Было два часа дня. Глава VII

- Как хорошо, что ты рано вернулся.
Впервые за долгие месяцы глаза его матери сверкали от счастья. Оставшись единственной хозяйкой в доме, Реджина Фирт большую часть своего времени проводила в домашних хлопотах. Ее сыну это было на руку, так как все претензии насчет его отсутствия дома по вечерам отпали сами собой. Возможно, Реджина списывала его независимое поведение на потрясение от смерти отца. Терренс старался не думать об этом.
Сейчас мать держала в руках грязное кухонное полотенце и не сводила с сына счастливых глаз.
- Шерон приехала. Проходи скорее, сейчас будет ужинать.
Терренс пожал плечами и зашел в дом. В последний раз он виделся со старшей сестрой несколько лет назад, и с того момента они лишь изредка перезванивались. Полгода назад, накануне похорон, в дом Фиртов пришла короткая телеграмма с выражением глубокой скорби. Мать тогда рыдала едва ли не четыре дня подряд.
В доме пахло свежим хлебом и розами. Повсюду был включен свет, и это было несколько необычно для привыкших к полумраку глаз. Из гостиной раздавался громкий детский смех. Скорее всего, это был телевизор.
Скинув у двери уличную обувь, Терренс прошел в столовую, где царила просто идеальная чистота. Он хотел было сморозить что-нибудь про Конец Света или что-то в этом роде, но передумал.
- Шерон вроде бы не предупреждала, что собирается приехать в гости.
- Да, не звонила. Она позвонила днем, когда ты уже ушел. Кстати, она предлагала устроить тебя с отличный колледж в ее районе.
Терренс откашлялся. В воздухе висели белые пылинки. Наверное, мука.
- Нет, спасибо, я лучше пойду работать.
Мать покачала головой, но не ответила. Видимо, голова ее была занята другими мыслями. Провозившись пару минут у плиты, она обернулась к сыну и сказала:
- Иди пока в гостиную, там тебя кое-кто ждет.
- А что, Шерон разве еще не уехала?
Мать снова покачала головой, склонившись над какой-то кастрюлей. Терренс вздохнул и медленно направился в гостиную. Ему не нравилось все это, будто кто-то ворвался в его дом и разнес его комнату в клочья. Это было неправильно.
Проходя по темному коридору, он заглянул за прикрытую дверь. Телевизор там был выключен. Невольно вздрогнув, Терренс сдержал шумный вздох и направился дальше.
В его комнате ничего не менялось уже больше полугода. Терренсу это казалось правильным – так все оставалось на своих местах. Настольная лампа с перегоревшей лампочкой, которой никто не касался несколько недель, коллекция фарфоровых статуэток, занимающая весь стеллаж у стены. Пусть все это покрывается слоем пыли – лишь бы ничего не менялось.
Терренс с досадой пробормотал что-то бессвязное и рухнул на софу лицом вниз. Детский смех, раздающийся непонятно откуда, раздражал его, словно назойливое гудение холодильника. Только в несколько раз настойчивее и сильнее. Он протянул руку и схватил со стола деревянные четки. Прижал их к лицу. Они не пахли розами. Может быть, сырым камнем и жженой резиной, но никак не розами.
- Устал?
Он промычал что-то в подушку и перевернулся набок, лицом к двери. На пороге стояла девушка, отдаленно напоминающая его сестру. Волосы намного длиннее и темнее, округлившиеся формы, больше морщинок вокруг глаз и рта.
- Извини. Решил немного отдохнуть.
Шерон неловко улыбнулась и обняла себя за плечи.
- Может, присоединишься к нам? Я хотела тебе кое-кого представить.
- С тобой приехал Майк?
- Нет. Но, предполагаю, ты будешь рад и этому гостю.
Он немного подумал, потом кивнул и сел на софу.
- Окей. Дай мне пару секунд.
Девушка радостно кивнула и исчезла в темном коридоре. Терренс снова кинулся на диван и с отвращением сжал зубы. Ему было противно видеть чужое счастье.
Детский смех оборвался, и из гостиной послышалось веселое улюлюканье. Терренс сложил руки на груди, уставившись в потолок. Долгое время существование было для него пустым прожиганием жизни, лишенным всяких красок. Большую часть этого «существования» он казнил себя за то, что вообще появился на свет. И вот, сегодня ему предлагают скинуть эти оковы. Нужно ли это именно сейчас? И станет ли после этого легче? Или тяжелее? Терренс закрыл глаза. Он не видел Кэтрин уже две недели. Она не появлялась ни в школе, ни на улице, ни в магазине. Снова пойти к ней домой он не решался. Судя по всему, в прошлый раз ему просто повезло встретить там именно Кэтрин. Вся эта напряженность в их отношениях, когда разговор заходил о ее семье… она его пугала. Терренс не хотел специально вызывать ее на разговор, делать ей больно. Это было все равно, что делать больно себе. А это было уже практически невыносимо.
Терренс решительно поднялся на ноги, взъерошил волосы. Ладно, так и быть. Он сделает это не для себя, а для Шерон и матери. Пусть они думают, что все хорошо.
Из конца коридора лился яркий свет. В зеркале на противоположной стене отражалась мать, играющая с кем-то на полу. С другой стороны от нее стояла Шерон, внимательно следившая за каждым ее движением, не скрывая умиленной улыбки.
- Не стой на месте, иди к нам. – Шерон заметила его и призывно махнула рукой. – Ничего смертельного не произойдет, если ты сделаешь пару шагов.
Терренс презрительно фыркнул. От радости в глазах сестры ему становилось тошно. Будто она предавала его каждой секундой присутствия в его доме. Она не навещала родной дом с тех пор, как вышла замуж, на похороны отца прислала лишь жалкую записку с ничего не значащими словами. И вот, когда все эти мучения почти кончились, она явилась из ниоткуда и нарушила то хрупкое спокойствие и траур, который Терренс так берег.
Преодолеть несколько жалких метров для него оказалось намного труднее, чем он думал. Вернее, немного проще, чем ему казалось, и несколько тяжелее, чем он хотел показать. С каждым шагом мир становился безумнее. Веселый смех, который для этого дома остался в далеком прошлом, теперь звучал настолько реально, что Терренсу захотелось заткнуть уши. Это неправильно, неправильно.
- Кто…
Шерон на миг оторопела, но затем снисходительно улыбнулась.
- Это твоя племянница, Терренс.
Мать снова засмеялась. У Терренса голова пошла кругом. Наверно, он совсем забылся в своем горе, если не помнил о том, что у него есть племянница. Несколько лет назад ему это казалось просто предлогом съехать из осточертевшего дома на пару недель.
Реджина играла с улыбающейся темноволосой девочкой примерно трех лет отроду. Девочка непрерывно смеялась, переводя взгляд то на Шерон, то на свою бабушку. Подняв глаза вверх, она притихла и протянула к Терренсу бледную ручку.
- Вижу, вы понравились друг другу.
Терренс непонимающе посмотрел на Шерон и вдруг осознал, что улыбается. Он провел рукой по своему лицу, чтобы убедиться в этом. Действительно, это была не гримаса презрения или боли, а самая настоящая улыбка.
Девочка снова засмеялась, и Терренс не сдержал легкого смешка. Дышалось на удивление легко. Словно у него в груди что-то растворялось, уходило, исчезало. Что-то лишнее, что мешало радоваться и заставляло страдать. Он присел на корточки рядом с племянницей, чтобы внимательнее рассмотреть ее. Темные, почти черные волосы до плеч, слегка вьющиеся. Белая теплая кожа, длинные тонкие пальцы. Лучистые, светлые голубые глаза. Родинка под левой бровью.
- Ее зовут Ивон.
Терренс взглянул на старшую сестру, склонившуюся над ним. Видимо, она ожидала от него чего-то вроде одобрения. Он снова посмотрел на девочку. Она улыбалась. И он улыбнулся в ответ.
- Ну что ж… Здравствуй, Ивон. Добро пожаловать в мою жизнь.