Подстава

рассказ

На сцену школьного актового зала вышел щуплый и даже какой-то хилый на вид подросток в мешковатом школьном костюмчике. Костюмчик был действительно ему великоват, и подросток выглядел в нем несколько комично. Было заметно, как сильно он волнуется. Сегодня был день школы. Их лицей праздновал десятый год своего открытия. И по этому поводу был школьный концерт.
       - Травка зеленеет, солнышко блестит – начал тихо декламировать мальчуган стихотворение Плещеева.
       В зале вдруг раздался неудержимый хохот. Группа старшеклассников, сидевшая на последних рядах, смеялась в голос.
       - Что смешного? – обернулась к ним завуч, Ирина Николаевна.
       - Да, нет, ничего. Так просто – ответил парень с лицом прирожденного лидера.
       - Ты хоть и заводила Проскурняк, но не заставляй меня снова принимать меры.
       - Какие меры Ирина Николаевна? Разве не знаете, что мой отец сам волен принимать любые меры. О чем это Вы?
       - И все-таки прошу тише – словно вдруг смутившись, негромко проговорила Ирина Николаевна – Продолжай Савелин – обратилась она к мальчугану на сцене.
       Мальчишка стоял красный как помидор и не мог проронить уже ни слова.
       - Скоро там трава то зазеленеет? – снова раздалось с последних рядов – А трава, какая?
       - Трава не наркотик. Трава зеленеет. Ха, ха, ха – веселились или уже издевались старшеклассники с последнего ряда.
       По лицу мальчугана потекли крупные как горошины слезы. Он стоял обескураженный и пунцовый от такого поворота событий. В зале начались шушуканья и перешептывания. Повисла неловкая пауза.
       - Проскурняк! Выйди из зала – вдруг резко проговорила Ирина Николаевна – Если сам не выйдешь, я тебя силой выведу.
       - А, что я то? Это Мохов – сделав обиженный вид, проговорил старшеклассник.
       - Выйди из зала – голос завуча сорвался в фальцет.
       - Да, ладно – нехотя поднялся Дмитрий Проскурняк – Не больно, то и надо. Подумаешь – и не спеша, даже несколько вальяжно вышел из актового зала школы.

                ***

       - Я не могу больше – плакала в учительской Ирина Николаевна – Не могу уже. Хамы. Эти детки богатых родителей просто хамы. А остальные чуть ли не в рот им заглядывают и идут как бычки за ними.
       - Успокойся Ирина – пытались успокоить ее учителя – Не стоит это того.
       - Вечер испорчен. Ну как же – плечи Ирины Николаевны вздрагивали с каждым всхлипом – Столько готовились и на тебе, кучка каких-то бескультурных оболтусов все испортила.
       - Это не кучка Ирина, это стая – проговорил Андрей Геннадиевич, преподаватель физкультуры – Волчья стая.
       Ирина Николаевна перестала всхлипывать и тихо ответила: - Да, ты прав видимо Андрюша. Ты прав. Уволюсь я.

                ***

       - Димон, а как ты ее! – с уважением похлопал друга по плечу Пашка Самохин – Как думаешь, она родокам стуканет?
       - Да мне по-барабану стуканет она или нет – вальяжно и скрывая истинное свое мнение и чувства, ответил Проскурняк.
       На самом деле ему было отнюдь не безразлично, какие действия предпримет Ирина Николаевна. Его отец хоть и был довольно безкомпромисный бизнесмен, но и того последнее время стали доставать выходки его сына. Если раньше он всегда поддерживал своего «настоящего пацана» как он выражался, то в последнее время стал выказывать еле заметное недовольство. Димон это чувствовал и не перегибал палку. Не в этот раз. Тут он явно ее перегнул. Димон вдруг осознал, что ему придется держать ответ перед отцом и этот разговор был ему в тягость. Да, что там, в тягость, Димон просто боялся этого разговора. Боялся какой-то мелкой, больше сказать мелочной трусостью. Той трусостью, которую они все презирали в своей стае. Он стал судорожно искать выход из сложившейся ситуации, и выход казалось, был найден.
       - Мохов, ты сегодня вечером, что делаешь? – обернулся он к своему однокласснику.
       - А, что? – словно вырос из-за спины Санек Мохов, один из «их банды».
       - Ты вот что – заговорчески проговорил Проскурняк – Ты сегодня вроде бы честно расскажешь своему отцу про случай в актовом зале, только всю вину бери на себя.
       - Да, не вопрос. Только в тему не въезжаю, зачем? Фишка в чем?
       - Ааа…В этом и закавыка. Я сегодня расскажу своему отцу, что ты начал там чего-то развязно себя вести, а Ирина подумала, что это я, как лидер команды снова чего-то там затеял. Она на меня наехала, а я не стал ничего объяснять, взял всю вину на себя и …ну, и так далее.
       - А, фишка то в чем?
       - Я думаю, что Ирина уже настучала моему отцу, и он меня обязательно об этом спросит. Я ему прочешу, как мы с тобой обговорили, мой батек позвонит твоему, узнает, что я не вру и, когда придет в школу он уже словам Ирины и ломаного гроша не даст. Она хоть в щепки разобьется, а отец ей уже ни за что не поверит.
       - Слушай Димон, а ты голова! – Пашка снова уважительно похлопал Димона по плечу.
       И вся ватага подростков, уже полгода как старшеклассников направилась в ближайшее кафе. Димон, Пашка, Санек, Дашка, Светоч, то есть Светлана и Параскева, в их стае Парма и еще пара их одноклассников «на удаленном доступе» как любили они выражаться про них, которых они держали на некотором расстоянии и не допускали в какие-то самые личные командные дела. Они так гордились своим сообществом, и от осознания своей какой-то исключительности, и принадлежности к своего рода касте, их иногда распирало так, что они негласно считали себя «голубых» кровей.
       - Слушай Парма – сидя в кафе, повернулся к Параскеве Пашка – Давно спросить хотел, а почему Параскева?
       - Ты о чем? – жуя кусок торта, Парма удивленно посмотрела на Павла.
       - Ну, имя. Имя какое-то странное у тебя.
       - Щас как врежу – Парма сделала характерный жест рукой.
       Пашка нарочито пугливо отстранился и театрально прикрыл глаза.
       - Вреж, вреж ему – включился в игру Санек – Да? – посмотрел он на остальных.
       - Угу – промычал кто-то невпопад в ответ.
       - В чем странность то? – прожевав кусок торта, переспросила Параскева.
       - Ну, не знаю – Павел видимо не мог обосновать причину своего вопроса.
       - Имя древнее – вдруг подал голос Николай из среды «удаленного доступа».
       - Ну ка, ну ка, просвети – обернулся к нему Проскурняк.
       - У тебя знаешь, кто Святая твоя? – впервые не ответив лидеру, продолжал Николай – Так знаешь, нет?
       - Че мне знать то? – недовольно ответила Парма.
       Она вообще всегда была девчонка себе на уме. Училась правда как все в «их стае» всегда на отлично. Это было так принято у них, так было модно и так было нужно для дальнейшей успешной жизни, как все они наметили себе и к чему стремились. Только стремились иной раз какими-то неестественными, что ли методами. Шли «по головам» одним словом. Для достижения свих целей не гнушались ничем. Ни подставами, ни предательством. В своем кругу, правда старались вести себя друг с другом максимально открыто и честно. Хоть и честность их иногда была больше похожа на извлечение личной выгоды.
       - Твоя Небесная покровительница Параскева Пятница – тихо проговорил Николай.
       - Ой, а я думал команда КВН «Парма» ее покровительница – язвительно проговорил Санек и, все засмеялись.
       - Ой, ой, ой – передразнивая Санька, ответила Параскева и поднялась из-за стола – Все, я домой. Парма я, а не Параскева, понял – вдруг зло сказала она Николаю.
       - Я провожу – ничуть видимо не обидевшись, Николай тоже встал из-за стола.
       - Ну, попробуй, «удаленный доступ» - свысока посмотрела на него Параскева, и они направились к выходу.
       - А мы чего? – вопросительно посмотрел на Димона Санек.
       - Я в «Аэрохолдинг». Вы не знаю – довольно высокомерно проговорил Проскурняк и даже не простившись, ушел.
       Без лидера их стая уже стаей не была. Они хоть и хорохорились всегда: де, мы и без Димона крутые, но…
       Вот и сейчас они сидели в кафе, и между ними выросла неловкость. Привыкнув быть под кем-то, они, оставшись одни, уже ничего не могли сами предпринять. С Димоном им было комфортно. Думать не надо было совсем. Без Димона они быстро превращались в «электорат». Стая, оставшись без вожака, быстро рассосалась по домам.
       Светлана шла неспешно домой и не могла отделаться от мысли, что Димон снова их всех унизительно кинул.
       «Что значит: я в «аэрохолдинг», а вы не знаю куда. Это, что, я значит барин, а вы плебеи все», - бежали мысли в голове Светланы – «У меня отец тоже в своем роде крутой. Без его подписи ни один проезд в городе не начнет строиться. Чиновнище у меня батя», - и Светлана даже чуть не топнула ногой по заснеженной мостовой.
       - Светоч – догнал Светлану Лешка.
       - А, это ты – кисло посмотрела на него Светлана.
       Алексей был вторым из «удаленных» и Светлана относилась к нему всегда тоже несколько свысока. 
       - Света, можно я тебя провожу? – Лешка как-то даже немного заискивающе посмотрел ей в глаза.
       «Смотрит преданно как собака», - подумала Светлана. Вслух же добавила: - Ну, попробуй.
       Они какое-то время шли молча. Было заметно, что Лешка волнуется и даже в его походке чувствовалась неловкость.
       - Да расслабься ты – снисходительно проговорила Светлана.
       - Да я, это…Просто – стушевался Лешка.
       Ребята давно заметили, что Лешка «запал» на Светлану. Они часто подшучивали над ним. Случай остаться наедине со Светланой у Лешки выпадал не часто и сейчас он от радости, что ли совсем потерял дар речи.
       - Так и будем идти? – Светлана повернула голову в сторону Лешки.
       - Ну, не знаю, а что?
       - Нет, ну ты здесь мужчина, не я.
       - А, ну да – стушевался Лешка – Вон, смотри – вдруг показал он на большой рекламный щит.
       Там группа молодых ребят и девчонок в горнолыжном снаряжении и с лыжами и досками весело зазывала к себе.
       «Яхрома ждет тебя», - гласила большущая надпись на плакате и, далее шел адрес офиса, и телефон. Офис турфирмы был как раз рядом.
       - Зайдем – взяв в свои руки инициативу, что на Лешку было не похоже, сказал он.
       И они повернули в Московский переулок. Через пару кварталов они уже поднимались по ступеням офиса маленькой турфирмы, которая видимо, специализировалась на подмосковном отдыхе выходного дня. Так и оказалось. Менеджер турфирмы быстро объяснила тарифы, показала видео о турбазе. Светлана с Лешкой взяли рекламные проспекты и, выйдя на улицу еще раз стали просматривать их. Предложение турфирмы было заманчиво. Выезд в пятницу на микроавтобусе в Яхрому. Там поселение в двухместных номерах, аренда спортинвентаря: лыж, снаряжения. Трехразовое питание, дискотека вечером и склоны, укатанные по европейской технологии. Их так и распирало позвонить всем своим и похвастаться такой находкой.
       - Ладно, завтра расскажем нашим и все вместе решим – подытожила Светлана и, махнув рукой на прощание, скрылась в проходном дворе.
       Лешка остался один. На лыжах он не стоял с детского сада, наверное. Тем более ему нестерпимо захотелось в Яхрому. Там будет и Светоч, и может там она, наконец, обратит на него внимание? Лешка мечтательно закатил глаза.

                ***

       - А, что, дельная мысль – возбужденно говорил Пашка, я всеми руками за.
       Предложение по Яхроме было живо поддержано всеми. И видимо понравилось всем. Только один Проскурняк занял выжидательную позицию и молчал.
       - Димон, а ты чего молчишь? – Санек дернул его за рукав.
       Проскурняк выждал паузу и нехотя проговорил: - Если бы не было параплана и канта, я бы не поехал. А так я согласен. Вот на следующие выходные и рванем.
       Ребята оживились. Не секрет, что последнее слово всегда было за Димоном. Прозвенел звонок, и они неспешно направились в класс. Их экспериментальная школа славилась на весь Юго-Западный район Москвы. Все начинания Министерства образования тут же пробовались в их школе. Даже такой неудобный для сегодняшнего современного общества предмет как Основы Православной культуры и он в их школе уже присутствовал. Правда к качестве эксперимента, но на, то и школа была экспериментальная. Они сидели на уроке Основ Православной культуры и слушали, как они всегда выражались, «бред опиума для народа». Светский преподаватель сам видимо немного понимал в вопросах богословия, но за неимением подготовленных специалистов в этой области и это было хорошо, как говорил Николай. Как оказалось, Коля был из верующей семьи и живо приветствовал этот предмет. Было заметно, что ему всегда интересно. А вот вся их тусовка откровенно зевала на этих уроках.
       - На кой хрен нам эти основы? – Димон наклонился к Пашке.
       - А я че, я о том же – поддакнул сразу тот.
       - Я тут книжонку нарыл, ого – Димон заговорщически подмигнул Пашке.
       - Покажешь?
       - После уроков – и Проскурняк, развалившись всем своим видом, стал показывать свое скучающее настроение.
       Учитель практически вычитывал по книге: Катехизис митрополита Филарета. Класс со скучающими лицами пытался внимать учителю, но это плохо получалось.
       - Анатолий Маркович – поднял руку Санек – А почему Вы читаете по книге?
       Было заметно, что этот вопрос поставил Анатолия Марковича в неловкую ситуацию.
       - Нет, а, правда, почему? – оживился класс.
       - У меня нет богословского образования, только экспресс курсы. Поэтому я вынужден обращаться к книге.
       - Оно Вам надо? – вдруг подал голос Проскурняк.
       - Не понял Дима – Анатолий Маркович посмотрел на Димона.
       - Ну, основы этой культуры и все такое, оно Вам надо?
       - Это часть утвержденного учебного плана и я думаю это всем понятно? – Анатолий Маркович обвел взглядом класс.
       - А сами Вы как относитесь к этому предмету? – подала голос Дашка.
       По классу снова прокатилось оживление. Стая Димона откровенно не приветствовала этот предмет, чего не скажешь об остальных одноклассниках. Но все одноклассники всегда занимали нейтральную позицию и словно добровольно отдавали пальму первенства Димону с его тусовкой. Даже если действия Димона и его стаи были мягко сказать некультурны. А они почти всегда отличались наглостью и бескультурьем.
       - Я человек верующий и человек Православный – ответил тихо Анатолий Маркович.
       - А, что тогда отчество еврейское? – саркастически проговорил Димон.
       - Отчество…- было видно, что Анатолий Маркович стушевался – Отчество, ну не знаю, отца моего так звали. Только имя Марк, это же…Так звали одного из Евангелистов. Есть Евангелие от Марка.
       - Это ваша так называемая инструкция раба? – язвительно проговорил Проскурняк. 
       - Дима, мы обсудим этот вопрос позже, когда будем рассматривать Евангелистов.
       - А чего это Вы уходите от вопроса? – поддерживая своего лидера, включился в дискуссию Санек.
       Санька вообще за глаза называли: тень императора. Он всегда чуть ли в рот не заглядывал Димону. Вот и на этот раз Санек хотел заслужить похвалу своего вожака. Это было заметно более чем и, Димон слегка потрепал по плечу своего…А кто был ему Санек? Проскурняк никогда бы не ответил на этот вопрос даже сам себе.
       - Я вот интересовалась образовательной программой, и Основами Православной культуры в частности, так скажу Вам Анатолий Маркович, Вы не по программе обучения читаете этот курс – Дашка победоносно оглядывала одноклассников.
       - Молоток Дашуня, – Санек почувствовав поддержку, развернулся к остальным одноклассникам – А вы чего молчите стадо?
       - Кто стадо? Ты отвечаешь? – никто не ожидал этого от Николая, который как казалось всем одноклассникам, был в стае Димона накрепко и навсегда.
       - Чееегоо?
       - Че слышал!
       - Мальчики не ссорьтесь – театрально закатила глаза Светлана.
       Прозвучавший школьный звонок словно разорвал пространство, так была накалена атмосфера.
       - Мы с тобой после уроков поговорим – наклонился к Николаю Санек, многозначительно переведя взгляд на Проскурняк.

                ***

       Удар пришелся Николаю в висок. В голове сразу загудело. Глаза накрыла туманная пелена. Ноги вдруг подкосились, и он опустился на снег.
       - Ну, че, чмо! – Санек наклонился к Николаю – Че, крутой?! Сявка, ты че голос свой подаешь?!
       - Оставь его Санек, - Проскурняк великодушно повел рукой – Мальчик больше не будет. Правда, Колян?
       - Да я его…- Санек всем видом стремился показать свою грозную и страшную натуру.
       - Он щас обделается, - вдруг проговорила Дашка и скривила губы – Фу-у-у.
       - Жалко мне вас всех, - Николай поднялся на ноги и стоял, пошатываясь из стороны в сторону.
       От жесткого удара в челюсть он снова упал в сугроб.
       - Стой Санек – Пашка схватил Санька за руку и стал оттаскивать его от сидящего на снегу Николая.
       Санек театрально рвался еще наподдать Коле, но это было слишком театрально и по реакции Николая было заметно, что он это понимал.
       - Коля, почему ты терпишь издевательства? – прокричала вдруг Прасковья.
       - Парма, ты бы разобралась сначала в себе. Я не понял, ты за него, что ли?
       - Что он тебе вчера втирал, а Парма? – Санек обернулся, ища поддержки у Димона.
       - Точно, они ведь вчера вместе уходили, - поддакнул Пашка – Промыл он ей мозги, точно. Наш праведник. Святоша, блин.
       - Я за себя – с вызовом гневно парировала Прасковья – Но и сволочью не буду.
       - Пошли отсюда – Прасковья подала Николаю руку.
       Николай тяжело поднялся, и они с Прасковьей быстро скрылись в ближайшем дворе.
       - Будущий поп с попадьей – съязвила Дашка.
       - Да пошли они…- проговорил Димон и, вся поредевшая стая двинулась по домам.

                ***

       На следующий день все вели себя так, словно ничего не произошло. Только Николаю стая объявила жесткий бойкот. Предложил как всегда сам Димон. Прасковью, было попытавшуюся возразить, быстро поставили на место. День в школе прошел как-то без особых событий и приключений. Впереди были выходные и ощущение поездки в Яхрому. Они всей своей ватагой вывалились на школьное крыльцо и зажмурились от яркого зимнего солнца. Погода обещала быть и, это вселяло острое желание, рвануть в Яхрому прямо сейчас. Но выезд был после семи вечера и, это время надо было чем-то занять.
       - Димон, ты ведь книгу хотел вчера показать, только из-за этого урода не получилось – проговорил Санек.
       - Что за книга? – оживились одноклассники.
       - Слушайте, давайте в Яхроме. Сейчас еще собраться надо – ответил Димон и все в приподнятом состоянии духа разбежались по домам готовиться к поездке.
       Николай смотрел на совещание своих уже бывших друзей с крыльца школы. Когда все разбежались, он пошел домой медленной задумчивой походкой и немало удивился, когда его окликнула Прасковья. Он медленно повернулся.
       - Расскажи про мою Святую – ошарашила Николая своей просьбой Прасковья.
       - Значит, все-таки тебе надо промыть мозги?
       - Да идут они все лесом. Откуда им знать, что мы с тобой в тот раз почти, что сразу пошли каждый в свою сторону.
       - Я немного знаю про нее.
       - Коля, ну хотя бы это немного – Прасковья как-то непривычно заискивающе посмотрела Николаю в глаза.
       Николай немного помолчал, потом взял Парму за руку и стал говорить медленно и почему-то с расстановкой. Он рассказывал все, что знал про Параскеву Пятницу. Про Церковь в честь этой святой возле Троице-Сергиевой Лавры. Потом стал рассказывать про саму Лавру. Потом…потом неожиданно замолчал и немного погодя вымолвил: - Тебе не надо дружить с ними. И Светлане тоже – добавил он.
       Прасковья, молча, выслушала Николая, ничего не сказала, что было на нее не похоже, и вдруг поцеловала Колю в щеку.
       - Классный ты парень Коля – проговорила она и, вдруг сорвавшись с места, унеслась вдаль.
       Николай, оставшись снова один, был несколько обескуражен таким поворотом событий. Прасковья ему нравилась. Никто кроме него этого не знал и не мог догадаться об этом. Он с удовольствием бы поехал в Яхрому, только теперь это было уже невозможно. Николай собственно не особо и жалел об этом.
       «А с Параскевой мы в кино сходим», - подумал Николай и улыбнулся.

                ***

       В понедельник в школе только и было разговоров: как классно Димон и его команда покатались в Яхроме. Как зажигали на дискотеке. Как изучали всю ночь таинственную книгу Димона и на вторую ночь провели сатанинскую мессу. Что они теперь каста и каста настоящая. Каста сатанистов.
       Николай слушал эти их похвальбы и у него пробегал мороз по коже.
       «Как же они не понимают, что вляпались по полной? Что теперь они остались без покровительства своих Ангелов. Что теперь они против Бога? Как?», - и он, вдруг соскочив со своего места, стал торопливо и сбивчиво объяснять, что им не надо больше этого делать.
       - Вам нужно срочно покаяться – громко закричал он, видя, что его слова проходят мимо ушей одноклассников.
       На удивление ему никто не возразил и не ответил. Только Проскурняк, тихо наклонившись к своим, проговорил: - Все, крыша съехала у святоши.
       Поездки в Яхрому стали регулярными. Регулярными стали и обсуждения поездок и служб сатане. Стая Димона, словно напоказ обсуждала свои похождения. Всегда нарочито громко и увлекательно. Так, чтобы слышали другие одноклассники. Николай как мог, уговаривал Параскеву разорвать отношения со стаей, но она почему-то медлила и тянула время. Близилась весна. Николай не оставлял попыток вразумить одноклассников, которые теперь стали ему чуть ли не врагами. Он просто не мог пустить все на самотек. Не имел права. Иногда они отвечали ему откровенным вызовом, и он приходил домой с синяками. Иногда не обращали вообще никакого внимания. Иногда подставляли так, что он был на волоске исключения из их элитной школы. Вот и в эту весеннюю пятницу они шептались на перемене о предстоящей, наверное, последней в этом сезоне, поездке в Яхрому и искоса поглядывали на Николая. После уроков к нему подошел Санек. Николай внутренне подобрался и напрягся.
       - На закрытии горнолыжного сезона святоша, мы будем приносить жертву сатане, - с вызовом проговорил он.
       Николая передернуло, словно от разряда электричества. Он опустил глаза и пошел мимо Санька. Выйдя из школы, он быстро забежал за угол здания школы и стал ждать Параскеву. Он надеялся, что она задержится, но Параскева ушла вместе со всеми. Николай знал, где она живет и переулками побежал к ней домой. Он нервно ходил около ее подъезда, поджидая, когда же она придет. Его вдруг стали одолевать мысли, что они уехали в Яхрому сразу после школы и от этого на его душе скребли волки. Когда он уже запаниковал, из-за угла соседнего дома показалась Параскева.
       - Не езди в этот раз, - подбежал он к Параскеве.
       - Коля, я в команде и эта команда мне дорога. А то, что мы там играем в мистику, так это же все игра, - ответила Параскева, порываясь пройти мимо Николая.
       - Это не игра. Это подстава. Все, что нужно сатане, это ваши бессмертные души. Ничего вы от него не получите кроме ада, - грустно проговорил Николай и опустив голову ушел.
       Параскева еще некоторое время смотрела ему вслед, потом повернулась и зашла в подъезд своего дома.
       Николай шел угрюмо домой и молил Бога о милости к рабе Божией Параскеве. Он молил Бога все выходные. Молил не переставая. Он словно предчувствовал неладное. В понедельник, придя в школу, он сразу обратил внимание на нервную суету в классе. Почему-то здесь была и завуч Ирина Николаевна. Урок начался с минуты молчания. Как потом выяснилось, микроавтобус занесло на скользкой дороге, он выскочил на встречную полосу движения и столкнулся лоб в лоб с КАМАЗом. Все кроме Параскевы погибли мгновенно. Ее выкинуло через лобовое стекло и она, пролетев около двадцати метров, упала на край дороги. Сейчас она была в тяжелом состоянии в отделении интенсивной терапии в Склифе. В классе стояла тягучая тишина. Все одноклассники были в состоянии шока. Николай, ни слова не говоря, поднялся, буркнул: - Я в Склиф, и вышел из класса.
       Он ходил около Института Склифосовского уже четвертый час. К Параскеве его, конечно же, не пустили. В коридоре приемного покоя он только заметил заплаканных родителей Параскевы. И он стал снова молиться Богу. Он ходил в школу на автомате и все молился, молился, молился. Видимо эта молитва не окрепшего еще молитвенника спасла эту девочку. На десятый день Параскеве стало лучше и, ее перевели из реанимации в обычную палату. Николай сразу же пришел к ней. Он сидел у края ее кровати и смотрел, как она спит. Вдруг она открыла глаза и посмотрела пристально на Николая. Он взял ее за руку и его глаза говорили ей, как же он ее любит.
       - Перед ударом я увидела светлого юношу, - тихо проговорила Параскева.
       - Это был твой ангел, твой ангел, - ответил Николай и добавил: - Теперь все будет хорошо.