Год первый. Глава Гадкий утенок

     К сожалению, про вторую бабушку, Ефросинью Мироновну (мать Елизаветы Егоровны), у  Алены не осталось ни одного хорошего воспоминания. Баба Фрося вообще была чужда каких-либо сантиментов, но в отношении Алены это проявлялось особенно явно. Каждый раз, находясь рядом с бабой Фросей, Алена чувствовала исходящую от нее неприязнь, если не сказать враждебность. Это легко читалось во взглядах, в ее недовольно поджатых губах, в язвительных замечаниях, бросаемых в сторону внучки.

     Несколько раз, летом, Елизавета Егоровна отвозила Алену недели на две в деревню. Чуждый быт, отсутствие условий для элементарной гигиены, а также каких-либо интересных занятий и других детей, с которыми можно было бы поиграть, приводили к тому, что для Алены, «отдых» в этой деревне был не отдыхом, а настоящим мучением.

    Даже если кого-то из сверстников изредка и привозили родители, так же как и Алену «отдохнуть в деревне», это ничего не меняло. Алена слышала детские голоса из соседских дворов и с улицы, но бабка строго-настрого запрещала ей выходить за ворота. Это было строжайшее табу. О том, чтобы позволить Алене пригласить соседских детей поиграть у нее во дворе, бабка даже слышать не желала.
 
    Бабка Фрося всегда находилась дома. Дедушку Мишу Алена видела очень мало. Он рано уходил на работу, а когда возвращался, наспех пообедав, тут же уезжал на стареньком велосипеде по различным хозяйственным нуждам – то в магазин, то травы накосить, а оставшееся до ночи время работал в огороде.
 
     С Аленой бабка Фрося практически не разговаривала. К счастью, девочка сама  легко находила, чем себя занять. В доме стояла этажерка с дедушкиными книгами, и это было настоящим спасением. Большую часть времени Алена проводила за чтением. Дедушка Михаил очень этому радовался и хвалил внучку, а бабка – огорчалась. Она считала, что чтение не приведет ни к чему хорошему, кроме очков, которые Алене непременно пропишут, если она будет столько читать. С очками видимо у бабки были связаны свои какие-то сильные переживания.

     Отношение бабки к Алене, с самого раннего детства было как к «неведомой зверушке». Как-то, когда Алене было лет десять, бабка Фрося довела ее до слез, ругая за то, что она «такая же как ее отец». Что она чуть ли не предает свою маму, отзываясь хорошо об отце и своей любимой бабушке Мане, и что «всем этим она сведет свою мать в могилу». Маленькая Алена не могла понять каким образом ее любовь к одним людям может «свести в могилу» кого-либо другого.

     Это было совершенно ужасно. В том возрасте Алена была полностью беззащитна пред подобными нападками. Не в силах разобраться в хитросплетениях отношений между взрослыми, она чувствовала огромную неприязнь бабки по отношению к родне отца и к себе, но не понимала, на чем она основана.

 
     Алена сильно переживала негативное к ней отношение бабки и родственников матери, чувствуя себя гадким утенком, которого другие члены стаи не принимают и гонят от себя. По сути же, она была для родственников матери  совершенно незначимым существом, и отношение к ней сестры и братьев матери было лишь проекцией неприязненного отношения самой Елизаветы Егоровны и бабки Фроси.

     Каждый раз, когда в деревню приезжали бабкины дети, Алена совершенно явственно чувствовала, что их семья – это единый монолитный организм, где она совершенно «инородный» предмет, который все они просто вынуждены терпеть рядом. Нельзя сказать, что они как-то притесняли или сильно обижали Алену, но исходящую от них неприязнь она ощущала почти физически.

     Единственным, кто немного отличался от этого «монолита», был дядя Паша, брат матери, перебравшийся жить в Москву и работавший школьным учителем. Алена заметила, что в семье бабы Фроси, все, кроме деда Миши, относятся к нему как к юродивому. За глаза его всегда обсуждали и осуждали его «странные» увлечения – любовь к чтению и знаниям, походы в горы и сплавы на байдарках, его неказистую одежду и нескладывающуюся личную жизнь.

     Чувствовалось, что и ему не очень комфортно в отчем доме. Как только выдавалась возможность, он старался улизнуть куда-нибудь из дома - то в лес за грибами, то на речку удить рыбу или просто поваляться на берегу с книжкой.
    В дяде Паше, единственном из четверых детей бабы Фроси, проросли семена характера отца. Он унаследовал любовь к знаниям и интерес ко всему новому и прогрессивному. Но все его родственники, «крепко стоящие на земле» судили о нем со своей колокольни, а дядя Паша был слишком зависим от их мнения.

     Став взрослой, Алена испытывала благодарность к этому человеку, за то, что он, совершенно об этом не подозревая, многое ей дал. Дядя Паша всегда приезжал в деревню на летние каникулы и обычно привозил с собой из Москвы книги, чтобы было чем заняться.  Благодаря этому, Алена могла прочесть не только имеющиеся под рукой книги, но и те, которые в обычной жизни были ей недоступны.

     Среди привозимых им книг были не совсем понятные тогда двенадцатилетней девочке «Золотой теленок» Ильфа и Петрова, «Москва и москвичи» Гиляровского и др. Но была и целая серия изданий по психологии, среди которых Алена нашла несколько книг Владимира Леви. Они были ей понятны и интересны. Алена «проглатывала» их на одном дыхании.  Впоследствии, именно благодаря книгам Леви, она увлеклась психологией.

     Но в целом, та гнетущая атмосфера, которая царила в бабкином доме, делала каждый день, проведенный Аленой в этой деревне, длинною в вечность.