Призы

1.
"Переходящий красный вымпел!" - Леня в ярости бросил трубку. Эльза не знала, почему ее так называли, как-то раз пришла на день рождения в красной юбке, а ее назвали переходным призом. В действительности все так и было - она переходила от одного мужчины к другому. Эльза была яркой брюнеткой приятной внешности, с сочными спелыми губами цвета вишни, с карими глазками. Ее ребенок все время орал. Эльза пыталась его успокоить грудью, но он все равно орал. Поэтому каждый раз, когда шел дождь, она вспоминала этот ор. Было лето и было хорошо. Море - вот куда действительно тянуло. Но больше всего в Крым. А Оля , лучшая подруга, с приветом, вечно совала ей старые открытки, привезенные из Крыма. С запахом моря под мышками она яростно раскачивалась на стуле и подставляла коленки закатываясь в истеричном хохоте.Она ведь была девушка-вещь, девушка не в себе. А Леня, который работал в том же магазине, что и Эльза, все время говорил об этой Оле. И то, что она была будто бы сумасшедшей, подтверждали его рассказы. Но Эльза была нормальной, просто переходной. Она вечно не могла ютиться в однокомнатной квартире и хотела моря. Ребенок по прежнему орал, Эльза порвала колготки на левой щиколотке и начала осознавать, что от нее избавились. Уволили без объяснений, теперь можно идти на завод, макаронная фабрика ждет. А Леня по прежнему любвеобилен, обилен и все такое. Конечно же она красивая, яркая, яростная и полностью обесцвеченная бабочка. Обесцвеченная потому, что слезы выели все глаза. Косметика вечно размазанная, Эльза дура - она не знает о том, как она красива. А Оля продолжала совать ей подарки, то свитерок, то носки ажурные. Эльза хоть и радовалась, как ребенок, а все таки хотела большего. Крым... Дети не дают покоя своим родителям, ее мать сильно переживала. Девочка в детстве была послушным ребенком, а выросла и нате - переходной приз.А Эльза продолжала менять мужчин, которые использовали ее, как перчатку. Даже деньги оставались после некоторых посещений.Она хорошо пела, голос лился как резонанс, Эльза хотела эстрады. Каждый мужчина из ее любителей слышал, наверное, ее пение. Но их не цепляло и они оставляли ее в сгустках бровей, как шумную компанию после застолья. Маленьким жучком на макаронной фабрике. Макароны, конечно под соусом, жульен там, еще что-то. А все таки это было больше чем кровь из пальца, когда секс тянул лямку подгузничьей влажностью. Мокрое одеяло, скомканные колготки и невыносимое стремление все пересмотреть, заново жить. А кто не жил заново? Кто не тискал свою кошачью привязанность к вещам и объектам первой необходимости? Булькающий чай и смотреть телевизор. Это будет очередным приветом от Оли с ее открытками. Истеричный хохот и коленки. Как она смешна, не понимает, что подруга катится вникуда. Переходит из рук в руки как газета. А там, за окном, какие-то странные просмотры. Это люди, всего лишь, но как они идут, и куда они идут - не ясно совершенно. Даже Эльза нашла прокисший чай в кофемолке и начала его выливать в раковину, только после звонка Лени. Милая и худенькая женщина по телевизору рассказывала что-то про Камерон Диас. А Эльза выслушивала, как Леня клялся ей в любви. Теперь она уж точно начнет все сначала. Теперь никто не помешает. Ребенок умер однажды, она даже не заметила, как он умирал. Просто сорвался последний крик. Это было что-то вроде отравления продуктами питания. На Эльзе лица не было, она даже хотела покончить с собой, но вовремя позвонил Леня."Костя умер" - пролепетала она. Леня тут же приехал. "Вот все эти твои мужики!" - орал он на нее.Эльза чувствовала себя шлюхой.Даже дети становятся камнями за пазухой, когда их уже нет. По радио новости с утра и звонок Лени:"Как ты?" Он любит, он заботится, все хорошо. Но Эльза при этом соверешнно не понимает, что она как проступок на влажной поверхности космоса. Оля опять заявилась с подарками:"Костя?" - сипло выкрикнула она. Даже не зная, как куда рыдать она сжала свой нос в кулак. Просто высморкалась, потому что слезы застыли мокрыми волосами где-то в гортани."Просто ты шлюха" - прошептала она.Мякоть кокоса из ребеночьей плоти лежала на похоронах. Эльза жалась к Лене всей своей влажной трехэтажностью допитывая сок в новости, съежившись клялась, что никогда...Сорвалось, еще кусок, рваная жестянка. Что будет лучше? Что будет лучшим...Леня начал сразу облизывать ее грудь у всех на глазах."Ты переходной приз" - шептал он. После этого его разместили в психиатрическую клинику.Эльза навещала его каждый день и однажды она просто вышла замуж. Тут уж не до смеха - муж оказался тирано...завром, зам отделения психиатрической клиники, куда и был размещен Леня. А его не выпускали, кормили убойными дозами галоперидола, а он жил, читал книжку про Бога. Одна такая книжка есть, про Бога, которую никто не может прочитать. Ее принесла ему Эльза, уже замужняя, уже осчастливленая оплеухами и побоями мужа-алкоголика. Ребенок родился. совершенно непонятно как, воды отходили при родах довольно слабонервно и совершенно ужасно.Эльза это все еле выдержала...а теперь Леня, что с ним делать?Может, его спасти, но как. Эльза планировала побег, но то что он облизывал грудь на похоронах...это уж слишком. Чокнутый, конечно. Как вдруг Оля, с пахнущими морем подмышками,опять истерично хохочет."Что это, ой что это?" "Это, вообще то мой ребенок" - Эльза оскорбляется, потом идет в душ и смывает остатки смеющейся похоти...Но свет в ее спальне погашен каждый вечер, когда муж бредет сонный и распределяет свою плоть на мягкой бумаге скатерти простыни. И оба знают, что день начинался с того, как все корректно выключается и включается. Это она давала понять, сколько в нее втекало этого пространства собачьего полета души. Да и жизнь сама - тоже собачья, с ее поперерменными вливаниями крови в области запястья. Раздевалась медленно - все таки ночь с мужем. Снимала колготки, как будто это ее раздевают, а не она. А Муж пришел с работы уставший и сразу же завалился спать. Секс не состоялся, в общем так и должно было быть, что еще то. А Эльза накрывала стол и постель как перед причастием. Думала что таким образом можно кого-то завлечь в свой альков. А время шло и старели картины на стене - в каждой отражалось зеркало в общем- то полное неожиданностей. Но при том, что все таки хотелось светлого тепла мышиной возни и полета мухи над капельками росы - хотелось улетать. В те страны, где никогда не бывает мороз, даже осень становится огненной гееной. А Эльза ждала мужа с работы каждый день и плакала в подушку теми самыми слезами, которые были у нее в обиходе. В платочек попадали снежинки из глаз, это было утро, веселое по своему, но его уже рядом не было. Он умер во сне, как и положено, от разрыва сердца. Эльза вспомнила подругу Олю и просто сморкнулась, слезы не текли."Я,я..." -Последний толчок на ту сторону баррикад, последние джоули. После....но сейчас ты спишь. У тебя опять ребенок. Спокойно...Ребенок ждет своего появления, он боится что отец умер и так и не дождался его. Эльза пристально смотрит в окно автомобиля, который везет ее на кладбище. Опять мертвецы... - думает она. Вспоминает кокосовую плоть ребенка. Отныне маслянистая плоть мужа, покрытая бархатной прослойкой пыли. Эльза любуется на его профиль. Ей кажется, что еще немного и будет тепло в том самом простом понимании совести, которая и только теперь и здесь. Маленький ребенок опять орет. Она успокаивает его грудью, но он орет, орет беспробудно. Эльза шьет костюм, джинсовый комбинезон для ребенка. Он растет и уже не принимает грудь. Она пьет ароматы улицы и идет осенним днем по осени. По Ленинском проспекту. Хорошо, что все хорошо кончается, а эта осень никогда....Новые встречи, очередные друзья, кафе без принципов так принципиально. Работа в универмаге продавцом колбасы и вечное не хочу. мужчин больше нет, 30 лет. Тридцатилетие наступило внезапно, как корень зла, морщинок нет и ладно, Оля по-прежнему трендит одно и то же - она хочет участия в ее жизни посторонних людей, она по прежнему работает секретаршей, Леня в больнице. а Эльза трепется с Олей в кафе.Это хорошо, что все хотят одного и того же - жить на скорую ногу.. Но дальше только свежеющие ткани лопухов. Леня сидит и рассматривает подоконник, он полностью одет и обут - его выпускают. Теперь уж точно все хорошо. Но Эльза хочет цветов и поклонников и тут она встречает в магазине Леню. Он снова преклоняется перед ней и хочет любви.Он дарит ей цветы, ухаживает. Эльза начинает понимать, что двое детей не помеха и влюбляется в Леню.



2.
Даже время не торопило ее.Она всего то лишь была и была тем, что от нее осталось. За деловыми переговорами натянутой влажностью между носом и пазухой рта. Ворсинки прилипают - это кто-то лишний смотрится в зеркало. И даже так - совесть не приз за деньги, совесть это конец сезона. А Оля смотрелась хорошо - ела устрицы и причмокивала. Было холодно, было суетно и свежо. Все искали для себя общее с частным, но при этом находилось и то, чего не было. Собаки на переговорах тявкали склизью. Это рты, но шелковой прядью пробьется нос. В общем нашла ту жизнь и живую ту которая, а все таки это и было так же точно концом, но почему то в принципе те, кто не доходили руки, звуки. А я...ты ищешь здесь, там, а все таки это мы оба так договорились, что ты ее убьешь. Девочка в сандалетах на босу ногу, такая же простая как пара носок. Это от нее хотелось дышать, но почему то ветер клонит ко сну. В гостинице был телевизор, я помню, и еще что-то. Мне уже хорошо, я искала его ноги. Под одеялом было трое и еще собаки нос. Я искала его ноги, а Оля курила на балконе. Все таки это она сама по себе, но при этом так странно находить в ней отблески света от абажура. И все таки, откуда то сверху доносится запах моря. И все таки это свежее отдохновение светит ярче. А Оля крутила тогда роман с продюсером. Оба шутили, что этот последний в их жизни роман затянет петлю на шее. Но поэтому так и свежо и остро начинает скоблить в гусеничном проходе души. И что там говорила Света про ее уши. Нормальные у Оли уши, она вся какая-то нормальная. Но - почему то я вижу снова одни и те же сюжеты, а ты ни при чем, это мы втроем тогда лежали под одеялом и хохочем же. Ну смешно, вот родишься заново и будешь тогда. А все таки это не так уж и сложно - добывать уголь из руды. А все таки я описываюсь на ходу, как имущество. Мы оба хотели тогда добиться этого, того самого, чтобы он нашелся, что сказать и все равно добивался. Но при том, что я вижу тебя именно такой, я не удивляюсь ничуть. Мне лишь странно на том конце провода. Из номера в номер кочевала Олина юбка. Это было бы удачей для нее, но почему то...И вот уже нахожусь на том конце провода и даже более развернуто определяю ту безотносительность всего, что была бы простой. Это было, но не нам же с тобой это находить. Это было, но ты находишься уже не там же и не здесь. Вот и все, обоим было бы хорошо, если бы не было так плохо. Они влюбились, но не засматривали до дыр глаза, а все таки я нахожу, что и Оля была будто бы смешна немного. Немного глупа, немного того. А что - вот и конечная - мы... приехали...