сидеть одному, и трястись от страха. Родители, уже как два дня  в гостях,  у тётки Кати, да и бабушка, куда то запропастилась.
Быстрым, торопливым  шагом, он шёл по влажной, засохшей траве. Парой мальчик  ускорял шаг, так как казалось ему, что кто-то идёт за ним. Но это были лишь сухие ветки и шалости холодного осеннего ветра.  Не дойдя до костра метров сто, он остановился. Колька обернулся назад и увидел, как в их доме, загорелся тусклый свет лампадки. Наверное, это бабушка. Но ему стало любопытно, что там за костёр, и кто греется возле него.
Медленными, аккуратными шажками, он подобрался поближе, и спрятался у дуба. Оттуда он мог наблюдать за происходящим, и быть не замеченным.
Там у костра, были люди, они танцевали странные танцы,  пели что-то непонятное.
- Странно, - подумал  Колька.  - Вроде  не праздник сегодня, да и ночь на дворе, кто муже, одеты они совсем не по-праздничному. Нет, надо идти, идти домой, вон и бабуля около дома стоит, небось, завет меня, своим тихим голоском. Сейчас искать меня пойдёт, а потом ещё и по шеи всыплет. А завтра, ещё и родителям расскажет.
                Но не успел он и шагу ступить, как  вдруг, откуда не возьмись, из леса, голоса прозвучали, да ветви на деревьях зашевелились, будто оседлал их кто. А люди, вместо того что бы бежать со всех ног, пуще прежнего заплясали. Голоса и крики непонятных зверей, становились всё громче и ближе. Мурашки по спине побежали от этих звуков.
А потом, такой ужас начался, что и словами не описать. Из леса,  из под камней, как горох нечисть посыпалась. Все грязные, в трясине, с рожищами,  копытами, хвостами, и с козлиными головами, а глаза у всех, как угольки горят.  Какой-то чёртик, с отломленным рогом, подбежал  к котлу, да как сиганет в него, что брызги в разные стороны разлетелись. Гул – гам стоит, все кричат чего-то.  Катаются друг на друге, то черти на людях, то люди на них. Целуются, обнимаются, будто родня на Пасху собралась.
Хоровод водить они все стали. Один нечистый на дудочке заиграл, да так противно и не складно, что голова в миг заболела. Затем ещё один котёл прикатили, и воды пару ведёр следом принести. Стали в него гадость всякую кидать, мышей, лягушек, мухоморы.
Только Колька развернулся, что бы бежать от этого места, как вдруг, на него черти как накинуться, как завопят. Схватили его, и в толпу потащили. Привели  к котлу, тот брыкается, кричит. А все от этого только смеются, и кривят без того страшные морды.
- А вот и еда пришла, - прозвучал со спины человеческий голос, один в один, похожий на голос его Родной Бабушки.