Хроники Одержимых. Первый путь, Часть 1. Глава 1

Пролог

«И ты тоже безумец! – сказал он, невольно кидая взгляд на голову»

- Эй, соня, давай просыпайся. - донесся голос Славы из-за пелены сна. - Пара уже закончилась.
- Елки-палки, - резко подскочил я из-за стола. - Я что на паре заснул? Надеюсь, меня никто не видел спящим?
- Да нет, только я. - махнул друг рукой и хитро улыбнулся. - Тебе считай повезло. Ну что, в буфет сгоняем?
- Не знаю, - пожал я плечами, параллельно обыскивая карманы и выходя из аудитории. - М-да, денег то у меня особо и нет. Всего-то сто рублей. Может в магазин сходим?
- Да не, ты что! Ты ж видел какая на улице погода стоит. По мне уж лучше на пару рублей больше потратить, чем ходить по морозному ветру.
- Ну как знаешь, - махнул я рукой, спускаясь на первый этаж. - сам схожу. Все равно тут не далеко.
В то время как я надевал куртку, Славик слегка шокировано смотрел на меня. Погода на улице и впрямь была ужасной. Такой погоды на Черноморском побережье еще никогда не было. Честно говоря, это вообще что-то из области фантастики. Но тут уж ничего не поделаешь, природа иногда выкидывает такие вещи.   
Саркастично кивнув вслед Славику, я вышел из здания университета. Морозный ветер тут же задул в мою сторону. "М-да уж, погодка просто прелесть" – иронично сказал я про себя, одевая капюшон. Слава Богу, что куртка у меня что надо. Правда она конечно немного не по профилю - альпинистская, и поначалу при ее виде на меня накатывала волна смеха, но теперь я понимаю, что она здесь как раз кстати. Уж кто бы это знал? Видимость на улице была почти нулевая: снег валил огромными хлопьями, а ветер то и дело задувал снежинки в глаза. Снежный слой на асфальте был, наверное, сантиметров двадцать пять, и идти по нему в легкой обувке было тяжеловато и неприятно. Снег то и дело заваливался в кроссовки и быстро таял, от чего внутри них постепенно росло «озеро». Кое-как перейдя скользкую дорогу, я ускорил шаг, так как ноги начали подмерзать.
Минуя "Дворец Культуры и Досуга" меня ожидал спуск по небольшой наклонной. Здесь был самый настоящий гололед. Хоть наклон и небольшой, вероятность упасть и разбить себе копчик велика. Решив спускаться ближе к заборам, я невольно стал жалеть о том, что не послушал Славу. Ну да ладно, маленькое приключение, в довольно обыденной жизни, не помешает. Благополучно спустившись и перейдя небольшую дорогу, моя задача была наконец-таки выполнена. Буквально обезумев, я ворвался в магазин и с облегчением выдохнул. Тепло окружало меня и окутывало своими объятиями. Я бы так и простоял вечность, если бы не вспомнил за чем здесь нахожусь и что потом еще надо возвращаться обратно. Второй вопрос взбудоражил меня сильнее. По склону уже точно не поднимусь, значит, придется идти в обход, что отнимет значительное количество времени. Ну что тут теперь поделать? Все что не делается - все к лучшему. Встряхнувшись, я быстренько прошелся по товару, и купил то, что хотел. Перекусывал прямо там, так как если бы я вышел на улицу, это «добро» за несколько минут превратилось бы в мороженное, с высоким сроком годности. Тем временем снег и ветер усиливались, и начиналась поистине жуткая метель. От этого вида у меня волосы встали дыбом. Теперь путь до университета будет составлять по времени, наверное, не меньше пятнадцати минут. Решив, что это явление временно, я простоял в магазине еще минут десять, но потом понял, что каждая секунда промедления прибавляется к общему времени моего обратного пути.
Ну, так как торчать в магазине весь день было бессмысленно, я вышел из магазина, и словно заяц стал перепрыгивать через небольшие сугробы. «Блин, да что же это с погодой?! У нас такого отродясь не было! С чего бы это так?»
На улице в такую погоду можно было вытворять чего угодно, потому как из всех людей в городе похоже только я один был больной, раз вышел в это время. Мысленно представляя, как из окон на меня смотрят люди, чувство гнева к себе росло. И чего стоило потратить лишние двадцать рублей? Вот сейчас заболею бронхитом и буду потом сам над собой смеяться, вкалывая себе в задницу иглы и глотая таблетки, в то время как другие, может быть, будут мирно разгуливать по заснеженным улицам города. Тьфу!
Свернув на нужную улицу, мне повезло – она была лишь слегка припорошена снегом, так как большие кроны деревьев полностью ее закрывали. Льда тут тоже не было, поэтому подьем  вверх не затратил никаких усилий. Добравшись до нужного перехода, я решил немного передохнуть и насладиться свежим зимним воздухом. Когда же у нас бывает такой снег? Машин на дороге почти не было – лишь изредка проносились легковые автомобили. Они появлялись так же внезапно, как и исчезали. Плотная пелена снежного тумана серьезно ухудшала обзор. Погодка класс! Тем временем погода все сильнее портилась: туман сгущался, снегопад набирал темп, а холод постепенно обретал свое могущество. Смотря на огромный слой снега под ногами, так и хотелось плюхнуться туда и сотворить снежного ангела. Но времена ребячеств уже позади. Ну, по крайней мере, почти.
Решив, что ждать уже нельзя, я вновь вернулся на заданный курс, но едва ли наступив на «зебру», чуть не заработал себе инвалидность – на дороге был жуткий гололед. Обувь моя явно не подходит к таким «бездорожьям». Аккуратно, шаг за шагом, я ступал на скользкий путь человеческого безрассудства. И все было бы прекрасно, если бы не неожиданное, я бы даже сказал тотальное, падение, не прервало мою успешную, хоть и короткую, карьеру «конькобежца-любителя». Я рухнул всем телом на лед. В голове раздался легкий звон, после чего нервы опомнились и начали работать, превращая свой труд, в то, что мы называем болью. В итоге пострадал я весьма серьезно: разбитый подбородок, сломанный указательный палец правой руки и жуткая боль в груди. Встать было тяжело в силу двух вещей. Во-первых, боль жуткая и яростная, а во-вторых, лед слишком скользок. Пришлось, в буквальном смысле, ползти до тротуара. Чуть попыхтев и понапрягав силу воли, путь до него пересек я довольно быстро. Медленно упираясь о бордюр, и аккуратно подбирая торс, я поднимался на ноги. Последние движения, и вот он момент славы. Финиш, победа, джек-пот. Радости не было предела. Добрался я сюда реально с потом и кровью. Но теперь все позади. День можно сказать окончен – как вернусь в университет, сразу пойду домой. Мужества хоть завались, а сидеть с разбитым подбородком и сломанным пальцем на парах - сил нет.
Отряхиваясь от снега, боковым зрением, я невольно заметил машину в густом тумане. Судя по гулу она ехала довольно-таки быстро. Спрашивается: чего так гнать? У тебя что роды, или кому то плохо? Даже если и так, то на такой скорости, особенно в гололед, больше шансов оказаться на том свете раньше, чем тебя осмотрит твой лечащий врач, внезапно вызвавший тебя из-за плохих анализов, в которых он в скором времени ошибся, мирно попивая кофе с пончиками.
Я поспешил убраться отсюда. В спешке нога провалилась в замершую лужу, от чего я сразу попятился назад и проехал пару сантиметров до середины дороги. Тем временем, автомобиль был уже близко, и несмотря на включенные «анти-туманные» фары, он похоже меня не замечал. Я в панике стал быстро елозить по льду ногами, стараясь прийти в движение. Вместо этого, я бестолково буксовал на месте. Все мысли уже встали на решении прыгать, но вмешался здравый рассудок, ясно давший понять, что это мне тоже не поможет. Осознавая всю серьезность ситуации, я уже чуть ли не истерически пытался сдвинуться с места, одновременно крича водителю остановиться. Но когда он меня заметил, было уже поздно.
Вывернув руль вправо, автомобиль развернулся ко мне левым корпусом и с огромной скоростью полетел  в мою сторону. Еще пару метров… Меня пронзила ужасающая боль и кроме щелчка в ушах я уже ничего не слышал. Я отлетел метров, где то на десять от машины, после чего примерно столько же проехал на спине по льду. Харкнув кровью пару раз, во время «поездки», я оставил на дороге длинный кровавый след. В итоге меня остановил изгиб тротуара, который играл роль автобусной остановки. Еще пару секунд я оставался в сознании, слыша, как водитель матерится и во всю себя проклинает, подбегая ко мне на помощь. Но тьма окутала меня, поглотив даже самый крошечный проблеск света…

Глава 1. Теперь будет тяжелее

«Силуэты слонялись вокруг так, словно отчаянно боролись за мою жизнь. Но я ничего не чувствовал, лишь легкую опустошенность, как от голода»

«Пип, пип, пип, пип» - пищал рядом аппарат жизнеобеспечения. Глаза все еще были закрыты, так как я был слаб, и голове хватало сил только поддерживать сознание. Она болела так сильно, словно по ней проехался промышленный состав. Вообще болело все, но в пределах разумного. Боль хотя и была не такой уже сильной, все еще находилась в пассивном режиме, то есть была постоянной. Наконец, сил хватило приоткрыть глаза. Яркий свет от большой лампы под потолком заставлял сильно жмуриться – к ней еще надо привыкнуть. Осмотрев кое-как свою палату, я сделал вывод, что я в ней один. В ней кроме меня , в ней еще базируется моя койка, куча аппаратов, стойки с различными медицинскими штучками, пара стульев и столик слева от кровати, на котором стояла ваза с цветами. Все по стандарту – обычная палата, ничего лишнего.
Из окна падал яркий солнечный свет. Судя по всему, на улице стояла прекрасная погода, хотя еще не так давно я бы в это не поверил. И ведь правда: сколько я уже здесь лежу? На мой взгляд, прошло не более дня, может быть, но это странно, ведь зима в этом году выдалась суровой и солнца мы даже и не видели, а тут тебе на – яркость на полную мощность! Почему же из окна так уверенно светит солнце? Ладно, ни к чему сейчас перенапрягать мозг. Мне все равно рано или поздно что-нибудь, да скажут.
Продолжив «познавать окружающий мир», я увидел перебинтованные правую руку, ногу и почти весь торс. Неудивительно, ведь весь удар пришелся именно на них. Как я вообще не развалился от такого столкновения? Меня же запустили как бейсбольный мяч! Но, видимо, я жуткий везунчик, раз отделался переломами и ушибами, ведь могло быть и хуже. Сейчас уже, правда, не могу вспомнить ту аварию. Помню только визг шин и жуткую боль. Остальное как в тумане. Интересно, водителю досталось за это? Если нет, то я его засужу. Вот честное слово! А что мне еще делать? Не я же виноват в случившемся. Нет, конечно, отчасти вина лежит и на мне, потому что вообще понесло меня в такую погоду на улицу. Но водитель виноват в большем – нечего гонять в гололед!
После того как я попытался привстать с койки, аппарат угрожающе запищал и в комнату, на огромной скорости, влетела медсестра.
- Стойте, вам нельзя вставать! – проговорила она, укладывая меня обратно в койку.
- Но…
- Никаких но! Вам надо отдыхать после операции.
- Операции? – в недоумении спросил я.
- Ну да. Вас доставили с множеством переломов и черепно-мозговой травмой. Врачи боролись за вашу жизнь очень долго и упорно. Все прошло успешно, но по неведомым для врачей причинам, вы сразу же после операции впали в продолжительную и глубокую кому. Но на прошлой неделе, после двух месяцев комы, активность вашего организма начала возрастать, и врачи прогнозировали ваше возвращение в течении двух-трех недель. Но, как я вижу, вы поправились быстрее. – улыбнулась медсестра.
- Кома? Двух месяцев? Две-три недели? Я ничего не понима… Какой сейчас месяц?
- Сейчас март. А привезли вас в январе, если вы не помните. – дополнила она, и сразу же изменила свое выражение лица, посмотрев на меня. – С вами все в порядке?
- Да, да, безусловно. Просто я никак не могу поверить в то, что вы сейчас мне только кто сказали. Два месяца это ведь приличное время.
Медсестра  грустно посмотрела в окно.
- Для некоторых кома длиться еще дольше. Вам повезло.
- М-да… Ну что ж, значит буду считать это чудом и радоваться, ведь мне ничего больше не остается кроме как плясать. – усмехнулся я, и потер лицо. За два месяца у меня выросла приличная щетина.
- Вот только сейчас этого делать не стоит, ладно? После того как вас выпишут, можете хоть с парашюта прыгать. – посмеялась она.
- Возможно, попробую. А можно узнать ваше имя?
- Конечно. Настя.
- Артур, хотя вы уже наверное знаете. – улыбался я, видя как медсестра кивает под каждое мое слово. – В любом случае мне очень приятно.
Настя была красивой девушкой: изумрудный цвет глаз, прямые и красивые волосы, приятный цвет кожи, атлетичное строение тела. Все было ровно и безупречно до такой степени, что мне казалось, будто у меня сейчас глюки от быстрого восстановления. Но что мне понравилось больше всего в ней, так это ее ноги. Ровные, слегка накаченные и гладкие. Такую медсестру еще бы поискать, и тогда бы каждый кидался под машины, лишь бы ее увидеть вновь и вновь. Может я бы и кинулся, да вот обстоятельства уже сделали это за меня. Смотря на Настю, я был даже, наверное, рад нашей встрече, хоть и столько необычной.
- Хмм… А может перейдем на ты? Мне как то не по себе, когда со мной официально общаются.
- Конечно, почему бы и нет. Ну ладно, я тебя оставляю – отлёживайся, а мне надо работать.
Улыбнувшись, она вышла из палаты. Цокот ее каблуков еще долго разносился по коридору. Дело было к вечеру – делать было нечего. Большая стрелка на часах тяжело перевалилась на цифру пять. Чтобы хоть как-то убить время, я включил телевизор. Хотелось посмотреть новости, но куда не щелкни везде, то реклама, то фильмы. Все крутят, без конца. Каждый год одни и те же фильмы, сериалы, и т.д. Бывает конечно, на зимних каникулах, перед Новым годом, что-нибудь новенькое поставят. Щелкая уже наверное в пятнадцатый раз, мне наконец-то повезло и я попал на новости. В мире почти ничего не изменилось, кроме некоторых нюансов, про которые я слышу в первый раз. Например, появилась какая-то частная организация, которая теперь занимается исследованиями в области здравоохранения, а также имеет комитеты по контролю и предотвращению эпидемий, а также и вспышек инфекций, если таковы конечно будут. Название этой организации я, к сожалению, не расслышал, и так как телевизор далеко от меня, то соответственно и не увидел. Но, судя по репортажу, организация уже успела проявить себя за столько короткие сроки, и теперь пользуется большим уважением народа и правительства. Мне эта организация сразу не понравилась. Не знаю почему, просто какое-то внутреннее отвращение. Думаю, у каждого бывала такая ситуация, когда видишь что-то, и вот оно вроде бы все белое и пушистое, но тебя оно бесит и раздражает, хотя ты сам не понимаешь почему. Лично я послушаюсь своей интуиции и внутреннего чувства. Хотя, возможно, это всего лишь мои иллюзии. Как говориться: «Люди ищут зло там, где его нет»
Ну, как всегда говорили о погоде, о курсе валют, о спорте, но меня эти «отделы» никогда не интересовали. Ну может быть только валюта, и то – из чистого интереса. Погоду я всегда смотрел только в Интернете, так как там она постоянно обновляется и за ней легче следить. Спорт меня никогда не интересовал, и обычно к этому времени меня уже не было возле телевизора.
Пощелкав еще немного, и не найдя ничего больше интересного, я выключил телевизор и решил немного отдохнуть. Глаза с непривычки быстро устали и хотели спать. Сопротивляться я не стал, поэтому тут же провалился в мир грёз.

«Вокруг были дома.  Небо не было видно. Внезапно появился туман, и окутал все и вся. Я не видел даже своих рук. Все было ослепительно белым. Под ногами слышался хруст от снега. В воздухе повеяло холодом. Вдруг, меня кто-то ударил. Не специально, словно рядом проходили прохожие, которые меня даже не замечали. Вдалеке слышался гул толпы и детский смех, эхом отдающий от невидимых стен тумана. Где-то послышался звон колокола и вокруг зазвучали органы. Мелодия ускорялась и увеличивала громкость. Уши разрывало от хаотичного хора звуков. Я закричал и все моментально прошло. Засмеялся ребенок, но его голос постепенно убывал в высоте, пока не превратился в нечто басистое и демоническое. Послышался крик мужчины, или парня, а затем визг шин и громкий хлопок от удара. Затем повторение этих моментов, еще и еще. Везде кричали люди. Слышались взрывы и выстрелы. Туман окрасился в кроваво-красный. В воздухе витал запах гнили. Постепенно, пейзаж вокруг начал проясняться. Я жутко закричал – вокруг были тысячи и тысячи трупов…»

Подскочив на койке, я чуть было с нее не упал. В глазах летали звезды и все было слегка расплывчато. По лицу каплями стекал пот. Аппарат жизнеобеспечения, просто разрывало. В коридоре послышался нарастающий цокот каблуков, и в палату влетела медсестра. Она сразу же подбежала ко мне, и уложила обратно в койку, после чего взглянула на датчики, что-то понажимала и легонько выдохнула.
- Что, кошмар приснился? – спросила Настя, вытирая мне пот с лица.
- Да. Еще какой. У меня никогда в жизни не было кошмаров, а тут тебе раз! Не думал, что мой первый кошмар будет таким жутким.
- Может, расскажешь мне? Легче будет.
- Не стоит. Я в порядке.
- Да? А датчики показывают сильную мозговую активность и повышенное сердцебиение. Успокойся, глубоко вздохни. Тебе нельзя так напрягаться, а то может случиться что-нибудь.
- Пытаюсь, но не получается. Сердце сильно бьет по груди, а голова раскалывается на части. Плюс еще руки трясет.
- Так полегче? – спросила она, нежно поглаживая мою руку. – Говорят, прикосновения могут многое.
И впрямь, чувствовать я стал себя легче. Сердце успокаивалось, а голова и вовсе перестала болеть. Её нежные прикосновения, колючими импульсами удовольствия раздавались у меня в голове. Руки у нее были золотые. До сих пор не вериться, что она во всем такая прекрасная. Но, чем дольше это продолжалось, тем сильнее я краснел. Конечно, когда незнакомая девушка, гладит тебе руку, а ты смотришь на нее как дебил, волей не волей начнешь краснеть.
- Знаешь, у тебя такие нежные руки, что, кажется, я уже сейчас могу выписываться. – улыбнулся я.
- Ой, мне так приятно. Спасибо. – покраснела она. Теперь мне не так уж и неловко. Она тоже слегка сконфужена и смущена. – Знаешь, я думаю, мы могли бы встретиться, после того как тебя выпишут. Ты не против?
Эти слова поставили меня в тупик. Это было весьма неожиданно, и я немного растерялся.
- О, да, конечно… конечно. Почему бы и нет? Конечно. Я буду рад. Очень.
Настя похихикала надо мной и улыбнулась.
- А сколько тебе? Лет, всмысле.
- Девятнадцать. Через месяц будет двадцать. А что?
- Да ничего. Просто я не думал что ты такая молодая. Я бы тебе вполне бы дал лет двадцать пять, не больше. И знаешь, забавно, что у нас разница в два года.
- И вправду. Но честно говоря, я бы тебе дала лет двадцать.
- Эй! Чего это ты меня торопишься сделать стариком?
- Тоже самое могу спросить и у тебя. – посмеялась Настя, и надула щеки.
- Ладно. Твоя взяла. Сдаюсь на твою милость и снисходительность.
- Ну, а куда ты денешься? Лежишь здесь больной и старый. – Настя опять рассмеялась. – Тебе некуда от меня бежать.
- Думаешь? А вот мне кажется совсем наоборот. Чувствую себя просто превосходно и могу хоть сейчас сплясать тебе что-нибудь.
- Опять ты за свое. Нет, не надо. – и снова улыбка не ее лице. – Ладно, мне пора на дежурство. Тебе уже легче и я могу идти. Еще увидимся.
Настя вышла из палаты, легонько прикрыв за собой дверь, на тот случай, если мне опять станет дурно. Из коридора, через дверную щель, повеяло холодком и традиционным для больницы, неким запахом «стерильности».
Снаружи слышались голоса медперсонала и пациентов, может быть обычных людей, но разговор шел на повышенных тонах. То и дело до палаты доносились четкие и громкие матерные выражения. Через несколько минут, спор закончился, судя по всему на стороне врачей. Послышались громкие, тяжелые шаги, эхом раздающиеся по коридору, и в палату зашел врач. Судя по его выражению лица, именно он принимал главное участие в споре со стороны персонала. Это был высокий и крепкий мужчина, лет пятидесяти, с обильной растительностью на руках, и без единого волоска не голове. На нем был врачебный белый халат, из кармана на груди торчали сложенные очки и платок. Вообщем, вполне приятный человек. Увидев меня бодрствующего, у него на лице встала своеобразная мина:  «мне сообщили и я знал, но до теперешнего момента не верил».
- Весьма интересно. – изъявил доктор, и надев очки, быстренько пробежался глазами по моей койке. – Как себя чувствуем?
- Все отлично. Ничего не болит, вроде бы. – ответил я, и решил пошевелить всеми конечностями, дабы удостовериться в правильности своих слов.
- М-да… Признаться, мы даже и не надеялись на ваше скорейшее выздоровление, молодой человек. По идее, в принципе, вы должны были, как минимум, пролежать здесь до лета. Но видно вы решили сделать нам сюрприз.
Доктор, постоянно поглядывал на датчики и торопливо записывал на свой планшет. Временами казалось, что он вот-вот проткнет его от волнения.
- Ко мне тут заходила медсестра…
- Угу, Настя.
- Я у нее спрашивал, что со мной, да как, но при всех ее усилиях, я все равно ничего не понял. Может, вы мне дадите внятное и логическое объяснение моего текущего положения?
- У вас была серьезная черепно-мозговая травма, множество переломов и ушибов, а также вывихи и ссадины, плюс, перелом двух нижних ребер. - отвечал доктор, не отводя глаз от датчиков. – Вас доставили к нам в тяжелейшем состоянии. Нам пришлось немедленно проводить операцию. Через пять часов после успешной операции, вас доставили в палату. После, через день, вы впали в травматическую кому третей степени. Почему это произошло – мы так и не поняли, и поэтому нам ничего не оставалось, кроме как ждать. И вот, пару недель назад, мы зафиксировали повышенную активность ЦНС, а через неделю, вы начали постепенно выходить из комы. К моменту вашего «возвращения», все повреждения, полученные в результате аварии, почти полностью исчезли. Мы несколько раз все перепроверили, но так и не дали никаких объяснений поведению вашего организма.
- Ого. Теперь все встало на свои места. По-крайней мере, вы объяснили мне все логично и вполне понятно.
Честно говоря, ничего понятного не было, как и сама ситуация. Я не идиот, и сам понимаю, что такого быстрого восстановления, особенно после таких травм, просто не может быть. С такой скоростью лечатся, ну не знаю, обычные переломы. Да как бы времени и то нужно меньше. Я в этом ничего не понимаю, и сейчас я впервые оказался в больнице как пациент. В основном, походы сюда заключались за справками, сдачей крови и прочей беготни. Половина моих знакомых приятелей здесь лежали не один раз. В основном по глупости, как это обычно бывает. Что касается меня, то я никогда ничего не ломал, ничем серьезным не болел, хотя бывали такие ситуации, когда перелом или болезнь неизбежны. Но нет, все в порядке. У меня очень крепкие кости и иммунитет почти на отличном уровне – от насморка или кашля никто не застрахован. В этот раз все вышло иначе. Да и ситуация здесь тоже совершенно необычная.
После долгих наблюдений доктор вышел, прикрыв за собой дверь. Через щель было видно, что его встретил какой-то человек в строгом деловом костюме. Он что-то сказал врачу. Доктор на несколько секунд замолчал, а после предложил отойти. Больше их слышно не было. Даже неразборчивого шепота. Естественно, куда еще они могли пройти для беседы, кроме как личного кабинета. Мне это показалось странным, но большого значения этому не придал.
Я остался один. Вокруг всепоглощающая пустота и бесконечно белый свет. Казалось бы, некое противоречие, но так и есть. Слышались лишь слабые звуки. В палате была настолько тихо, что ушами я слышал собственное биение сердца. Бездумное и скучное пребывание в кровати, даже занять себя нечем. Телевизор человеку в этом случае не помощник. По-крайней мере для меня. Голые белые стены слепили меня – солнечный свет падал прямо на них. Терпеть не было больше сил, и я закрыл глаза. Наступила темнота. Самое интересное, что во тьме, ко мне всегда приходят  разные воспоминания, будь они плохие или хорошие. На этот раз вспомнилась та роковая зима. Белоснежная и вечная, словно анти-сущность тьмы, которая в свою очередь черна и безлика. Те пустынные дороги, на которых бродили лишь снежные силуэты. Те могучие сосны, которые прогнулись под тяжестью снега. И то белое небо. Белое, но почему-то многогранное, необычное и уникальное. Настоящая снежная утопия.
С этими воспоминаниями, я пролежал еще около недели. Периодически меня навещали то Настя, то доктор. Настя приходила проверить мое самочувствие и просто поболтать, а док лишь заходил записать показания датчиков. Настя постоянно приносила какие-то новости. В основном на три темы: о больнице, о себе, и об общих событиях. Доктор, приходя ко мне в палату, изредка задавал какие-то глупые вопросы, пытаясь меня развеселить, что у него не получалось. Не такой он человек. Не для шуток он.

Как-то на неделе, я весь день не видел Настю. Обычно она предупреждала о своем отсутствии, а в этот раз нет. Но на следующий день она пришла вся взволнованная, объясняя это тем, что тогда ее неожиданно поставили дежурить в инфекционном отделении. Я сразу понял к чему она клонит. Настя девчонка брезгливая до жути, постоянно боялась чем-то заразится, во что-то вляпаться. Поэтому страшно подумать что будет с ней, если ее пустить в отдел, где располагаются сотни инфицированных. Она не более получаса, нервно рассказывала о своих «ночных похождениях» Ничего страшного в ее словах не было, но история про встречу с тараканом заставила меня расхохотаться.
Вообще, инфекционный отдел для персонала, это как дом ужасов. «Старые врачи» нередко пугают молодых и наивных студентов байками об этом отделении. Студенты сокращенно называют его «Отдел И» Один раз я услышал одну историю. Скажу так: было весьма интересно и захватывающе, но для полки со страшилками Кинга не потянет. Но что самое пугающее, так это то, что в большинстве случаев направление в тот отдел, это билет в один конец. Не всегда те кто туда попадают, возвращаются оттуда. Нет, конечно же, нет никакой мистической тайны у «Отдела И», просто те кто туда попадает, обычно заранее обречены на смерть. Хоть можно и считать отдел больничным кладбищем, но больных по палатам располагают строго. Если болезнь известная, то не более трех-четырех инфицированных. Если же это новый вид вируса, то для больного, или больных, выделяют отдельную палату. Вся эта система, как бы карантины в карантине. Но все это делается для общего блага. Не спорю, можно конечно положить всех в одну кучу, но простите, а вдруг вирусы подвержены мутации? Вдруг они способны губительно повлиять на больных, с другими заболеваниями? Все может случиться, поэтому и существует такая система безопасности. Правда, мне до сих пор неясно, почему инфекционный отдел располагается в самом здании больницы. Обычно, если я не ошибаюсь, для этого выделяют отдельные здания, со своей планировкой и системами безопасности. Кстати говоря, вход в инфекционный отдел сделан по высшему разряду. Чтобы войти в «Отдел И», нужно пройти две массивные цельнометаллические двери с высокой герметичностью, после пройти еще два коридора, и под конец пройти процесс дезинфекции. Такое ощущение, что никакого «Отдела И» нет, а за крепкими дверьми находится высокотехнологичная биологическая лаборатория, исследующая что-то очень секретное. Весь этот «маскарад», должно быть, к тому и сводится. На внешнем уровне, пациентам и посетителям видна только одна массивная дверь, а про существование другой они вообще ничего не знают. Я бы тоже наверное так думал, если бы все это не рассказала мне Настя. Информация запрещенная, но я пообещал, что не разболтаю.
Настя смышленая, но очень наивная, чем я конечно и воспользовался. Нагло, но совесть конечно взяла свое, и мне стало стыдно. Но что тут поделать, натура у меня такая: должен всё и обо всём знать, иначе сойду с ума от любопытства. Я, думаю, каждому было бы до жути интересно - что же там за тремя слоями бетона и массивной металлической дверью? Маленький секрет, с большой афишей, которая так и просит заглянуть внутрь и поглазеть на нечто необычное. Хоть Настя и была внутри «Отдела И», она не была там везде. Сам отдел, это своего рода бывшее отдельное здание, прикрепленное к больнице. Здание делится на три крыла: западное, восточное и южное. В западном, обычно, размещали больных с сильными симптомами и высокими темпами развития болезни. В восточном, как бы «легком» крыле, размещались больные с инфекционными заболеваниями «низкого уровня», где как раз и дежурила Настя. В южном, самом опасном крыле, располагались пациенты с неизвестными видами вирусов и новыми заболеваниями. Допуск туда имели лишь немногие. На южное крыло, как я слышал от Насти, которая та в свою очередь от кого-то другого, было выделено наибольшее количество средств, для обеспечения безопасности. Правильно сделали. Что может быть важнее и опаснее новых инфекций? Я конечно не знаю, но думаю, что там везде напиханы камеры видеонаблюдения и разных видов датчики, дабы не упустить ничего опасного. Ключи от южного крыла, имело, порядка, около 25 человек персонала из 700. Доверяли их, только самым надежным и знающим свое опасное дело, людям.
В целом и полностью, я жил весело только благодаря новостям Насти. Бывало, еще навещали друзья и родители. Но с Настей было интереснее. Она постоянно рассказывала обо всех и обо всем. По большей части это были разные смешные ситуации, случавшиеся среди персонала больницы. Настя была серьезна только тогда, когда доходили разговоры о «Отделе И» После первого дежурства, про последующие она рассказывала тихо, четко и медленно. При этом, взгляд у нее был какой-то глубокий, словно она просто переживала те воспоминания. Речь шла об ее фобиях, пациентов она толком и не видела.
В отделе, Настя дежурила еще одной медсестрой. Больше двух человек на дежурство не назначали. Крыло весьма большое, и двух человек там хватало просто для вида. Эффективность их действий, при неожиданной ситуации, составила бы 5%. Но, как бы там ни было, они все равно дежурили. Настя рассказывала, что хоть там коридоры и освещены достаточно хорошо, в одиночку по ним ходить довольно жутко. В больнице ведь как, тишины не бывает. Даже если на всем этаже тихо, то ты просто внимательно прислушайся и услышишь что-нибудь: падение ручки, листание бумаги, кашель где-то вдалеке. А в «Отделе И» все не так. Вроде бы светло и тепло, а людей то нет, и звуков вообще никаких, кроме твоих собственных шагов и твоего дыхания.

После, еще примерно через неделю, когда мое состояние заметно улучшилось, док обрадовал меня вестью о том, что они собираются меня выписывать. Счастью не было предела. Умереть в больнице, в месте где помогают людям, да еще и от скуки – злобная ирония судьбы. Больше бы я не выдержал.
- Итак, - улыбнулся врач, перелистывая страницы на планшете. – Мы еще раз все перепроверили, и убедились что с вами все в полном порядке. Состояние не безупречное, но уже довольно хорошее. В течении месяца не делать никаких тяжелых физических нагрузок и не заниматься физкультурой. Это не требование – рекомендация, просто чтобы уже на сто процентов убедиться в вашем выздоровлении. Можете собирать вещи. Не забудьте потом зайти в приемную – нужно чтобы вы заполнили кое-что.
- Спасибо вам большое, за то что вытащили меня тогда. Даже знать не хочу, что произошло бы с моими близкими, если бы меня тогда не стало.
Док закрыл планшет, щелкнул ручкой и положил ее в карман.
- Это наша работа, - улыбнулся он. – Но по большей части, ты сам себе помог. Ты не сдавался. – закончил док, и вышел
- Еще раз спасибо, - выкрикнул я ему вслед.
Встав с кровати, я подошел к комоду. На нем были чистые вещи, и та одежда, что уцелела после аварии. В основном было все кроме куртки. Неудивительно, ведь на ней меня протащило по шершавому голому льду. Она должно быть вся порвана. Вспомнив о куртке, я невольно дотронулся до спины. Вся в зарубцевавшихся ранах и швах. Некоторые из них еще сильно болели.
Закончив собирать вещи, я оглянулся. Всего несколько месяцев моей жизни прошли в этой палате. Скучной, унылой, ничем не примечательной кроме телевизора, но уже такой родной и домашней. Во мне бушевали смешанные чувства. С одной стороны, я безумно счастлив наконец-таки убраться отсюда, и вернуться домой, где меня ждут, где тепло и уютно. С другой, не хочется покидать место, где ты осознал всю свою жизнь, сделал выводы и решения, составил планы, и где приобрел весьма осязаемый жизненный опыт. Благодаря, мне палата словно приобрела свою сущность, одушевилась так сказать. Без меня она будет совсем другой. Вернется к своему прошлому состоянию бытия. Без души, без тепла, без жизни.
Мой взгляд остановился на Насте. Она стояла в проходе двери и улыбалась.
- Ну что, уважаемый пожилой человек, готовы вернуться домой?
- Спрашиваешь!
Я подошел к ней поближе. Ее глаза искрились то ли от радости, то ли от слез, то ли от всего сразу.
- Знаешь, мне будет не хватать наших с тобой посиделок. Было интересно и здорово. Честно говоря, не думал что лежать в больнице бывает так классно. – повел я руками. Меня переполняли чувства, и я решил обнять Настю, на что она ответила взаимностью. – Спасибо тебе. Спасибо за все те вечера. Ты очень помогла мне. Я очень благодарен судьбе за то, что она свела нас вместе.
- Я тоже ей благодарна, а тебе в особенности. До тебя работа была скучной рутиной, но как только появился ты, у меня каждый день стояла цель закончить все дела побыстрее, чтобы можно было с тобой пообщаться. Такой друг как ты – бесценен.
Мы разомкнули объятия. Настя чуть-чуть прослезилась и глубоко вздохнула.
- Не волнуйся, - приободрил ее я. – Мы же еще встретимся, помнишь?
- Да, верно. А я уже и забыла про это. – легонько улыбнулась Настя, потом достала какую-то бумажку из кармана, и протянула мне. – Вот, это мой номер телефона. Позвони мне как захочешь встретиться.
- Буду звонить каждый день, чтобы тебе не было скучно, и чтобы ты меня не забывала. А то кто знает: загоняют тебя до смерти, того и гляди забудешь беспомощного старика.
Мы оба долго смеялись над этой фразой. Она теперь наша общая. Одна их всех тех дружеских приколов, что мы придумывали по вечерам. Настя довольно шмыгнула носом, и жестом головы дала понять, что проводит меня.
Больницу я вижу впервые за долгое время. Дизайном она почти ничем не отличалась от палаты. Все то же самое, только местами блистает роскошь: картины, дорогие цветы, мягкие кожаные кресла и т.д.
Людей не много. Здесь в основном проходят врачи и остальной персонал. Есть еще несколько пациентов, которые собрались в живом уголке на диванчике и о чем-то говорят. На стенах, кроме картин, как и везде, висели различные стенды с разной информацией. О том как вредно курение, о сосудисто-сердечных заболеваниях, о правилах безопасности и т.д. Вообщем все по стандартам.
На первом этаже, уже нет такой роскоши как на остальных этажах, но народу здесь естественно больше. Везде снуются люди: кто-то стоит в очереди к регистратуре, кто-то пытается успокоить плачущего ребенка, кто-то просто сидит. Совсем непримечательная суета, характерная для всех больниц.
Мы с Настей встали на очередь к регистратуре. Людей перед нами было немного, всего два человека. Поэтому мы быстро прошли все формальности и освободились от последних обязательств. Мы отошли от толпы. Проверив свою сумку, я уже было хотел попрощаться с Настей, но меня неожиданно перебил какой-то необычный сигнал тревоги.
Два глубоких гудка, а затем еще один на более высокой частоте. Люди мгновенно перестали суетиться. Все оглядывались по сторонам пытаясь понять, что здесь происходит. Выражение лица у Насти моментально изменилось. Она знала что происходит. После небольшой паузы, непонятный голос сообщил о немедленной эвакуации из здания. Толпа стояла неподвижно. Все тихо переговаривались. Они думали что это какие-то учения. Я тоже сомневался, и посмотрел на Настю.
- «Отдел И» - сказала она. – В южном крыле что-то произошло.
Внезапно, где-то в дальних коридорах послышался мужской крик. Не от боли. Это был звук испуга. Толпа как с цепи сорвалась и ринулась к дверям. Воцарилась паника и давка. Обезумевшие от страха люди буквально маршировали друг на друге. Со второго этажа спустился врач, тот самый, что обследовал меня. Он нервничал, и торопился, от чего пару раз чуть не навернулся на лестнице. Пробегая мимо регистрационной он выкрикнул - «Код 79. Блокировка!», и скрылся за углом. Одна из медсестер, стоявших в регистратуре,  после этого тут же ринулась к красному телефону и что-то быстро проговорила.
- Что за код 79? – спросил я у Насти.
- Это значит, что всю больницу помещают под немедленный карантин, с последующей блокировкой всех дверей. – шокировано ответила она.
Наконец, толпа более-менее рассосалась, и мы смогли выбежать наружу. Все толпились за воротами территории. Были видны уже первые наряды полиции. Всех очевидцев поместили за ограждением, куда нас тоже соответственно и направили. Из больницы продолжал литься нескончаемый поток людей. Они падали, толкались, сбивали друг друга с ног. Было видно, что некоторых уже затоптали до смерти. Никто не обращал на это внимания. Толпа просто продолжала бежать, снося все на своем пути, и успокаивалась только тогда, когда люди подбегали к ограждениям.
Паника была уже повсюду. Люди звонили своим знакомым, истерически кричали, случались даже драки. И ведь никто даже не знал что происходит, а паниковали так, будто им сообщили о ядерной войне. Паника – главное оружие хаоса, унёсшее миллионы жизней за всю историю человечества. Если бы люди были организованны и хоть чуточку спокойнее, можно было бы избежать множества случайных жертв.
Полиция все сильнее расширяла периметр. Поток людей казался нескончаемым. Пациентов из больницы стали вывозить прямо на тележках. Через пару минут снова раздался еще один сигнал. Толпа вздрогнула от страха. И тут, на глазах у всех, двери больницы оказались заблокированы. Люди, что остались за ней, бились об нее и кричали, пытаясь спастись. Но все их усилия были тщетны. Из-за ограждения выбежал крепкий мужчина, крича о том, что в больнице остались его жена и сын. Полиция немедленно его остановила и никак не пропускала на территорию больницы. Неожиданно, мужчина выхватил из куртки пистолет, и застрелил служащего. Завязалась перестрелка. Вскоре, мужчину арестовали и отвели куда-то.
Тем временем люди колебались все сильнее. Напряжение витало в воздухе. Ворота на территорию больницы закрыли и протянули ленту. Как я понял, ожидалось прибытие той самой «спасительной» организации. Настя держалась ко мне поближе, стараясь не потерять меня из виду. Толпа растянулась, чуть ли не на всю улицу.
Все происходило очень быстро. Я не осознавал и половины всего происходящего. Казалось, что я все еще в палате, и у меня какой-то бред. Окружение пыталось быть неестественным, но это было не так. Это явь, и тут уже ничего не поделаешь. Случилось нечто ужасное, и это происходит здесь и сейчас, а не в моих кошмарных снах. Погибли настоящие люди, а не воображаемые иллюзии.
Минут через десять, наконец-таки прибыла эта организация. Я подошел к самому краю ограждений, чтобы попытаться рассмотреть что-нибудь. И мне это удалось. Название состояло из аббревиатуры «W.A.S.P», которое конкретно расшифровывалось как «World Agency of Special Protection», или говоря по-русски «Всемирное Агентство Специальной Защиты». Весьма интересное название, особенно если учесть что аббревиатура «W.A.S.P», также является цельным английским словом «Wasp», что в переводе значит «Оса». Ничего объяснять здесь не надо, ведь оно сразу понятно, что агентство международного уровня, а значит, действует не только на территории нашей страны.
Это был конвой из четырех больших фургонов, знаете, похожих на тех, в которых инкассаторы перевозят деньги. Но тут были явно крепче. И это даже не совсем фургоны были, а какая-то помесь бронированного грузовика с пожарной машиной. То есть, виднеется и мощь и твердая шкура, и в то же время, везде на машинах какие-то приспособления на все случаи. Раскраска была строгая и солидная – темно-серый цвет, с оранжевыми полосами.
Подъехав к больнице, они оперативно развернули полевой штаб, а нас всех поместили на отдельный участок территории и поставили на карантин. Агентуры было человек тридцать, а то и сорок. Они все рассосались по территории больницы: поместили охрану на воротах и дополнительных въездах, расставили ограждения, перекрыли все дороги, в том числе и часть главной. Но к самому зданию больницы приближались не более чем на двести метров. Чуть позже, на отрезке главной дороги, построили еще один штаб, но там размещалось руководство, а не подчинённые. Обо всем происходящем немедленно доложили президенту и премьер-министру, а также губернатору края. Обстановка набирала обороты, и уже чувствовался запах накаляющейся обстановки.
Люди немного успокоились. Нам растянули палатки и принесли стулья из соседних зданий. Среди нас были и добровольцы, желающие помочь, но их не выпустили из карантина. Управление «Осы» не было уверенно, что среди людей нет инфицированных. Предстояла большая проверка. Всех кого находили на территории, запускали в карантин, независимого от того был ли человек в больнице или нет. Рисковать было нельзя.
Настя вся была взволнованна, что было сразу видно по ней. Хоть я и держался молодцом, внутри я был далеко не на седьмом небе. Меня, как и всех терзали тревога и страх, а полное отсутствие какой-либо информации, которая хоть как-то бы открыла свет на все происходящее, придавала всему этому коктейлю приторный оттенок.
- Как ты думаешь, что это может быть? – спросил я у Насти. – Утечка? Или может быть нечто иное?
- Даже не знаю. Но это очевидно, что там что-то произошло. Но…
Настя на секунду замолчала и обхватила себя руками.
- Но я думаю, знаю почему.
- И почему же?
- Я не могу тебе этого сказать. Это закрытая информация. Меня могут уволить с работы. Ты даже не представляешь с каким трудом я ее получила.
- Я думаю ты не скоро вернешься на работу. Если здесь все уладят, на что я надеюсь, то больница еще долго будет находиться под наблюдением. Ты же это понимаешь. Да и потом, кто нас услышит? – сказал я и осмотрелся вокруг. – Настя, ты можешь мне доверять. Мы ведь друзья. Если кто чего спросит, я все буду отрицать и качать головой. Ты же знаешь, что я не разболтаю.
- Ладно. Я не уверена, но мне кажется, что это из-за одного человека. Мужчины. Его доставили около недели назад. У него были симптомы похожие на бешенство, но отнюдь далеко не такие же.
- И ты говоришь мне это только сейчас? – взмахнул я руками.
- Извини. Информация закрытая. Персоналу запрещено рассказывать об «Отделе И» посторонним, а тем более сообщать о новоприбывших. И рассказываю я тебе это сейчас только потому, что мне самой не очень приятно хранить такую тайну.
- Ладно. Ну и что там с этим мужчиной?
- Вообщем, его доставили к нам с обширным внутренним кровотечением. Он был весь изуродован чем-то странным. Местами выпали волосы и ногти, вся кожа была покрыта какими-то черными пятнами, на глазах везде полопались сосуды, да и вообще он был сильно истощен. Худой и бледный. Его доставили через отдельный въезд в южном крыле, специально для таких случаев. Отвезли на четвертый этаж, где его закрыли в отдельной палате-лаборатории. Каждый день к нему наведывались врачи. О результатах ничего не было известно – знали о них только главврач и еще несколько докторов. С тех пор никому ничего не говорили. Всем, кто тогда встречал пациента, приказали молчать, и не болтать об этом остальному персоналу. Вот и все что я знаю.
- То есть, до этого момента, о бедняге не было ничего слышно?
- Верно, но я же сказала, что не уверенна что это он.
- Почему? Ведь все сложилось наиболее ясно и понятно. До его появления никто так не суетился, а как только доставили больного, сразу завертелись врачи, и всем приказали держать язык за зубами. Тебе это не кажется подозрительно очевидным? И потом, как ты сказала, он весь был изуродован, да так, что мама родная бы не узнала. Я уверен на сто процентов, что такого никогда не видела. В любом случае, нам ничего не остается кроме как сидеть тихо и ждать пока нас пустят восвояси.
На часах уже было около шести вечера. Вечерело. Воздух вокруг стал сухой, мягкий и прохладный. Солнце уже приближалось к горизонту. «Оса» закончила все дела и окончательно заперла территорию больницы под карантин. К главным дверям больницы, провели герметичный коридор, и приставили к нему двоих агентов в биозащитных костюмах. Не знаю что они задумали, но агентство явно хотело войти внутрь и разобраться в случившемся. Лично я бы так и поступил.
О людях внутри не было ничего слышно где-то часов с четырех. Они просто растворились по зданию. Надеюсь, их не постигла какая-нибудь страшная участь; надеюсь, что вирус остался в южном крыле. В больнице ведь осталось еще с сотню человек разного возраста: от совсем малышей до людей в преклонном возрасте. Слава Богу что мы успели выбежать оттуда до блокировки дверей.
К семи часам вечера прибыла оперативная группа – «W.A.S.P Task Force». Как я и подозревал, они собираются войти внутрь. Машина оперативников подъехала со стороны больницы. Из нее вышло шесть человек: пять спецназовцев и еще один человек в полевой форме «Осы». У оперативников было очень современное вооружение и экипировка. Правое плечо у каждого было обвито оранжевым пластиком, который заметно выделялся посреди остальной черной формы, на котором была видна характерная эмблема отряда. Они направились к штабу управления. Более получаса, у оперативников, судя по всему, проводился брифинг. Затем они направились к герметичному коридору, ведущему к главному входу больницы, но перед этим, в палатке перед коридором, им выдали респираторы, так как ничего еще не было известно, и вполне возможно, что инфекция разносится воздушно-капельным путем. Около самого входа, лидера оперативников остановил какой-то врач, судя по всему тоже из агентства, сказал что-то и вручил кейс. Что внутри - неизвестно.
Пять минут подготовки и отряд готов. Лидер отдал распоряжение по рации и сделал жест вверх рукой. Двери коридора отворились, и оперативники вошли внутрь.
Операция, которая потом повлекла за собой множество последствий…