Сказка о солдате Иване и нежити

Ирина Ману

 
****

Отпустили как–то одного солдата на побывку, мать старенькую проведать, жену молодую утешить.
Солдату собраться, что нищему: только подпоясаться, да вещмешок за плечо – пошагал по земле русской необъятной.
Где подмогнёт, там и накормят. От работы не бежал, не гнушался, голод – не тётка. Хочешь-не хочешь, а как подсуетишься, так и обогатишься.
Долго ли, коротко ли, попал наш солдат в одно селение. От него совсем недалече до родного дома. Стал проситься на ночлег в один из домишек. А хозяева в плач:
- Мы бы пустили тебя, служивый, но ждем смерть неминучую.
Сначала солдат подумал, что люди жадные, не хотят приютить. Всяко в жизни случается. Чуть хозяйство на ноги встанет, бывает, что хозяев одолевает скупость, просящему отказывают в малости. Даже переночевать в стоге сена у амбара.
Но здесь другое. Лица больно зарёванные. Руки дрожат, как кур воровали.
- Пошто смерть ждете в гости? – начал издалече расспрашивать солдат.
- Мы бы и не ждали, - ответила старушка. - Сроду чужого не брали, не воровали, милостыню не просили. А тут повадилась к нам по ночам мертвечина с кладбища захаживать, да с собой утаскивать. Три ночи ходит, а на четвертые забирает человека. Уже какой дом пустеет.
- И куда тащит?
- На кладбище. Утром приходим, а на старых хороминах новый труп лежит односельчанина.
- А, что же такое эта нежить клянчит? – не унимался солдат, видимо, что–то решив про себя.
- А кто его разберёт, - старушка утёрла слезы. - Сегодня четвертая ночь. Я с дедом, да внучка моя. Невестка с сыном уехали на торжище. Откуда защиты  брать и не ведаю.
- Я! – браво отдал солдат честь и пристукнул каблуками.
- Касатик, как тебя звать–величать? – умилилась та.
- Иваном, - отрапортовал. - Вы у соседей переночуйте, а я за вас останусь. Посмотрим что к чему.
- Голубчик, стыдно тебя оставлять одного. Помирать–то!
- Я не один, а с Богом. Семи смертям не бывать, а одной не миновать.
Старик слез с полатей, хотел даже поклониться со старушкой в ноги служаке. Тот руками и всплеснул:
- Да, что вы! Отец, матушка!.. Не позорьте меня!
- Спаси. Хоть за внучку Олесю поклон.
- Сначала - дело, а потом поклоны бить будем.
Олеся девчушкой сметливой была и сказала:
- Вы, дядя Иван, сильно не бойтесь. Я тут блинков постных напекла. Вы покушайте.
- И то верно, девонька. На голодный желудок – какая служба? – расправил усы солдат, усмехнулся, подмигнул рукодельной.
Та порозовела, выскочила за дедом и бабушкой. А наш солдат остался.
Кушать не стал, а вот пару блинков в карман штанов засунул. Сам махорку скрутил козьей ножкой и засмолил так, что дым столбом. Глаза выест, чихом изойдешь.
Слышь–ко, часы где–то пробили за полночь. Солдат ни гу–гу, как на посту не спит, бодрствует. Знай себе самосадит.
Тут нежить шасть в избу. По лавкам, полатям шарит, живую душу ищет.
- Где? Где? Найду вас, - тихо стонет, кровь сворачивает.
- Кого ищешь? – строго спрашивает солдат, вставая и одергивая гимнастерку.
- Хозяев. Они должны мне, - прошелестела нежить, вглядываясь в темноту провалами глазниц.
- Я за них. В чем дело? Не лежится тебе спокойно, не отдыхается, - упорствовал служака.
- Они должны отдать моё. За своим пришла, - вздохнула мертвечина, замораживая в избушке все.
- Ничего не должны. Чужого не берут, но и своё не отдадут! Что по–твоему они взяли? – грозно подступил Иван, а сам зубами от холода клацал.
Нежить не стала объяснять. Призрак - призраком, а потом как схватил за руки служивого и не отпускает. Иван, конечно, струхнул маненько, но виду не подал, что сердце екнуло. Пытался освободиться, а нежить мертвой хваткой уцепилась. И давай кружить, как дети, играючи, кружат, за руки держа друг дружку.
У солдата померкло в глазах. Не поймёт-не разберёт он - все смешалось воедино. Жив ли, мертв ли. Только запах тлена будоражит, пугает ни на шутку.
- Постой, - взмолился Иван. - Сделай милость божицкую. Перед смертью выполни маленькое желание, а потом делай со мной то, что задумала.
Нежить ещё покружила солдата, истошно вереща:
- Ты же этого хотел! Ты сам этого добивался!
Но прислушалась к словам Ивана, отпустила:
- Чего хочешь? Говори, выполню, только о свободе не проси. Должник – ты мой теперь.
А солдат не робел уже. Уселся прямо на землю. Достал блинки постные, что давеча в карман положил.
- Перед смертью даже приговорённым откушать разрешают, - говорит Иван, - один - мне, а вот другой - тебе.
Да спроста и кинул нежити блинка. А сам сидит, ест свой и нахваливает рукодельную Олесю.
- Догадался, - бросила в сердцах мертвечина, тая в воздухе.
- Ты погоди! – не испугался Иван. – Ты скажи, за чем приходила, чтоб не маялась боле.
- Я скучаю по спокойной прохладе в тени плакучей ивы, по пению птиц, что чаще навещают меня, чем родные и близкие.
Нежить что–то шепнула на ухо солдату и исчезла окончательно.
Иван кивнул. Глядь, а он стоит посреди чиста поля, за сноп держится.
- Фу ты, ну ты, оказия какая приключилась, - и обратно прямехонько в то селение пошагал.
А тем временем хозяева вернулись. Видят изба пустая, солдатика нема. В плач ударились, криком изводятся, оплакивают душу Ивана. А он тут как тут.
- Вот он я. И все благодаря сметливости вашей внучки Олесеньки.
- Как так? – изумился старик.
- Об этом опосля. Сначала о деле, - посерьёзнел солдат, ероша свои чёрные волосы. - Вам тут как–то не дарили плат с серебряной вышивкой?
- Как же! Дарили, соколик, - засуетилась старушка, доставая из сундука эту вещь.
- Это новый соседушка одарил. Он к нам переехал из соседней деревеньки. Каждому дому что–то приятное сделал. Праздник устроил, - Олеся подробно обсказала, а сама стряпанием занялась.
Как есть рукодельная!
- Праздник говоришь? – задумчиво произнес Иван. – Хорош праздник, когда погребальные колокола бьют.
- А, что, мил-человек, что–то не так? – старик нахмурил седые брови.
- Все так. Не могли бы вы этот плат отдать? Если, конечно, вам не дорог, - спросил солдат, покручивая ус.
- Бери. Ты смерть отвёл. Всё бери, отдадим, что ни попросишь.
- Отец, только плат.
Солдат отправился в церковь к батюшке. Там и рассказал: так, мол, и так, плат энтот из могилы, взят и подарен живым людям.
Стали осторожно опрашивать прихожан. Кому колечко, кому браслетку новый сосед - всех чем–нибудь да одарил.
- А не колдун ли случаем? Извести задумал народ честной? – спросил Иван, видя, как разворачиваются события.
Народ–то, конечно, понял, что неспроста такие расспросы, что солдат смерть отвёл и, что приютили они у себя колдуна.
Боязно, но собрались идти к нему, чтобы ответ держал.
Пришли, а того и след давно простыл. Сделал своё чёрное дело и сгинул. Вместо него ходит по двору чёрный кот. Глазищами водит. Людей робость взяла. Но всё же и тут наш солдатушка не оплошал.
- Брысь! – и крестом себя осенил.
Тот и сгинул. Батюшка великое дело сделал, дом святой водой окропил, молитвы почитал, жителей поддержал.
А все те вещи собрали, схоронили на кладбище. Нежити больше и не появлялись.
Солдат не стал дожидаться гуляний. Пошёл дальше до дома. Сильно стосковался по родимому краю, родным и близким. Вам велел кланяться и передавать всего самого доброго.

рисунок автора

24.02. – 26.02.2011