***

Больничный

На праздники Машин друг Павел  предложил съездить вместе в Прагу. Машино сердце радостно подпрыгнуло: хочет провести праздники вместе,  хочет вместе поехать!   Правда, улетать    нужно было на пару дней раньше – была хорошая цена на билеты на самолет. -  А-а, ничего,  договорюсь на работе, беспечно думала Маша, разглядывая в витрине роскошный кружевной пеньюар и представляя восхищение в Пашиных глазах, когда он увидит ее в этом пеньюаре.  Тем более начальник   Машин,  Вениамин Сергеевич,  был в  командировке, которая, как Маша рассчитывала, плавно перерастет в праздничный отдых.  Начальнику  Маша решила  ничего особо не сообщать,  скинула  кое-какие дела своей  подруге  Женьке, работавшей в том же отделе, и уже на следующий день, с безупречным макияжем и в туфлях на шпильках стояла с Пашей под ручку в очереди на регистрацию рейса «Москва- Прага».  Все складывалось как-то легко и удачно: быстрый перелет, такси до гостиницы (вполне себе приличный отель, Паша не сэкономил), романтический ужин  в каком-то уютном пивном ресторанчике,  долгая прогулка по вечерней Праге. Маша не уставала восторгаться красотой города, слушала Пашины  смешные рассказы о клиентах  банка, где тот трудился,  вспоминала свои  различные  случаи на работе,   например,  про одного их сотрудника, пожилого дяденьку,  который никак не мог выучиться работать на компьютере в силу своего  возраста, и все писал от руки,   а девчонки за ним все в компьютер перепечатывали.  Далее – чудесная ночь, полная  любовных утех, а за ней – не менее чудесное утро, также полное любви. Маша  расслабленная и умиротворенная лежала  на огромной постели, и беззаботно щелкала телевизионным пультом с канала на канал, Паша курил на балконе. Вдруг раздался звук пришедшей на ее телефон СМС-ки. Маша  с удовольствием потянулась за телефоном: наверное, Женька пишет, любопытствует, что и как прошло, но к ужасу своему прочитала следующее сообщение: «Почему вы позволяете себе прогуливать работу? Вас никто не отпускал на эти дни!  Что за дела?». Маша помертвела:  это писал Вениамин Сергеевич, тот самый ее начальник, который, как она предполагала, не заметит ее двухдневного отсутствия. С балкона шагнул радостный Паша.  – Маш, ты чего? Случилось что? –  озабоченно спросил он, заметив ее потерянный взгляд и телефон в руке. -  Да нет, ерунда, на работе там один вопрос решается, стараясь придать своему голосу обычное звучание ответила Маша.     При первом знакомстве она  почему-то  утаила от Паши тот факт, что  работает клерком в министерстве, врала, что  трудится в   рекламном агентстве,   что она там начальник  отдела и придумывает различные рекламные ролики. Это казалось ей куда более  привлекательным, чем перекладывание бесконечных бумажек в  их скучнейшей организации, полной   замшелых стариканов,  так и не освоивших компьютер,  и теток,   кривящихся при виде Машиных или  Жениных коротких юбок.  С трудом выждав, пока Паша уйдет в ванную, она накропала, как ей показалось, нейтрально-успокоительный ответ:   « Вениамин Сергеевич,  с ребятами в отделе договорилась, если что, они знают, что и как.». Но начальник незамедлительно отреагировал следующим посланием: «Никто ничего не знает, часть сотрудников так же как и вы отсутствует, какого черта?» Каждая фраза сопровождалась бессчетным количеством восклицательных знаков, видимо, Вениамин Сергеевич пытался таким образом изобразить свой крик, который   обожал использовать  при любом удобном случае. Маша задумалась: может, написать,  что у меня больничный. А что? Вон в метро все рекламой обклеено – бюллетени, справки,  санитарные книжки. И  Интернет – только открой, полно всего такого. Куплю себе больничный как раз на эти числа, а можно и еще на пару дней - посижу дома, отдохну. Идея насчет покупки больничного окрылила Машу,  и она радостно набила ответную смс-ку: «Я вообще-то болею, у меня больничный.»  На сей раз начальник ответил более сдержанно: «Если больничный, тогда ок. Выздоравливайте.»  Павел  все еще плескался в ванной, и Маша  успела быстренько набрать  Женьку:
-Жень, что там, совсем шухер?  - зашептала она в трубку.
-Ой, Маш, тут у нас кошмар творится, Семипольский  тебя  везде искал, ему там надо было срочно что-то  набить, поднял хай,  а тут как раз Веник приехал злой, ругается – ужас!
Семипольский как раз и был тот старикан, который не умел с компьютером обращаться. Вениамин Сергеевич даже оплатил ему как-то курсы компьютерной грамотности, но курсы не помогли и Семипольский так  и не стал  компьютерно  грамотным.
-Ничего, у меня больничный есть ,так что все прикрыто, - успокаивая скорее саму себя, проговорила в трубку Маша.
-А, ну тогда хорошо, ты молодец, больничный открыла, теперь будет чем Семипольскому и Венику  рты заткнуть. Ой, блин, Веник идет, все заканчиваю. Давай там, веселись! И она поспешно повесила трубку.
Веселись, вздохнула Маша.  Настроение  упало сразу до нуля. Она живо представила себе их отдел: орущий  с перекошенным  лицом  Веник, сзади него Семипольский, он всегда в рот ему смотрит, и поддакивает, потому что  ему давно на пенсию пора, а его пока держат, и он все боится, что уволят. Тьфу!
Из ванной вышел Павел – Машуль, одевайся, пойдем завтракать. Маша торопливо выбралась из кровати  и полезла в чемодан ,выбирать подходящий наряд.
Несмотря на принятое решение о покупке больничного,  отдых был  основательно испорчен. Внешне Маша старалась  не показывать гнетущих ее грустных мыслей,  активно  поддерживала душевные беседы с  Пашей, хвалила шикарный завтрак в отеле,  расспрашивала о грядущих  кадровых перестановках в Пашином  банке, но мыслями все время возвращалась к возникшей проблеме: какой урод все-таки ее босс! Почему вы позволяете себе прогуливать работу? Почему-почему, прям уже пару дней нельзя пропустить! И девки хороши, Женька та же – небось , сразу стали от всего открещиваться, ничего не знаем, где она  и что, она нам  ничего не говорила. Суки!  Ну что я все время об это думаю,  уговаривала  себя Маша . – У меня больничный будет, все хорошо.  Она пыталась переключить свои мысли на Пашу, Прагу, предстоящий обед с кнедликами, но  упрямый мозг снова и снова думал не о том: вот они прилетят, будет еще праздничный день, когда она будет покупать этот больничный? А если они в праздники их не продают?
-Маш, ты меня не слушаешь совсем, обиженно протянул Павел, который  как раз рассказывал ей про  сложную сеть интриг, которую плетет один из вышестоящих сотрудников.
-Нет, нет, я слушаю, испуганно заверила его Маша,  - что ты, мне интересно, но через пару минут мысли ее снова сбивались на Веника и покупку больничного .
На следующий день стало как-то полегче. Маша стерла смс-ки начальника из телефона, чтобы не напоминали ни  о чем, и навязчивые соображения по поводу ее несанкционированного отсутствия и больничного стали потихоньку отступать.   Впрочем, теперь  она ловила себя на мысли, что хочет скорее  домой, больничный покупать.
Прилетели  в Москву днем, но пока ждали багаж, пока продирались сквозь пробки на Ленинградском шоссе  - домой Маша попала только часам в шести. Не раздеваясь, бросилась к компьютеру, набрала дрожащими пальцами  « купить больничный лист».  Поисковик тут же  открыл Машиному взору богатейший выбор – больничные листы и справки, только для вас, больничные листы задним числом, только у нас- любые справки и бюллетени. Одно объявление особенно привлекло Машино внимание.  Доверительным тоном оно сообщало: «У нас вы не  купите какую-нибудь подделку. Тольку у нас вы можете купить настоящий бюллетень на любое число, с настоящими водяными знаками. Опасайтесь подделок! Мы работаем каждый день.  Наш телефон и адрес..».   Обрадовавшись, что они  трудятся без выходных и праздников, Маша схватилась за телефон:  - Здравствуйте, вот, хочу больничный у вас купить , бодро сообщила она ответившему на ее звонок женскому голосу.
- На сколько дней вам нужен больничный?  -  деловито осведомился голос.
- На сколько дней?  - Маша задумалась. Ну, например, с  28-ого по 2-ое. Можно так?
- Ага, пять дней  у вас получается, это будет стоить две тысячи шестьсот рублей, -  произвела быстрые калькуляции женщина.
Эта сумма показалась Маше весьма скромной платой  за обретение душевного спокойствия. – А он настоящий, больничный-то?- спросила она
-Не волнуйтесь, самый настоящий, - успокоила ее женщина. На вас заводится карта в поликлинике, под нее выписывается больничный, все  по-настоящему.  Бюллетень   с водяными знаками, все в порядке.  Продиктуйте свои  фамилию, имя, отчество  и год рождения, пожалуйста.
- Когда можно его забрать?- нетерпеливо спросила Маша, поскольку ей хотелось, чтобы такой чудесный документ как можно быстрее оказался  у нее в руках.
- Забрать его получится только  завтра, сегодня – никак.  Давайте созвонимся завтра ближе к вечеру, и часов в семь- восемь вы сможете подъехать и забрать его.
Маша с досадой чертыхнулась про себя. Она хотела придти завтра на работу уже с больничным, чтобы побыстрее продемонстрировать его и Венику, и  Семипольскому и всем-всем. А если забрать можно только завтра вечером, то, конечно, так не получится.   Впрочем, можно сказать, что она еще не выписалась, и самоотверженно вышла на работу раньше положенного, а  выписываться  пойдет  вечером,  после работы. 
- Хорошо,  я буду звонить завтра, Маша закончила разговор.   Отключившись, с облегчением выдохнула – слава Богу, все сложилось, больничный есть, на работе проблем никаких не будет.  Пошла в прихожую, чтобы снять плащ и втащить на кухню чемодан.  По пути полюбовалась на свое отражение в зеркале и показала ему язык- ну что, съели?  Теперь не подкопаетесь ко мне!
 На работе с утра царило уныние – народ утихомиривал праздничные похмелья, Вениамин Сергеевич теперь сам уехал отдыхать – хорошо быть начальником , никто тебе не напишет гневное «ПОЧЕМУ ВЫ СЕБЕ ПОЗВОЛЯЕТЕ..». Семипольский, уже зная, видимо, о Машином больничном, поджал хвост и лебезил «Машенька, не перепечатаете ли ,пожалуйста, протоколы от тридцатого числа»?  - Давайте,  Олег Иванович, ваши протоколы, вежливо отвечала Маша, пребывая в радужном настроении, что все   сложилось в конечном итоге так хорошо.
Ближе к вечеру она позвонила по заветному телефону. Думала, что женщина продиктует ей подробный адрес их компании,   который был указан на сайте, но женщина почему-то дала ей телефон некого Сергея, сказав, что ей надо доехать на метро до станции «Комсомольская», выход к Казанскому вокзалу, а там позвонить по этому телефону  и «вас там проведут.» Маша пожала плечами и занялась  перепечатыванием протоколов.
В шесть ровно она встала из-за стола, послала Женьке воздушный поцелуй и  двинулась к метро. Выйдя на «Комсомольской», она вытащила кусок бумаги и ручку, набрала   сообщенный ей телефон  Сергея и приготовилась записывать, как дойти до компании. Ответивший на звонок Сергей,  впрочем, не  стал диктовать ей  адрес, а просто сказал:  Мария, это вы да,  вы сейчас по переходу пройдите в здание вокзала, к поездам, там  есть  киоск такой у перрона большой, «Еда в дорогу» называется, там и встретимся, я буду в черной кепке. Маша удивилась несколько, но ничего не сказала, и стала выполнять указания Сергея: прошла по длинному переходу к зданию вокзала, окруженная взмыленными  пассажирами, волокущими свои чемоданы и авоськи, ковыляющими нищими, стайками гастарбайтеров, громко переговаривающихся  между собой  на неведомых Маше языках. Вошла в здание вокзала. Здесь царила еще большая суматоха: кончился рабочий день, и народ, отработав  свое, устремлялся к  электричкам, чтобы побыстрее отбыть в свои подмосковные веси. Маша прошлась вдоль перрона,  пытаясь вспомнить,  когда она последний раз ездила на поезде,  не без труда нашла указанную Сергеем палатку, торговавшую чем-то, что  можно было взять с собой в дорогу, только в полном отчаянии: куры –гриль казались приготовленными полгода назад, ненамного отстали от них и бутерброды  с высохшим и изогнувшимся от столь долгого ожидания едоков сыром. Сергей  оказался небритым мужичонкой неопределенного возраста, со стойким запахом перегара и бегающим взглядом. Вот, не вынимая изо рта сигареты, он протянул Маше белый конверт. Маша  взяла конверт и   заглянула внутрь. Вытащила бюллетень – вроде все как полагается, печати, числа все указаны, номер,  цвет правда какой-то нестандартный немного: насколько Маша помнила,  все виденные ею больничные были небесно-голубого оттенка, а этот немного отливал в зеленое. – Не  переживай ты,  торопливо  проговорил Сергей, перекатывая сигарету из одного уголка рта в другой. – Все правильно там.  – И посмотрел на часы. Понимаете, - Маше хотелось зачем-то построить какие-то доверительные отношения с этим человеком, которого она явно видела первый и последний раз в жизни . – Я вот работу прогуляла, и теперь, если больничного не будет, то меня, наверное, уволят. – Все путем, - дыхнул на Машу тот и снова посмотрел на часы. Маша  суетливо полезла в сумку , достала оговоренные деньги и протянула Сергею. Тот взял деньги и стремительно откланялся. А Маша побрела назад  по переходу в метро, снова в толпе отъезжающих и приезжающих, радуясь, что долгожданная бумажка теперь,  наконец,    у нее.
Наутро  придя на работу, она с достоинством отдала больничный Семипольскому- он, как начальник протокола, собирал у всех бюллетени ,чтобы отнести их  потом в бухгалтерию. – Видите, Машенька, хорошо, что у вас бумажка  есть, - ласково ворковал он, с радостью принимая больничный из Машиных рук, зная, что  Вениамин Сергеевич сменил гнев на милость в отношении Маши. С теми, кто выпадал из начальничьего фавора,  он обычно начинал разговаривать по-другому. – Теперь никаких проблемок и не будет, закончил он, убирая бюллетень в какую-то свою папку.
Следующий день был выходной, и Маша поспала попозже, а встав, долго бродила по квартире в халате, созвонилась с Пашей,  договорились сходить в какое-нибудь кафе , а потом в кино.  Маша села за компьютер и от нечего делать – до кафе было еще несколько часов-   побродила немного в Интернете, почитала всякие новости про звезд – кто похудел, кто поправился. Вдруг опять с чего-то вспомнила о своем больничном:  все-таки хорошо, что все  так закончилось. Только вот, конечно, цвет у него какой-то не совсем, ну, да ладно. На всякий случай Маша зачем –то опять набила «купить больничный»  и  снова ей открылся богатейший ассортимент возможностей надурить работодателя. Вдруг внимание ее привлекло одно из рекламных объявлений: «десять признаков фальшивого больничного листа». Маша заинтригованно кликнула сию фразу и первый же пункт из множества перечисленных, заставил ее спину похолодеть: «Первым признаком фальшивого  больничного листа является его цвет: если он зеленоватого оттенка – то перед вами -  фальшивка.» Дрожащими пальцами Маша схватилась за мышку и  с ужасом стала читать дальше: «Индивидуальный идентификационный номер больничного листа должен быть выпуклым на ощупь». Она пыталась вспомнить, был ли   номер на ее больничном выпуклым на ощупь, но не могла, потому что даже не помнила, был ли на ее листке с Казанского вокзала  такой номер вообще. Дальнейшее чтение повергло Машу в состояние полного отчаяния: конечно, она  купила фальшивку! Ей показалось, что она сейчас упадет в обморок, но упасть она никак не могла, поскольку сидела перед компьютером в кресле. Она зарыдала, закрыв лицо руками и осыпая себя ругательствами: зачем, зачем я это сделала, спрашивала она себя, с отчаянием глядя на  текст, доверительно рассказывающий ей, какая она идиотка.  Как вообще такая идея могла ей придти в голову? Ну, прогуляла она пару дней, ну и ладно, ну влепил бы ей Веник выговор с занесением, ну попесочили бы ее на собрании трудового коллектива, Семипольский бы  ее разнес в пух и прах, ну и ладно? Ведь он наверняка уже оттащил ее бюллетень в бухгалтерию, он старичок резвый, все такое быстро делает, чтобы потом  хоть в чем-то отрапортовать Венику. А главное: что ей помешало прочесть эти пресловутые признаки фальшивого больничного позавчера, когда она  кинулась искать, у кого его купить? 
 Машино воображение уже подсовывало ей  картины одна хуже другой: вот  одна из бухгалтерш, буднично  копаясь в своих бумагах,  берет,  ничего не подозревая , Машин больничный лист, потом с удивлением вглядывается в него своим наметанным на разнообразные больничные глазом, начинает внимательно осматривать со всех сторон, потом зовет товарок: бабы, ну-ка гляньте! Бабы, радуясь неожиданному разнообразию в их монотонной бухгалтерской жизни, прерываемому лишь 8-ым марта и Новым годом,  заинтересованно тянутся к ее столу и тоже начинают разглядывать злосчастный Машин больничный, сравнивать его с другими, охать, ахать и  цокать языками. Это породит достойную тему для разговоров во всех  курилках  министерства на целый месяц: ты представляешь, дуреха  одна у нас  что учудила,  принесла больничный  поддельный, думала прокатит, во дает.  Вот  Семипольский, радующийся от души, словно ребенок, что это не он натворил и что можно,  наконец-то, поплясать на  Машиных костях,  берет слово на собрании и проникновенным голосом начинает : «В нашем коллективе произошло очень неприятное событие. Мария   Гаранина предоставила  в бухгалтерию министерства подделку  юридического документа, которым является больничный лист.»  При этих мыслях Маша зарыдала еще сильнее. Если бы можно было все вернуть, просто признаться Венику, что она в Праге, предложили съездить, что ж, отказываться что ли?  Если бы Семипольского не было на работе в пятницу, то она бы еще не отдала ему   ничего! 
Маша решила еще раз почитать информацию на сайте той самой компании, у которой был  куплен документ, призванный разрушить ее будущее. К очередному ужасу, обнаружила, что не может найти тот сайт, как будто его больше нет!  Маша очень хорошо запомнила стиль и содержание их рекламных завлекалок, которые  внушили ей такое доверие.  Нету их больше, ну нету! Эта страшная находка вызывала у девушки еще больший шквал рыданий, хотя в душе она понимала, что вряд ли  контора эта, заполучив какие-то две тысячи  с лишним рублей, срочно закрылась и  рванула из страны. Затем она решила снова позвонить тетке, с которой договаривалась о покупке, но в трубке слышались лишь длинные гудки. Маша в сердцах кинула телефон в стенку и  упала в очередном  приступе плача на  диван. 
Приехавший Павел застал Машу в жутком состоянии:  вздрагивая от сотрясавших ее рыданий, она, упав ему на плечо, сбивчиво рассказала о том, что натворила, перемежая это  криками «меня уволят!» , а также «меня посадят».
Павел, будучи человеком рассудительным и  довольно спокойным, подумал немного, и нисколько не обидевшись на ее вранье по поводу рекламного агентства, сказал:
- Машуль, ну угомонись! Я подумал, в принципе, вменить тебе они ничего не смогут, если что  - ты ничего не знаешь,  тебе такой дали – и точка. И на этом настаивай. А потом- этот старикан твой, почему ты так уверена,  что он уже отнес этот больничный в  бухгалтерию? Ты говоришь, он   в папочку свою сложил, ну так, может, и не отнес, пятница все-таки была, может он и оставил ее там? 
-Ты не понимаешь ничего, Маша сидела на диване, обхватив  поджав колени к подбородку, и продолжала рыдания.  – Ему делать все равно не фига, так что если бумажку какую куда потащить, так это он сразу, еще и с бухгалтерией начнет там любезности свои разводить, там эти тетки млеют, когда он им начинает всякие комплименты отвешивать!
- Так позвони ему, спроси, вдруг нет все-таки?
-Позвонить? – изумилась Маша.   – Ты что, что я ему скажу? Это подозрительно очень: чего это я вдруг интересуюсь такими вещами, нет-нет, это невозможно!
- Да мало ли что? – настаивал Павел. Скажем, что, ну.., например, что из поликлиники звонили, сказали, что не  внесли твой бюллетень в реестр какой-нибудь свой, срочно требуют принести и показать. Ну, как тебе?    Возьмешь  у него, и все- потом скажешь- ой, потеряла, ну, сумочку , там, украли.
- Ну, не знаю, - пожала плечами Маша. – Да говорю тебе, вряд ли ,он бюллетени всегда мигом относит, я же знаю.
- Ну, попробовать надо. Хочешь я  позвоню? – спросил Павел, который, видимо,  начал себя ощущать косвенно виноватым в  Машиных злоключениях. – Ну, ты, Машуль, даешь, зачем же на вокзале-то?
- Не знаю,  - на Машиных глазах опять показались слезы. – Я сама попробую позвонить.
Три раза Маша начинала набирать телефон Семипольского, и  три раза нажимала «отбой», поскольку мужество ей отказывало.  Павел сходил на кухню, вытащил из шкафчика бутылку «Джеймесона» и налил Маше щедрую рюмку виски. Принес Маше и заставил выпить. Слегка размягченная алкоголем Маша сделала над собой очередное усилие, заставила себя набрать телефон Семипольского до конца, и с замиранием сердца  слушала в трубке гудки. – Слушаю Вас -  раздался   надтреснутый старческий голос Семипольского . – Але,  Олег  Иваныч? , это Маша Гаранина  вас беспокоит  с работы – торопливо защебетала Маша, стараясь звучать буднично. – Простите, что беспокою вас в выходной, но дело в том, что…  Маша зажмурила глаза и выпалила – я вам больничный сдала, а мне теперь из поликлиники звонят,  что-то там исправить надо, срочно просят принести показать. – И замерла, ожидая, что Семипольский сейчас ей торжественно отрапортует, что ее бюллетень находится в надежных руках бухгалтерии. – Но, к ее ликованию, тот, как обычно, не сразу сообразил, что от него требуется и  сообщил ей растерянным и даже слегка испуганным  голосом: - - - Ох, Машенька,  меня же вечером вчера вызывали к самому - мы там отчитывались с Вениамином Сергеевичем- а я потом сразу домой поехал, так что он в    папке у мен на столе лежит. А я следующую неделю за свой счет взял, так что меня не будет с понедельника.
-Маша, не веря своему счастью,  подпрыгнула вместе с трубкой: - Ой, спасибо вам огромное,  Олег Иваныч, дорогой, так я возьму его из папочки, ладно, чтобы в поликлинику отнести, а то они звонят, ругаются, потом назад положу?  – и торопливо  распрощалась.
-Ура, спасена! – Маша радостно закружила по комнате, потом  понеслась на кухню, чтобы  притащить бутылку виски и снова налить. – Паша, ура! Я спасена!
В понедельник Маша пришла на работу пораньше,  в большой папке с надписью от руки «Бюллетени» нашла свой одинокий бюллетень и торопливо спрятала его в сумку.
Всю неделю Семипольского не было, а потом должна была быть какая-то комиссия, Веник укатил в очередную командировку, и все забыли про Машины злосчастные два дня.