А Л К А

                Алка  после  окончания  рыбного  института  распределилась  к  нам  на  базу  в  качестве   техника – технолога,  по-простому – мастером  консервного  цеха.  Учились  мы  с  ней  на  одном  технологическом  факультете  Дальрыбвтуза.  Жили   они  вдвоём   с  мамой  на  Второй  речке.  Отца  Алка  не  знала,  а  мать  на  эту  тему  не  распространялась.  Из  дому  никогда  никуда  не  отлучалась.

На  судне  она  должна  была  впервые  обходиться  без  мамы.  Нас,  молодых  специалистов,  на  судне  было  пятеро.               

 Трёх   девчонок  вместе  с  Алкой  поселили  в  одну  каюту  над  камбузом. Такие  тёплые  каюты  обожают  рыжие  судовые  тараканы,  вывести  которых  не  удаётся  даже  трёхдневной  дегазацией  во  время  карантина  в  порту.  Алку  определили  на  должность  мастера  консервного  цеха. 

Работа  её  заключалась  в  том,  чтобы   выполнять  указания  старшего  мастера:  выдавала  перчатки,  бегала  в   аккумуляцию  сказать,  чтобы  подали  рыбу  в  цех,  приглашала  точильщика  ножей  и  т.д.,  т.е.  была  на  подхвате  по  причине  отсутствия  опыта.

Алку жалели.Особенно  хочется   остановиться на  внешности  Алки.  Она,  внешность,  того  заслуживала.  Алка  была  среднего  роста,  глаза  голубые, русые волосы  всегда  жирные  и  длинные,  что  с  ними  делать,  Алка  точно  не  знала,  поэтому  они  чаще  были  собраны    резиночкой   в  хвостик.


Особого  внимания  заслуживает  Алкин  рот.  Он  всегда  был  открыт.   Это  оттого,  что  зубы  Алкины  очень  сильно  выступали  вперёд.  Складывалось  впечатление,  что  у  неё  была  короткой  верхняя губа.               

Не  буду  вторгаться  в  сферу  деятельности  челюстного  хирурга,  но  Алка  явно  была  его  несостоявшейся  клиенткой.  Другой   очень  специфической   особенностью  Алки   был  ужасный  очень  сильный  запах  пота,  который  заполнял  всё  пространство  вокруг.  Она  так  и  жила  в  центре  своего  аромата.  Окружающие  рядом  с  ней  безумно  страдали,  особенно  женщины.  У  мужчин  этот  аромат  вызывает  иногда  другие ассоциации.               

Молодые  парни  часто  заигрывали  с  Аллочкой,  на  что  она  охотно  отвечала. В  мужчинах  Аллочка,  оказывается,  знала  толк.   Жила   она  в  маленькой  тесной  каюте  на  четырёх   особей  женского  пола.  Трём  там  точно  было  не  комфортно.  Девчонки  постоянно  ссорились  с  Алкой,  заставляя  её  чаще  ходить  в  душ.  Но,  возвращаясь   из  душа,  Алка   одевала  всё  ту же  одежду  и,  в  результате,  ничего  не  менялось.

В  общем,  я  им  не  завидовала. Надо  отметить,  что  Алка  была  незлобивым  человеком,   по - настоящему  ругаться  не  умела,  да  и  не  пыталась.  Махнёт  рукой   и  дальше  живёт  по-своему,  как  считала  правильным.  Бороться  с  ней  было  бесполезно.               


Ну,  какой  интерес  ругаться  с  человеком,   который   тебя  не  слышит  и  вообще  плохо  понимает,  о  чём  это  ты.  А  может  она  так  хитрила,  не  знаю.  Сейчас  это  выяснить  уже  невозможно.  Дурой-то   она  не  была  ни  в  коем  случае. Возможно,  это  было  её позицией – прикидываться  дурочкой,  чтобы  выжить  в  новой   обстановке.   Какой  спрос  с  дурочки?

Алка  закончила  технический  вуз  и  её  любимым  предметом  была  математика.  Нам  рассказывали  девчонки  из  её  группы,  что  она  могла  решить  любую  задачку,  и  они  часто  обращались  к  ней  за  помощью.  Алка  всегда  их  выручала.   На  судне  ей  было  всё  внове.

Главное  не  было  рядом  мамы.  А  жить  без  мамы  она,  видимо,  не  умела.  Стирать  одежду  или  готовить  суп  для  неё  было  сложней,  чем  решать  задачки  по  высшей  математике. Девчонки  ей  старались  ничего  такого  не  доверять,  тем  самым  облегчая  её  жизнь  в  судовом  социуме.               

Так бы Алкина  жизнь  и  продолжалась  без  особых  происшествий,  если бы   почти  в  конце  путины  мы  не  узнали,  что  Алка  не  написала  матери  за  полгода  ни одного письма.  А  от  неё  между  тем  получала,  и  не  только  письма.  Мать  часто  слала  ей  посылки  с  продуктами  и  фруктами,  которые   сгнивали  за  месяц  в  пути.  Почтальон   визуально  определяла  все  Алкины  посылки  по  мокрой  упаковке  и  запаху  гниения.

Мы  советовали  Алке  написать  матери,  чтобы  не  слала  фрукты.  Зачем  переводить  деньги  и  бесполезно  тратить  время. Оказывается,  связь  с  матерью  была  односторонней.  После  путины  я  была  в  гостях  в  этой  семье.   

Нина  Сергеевна  рассказала  о  своих  переживаниях.  Решила,  что  с  дочерью  случилось  что-то  страшное.  Месяцами  не  спала,  ей  виделись  всякие  ужасы,  у  неё     кружилась    голова, подкашивались  ноги,  соседи  стали  опасаться за  её  здоровье   и  посоветовали  написать  письмо  на  имя  замполита  судна,  что  она  и  сделала.               

На  судне  Алку  вызвали  к  замполиту  и  там  здорово  отчитали.  Вернулась  она  злая,  но  на  почту  не  побежала.  Махнула  как  всегда  рукой  и  сказала: «Напишу!».  Мы  ей  советовали  послать  матери  телеграмму  немедленно.               

Может  замполит  ответил,  а  может  Алка  написала  первое  в  своей  жизни  письмо, но  мать,  наконец,  узнала,  что  дочь  жива  и  здорова. Правда,  «гнилые»  посылки  продолжали  приходить  до  конца  путины.   В  конце  рейса  Алка  сильно  простыла  и  заболела  «по-женски».               

Положили  нашу  Аллочку  в  больницу,  а  мы  ходили  с  передачками  проведать  её.  Помню,  как  Алка  вышла  к  нам  заспанная  с  чистыми,  свежими  голубыми  глазами.  Несмотря  на  все  Алкины  недостатки,  относились  мы  к  ней  по-доброму,  наверное, за  её  незлобивый  характер.               

В  новую  путину  Алка  отправилась  уже  «опытной»  морячкой.  Но  мать  по-прежнему  слала  ей  большое  количество  продуктовых  посылок.  Возможно,  Алка  забыла  объяснить  матери,  что  с  голоду  мы  не  умираем:  «белки,  жиры  и  углеводы»  в  купе  с  витаминами  получаем  в  полном  объёме. 

К тому же  на  судне  есть  продуктовый магазин. Некоторые  и  спиртное  найдут,  если  надо. После  работы  морской  люд  у  себя  по  каютам  картошку  жарил,  хоть  и  не  дозволялось  сие  действо  по  соображениям  безопасности,  но  что  может  пересилить  любовь  народа  к  жареной картошке?               

Роскошную  огромную  с  хрустящей  корочкой  ароматную  буханку  свежего  белого  хлеба  можно  было  добыть  на  камбузе  даже  ночью. Пробираешься  нахально  в  хлебный  отсек,  видишь  аккуратно  сложенные  свежие  буханки,  покрытые  белой   тряпкой,  поднимаешь  её,  стряхиваешь  с  десяток  жирных  рыжих  тараканов,  и  берёшь  ту,  которая  тебе  больше  приглянулась.  А  тараканы,  они  что,  жить  не  мешают.  На  них  на  судне,  особенно  в  конце  путины,  никто  внимания  не обращает.


Эта  гадкая  тварь  везде  живет  на  судне,  преимущественно,  где  тепло  и  сытно.  Нет  их  разве  что  в  аккумуляции,  где  снежный  лёд  охлаждает  сырую  рыбу.  Сырой,  да  ещё  холодной,  они,  видно,  брезгуют. Полно  их  и  в  каютах.    Бывало,  спишь  и, вдруг,  чувствуешь - что-то  на  тебя  спрыгнуло.  Стряхнёшь,  спросонья,  и  дальше  спишь.

По  этому  поводу  мы  часто  шутили  над  Алкой – советовали  рот  тряпочкой  прикрывать,  чтобы  в  него  таракан  не  сбросился.  Алка  спала  крепко – предупреждение  было  уместным.               

На  эту  тему вспоминается  один  случай.

Когда  я  купила  первую  свою  московскую  квартиру  неухоженную и  набитую  тараканами,  ко  мне  неожиданно  по  просьбе  моей  знакомой,  приехала  из  Мурманска  девушка – юрист  с  толстой  косой – такая  молодая  красавица  в  звании  майора.  Работала  она  следователем – ловила  бандитов  всяких  и убийц  разных. 


Приехала  она,  оказывается,  с  твёрдым  намерением  покорить  Москву. Постелила  я  ей  на  кухонном  диване  и  сказала  между  делом,  что  здесь  тараканы  водятся.  Сказала  и  забыла.  Для  меня  это  явление  совершенно  незначительное.  Проходит  одна  ночь,  другая.  Вижу,  что  спит  наш  майор  со  светом.  Утром  спрашиваю: «Аня, а  ты  чего  свет  ночью  не  гасишь?».               

И  тут  до  меня дошло.   Она  же  тараканов  боится!   Бандитов  не  боится,  а  тараканов  боится!   Зло  меня  взяло,  говорю  ей  про  бандитов,  а  она,  смутившись,  поведала  историю:  вот  был  случай – ночью  таракан  залез  в  ухо  девочке,  и  пришлось  ей  операцию  делать.  Честно  мне  призналась,  что  эти  две  ночи  вообще  не  ложилась – спала  сидя. 

Потом  слышала,  как  она  квартиру  себе  через  агенства  искала,  оговаривая  обязательное  условие – без  тараканов.               

Позже  мы  с  ней  созванивались.  А  где то  через  год перед  самым  Новым  годом  она  мне  позвонила,  поздравила  и  поведала,  что  сегодня  окончательно  закончила  оформление  документов  на  открытие  детективного  агенства.  Я  за неё  порадовалась,  удивилась  её  настойчивости  и  упорству.

Думаю,  первое,  что  сделала  Анна  в  своём  агенстве – извела  тараканов,  которых  так  страшилась.  Я  со  своей  стороны  рассказала  Анне,  что  напрочь  вывела  у  себя  в  квартире  это  рыжее  наглое  отродье.   Аня поняла, о  чём  это  я,  и  звонко   захохотала. 

А  для  себя  из  этой  истории  извлекла  урок:  я  и  тараканы -  несовместимы.  Больше  я  с  ними  не  дружу.  Надоели  они  мне  за  долгую  морскую  жизнь.               
 Но  это  не  всё  повествование  об  Алке. В следующую  путину  случилось  у Алки несчастье.  Безграничная любовь  Нины  Сергеевны – Алкиной  мамы  к  своей  любимой  дочери,  имела   трагическое завершение.  Дом  их  стоял  на  широком  проспекте  «100 лет Владивостоку»,  по  которому  всегда  шёл  непрерывный  плотный  поток  машин. 

Однажды  Нина  Сергеевна   увидела   на  другой  стороне  улицы   овощную  лавку с  арбузами,  которыми  захотелось  порадовать  ребёнка.  Недолго  думая,  ринулась  она  через  дорогу,  а  слух  ослаб  с годами,  и  она  не  услышала  сигнала  машины. 


Смерть  под  колёсами  наступила  мгновенно.  Алке  в  море  о  случившемся  сообщили  соседи,  которые  и  похоронили  Алкину  мать.  Ждать  её  из  морей  надо  было  не  меньше  месяца,  а  на  дворе  август.  С  тех  пор  Алка  больше  в море  не работала.               
Об  Алке  я  слышала,  что  вышла  она  замуж,  но  детей  у  неё  не  случилось  по  причине  перенесённой  когда-то  «женской»  болезни.  Может  оно  и  к лучшему.