Зверь. Предыстория

Посвящается самой ангельской ведьмочке в мире


* * *

Зверь уже выбрал жертву. Он бежал по безлюдной и холодной улице, а впереди с криком убегала маленькая человеческая фигурка. По сравнению со Зверем, человек был ничтожно мал. Одна лапа огромного Властителя была толщиной с туловище жертвы. Скоро, совсем скоро настигнет она свою цель, и раздерет в клочья как бумагу.  Старый асфальт не выдерживал тяжелой поступи Зверя: на нем оставались отпечатки его могучих когтей, которые были крепче стали, крепче любого материала, известного на Земле.
Зверь был похож на волка, только гигантского, не виданного нигде в нашем мире, но когда он становился на задние лапы, то был выше всех самых высоких людей, сохраняя в передних конечностях колоссальную силу, пробивающую хилые наши бетонные плиты насквозь, как плитку шоколада. Глаза Властителя были черны, как ночь, но если бы кому и посчастливилось заглянуть в них и выжить, то такой человек бы сказал, что в глубине сих глаз таится багровый роковой огонь, который вспыхивает и гаснет, как костер на ветру. Пламя Ада горело в глазах Зверя, Ада, который вел его и давал ему жизнь.
Шерсть нестерпимо горела белым в лунном сиянии, ибо она была сотворена из серебра, и не брало шкуру Властителя никакое оружие. Пасть была страшнее всех гиен огненных, кроваво-красная, и несло оттуда трупным запахом. Клыки легко перекусывали как человека, так и сталь любой толщины, и страшен был яд, стекающий с них желтыми каплями…
Таков был Властитель. Чтобы описать его надобно сотни поэтов со всего мира, ибо невозможно представить все величие, ужас и силу Зверя с этих слов, дающих лишь небольшое представление о нем.
Зверь настиг жертву. Ее последний крик застрял в горле и превратился в глухое клокотание, прежде чем затихнуть навсегда. Алой струей ударила кровь, окропляя холодный равнодушный асфальт, и блестящую шкуру Властителя. Стоя над трупом, он выдирал куски мяса с тела и с упоением их пожирал. Резкий, тошнотворный звук ломаемых костей наполнял тихую улицу. Окровавленый позвоночник некогда живого человека валялся рядом в небольшой луже крови. Эта косточка будет на потом. Сейчас есть живое мясо.
Насытившись, Зверь поднял голову и протяжно завыл. Это было пьяное торжество сытого волка. Удовлетворение и упоение своей огромной силой слышалось в нем. Что может остановить непобедимое исчадие Ада, вызванное на землю из глубин Преисподней? Нет человека, способного зделать это, не существует того, кто мог хотя бы ранить его совершенное тело, воплощение силы. Но внезапно что-то насторожило громадного и непобедимого Властителя. Он удивленно поднял морду и шумно втянул воздух. Непонятная адскому созданию тревога зародилась в его темном естве. Какое-то предчувствие. Может, даже страх.
Вдалеке послышался шум мотора мотоцикла. И такое ощущение, как будто кто-то следит.
Зверь видел темноту. Своим оком он прозирал тьму, как мы воздух днем, не видя его. Но на этот раз… Там стояло нечто Темное, не подвластное его зору. Его дьявольский взгляд не видел того, что было Там. И Зверь ушел. Он знал, что еще не время. Может, ему показалось? Вряд ли. Но что было Там, он выяснит после. Потом…

* * *

Джон Милан был обычным американским полицейским. Родился в штате Колорадо и прошел отличную армейскую муштру своего отца – бывшего военного. Тот с детства приучил сына к строгой дисциплине и беспрекословному повиновению начальству, сам следил за его физическим развитием, постоянно изнуряя тренировками. Так что к 18 годам Джон мог похвастаться отличной военной выправкой, не хуже чем у образцовых солдат. С детства Джон любил точные науки и увлекался юриспруденцией, поэтому неудивительно, что и в колледж пошел на юриста, но был выгнан с первого курса – повздорил с сыном директора. Тогда он и понял, что юрист – не его профессия. Когда директорский сынок выписался из больницы (были сломаны рука, ребро и ключица), Джон уже, наплевав на все, шагал в бравых рядах полицейских в новой, с иголочки, форме. Отец одобрил его решение, чего нельзя сказать о матери Милана, которая, сама будучи продавщицей в магазине, хотела сыну большого будущего.
Постепенно Джон из рядового копа стал начальником участка в Денвере, его карьера быстро росла. Исполнительный и понятливый полицейский стоял на особом счету у начальства. Скоро его уже выдвигали в кандидаты на пост главы полицейского департамента города. При содействии бывших начальников это место вполне могло стать его. Но не сложилось.
Одной из черт характера Джона было упорное нежелание брать взятки или пользоваться связями. Джон отличался исключительной честностью, граничившей с благородством. Однажды Джону удалось накрыть внушительную партию наркотиков, а вскоре и тех, кто сбывал их в Денвере. Это было самым успешным и крупным делом полицейского, на то время еще довольно молодого. К удивлению Милана, за всем этим стоял богатый бизнесмен, друг мэра города. Естественно, его разоблачение было невыгодно многим “сливкам общества”. С Миланом поговорили по душам, убеждая замять дело за приличное “вознаграждение”. Руководствуясь своей честностью, Джон отклонил предложенную ему солидную взятку и таки засадил наркоторговца за решетку. Перед тем, как отправиться на нары, преступник угрожал загубить начинающуюся карьеру полисмена. И он свое обещание сдержал.
Отсидел последний недолго. Уже через год он загадочным образом был отпущен. Милан пробовал разузнать в чем причина такой несправедливости, но ему ясно дали понять что не его это дело. Пользуясь значимыми знакомствами, преступник был восстановлен в бывших правах, вернул свое конфискованное сосотояние и вскоре покинул страну в неизвестном направлении.
После его неожиданной амнистии карьера Джона Милана закончилась. Он был неожиданно снят с должности, что было аргументировано высокой нераскрываемостью в отделе Милана, хотя у отдела были самые высокие показатели в городе именно с момента прихода Джона. Полицейского перевели начальником отдела в Пуэбло, через год – в Гранд-Джанкшен. После столицы штата такие небольшие городки казались Милану жестокой насмешкой судьбы. Вскоре ему стали давать должности в совсем маленьких и незначительных городишках, в которых и полиции-то нормальной не было. Парень попадал из самого сердца штата в самые низы. Иногда ему доводилось поднимать отделы практически с нуля, с двумя-тремя помощниками. Ничего хуже в своей жизни не испытывал.
Вот так скитался Милан около десяти лет, но нигде не задерживался надолго. Неудачливый наркоторговец таки загубил жизнь молодому и тогда еще счастливому полисмену. Однотипные маленькие городишки с мелкими должностями чередовались один за другим, и словно не было им конца. Джон уже давно смирился с этим, считая свою жизнь неудачливой и загубленной. Хорошо что об этом не узнал его отец, умерший еще на пике карьеры сына.
Но вот наконец однажды Милан получил «повышение» - должность в отделе раскрытия преступлений в тихом городке Сент-Орокоме. Про этот городок ходили дурные слухи, но убийства и более или менее громкие преступления случались здесь реже раза в несколько лет. Здесь Милана оставили в покое. Он уже забыл про карьеру и хотел только спокойной и постоянной жизни. И она наконец наступила в Сент-Орокоме. До поры до времени.

Такое опытный Милан видел впервые. Жертва была растерзана в клочья, причем некоторых частей тела недоставало. Их просто не было. Вся улица была забрызгана кровью и внутренностями  – однозначно, такого в Сент-Орокане еще не было никогда. Создавалось такое ощущение, что жертву терзал огромный пес или волк. Голодный волк.
Милан видел, как некоторых копов выворачивало от увиденного, некоторые падали в обморок, да и самого Джона трясло. Он старался не смотреть в сторону места преступления, его пробирала дрожь, когда он в очередной раз мысленно возвращался к убийству. Полицейский много чего повидал за свою жизнь, но такое… Такое ему встретилось впервые. Сейчас офицер перебывал в некоторой растерянности, не зная что предпринять.
«Нет, Джон, так не пойдет. Ты должен взять себя в руки и наказать подонков, которые это сделали! Как это не противно, но это всего лишь труп». - думал Милан про себя. Он достал свою любимую сигару и, опершись о полицейский автомобиль спиной к месту преступления, закурил.
- Милан! - рядом стал Пакстон Вирд, начальник департамента полиции Сент-Ороконе, - Здорова, дружище! Как тут дела обстоят, что по делу?
- Дурдом тут, а не дело, мать вашу!.. – выругался в сердцах Милан. – Свидетелей – никаких. Жители твердят, что слышали громкий волчий вой, а все старухи вокруг судачат об оборотне и всякой чертовщине.
- Ну и ...? – вопросительно наклонил голову Вирд.
- Ну и понеслась! – вскрикнул обычно спокойный Милан.
«Нет, милый, надо успокоиться, последние дни были явно не из лучших», - сказал Милан себе. И продолжал спокойнее:
- Некоторые набожные парни всей этой чертовщине верят. Примутся за работу – а их трясет, что мать честная! Ну и остальным передается, естественно. В итоге – коллектив полностью неработоспособный! Что до трупа – молодая девушка, лет двадцати, без вредных привычек, возвращалась домой от подруги. Нет, труп не опознали, невозможно. Подруга и сообщила в полицию, что слышала крики, а потом опознала сумочку жертвы и обрывки одежды, - ответил Милан на вопросительный взгляд Вирда. – Убита, действительно, зверски – некоторые специалисты считают, что и вправду зверь поработал, не человек. Но ты же знаешь, я в мистику не верю, - Милан пожал плечами.
- Ну, а волчий вой? Вдруг и вправду волк? – спросил Пакстон, но без особого энтузиазма: вопрос в самом деле был дурацкий.
- Да ты рехнулся? – рявкнул раздраженно Милан. – Какой волк? До ближайшего леса – сотни километров, из зоопарков, цирков заявлений о побеге зверей не было, да и нет в наших зоопарках волков, в конце концов! Хватит бред молоть, я тут и так наслушался, - он мотнул головой в сторону группы копов, - разного!
- Ладно, спокойно, Милан! А в техническом плане ничего нового? – осведомился Вирд.
- Да нет, ничего. Вот, ломаем головы уже несколько часов – ни одной зацепки. Кое-где царапины на  асфальте, но это не сюда. Не могли же преступники чем-то поцарапать асфальт с такой силой: борозды довольно глубокие. Хотя мы все еще рассмотрим.
- Ладно, - Вирд встал с капота автомобиля. Труп, вернее, его остатки, уже укладывали в скорую, собираясь увозить на экспертизу. – Бывай, старик, дел по горло, я – в управление.
Полисмэны пожали друг другу руки. Милан сидел, глядя в одну точку и докуривая уже вторую сигару. Нет, все-таки он такого еще не видел!
Вирд отошел уже на порядочное расстояние и собирался садиться в служебный «Форд», когда вдруг обернулся и крикнул:
- Эй, Милан! Чуть не забыл! Тут сверху намекнули, что через пару дней тебе повышение. Раскроешь это дело – и должность начальника участка твоя! – и Вирд, помахав рукой, сел в машину.
Автомобиль рванул с места как бешеный и вскоре исчез, оставив за собой клубы сизого дыма. Милан усмехнулся и грустно покачал головой. Обернулся и вспомнил о незаконченном деле. К горлу снова подкатывала тошнота.


* * *

В нескольких километрах от Сент-Орокоме , на старом складе во всю шла гулянка. Только что пробило полночь, пир сил тьмы был в полном разгаре. Под самым потолком склада, вокруг гигантского демонического костра, кружились ведьмы – днем красивые девушки и женщины, а сейчас – парящие в воздухе и носящиеся с огромной скоростью клубы черного дыма, из которого выглядывало лицо, вернее, харя, полностью лишенная человеческого облика, на которой была видна печать всемогущего и всезлейшего Ада. Когда по ночам они срывали свой женский облик, то раскрывали свои черные души, наслаждаясь свободой и силой, за которые и продались; грелись у костра, и не могли согреться, раз отведав неугасимого адского пламени. Вытянув вперед длинные костлявые руки, обтянутые сухой серой кожей, ведьмы шныряли, гоняясь одна за другой, визжа и воя.
Крик и гам веселья стоял на старом складе, но человек, услышавший их, сошел бы с ума. На возвышении лежал Роггай. Это был старый демон, могущий как и все демоны, менять свой облик как угодно, но редко пользовавшийся этим. Он был в виде гигантского желеобразного шара, немного растекшимся в углублении, для него сделанным. Без глаз и конечностей, черного цвета, хотя и переливался то темно-синим, то багрово-красным. Роггай был весел. Роггай был доволен. Человек не услышал бы, как говорит Роггай, ибо его голос слышен лишь ведьмам и разной другой нечисти.
Пара других демонов кружила в воздухе, общаясь или заигрывая с ведьмами. Иногда некоторые ведьмы или демоны спускались на землю и принимали людской облик, становясь красивыми мужчинами и женщинами. Они, нагие полностью, пили из серебряных кубков кровь, смеялись, разговаривали и отдыхали, чтоб потом снова продолжить свой безумный танец под потолком здания вокруг фантастического огня гигантского костра, зажженного, наверное, самим Адом… Сегодня была ночь веселья, праздник крови и бессмертия! Только на одну ночь нечистые силы со всей округи слетались именно в это место, чтобы вкусить утех, недоступных смертным…
Вот еще одна пара приземлилась. Запыхавшаяся девушка легла на холодный бетонный пол. Мужчина сел рядом, глядя на нее. Девушка была невысокого роста, с густыми и очень длинными коричневыми волосами, доходящими ей до пояса и имевшими ближе у окончанию рыжий оттенок. Ее большие серые глаза бездумно и радостно глядели в потолок, прекрасная фигура дышала нежностью и юностью. Никто и никогда не сказал бы, что этот ангел на самом деле ведьма, продавшая душу дьяволу. Хотя, эта была еще совсем новенькой, она провела всего лишь несколько месяцев в шумной и ужасной компании ведьм.
Мужчина был наоборот, очень высокий, но казался немного ниже из-за того, что постоянно сутулился. У него были темно-коричневые, почти черные волосы, густые брови и очень привлекательное лицо. Тоже никто бы не сказал, что это – один из самых жестоких демонов Ада.
Мужчина какое-то время безразлично разглядывал спокойными коричневыми глазами свою спутницу, а после перевел взгляд на пляшущие языки костра.
- Адам, правда, сегодня классно!? – спросила восторженно девушка, взглянув на мужчину. - Я еще так нигде не веселилась!
-Да, сегодня не плохо, Юлия, - согласился Адам. – Но поверь, всоре будет еще лучше! Ты еще увидишь настоящий класс. Это только начало, скоро прибудут Высшие Силы,  и тогда начнется истинное веселье. Это хорошо, что ты вступила в наши ряды до полнолуния, вот и попала на праздник.
В глазах девушки сверкнула грусть. Адам ничего не заметил. Он оскалил клыки.
- Плохо, что вы выпустили Властителя раньше срока, – сказал он.
- А что, - Юлия приподнялась на локте, игриво глядя на собеседника. Адам глядел на костер.  – Мы хотели позабавиться. Вы же нас оставляете, нам скучно! Тем более срок уже был близок, Зверь почти взрослый, ему хотелось на свободу. Да что ему будет! Малыш сильный, – она засмеялась.
- Сам не знаю. Дурное у меня предчувствие, Юлька. Очень дурное. Я то своим предчувствиям верю, - тихо сказал демон.
- Да ладно тебе, - Юлия резво вскочила, собираясь бежать к своим подругам и неудержимому веселью.
Адам с легкой улыбкой поглядел ей вслед. Это юное и интересное создание почему то неудержимо влекло его, пробуждало звериную страсть, с которой даже ему, демону, было сложно совладать. Сам он не мог найти причину этому. Возможно, все дело было именно в ее чистоте, еще не испорченной темной силой, частью которой она теперь была. Адам вздохнул и наклонил голову. Его нагое тело блестело в отблесках огня.
Внезапно большие ворота, ведущие вовнутрь, распахнулись, словно от сильного порыва ветра. И действительно, в склад ворвался холодный и пронизывающий поток воздуха, несущий зеленую листву и пыль. За ветром в помещение вошел быстрым шагом немолодой низенький человек в плаще, выглядевший очень уставшим. Одежда его была в пыли и кое-где заляпана грязью. Его светло-серые, водянистые глаза внимательно оглядели присутствующих. В их глубине играл недобрый красный огонек.
Ведьмы и демоны, затихшие разом при появлении незнакомца, снова загалдели и завеселились, узнав его. Это был один из так называемых Высших Сил – грозных и самых злобных демонов Ада, умеющих контролировать силы природы – Астарот, а в своем человеческом обличье – Вильям Трестон, успешный банкир Деквера. Видеть его здесь было честью для всех присутствующих. Однако он одним взмахом руки остановил разгорающееся веселье, еще раз заставив всех смолкнуть под своим страшным взглядом.
- Братья и сестры! Я прибыл к вам с плохими вестями. - сказал Астарот тихим, но слышным всем присутствующим на складе, голосом. – Плохие новости.
Роггай недовольно зашевелился на своем ложе. Вся нечисть приняла свой человеческий облик и расселась на бетонных плитах и складском мусоре. Астарот оказался как бы в центре импровизированного амфитеатра. Настала мертвая тишина. Даже костер немного притих и приугас.
- Я знаю, что ведьмы выпустили Зверя раньше срока, назначенного нами. За это мы могли бы наказать вас: это и было моей первоочередной целью, когда я направлялся сюда. Однако в сложившейся сейчас ситуации это не важно, - Артепарот обвел присутствующих взглядом.
- Он очень устал, - шепнул Адам сидящей рядом Юлии. – Многие это заметили. Он немного встревожен.
- Дело в том, что мы стали жертвами непредвиденных и неприятных обстоятельств, - продолжал Астарот. – Кто-то “заказал” Зверя. Сюда направляется Кирай, Киллер. Возможно, он уже прибыл и находится в городе.
По «залу» пронесся недовольный ропот. Хотя Юлия заметила, что  многие ведьмы были удивлены и, по-видимому, это имя им ничего не говорило. Какая-то ведьма закричала откуда-то сверху:
- Зачем он приперся? Пускай убирается обратно к себе! Не хватало нам его здесь!
Астарот снова обвел взглядом помещение. На этот раз было четко видно, что взгляд демона уставший. Юлия взглянула на Адама, ничего не понимая. Тот не выглядел особенно встревоженным, хотя она и заметила, что взгляд был немного обеспокоенным. Артепарот заговорил снова, перекрывая гул толпы.
- Так что мы будем делать? Решайте, мы можем потерять ценного Зверя. Я предлагаю на время спрятать его или усыпить снова, пока не уберется Кирай.
- Собраться бы нам и стереть этого пресловутого Киллера в порошок! - взвизгнула та же ведьма, что кричала до этого. Глаза ее из голубых стали иссиня черными и, наверное, сейчас ее любовник вряд ли узнал бы свою любимую. – Кто он? Мы – Сила! Сила живет в нас! Мы - дети Силы! А кто он такой?
Все вокруг зашумели. Многие были согласны с говорившей. Астарот снова заговорил, на этот раз голос его был громче.
- Этого нельзя. Есть некоторые … - он замялся - …ограничения. Его мы не можем трогать ему не можем мешать, только обороняться, если он нападет. Другие мысли есть? – он вопросительно обвел склад взглядом.
Поднялся один молодой демон. Это был еще юноша, с светлыми волосами и длинной челкой. Глаза глядели твердо и четко.
- Я не вижу проблемы, - начал он медленно и размеренно, немного растягивая слова. – Да, не спорю, Кирай убивал ведьм и демонов, этого отрицать, нельзя. Хотя мы не были свидетелями и до нас доходили только слухи, факт есть фактом.  Но позвольте, на этот раз его цель – Зверь, который во много раз сильнее и демона, и ведьмы. Так чего мы боимся? Кирай может и равен по силе нам, но против Зверя он – ничто, сила Зверя безмерна. Он раздавит Кирая как назойливую муху! Я предлагаю не торопить события и посмотреть, что будет дальше. Я думаю, Зверь справится.
Толпа нечисти согласно загудела. Астарот кивнул.
- Я присоединяюсь к мнению молодого демона. Он говорит чистые факты, а не просто мысли. К тому же, это станет боевым крещением Зверя, он сможет испытать всю свою силу, понять ее. Вы согласны с идеей? Не вмешиваться и ждать?
Ропот согласия был ему ответом.

Юлия догнала одну из знакомых ведьм, бывшую в братстве уже несколько лет. Это была среднего роста девушка, с черной копной волос и глубоким черным макияжем, придававшем ей и в человеческом виде облик ведьмы. Все уже выглядели нормально одетыми мужчинами и женщинами и расходились по домам. Некоторые, наплевав на запреты, неслись по воздуху домой в истинном виде, так как этот способ был реально быстрее.
- Элен, подожди!
Элен остановилась и недовольно взглянула на бежавшую к ней Юлию. Эта малолетка давно уже раздражала ее.
- Пошли пока вместе, нам ведь по пути? – спросила Юля, подходя к ней.
- Нет, девочка, я, наверное, полечу, впадло идти, - сказала сквозь зубы Элен, разворачиваясь и собираясь исполнить сказанное.
- Ну подожди! Тогда ответь хотя бы на пару вопросов. Кто такой этот Кирай ваш? Ну, пожалуйста!  - просила Юлька.
Элен медленно и недовольно обернулась, цокнула языком, недовольно подняв глаза к небу, и тяжело вздохнула.
- Ладно, малая. Я отвечу, потому что Адам меня просил  помочь тебе освоиться. Но ты меня уже реально достала! Не думай, что мы  с тобой подруги!
- Хорошо, на вопрос отвечай, - тихо и тоже сквозь зубы процедила Юлия.
- Ну, Кирай  – это вроде… Ну, его только мы так называем… В смысле, ведьмы. Я и сама-то немного знаю, - призналась Элен, - так, понаслышке. Его Киллером называют, а Кирай – это переводится как «Святой убийца» или что-то в этом роде. Ему, вроде, райские парни или еще какая-то дрянь, я не знаю, дают заказ на убийство нашего брата, а он его выполняет.
- Так он человек? – спросила Юлия. – Или ангел?
- Да нет, вроде был человеком, а теперь Бессмертный, как и мы. Ну, вроде и все, теперь я отваливаю, я спешу, малая.
Элен в мгновение окуталась черным туманом который полностью скрыл девушку с глаз. Набирая скорость и высоту, она облаком полетела над окрестностями к огням города. Юлия проводила темное облако глазами.
Начал накрапывать дождь. Все уже разошлись,  и Юлия стояла одна. Она была в одной легкой кофточке и юбке до колен. Подумав, она вернулась под навес крыши склада и села на какой-то обломок. Матери она сказала, что переночует у подруги и, поэтому могла спокойно переждать дождь до рассвета.
- Сучка,- подумала она вслух про Элен.
Внезапно кто-то тяжело опустился рядом с ней. Девушка вскрикнула и вскочила. Адам весело засмеялся.
- Что, испугалась, Юлька? А вдруг бы это был маньяк, а ты так поздно ночью одна, на заброшенном складе. Что тут делает хорошая, милая девочка из приличной семьи?
- Да ну тебя! - Юля тоже весело засмеялась, отпихивая Адама. – Придурок!
- А я ведь маньяк, ты знаешь? – спросил внезапно Адам, делая чрезвычайно серьезное лицо и придвигаясь поближе. – А вдруг я тебя изнасилую тут, а?
Юлька прыснула. Адам тоже улыбнулся.
- Ладно, я ж шучу! Держи курточку, тут холодно. – Адам снял с себя куртку и накинул на плечи девушке, несмотря на ее бурный протест. И немного дольше, чем требовалось, задержал руки на ее плечах. Юля встала, высвобождаясь.
- Ну, Юльчик, почему ты не хочешь со мной встречаться? Я что, плохой, я не лучше их? – Адам мотнул головой в сторону города.
- Не надо снова этого… Я уже объясняла тебе, мы просто друзья, Адам. Я не хочу ничего большего, пойми, - сказала Юлия, улыбаясь. – Ты… ты классный, но…
- Я все это слышал, - Адам вскочил. – Это не причина! Это отговорки! Все равно… все равно ты моя!
Адам попытался обнять девушку, однако та выскользнула из его рук, ловкая, как змея, и, сбросив куртку на камень, засмеялась и убежала в темноту, в проливной дождь. Адам молча смотрел ей вслед. Где-то завыл волк. Со стороны города.
Адам забрал куртку и побрел к огням Сент-Орокоме. Странно, но капли дождя не достигали его, отлетая словно от невидимого заслона.
- Ты будешь моей, рано или поздно, - шептал парень про себя.

* * *

Еще одно убийство. На этот раз двойное. Два парня, один растерзан вклочья, у другого были выедены все внутренности от шеи до костей таза. Кровь, кровь везде, по всей улице тянутся красные следы смерти. Жуткое зрелище.
Когда Милан закуривал очередную сигару, руки тряслись. К горлу подкатывала тошнота от увиденного. Что уже было и говорить про его менее опытных сотрудников, когда даже он, Милан, видавший всякое, не мог взять себя в руки. И снова все окрестные жители слышали волчий вой. И снова паника среди персонала.
Милану и самому становилось жутковато от этого дела. Из десяти копов, прибывших на место происшествия, работать могли только четверо, включая Милана, да и то через несколько минут и глотка виски.
Это все в прошлом, это было полчаса назад. А сейчас Милан разглядывает подозрительного типа, стоящего метрах в тридцати от места происшествия и спокойно на него глядящего, словно он в театре. Человек и вправду выглядел подозрительно и непривычно. Одет он был в потертые черные джинсы и легкое пальто, расстегнутое так, что можно было разглядеть темно-красный шарф, обмотанный вокруг шеи. На голове была шляпа с широкими полями, также черного цвета.  Незнакомец стоял и курил сигарету, пристально, но, как заметил Милан, с некоторой скукой, смотрел на место убийства, окруженное полицейскими автомобилями  и машинами скорой.
Увидев, что Милан смотрит на него, незнакомец не только не отвел взгляд и не попытался сделать вид, что смотрит в другую сторону, а в наглую уставился на Милана, задумчиво куря сигарету. Милану казалось, что незнакомец изучает его. Это начинало забавлять полицейского.
 Но человек в черном ничего не делал. Милан ждал, скрестив руки на груди и оперевшись о свой автомобиль.  Ему было интересно, что тот станет делать.
Наконец незнакомец докурил сигарету, бросил окурок и старательно затоптал его. Затем тяжело вздохнул, поправил шляпу и двинулся к Милану, держа руки в карманах.
Милан выжидал. Человек непринужденно дошел до желтой полоски, огораживающей место преступления, и до офицера, охранявшего проход. Милан слегка усмехнулся. Ему было интересно, как человек проникнет в зону: ведь он явно направлялся к нему. Но в зону преступления был запрещен вход гражданским лицам, и дежурный коп не должен был пропустить его.
Офицер остановил незнакомца. Оба были далеко от Милана, и разговора он не слышал. Человек в черном показал полицейскому документы и сказал пару слов. Последний все это внимательно выслушал, просмотрел предложенные незнакомцем бумаги и … отдав честь, одной рукой приподнял полоску и пропутил его к месту преступления.  У Милана брови поползли вверх, однако он не двинулся с места и даже не переменил позы, ничем не выдав своего интереса и нетерпения . Жизнь научила этого копа быть нелюбопытным.
Незнакомец прошел пару шагов по направлению к Джону, но вдруг повернулся и что-то спросил у офицера. Тот утвердительно кивнул и показал рукой на Милана. Человек кивнул в ответ и уже уверенным шагом зашагал к Милану. Вот он подходит. Немного наклоняет голову набок. Карие глаза смотрят внимательно, но как-то безразлично. Как будто этот человек стремится охватить взглядом мельчайшие подробности, но это нужно ему лишь для работы, а самому – совершенно неинтересно.
- Вы Джон Эрван Милан?
Голос тихий, низкий, мягкий, но собеседника к себе не располагает. Вместе с тем, тон холодный, без всяких интонаций, очень уж деловой.
- Да, это я, мистер ...?
Высокого роста, явно уж выше Милана, но немного сутулится, и из-за этого кажется немного ниже. Из-под шляпы видно темно-коричневые волосы, но виски седые. Лицо усталое и спокойное.
 - Борисов. Евгений Борисов, секретный агент спецслужб ФСБ России и СБУ Украины.
Показывает документы. Милан смотрит. Бумаги подтверждают все вышесказанное. Милан вопросительно смотрит на гостя. Тот глядит поверх его головы и, Милану кажется, что Евгений забыл про него. Милан кашлянул.
- И… с какой целью… Вы приехали к нам? Чем обязаны?
- Решение спецслужб США, России и Украины о совместных действиях в данном деле. - русский агент кивнул в  сторону, где лежали тела. – Здесь не все так легко, как Вам кажется. Я специалист по… таким делам. Сложившаяся ситуация коренным образом угрожает безопасности граждан вашей страны.
- А что необычного? – спросил несколько ошарашенный Милан. – Обычный маньяк. В смысле очень жестокий маньяк.
- Да нет, это не маньяк, тут дело похлеще. По имеющимся данным эти убийства – дело рук секретной группировки… впрочем это не важно. Просто мы давно занимались этим делом, которое неожиданно получило продолжение здесь. Кстати, вот приказ, подписанный начальниками секретных спецслужб. – Евгений подал бумагу. - Копия, конечно. И личный приказ вашего начальства, - подал еще одну бумагу.
Милан пробежал текст глазами. «…сотрудничать с иностранным коллегой…», «…вести совместное расследование…», «… оказывать посильную помощь…»
- Что за черт?
Милан еще раз перечитал обе бумажки. Евгений нетерпеливо ждал.
- Почему меня не предупредили? Ведь я же веду расследование?
- Приказ был подписан вчера ночью. Я нахожусь в США уже неделю. Решали, подписывать или нет. Шансы были 50 на 50. И к тому же, совершенная секретность. Через час после принятия этого решения я уже направлялся сюда. Еще вопросы?
Милан понял, что Евгений хочет закончить разговор побыстрее. Он протянул листы обратно.
- Нет, копии можете оставить себе, они для Вас и предназначались.
Милан помолчал.
- Ну, может, Вы хотите осмотреть место преступления? – сказал он неуверенно. Джон был совершенно сбит с толку.
- Да, пожалуй. Хотя я не сомневаюсь, что ваши ребята, - Борисов кивнул на курящих в сторонке копов, - уже все хорошенько осмотрели и я вряд ли увижу больше, чем они. Но все же, я хочу посмотреть на трупы с другой стороны, так сказать, со стороны… специалиста.
Милан хотел было спросить, специалиста в какой области, но Борисов уже пошел к месту преступления. Офицеру оставалось только пойти за ним.
Русский агент с завидным спокойствием осмотрел трупы, хотя и с некоторым отвращением. Милан стоял в стороне, ему было противно даже подходить близко. Асфальт был покрыт застывшим слоем крови, внутренностей и порванных мышц. При зрелище этого преступления к горлу снова подкатывала тошнота. А Евгений, как ни в чем не бывало, осматривал «целый» труп, присев возле него на корточках. Потом подошел к Милану.
- Я узнал все, что хотел. А что с вашим расследованием? Есть какие-то результаты? – спросил он.
- Да какие там результаты! – отмахнулся Милан. – Снова все травят байки про оборотня, соседи слышали волчий вой. Бред, полный бред! Но главное – ребята в это верят! Посмотрите, что с Карном. Я опасаюсь, что он серьезно повредился в уме. Вот, посмотрите!
Милан подвел Евгения к молодому копу, возле которого стояли его товарищи, держа его за плечи. Карн дрожал, хотя на его плечи был накинут теплый полушубок. Его трясло, как в лихорадке. Увидев Борисова и Джона, он внезапно вскочил. Товарищи от неожиданности выпустили его, и коп, воспользовавшись замешательством, кинулся к Евгению.
- Вы… Вы увидите… Это наказание нам, грешникам, от … Бога! Да, это наказание за наши… грехи! Этот зверь убьет всех, да, всех! Никто не выживет! – кричал помешанный Карн. В конце он засмеялся истерически и кинулся на Евгения, который, однако, стоял как вкопанный, ни на что не реагируя, но товарищи успели оттащить  вопящего  Карна назад.
- Вот видите, что творится! – говорил Милан, идя рядом с Евгением. – Надоело, черт возьми! Что за бре…
Он не договорил. Евгений вдруг резко остановился, глядя на что-то на земле. Потом сказал тихо:
- Я бы на вашем месте его послушал. Всего доброго!
И, развернувшись, ушел в ближайшую улочку, одну из тех, что ведут в такие дебри улиц, из которых можно выйти и через два дня, голодным и оборванным, словно побывал в лабиринте Минотавра.
Милан посмотрел туда, куда до этого глядел его странный собеседник. «Странно, опять эти отметины на асфальте…», - подумал он.
И вдруг понял, что следы странно похожи на отпечаток когтей волка в лесу. Милан в юности пару раз охотился на волков, он отлично помнил форму их следа. От неожиданности открытия у копа отвисла челюсть. Впервые в жизни он не знал что думать и чему верить.
На другом конце улицы девчонка лет пятнадцати, глядевшая на Милана, развернулась и пошла домой.

* * *

 Пасмурный день. Солнца не видно, но довольно светло и тепло. По дороге, пренебрегая тротуаром, идут трое. Парень обнимает девушку за талию, та своей рукой обнимает его, то и дело бросая на спутника влюбленные, восхищенные и немного хищные взгляды. Но вот его внимание  обращено отнюдь не к ней. Впереди, в нескольких шагах, идет другая девушка. Она ниже первой, волосы у нее длиннее и не черного, а темно-коричневого, с рыжинкой, цвета, доходят ей до пояса, даже спускаясь немного ниже. Девушка идет, задумавшись, иногда встряхивая своей роскошной прической, словно пробуждаясь, и оглядывается на пару, желая убедиться, что они не отстали. Вот к ней то и прикован взор юного мужчины, взор, полный неизъяснимой любви и невысказанной нежности.
 Его спутница иногда перехватывает эти взгляды и полностью понимает их молчаливо кричащую речь, и тогда она смотрит на идущюю впереди соперницу с яростью и завистью. Такое впечатление, что она готова убить девушку не задумываясь, выпади ей такая возможность.  А та, ничего не замечая, идет, смотря вперед, и взгляд ее больших серых глаз радостно охватывает серое небо, дома и деревья с пожелтевшими листьями, и умудряется во всем сером и грустном пейзаже найти что-то доброе и веселое. Так, если заглянуть ей в душу, можно увидеть, что хотя и страдала она много, но каждый раз природная веселость характера и удивительный оптимизм заставляли забывать удары жизни, смягчали их и залечивали нанесенные раны. От этих удивительных свойств и качеств души глаза юной девушки лучились неясным светом, заставляя каждого, заглянувшего в них хоть раз, увериться, что перед ним – ангел, сошедший с небес, а не человек. Такую ее знал…
 Продолжался разговор, начавшийся, видимо, уже давно:
- …Астарот! Да вы бы послушали этого старого дурака! Он предлагал спрятать Зверя с такой наивностью, как будто действительно думал, что это поможет. Ведь Кирая так просто не проведешь! Если бы мы спрятали Зверя в определенном месте, то ему было бы даже легче: не пришлось бы бегать за нашим любимчиком по всему городу по ночам. Чертом клянусь, если бы не тот демон,  я бы сам предложил такой вариант – не вмешиваться! Раз мы не можем убить Кирая - пусть это сделает Зверь, на него никаких запретов не возлагается, - разглагольствовал Адам, бросая время от времени взгляды на Юлю.
- Да, знаешь, я только за. Терпеть не могу этого выродка Киллера, - поддакивала  Элен. - Хотя, говорят, что он красавчик. Хотелось бы мне его увидеть.
- Я… я видела его…  вроде бы, - неуверенно сказала Юля, оборачиваясь.
- Ты?! Но где?! – удивленно спросил Адам, кстати, с беспокойством, что не укрылось от Элен, но было незамечено Юлей. – Это же опасно! Он мог убить тебя! Он создан, чтобы убивать носителей Силы, таких, как ты и я, - Элен он не упомянул, за что она бросила на него огорченный взгляд.
- Да успокойся! Я неуверенна, что видела его. Ну, шла домой, увидела много копов, и еще бульвар был огражден желтой лентой. Ну, вроде у них там убийство. Я сразу поняла, что это работа нашего малыша. Решила постоять, посмотреть, интересно все-таки! Ты бы этих копов видел – одних тошнило, другие не выдерживали… - Юлька прыснула. – Малыш постарался. Ну, и… видела одного… странного. Как-то он был одет, ну… непонятно, сразу видно – не наш. Стоял, с копом разговаривал. Потом пошли они трупы смотреть. Коп-то сразу и нюни распустил, отвернулся, на тела не смотрит, побелел весь. А вот второй, он наоборот, подошел, присел, осмотрел. И главное – спокойный, как холодильник!
- Ну и с чего ты взяла, что это и есть Киллер? – недовольно спросила Элен.
- Я же говорю: я не уверена. У меня… У меня было предчувствие такое. Он так… Так странно взглянул на меня, на миг, но почему-то я сразу подумала, что он такой же, как мы.
- Нет, это конечно был не он, - успокаивающее сказал Адам. – Но все равно, стоя там, ты подвергалась опасности: а вдруг бы Киллер действительно был поблизости. Говорят, его с часу на час ждут в городе. Тебе надо было быть осторожнее.
- Да что ты паришься!? – весело сказала Юля. – Тот посмотрел на меня и мимо прошел; откуда он знает, ведьма я или нет?
- Дело в том, что Кираю дано видеть наш истинный облик, его не обманешь, - сказал парень.
Юлька невольно вздрогнула.
- Да ладно, не парься, не он это,  - бодро сказал Адам.
Девушка кивнула, соглашаясь.
- Давайте уже сменим тему, а? – попросила она.
- Я хочу к реке! – внезапно сказала молчавшая до этого Элен. – Пошли!
Она потянула Адама за руку. Тот пожал плечами и парочка свернула к набережной. Вернее, это место можно было назвать набережной условно – Сент-Орокоме был маленький городок и, конечно, никаких шедевров архитектуры от него ожидать было нельзя. Вот краткое описание набережной Сент-Орокоме: от воды поднимался бетонный скат, выщербленный и потресканный, неизвестно, когда возведенный, заканчивающийся широким бетонным  низким заборчиком, из которого кое-где торчали куски арматуры. За заборчиком была узенькая песчаная дорожка, протоптанная людьми, с другой стороны – поросшие травой и кустарником старые ржавые рельсы, по которым уже, наверное, полстолетия не ходили поезда. Эта линия когда-то была грузовой, но со временем утратила свою важность и вообще потеряла всякое значение. Одним своим концом набережная вливалась в одну из маленьких окраинных улочек города, другой вел в бесконечные лабиринты доков и рыболовецких артелей.
Троица прошла немного вдоль заборчика, пока из виду не исчезли последние домики. За забором расстилалась тихая гладь реки, ничем не волнуемая, словно это было тайное лазурное озеро где-то глубоко в джунглях, где ветер не мог потревожить его безмерный покой.
Элен уселась на низенький бетонный заборчик, спиной к реке. Адам стал возле нее, и девушка сразу же обняла его за талию. Он тоже положил руки ей на бедра. Молодые люди поцеловалась. Юлия прошла дальше и остановилась, глядя на водную гладь. Она не хотела мешать сладкой парочке и сейчас чувствовала себя немного лишней. Юлия тяжело вздохнула и опустила глаза, задумавшись.
Адам невольно посмотрел в ее сторону. Он любил Юлию, но встречался с Элен, просто потому, что ему надо было с кем-то встречаться,  и ставил себе это в вину. Но поделать с собой ничего не мог.
Элен перехватила его взгляд и ее зеленые глаза засветились завистью.
- Оторвись хоть здесь от этой сучки, - вдруг резко сказала она.
- Что? – не понял сразу Адам.
Юлька вздрогнула, но не повернулась. Элен специально сказала так громко, что Юлия услышала ее слова.
- То. Зачем она тебе? Она ведь уродина. Я намного красивее ее, правда? – глаза Элен хитро сощурились.
- Ну… Да, конечно… - Адаму было неловко. Он говорил тихо, чтоб Юлька не слышала. – Но она тоже ничего. Ведь внешность не главное…
- Да что ты морозишь? Значит, я красивее, это ты признаешь? А эта уродка приперлась сюда неизвестно откуда, без отца, без дома… Она здесь чужая, чужая! – Элен почти кричала, уже открыто повернувшись в сторону Юли.
Во время ее слов Юля удивленно повернулась к Элен. Вдруг она вздрогнула. В ее глазах появились слезинки. При последних словах девушка дрожа развернулась и кинулась бежать в сторону доков, не разбирая дороги.
Адам машинально рванулся за ней, но Элен его удержала за руку.
- Куда? Пусть бежит, чокнутая, - сказала она. Элен была явно довольна.
- Что… Что это с тобой? Ты… Ты что? Зачем так? – Адам в удивлении отступил на шаг, глядя на свою девушку. – Что с Юлей?
- Ха, а ты не знаешь? Дура она, дура и есть. Меня от нее трясет, терпеть ее не могу. И тебе советую про нее забыть, она того не стоит.
Адам смотрел на нее во все глаза.
- Да я и сюда пошла специально. У нее отец утонул, она рассказывала. Теперь она не может смотреть на воду, сама, дурочка, говорила. Я и повела ее сюда, - Элен засмеялась.
Адама трясло. Он понял весь ревнивый замысел своей подруги. В нем закипал гнев.
- Ты… ты… ты такая сволочь! -  крикнул он ей в лицо, отступая назад.
Элен не ожидала от Адама такого. Она-то думала, что парень влюблен в нее по уши. Адам вдруг круто развернулся и бросился бежать за Юлькой.
- Ну и беги, скотина! Беги за ней! Вы оба одинаковые, тронутые! – кричала Элен ему вслед, но Адам уже не слышал ее, несясь с нечеловеческой скоростью по дорожке. Он бежал  пару минут, пока наконец не увидел Юлию. Она стояла возле заборчика и рыдала. Адам подбежал к ней и обнял. Она не сопротивлялась, даже прижалась к нему, словно ища защиты.
- Я… я чужая! Оставь … меня… - прошептала она сквозь слезы.
- Нет, нет, ты не чужая! - сказал Адам твердо. – Они примут тебя… Я заставлю их тебя принять!

* * *

Киллер неожиданно вздрогнул и проснулся. Сел. Посмотрел в окно. На землю уже опускалась ночь. Надо было собираться. Киллер встал с дивана и подошел к буфету. Налил полный стакан виски и залпом выпил его, даже не поморщившись. Потом встряхнул головой и пошел умываться. Походил по комнате. Все вещи были в полном беспорядке.
Киллер вздохнул, взял в зубы свою любимую сигарету. Безнадежно посмотрел на заканчивавшуюся пачку, а потом еще раз в окно. Было еще светло, на западе виднелся кроваво-красный диск заходящего  солнца, но с востока уже начала свое победное шествие темнота ночи. Закат красил облака в приятный розовый цвет, деревья были залиты пурпуром и качали своими ветвями, словно прощаясь с уходящим на покой светилом.
Прохожих на улицах не было. Даже серый асфальт и хмурый бетон под лучами угасающего солнца струили нежный розоватый свет в пространство своих улиц.
Солнце было ярко-красным, значит, следующий день обещал быть ветреным. Да ветер и сейчас вовсю гулял. Разрывая в клочья розовые облака, он проносился по улицам, играя желтыми листками, упавшими с деревьев, и исчезал в конце улицы, чтоб вновь появиться возле солнца и отдать ему последний привет, хоть каплю погреться под его уже не греющими лучами…
Киллер равнодушно смотрел на всю эту красоту. Он видел мир по-другому, ему не знакомы были моменты красоты, ведь он прекрасно знал, что через миг все это исчезнет. Зато Киллер понимал красоту вечную, красоту самой природы в целом, а не отдельной ее части. Человек не смотрит на лепесток от цветка, он смотрит на целый цветок и восхищается ним. Так и Киллер мог восхищаться красотою природы, ибо он видел то, что не дано было видеть людям, но совершенно не обращал внимания на мелочные проявления этой красоты.
Он лишь мельком взглянул в окно, потом вышел из квартиры и спустился в гараж. Это жильё Киллер арендовал недавно: двухэтажный небольшой домик, на первом этаже которого располагался гараж.
Было темно, но Киллер не включил свет. Ему это было ни к чему. Он прошел пару шагов к своему «Харлею», но внезапно остановился и резко обернулся. В гараже кто-то был. Перед ним стояла девчонка в белом, до пят, балахоне, лет пятнадцати. Длинные, распущенные каштановые волосы спускались ей почти до пояса. Было темно, но девчонку было прекрасно видно, как будто она светилась изнутри. Глаза у нее были большие и серые, но в глубине светился какой-то недобрый огонек. Девушка стояла и, усмехаясь, смотрела на Киллера.
«А,- подумал он, - эта же та любопытная ведьма, что следила за мной сегодня на месте убийства!» Киллер усмехнулся. Опасаться было нечего, и он спокойно прошел вглубь гаража, словно не замечая ночную гостью, хотя чувствовал, как она следит за ним взглядом.
Киллер прошел к «Харлею» и сдернул с него накидку. Старенький, но мощный байк, черный, с хромированными частями и дисками, начищенными до блеска. Hydra-Glide 1953 года.  По бокам байка были прикреплены странные хромированные железные полосы, которые, однако, гармонично вписывались в общий стиль мотоцикла. Киллер несколько секунд даже любовался своей машиной.
- Ты Кирай?
Вопрос остался без ответа.
- Ты и есть Киллер?
Киллер подошел к стене и взял лежавший на полке дробовик. Внимательно осмотрел его. Отнес к байку и вложил в специально предназначенную кобуру.
- Ты ведь смертный?..
Снова игнорирование вопроса. Киллер рассматривал два своих револьвера системы «Desert Eagle» - два отличных старых красавца, не раз спасавших ему жизнь. Он мог спокойно убить эту надоедливую ведьму …
- …или нет?
… но что бы это дало? Это не относилось к его заказу и мало его интересовало. Ведьмочка не могла ничего сделать, не могла причинить ему вреда. Он обращал на нее не больше внимания, чем на муху, случайно залетевшую в его гараж.
- Ответь мне, Киллер!
Револьверы в кобурах. Байк заведен. Он одевает темные очки, закидывает плащ через плечо. Шляпу на глаза, ногой поглубже вдавил педаль. Резко повернул ручку газа. Байк рванул из гаража в ночь. Любимая «Ария» в наушниках, глаза ничего не видят сквозь темноту очков и мглу ночи. Но это ему и надо. Он чувствует путь. Он закрывает глаза, вслушиваясь в знакомые слова. Он чувствует саму ночь. Он ее король!
Байк уже давно летит по пустынным улицам с немыслимой для этой модели, да и вообще для байков, скоростью. Для случайных запоздавших прохожих он лишь легкий ветерок, прошуршавший листьями по дороге. То, что им привидится быстро промелькнувшая молния в ночи, они сочтут бредом…
Рядом летело что-то белое. Он лениво повернул голову и открыл глаза. Белый призрак летел рядом с ним. Белое облачко, в котором угадывались черты человеческого лица, которое было повернуто к нему. Опять эта назойливая ведьма!
Он нажал на газ. Сильнее взревел мотор, быстрее понесся байк. Даже дьявольская сила не могла догнать этот «Харлей»! Он быстрее всех! Он – король!
Облачко исчезло и осталось далеко позади.
И вот он снова один. Он несется все вперед, а осенний теплый ветер бьет ему в лицо. И он жадно глотает этот воздух, постепенно пьянея от него. Он – герой асфальта! Он – король дороги! Да что там: он – король всех дорог!
Пола  плаща выбилась из-за спины и трепыхалась по ветру. Пусть. Он не открывал глаз. Он улыбнулся. Он знал, что со стороны это выглядит потрясающе: человек в черном, в шляпе и черных очках, с развевающимся позади плащом, летит в ночь на ревущем монстре, разбрасывая желтые листья на тротуары!
Он любил показуху. Любил красивые крутые образы. Любил, чтобы им восхищались, любил создать картинку, при виде которой все бы замирали, пораженные, открыв рты. И завидовали, завидовали! Ведь весь свой образ – и шляпа, и плащ, и очки, и «Харлей», и черный цвет – это он все выдумал лишь для стиля. Крутого стиля супергероя – уничтожителя нечисти. Чтобы все застывали в восхищении, увидя его!.. Да, раньше он бы все отдал за это. Раньше…
Протяжный волчий вой. Он очнулся, открыл глаза. Хватит думать и наслаждаться, у него дело!
Он шел по чутью и оно его снова не подвело – он приехал куда надо, Зверь где-то здесь, рядом. Но убивать его рано. Он еще не будет трогать его, он будет следить, наблюдать. Будут жертвы; ну что ж, так надо. Ему дали заказ, и это его дело, как он его выполнит, главное – плодотворный результат.
Он сбавил обороты двигателя. Вой повторился ближе.



* * *

К Сент-Орокоме подкрадывалась зима. К утру уже выпал первый снег, который, однако, тут же таял, едва опустившись на землю. Утро выдалось холодным, но безветренным. Солнце было еще невысоко и посылало свои бледные лучи к земле. Оно постоянно то скрывалось, то выныривало из-за туч, не давая воздуху нагреться.
Милан стоял в расстегнутом пальто и смотрел на еще один труп. На этот раз – подросток лет пятнадцати. Черты лица нельзя было разглядеть, так как все тело было ужасно изуродовано.
Милан уже спокойно, в каком-то трансе или скорее отуплении, смотрел на ужасную картину. Все копы, все, которые согласились ехать на место преступления, тоже были какие-то заторможенные и вялые, но в тоже время дерганные и пугливые, постоянно поеживались и оглядывались. Да и сам Милан чувствовал себя странно разбитым и подавленным. Как будто что-то вытягивало из него жизненные силы. Это был страх. Зверские убийства, лишенные всякого смысла, цели и улик, подозреваемых, вселяли только страх даже в самые мужественные души, изгоняли радость и счастье, уничтожали тепло, наполняя сердца холодом.
Милан старался побороть в себе этот страх, но суеверные мысли о гигантском волке, витающие в морозном осеннем воздухе Сент-Орокоме, уже закрались и в его голову, гася иногда здравый смысл и вызывая у бравого полисмена мелкую противную дрожь. Теперь он на ночь накрепко закрывал дверь и окна, а сыну вообще запретил ходить на музыкальные курсы, с которых ему приходилось возвращаться поздно вечером. Ночью он просыпался в холодном поту от ужасных кошмаров и долго, иногда до утра, прислушивался к малейшему шороху извне.
Милан пошарил по карманам, не отрывая бездумного, погруженного в себя взгляда от места преступления. Вытащил последнюю оставшуюся дешевую сигару и закурил. Это всегда его немного успокаивало. Мозг был в истерике и некотором отупении; он смотрел на труп и не понимал, что он видит. Глядя на окровавленный асфальт, Милан думал о том, не забыл ли он закрыть дверь в гараж, и проснулась ли его жена. Его взгляд переключился на Борисова, который преспокойно ходил среди останков жертвы, иногда наклоняясь и внимательно их осматривая. Милан невольно позавидовал – у Борисова было спокойное, даже скучающее лицо; видно было, что место преступления его ни капли не смущает, как-будто он ходил у себя дома, в домашнем халате и махровых тапочках.
«Одно из двух, - подумал Милан, - или он хорошо притворяется, или повидал на своем веку больше моего». Совсем Джона доконало то, что Евгений, окончив осмотр, засунул руки в карманы и беспечно подошел к Милану, насвистывая какую-то песенку! Приподняв шляпу в знак прощания, и вежливо сказав, что он увидел все, что хотел, Евгений удалился. Зашумел ветер.
- Мистер Милан! – молоденький коп подошел к нему.
Милан осознал, что уже десять минут стоит, не двигаясь и глядя в одну точку. Он глубоко вздохнул и опустил голову.
- Да, Эван! Что-то важное?
- Нет, просто… Ребята за Вас беспокоятся, вы сам не свой. Хотя, - коп поежился и кивнул в сторону места преступления, - с этим мы все тут немножко того.., - он хихикнул, - раздраженные, я бы сказал!
- Нет, Эван, со мной все в порядке!
Вдруг Милан поднял голову. Ему пришла на ум одна интересная мысль.
- А ну-ка, Эван, тащи-ка сюда карту Сент-Орокоме с окрестностями, и быстрее, черт побери! – к Милану на миг вернулась его природная смекалка и тон старшего офицера. Внезапная идея отвлекла его от ужаса, навеянного убийствами.
Через минуту карта уже лежала на капоте его автомобиля, а он с Эваном и еще двумя копами стоял, склонившись над ней.
- Убийства были здесь, - Милан отмечал маркером на карте, - здесь, здесь и здесь. Ну, ребята, что вы можете сказать об этом?
Он разогнулся и торжественно посмотрел на рассматривающих карту полисменов.
- Ну.., - неуверенно сказал один из них, - первые два убийства были совершены на окраинах города…
- Причем первое было совершено в одной части Сент-Орокоме, а другое – в совершенно противоположной! – подхватил другой. – А следующие два уже ближе к центру и тоже на разных концах города, одно напротив другого!
 - И еще, заметьте, если провести одну прямую, соединяющую первые два убийства, и другую, соединяющую последующие два, то получится крест! – закончил Милан. – Ели мое предположение верно, то следующее убийство надо ожидать ближе к центру, вот здесь, - он пометил на карте, - или же здесь, в одном из двух этих мест. Мне почему-то кажется, что оно произойдет вот в этом месте, на улице Кеннеди! Значит, будет после него еще одно, в противоположной стороне, и последнее должно быть на площади Независимости, в самом центре города, а следовательно и этого креста.
Копы смотрели на своего шефа с восхищением, раскрыв рты.
- Шеф, как Вы догадались! – воскликнул Эван.
- Практика, Эван! Большинство маньяков любят своими убийствами «рисовать» некоторые фигуры на карте. Вот из этого, - он ткнул пальцем в карту, - я могу судить, что  наш маньяк очень набожен, и наверняка окажется, что он убивал с какой-то святой целью, например, очистить землю от грешников, или что-то типа того. Не зря же старается крест сделать. Но поздно, мы не дадим ему его дорисовать! – Милан засмеялся, довольно потирая руки.
- Эван! Бегом в округ, подготовь две группы по четыре человека. Мы спрячем их на улице Святого Варфоломея и на улице Кеннеди. Я буду со второй группой, что-то мне подсказывает, что убийца пойдет именно туда. Дежурить будем каждую ночь.  Я скоро буду в округе, собери добровольцев в моем кабинете и ждите меня, я дам более расширенные указания.
Эван козырнул и пошел по направлению к соседнему авто. Но вдруг он резко повернулся в полоборота и, улыбаясь, сказал:
- Сэр! А Вы все-таки додумались быстрее того русского! Он позеленеет от злости, когда это узнает, голову даю на отсечение!
Милан помрачнел. Улыбка слетела с его лица.
- Эван, стой!
Коп остановился и удивленно обернулся.
- А вот ему, пожалуйста, ни слова! Из нашого разговора русский не должен знать ничего. И вас это тоже касается, - сказал Милан, обернувшись к двум другим. – Не доверяю я что-то ему. Он не берет никаких вещественных доказательств, проб с останков, вообще ничего. Прийдет, равнодушно взглянет и только. Здесь нечисто что-то. Не верю я, что его сюда сверху прислали.
Милан обернулся к другому офицеру.
- Хоган, едь с Эваном в округ, дай запрос в Вашингтон, запроси, действительно ли имело место это соглашение между США, Россией и Украиной, и действительно ли Евгений Борисов был отправлен в Сент-Орокоме со специальной миссией. Давайте, ребята, действуйте!
- Есть, сэр! – хором ответили оба копа и кинулись к авто. Взвизгнули шины и через две минуты полицейская машина уже скрылась за поворотом.
Милан с сожалением пошарил по карманам, в надежде найти еще сигару, и решил про себя, что надо после работы заехать купить еще, уж больно хороши.
Снова пошел снег.

* * *

Ночь. Зверь поднял свою смрадную пасть от трупа, который он только что рвал своими огромными клыками. Он злобно и довольно урчал. Багровая теплая кровь стекала с его чудовищных челюстей, щедро орошая асфальт. Когти Властителя судорожно сжимались и разжимались, оставляя на асфальте гигантские царапины, которые так пугали людей, видевших их. Зверь снова чувствовал нечто необычное. Оно не сильно волновало его. Это нечто было спокойно и холодно, словно медленная река, но все же несло где-то в середине скрытую угрозу. И Властитель, это гигантское создание, мощнейшая сила, созданная волнами Ада, в которую забыли при создании вложить только страх, чувствовал именно это в глубине своего ества. Он не понимал, что такое страх и его не пугало это чувство, но просто раздражало. Это Нечто было со Зверем всегда, бродило за ним по пятам, не давая покоя, и с каждым разом Нечто подбиралось все ближе к Властителю, и каждый раз ему казалось, что вот-вот он наконец увидит своего незримого соперника.
Зверь поднял морду к убывающей луне, наполовину скрытой за облаками, протяжно и злобно завыл, вызывая, в который раз, на бой своего Врага-из-Тени. Его глаза зло пронзали ночь. Повелитель чувствовал торжество. Он был королем Тьмы, ведь никто в этом мире не способен был побороть его, никто не откликнется на его призыв. И он знал это. Он торжествовал.
Но кто-то рискнул принять вызов. Глаза зверя внезапно натолкнулись на Тьму. Повелитель видел в темноте, как люди днем, но это была не просто темнота, а непроницаемая даже для его взора Тьма. На вызов ответили – завеса густой Тьмы всколыхнулась. Где-то недалеко послышался звук заводи мого двигателя. Заведенный с полоборота, мотор взревел и сразу же перешел на тихий гул.
Звук приближался. Зверь зарычал и принял боевую позу. Звук уже почти рядом. Зверь напрягся. Вдруг из Тьмы совсем неожиданно вынырнул черный байк. Его хромированные части ослепительно сверкали в лунном свете, не слабее серебряной шкуры Зверя. Водитель байка был весь в черном, в черной ковбойской шляпе и черном плаще. Одной рукой он вел байк, который ехал неспешно, с небольшой скоростью, другой держал длинную саблю, отливающую серебром в свете полной луны, опустив ее острием к земле. Сабля касалась асфальта, выкрещивая из него яркие искры и издавая резкий, неприятный и давящий на нервы, звук. Мгновение – и байк остановился.
Какую-то секунду противники смотрели друг на друга, но обоим эта секунда показалась вечностью, за которую каждый разглядел свого врага, которого знал и постоянно чувствовал, но увидел сейчас впервые.
Вдруг Киллер, словно опомнившись, тряхнул головой, и, взмахнув саблей, рванул ручку газа. Взревел двигатель и байк рванул с места прямо на Зверя. Из-под колес взметнулось облако пыли. Повелитель злобно зарычал, лапы его напряглись, готовясь к прыжку. Но внезапно он злобно рыкнул и сделал гигантский прыжок вверх. Киллер резко затормозил, байк развернуло поперек дороги. Он соскочил со свого «Харлея» и поднял голову к небу.
Прыжок, который совершил Зверь, был чудовищным. Его гигантская массивная фигура виднелась на крыше ближайшего к дороге трехэтажного дома и четко вырисовывалась на фоне полной луны. В темноте горели только его глаза, красные, как уголья самого Ада. Киллер выхватил из кобуры  пистолет и мгновенно навел его на цель. Грянул выстрел. Но Зверь оказался быстрее. За какую-то долю секунды он скрылся из вида. Через пару секунд его вой послышался уже в отдалении. Зверь был умен и хитер, как сам его создатель. Его застали врасплох и он не принял боя. Он был смятен и потрясен тем, что в этом мире нашлась сила, равная его, а может даже и большая. Но Властитель отступил, чтобы позже, собравшись с силами, уничтожить того, кто посмел принять брошенный им вызов. Зверь никогда не сдавался, никогда не боялся, он шел и убивал, он отступал, чтобы убивать.
Киллер опустил пистолет и стоял, прислушиваясь. Он знал, что Зверь уже далеко, и догнать его не представляется возможности. Его рука вздрогнула. Осмотрел место убивства. Четыре трупа, судя по форме – полиця города. Киллер хмыкнул. Это было странно. Меньше всего он ожидал увидеть трупы копов. Все оборачивалось не так как он предполагал.
Асфальт, мокрый от крови, тускло поблескивал при слабом свете далеких фонарей. Киллер стоял совершенно без движения. Он закрыл глаза. Все мысли ушли и он просто слушал тишину. На него напала апатия, не было никаких мыслей, никакого желания, даже малейшее движение было ему в тягость. Такое с Киллером было не впервые. Редкие припадки хандры заставляли его забыть про все и иногда на долгие недели лишали его всякого желания, всякого стремления и сил. В такие дни он был мрачен, ленив, неразговорчив и выглядел задумчивым, хотя, если бы кто-то заглянул ему в глаза, он увидел бы, что они совершенно бездумны и  лишены всякой живой искры. Киллер уходил глубоко в себя , и никто не смог бы сказать, что с ним творилось. В такие моменты он не думал так, как думают люди; его мысль была вне его мозга, а неслась куда-то далеко,  высоко над грешной землей, высоко над тихим небом… Появись перед ним сам Зверь, и то он вряд ли бы отреагировал, хоть последние месяцы он-то и был объектом его ночных поисков и занимал все его мысли.
Прошло еще полчаса, прежде чем Киллер молча подошел к байку. Катану, которую он еще держал в руке, он засунул обратно в ножны на боку своего железного коня, потом  завел двигатель и на небольшой скорости поехал к дому.
Было еще темно, когда он когда он подъехал к своему двухэтажному домику в самом бедном и грязном квартале Сент-Орокоме. Он завел байк в гараж, но наверх к себе не поднялся. Вышел на улицу. Секунду постоял, раздумывая, и словно колеблясь. Но потом Киллер решительно повернул налево, к кабаку, который находился прямо возле его дома. Около входа он снова заметил девушку в белом, ее взгляд казался укоризненным. Но на этот раз Киллер лишь отмахнулся и переступил за порог.
В баре было шумно, душно и страшно накурено. Киллер пробрался в самый угол барной стойки и заказал себе двойной виски. Он залпом осушил стакан, потом заказал еще, и еще…
Вряд ли он когда-нибудь пьянел. Все его движения оставались четкими и осмысленными, хотя он и становился несколько медлительее. Мозг оставался ясным и не задурманенным алкоголем. Что же тогда заставляло его пить, временами запоем? Возможно это вызывало смутные воспоминания о его прошлой жизни, о том времени корда он был простым человеком и ничем большим. А возможно, ему просто нравилось чувствовать, как напиток огнем стекает по горлу в его желудок, наполняя все тело теплом, которое быстро гаснет, оказавшись не в состоянии согреть того, кто промерз уже вечным холодом. Он медленно погружался в свои мысли, снова опрокидывая в себя стакан, и снова чувствовал минутное тепло…
Киллер не знал, сколько было времени, когда он вышел из бара, но уже светало. Был ли это рассвет того же дня, или  уже следующего – он не знал. Он поднялся к себе на второй этаж. В комнате сидела девчонка в белом, но уже имевшая вид намного материальнее. «Господи, как же она меня достала!» - со злостью подумал он, закрыл глаза и, не в силах подавить усталость и душевную слабость, со стоном повалился в кровать…

* * *
                Мне волки лишь любы,
                Я волком остался, как был.
                У меня всё волчье-
                Сердце и зубы.
                Гёте

В окна заглядывало не по-зимнему яркое солнце. Киллер открыл глаза и несколько минут лежал, ослепленный, не видя ничего и не понимая еще, где он. Постепенно привыкая к солнечному свету, он начал вспоминал ночь и погоню за Зверем, но как-то мутно и неясно. Потом его внимание привлекло какое-то движение впереди и увидел, как что-то белое мелькнуло в дверном проеме. «А, она еще здесь. Приставучая, как зараза», - подумал Киллер, однако уже без злобы, а как-то мимоходом, и снова его сморил сон…
Он не знал, сколько прошло времени, но на этот раз проснулся уже окончательно, помня все до малейшей детали. Разум был чист и ясен, как никогда, но гнетущее ощущение никуда не исчезло. Киллер лежал, пытаясь разобраться в урагане мислей и чувств, проносившихся в его голове. Тут он заметил, что укрыт теплым старым пледом, а под его голову подложена подушка. Из кухни приятно пахло жареным, и запах, разносившийся по всему домику, будил в Киллере чувство голода. Он привык ко вкусу дешевых обедов в забегаловках, а запах, совершенно на них не похожий, напоминал что-то хорошее и далекое.
Он открыл глаза. Его комната, до сего дня заваленная всяким хламом и рухлядью, оставшимися от прежнего владельца (Киллер даже не пытался все это убрать, оно ему было не нужно), сейчас светилась чистотой и порядком. Она даже стала казаться раза в три просторнее, а дышалось в ней точно гораздо легче. Пыли нигде не было, пол искрился, а старый комод был наполирован до блеска, и слабо поблескивал в лучах  зимнего солнца. Киллер взирал на все это с мужественным спокойствием, даже не спрашивая себя, кто это мог сделать.
Но неведомая хозяйка не заставила себя долго ждать. Она вылетела из кухни под шкварчащие и булькающие звуки, с распущенными коричневыми волосами, свисавшими ей до пояса, в старом фартухе, который был весь в жирных пятнах (и который удивительно сложно было откопать в завалах комнаты). Подойдя к Киллеру, она стала, упершись руками в бока, и взглянула своими серо-голубыми глазами прямо в его карие, пронизывающие насквозь, глаза.
- Ну что, проснулся наконец? Вставай, скоро обед будет готов, - сказала она, помахивая полотенцем. – Или уже даже ужин, ты проспал почти до вечера!
Киллер молчал. Девушка кинулась к окну, вытирая попутно кухонным полотенцем остатки пыли с подоконника и поправляя гербарий в вазочке.
- Ну тут у тебя и баррикады были, я еле все разгребла! Ты хоть знаешь, что такое уборка? – щебетала она по ходу. – Там и дохлые мыши валялись. Просто мусорник какой-то!
- Вали отсюда! Оставь меня в покое! – внятно и громко сказал Киллер, поворачиваясь лицом к стене.
- Ой-ой-ой! Очень страшно! Великий Киллер, лежащий в старой кроватке под бабушкиным пледиком, угрожает маленькой девочке! – бросила она, посмеиваясь, и ушла обратно в кухню.
Кто она такая? Что ей от него надо? Киллер даже не злился, а чувствовал себя расстроенным и обиженным. Ему сейчас, как никогда, хотелось покоя и одиночества, в котором он жил долгие годы. Ему, правда, хотелось иногда компании, но не девчонки-же ведьмы, в самом деле!
Киллер отвернулся к стенке и закрыл глаза. Ему не хотелось ничего, он лишь желал, чтобы эта девчонка ушла и оставила его в покое. Он слышал, как она сновала туда-сюда по комнате, чем-то гремя и что-то переставляя, напевая при этом какую-то популярную песенку. Иногда она отпускала в полголоса шуточки по его поводу и тихо чему-то посмеивалась. Киллер поплотнее закутался в плед. Внезапно ему стало стыдно. Стыдно перед этой невинной, маленькой и хрупкой девушкой, ему, которому плевать было на всех людей, на все богатства и почести мира, ему, который уничтожал нечисть и зло на каждом шагу, уничтожал тех, кто вставал на его пути. Ему, наверное  впервые за свое существование, было стыдно. Он, прошедший холод и пламя,  ледяные воды Стикса и жар Преисподней, которому не раз доводилось убивать и быть на волоске от смерти, лежит, пораженный какой-то хандрой, и ведет себя как обычный человек, обычный пьяница, а эта девушка, которую он мог бы уничтожить не задумываясь, ничтожество по сравнению с ним, пытается помочь ему, шутит над ним, полна жизненной энергии, весела и беззаботна и надеется передать эти чувства ему.
Движимый внезапно нахлынувшим чувством, он встал. Девушка была на кухне. Киллер подошел к раковине и умылся. Холодная вода несколько отрезвила его и привела мысли в порядок. Он поднял голову и потряс ею, отфыркиваясь, как пес. Что-то теплое и сухое ткнуло его в лицо. Это было полотенце.
- На, утрись, - сказал голос гостьи.
Киллер вытер лицо, думая про крокодила с широко раскрытой зубастой пастью и маленькую птичку, которая беспечно прыгает в этой пасти, чистя зубы чудовищу. От этой мысли у Киллера почему-то поднялось настроение. Он едва заметно улыбнулся.
- Прошу к столу. Я уже все приготовила.
Девушка стояла возле двери в кухню, прислонившись к косяку, в старом заляпаном фартуке. Непослушный локон волос выбился из-под заколки и волною спадал на ее немного усталое и, Киллер признался в этом сам себе, красивое личико.
«Крокодил» прошел на кухню. На столе стояла большая миска вареного картофеля с зажаренным луком, рядом лежала сваренная толстая сарделька и магазинная капуста по-корейски. Девушке наверняка пришлось сбегать  в ближайший универсам, потому что у Киллера в холодильнике отродясь такого не водилось. Киллер сделал шаг к столу, но внезапно обернулся.
- Ты из Украины? – спросил он у девушки по-русски.
- Да, а как ты догадался? – ответила она тоже на русском языке. Она была немного удивлена и ошарашена, так как Киллер заговорил с ней впервые.
- Ты приготовила картошку с луком. Тут такого не готовят, – он указал на стол. – А еще ты понимаешь по-русски, - сказал он уже садясь за стол.
Такой еды Киллер не ел уже очень давно. Ее вкус пробуждал в нем давно забытые воспоминания, возвращал к далекому дому, которого он лишился много лет назад. И хотя картошка была иногда недоварена, а соли не было и в помине, Киллер ощущал нечто вроде благодарности к этой девчонке, которая разбудила в нем старые, забытые чувства.
Пока он ел, гостья безотрывно глядела на него, подперев голову рукой. Длинные, до пояса, волосы струились по столу, почти полностью закрывая руку, и спускались дальше. Большие, широко раскрытые, серые глаза открывали взору Киллера чистую и невинную душу, но… душу ведьмы, душу вечной данницы сил тьмы. Киллер уже и сам не понимал, что он чувствует. Такого не было с ним уже давно. Очень давно.
- Ты… ты бессмертный? Как и я? – вдруг спросила девушка.
Киллер продолжал есть молча. Его мысли стремились успокоиться и постепенно возвращали его к первоначальной цели.
- Сколько бы тебе сейчас было лет, если бы ты был смертным?
- Двадцать восемь, - Киллер отодвинул тарелку. – Зачем… зачем ты все это делаешь? – внезапно спросил он.
- Что? – переспросила она, удивленная неожиданностью вопроса. - Что именно?
- Ну, все это, - Киллер развел руками вокруг. – Убрала в доме, еду приготовила. Ты ведь совсем не знаеш меня! Но знаеш кто я.
Гостья смутилась.
- Я… я наверне не смогу тебе ответить. Я и сама не знаю почему. Просто так!
Киллер резко поднялся и подошел к окну. Было пасмурно, падал легкий снежок. Над городком уже вплотную нависла зима.
- Возможно, ты чем-то напоминаешь мне… отца.
Киллер усмехнулся. Вот, докатился. Он уже кому-то отец. Он услышал, как она подошла ближе.
- И еще, возможно, мне тебя… жалко. Ты ведь очень одинок.
- Только не надо меня жалеть! Я еще раз говорю: ты меня не знаешь. И вообще, мне было бы намного лучше, если бы ты убралась отсюда, - сказал он довольно грубо и обернулся.
Девушка стояла в нескольких шагах от него. В ее глазах стояли слезы, она была готова вот-вот расплакаться.
- Я... так... скучаю без... без папы, - проговорила она дрожащим голосом.
Внезапно она кинулась вперед и обняла ошарашенного Киллера. Он ожидал чего угодно, любой реакции, но к этому был не готов. Девушка рыдала, прижавшись к его груди, а он стоял, совершенно не зная, что делать и как поступить.
- Ну... не надо. Ведь... все будет хорошо. Правда? – сказал он и положил руки девушке на плечи. Это «правда» прозвучало именно как вопрос и Киллер сам не знал, зачем добавил его. Он то был далеко не уверен в том что говорил.
Вдруг он сам почувствовал себя глубоко несчастным. Ну зачем, зачем это случилось именно с ним? Почему она пришла к нему, почему теперь плачет, а он должен утешать ее? Ведь он не мастер утешать людей. Ну, убивать демонов, охотиться за нечистью – на то он и Киллер, а теперь вот ему приходиться утешать ведьму у себя в доме. Утешать, а не убивать. Да, он явно докатился.
- Успокойся. Все нормально, - сказал он. – Все... все хорошо.
Вдруг девушка вырвалась из его объятий и отошла, утирая слезы.
- П-прости... – сказала она, всхлипывая.
- Послушай, сядь сюда, я... я сейчас приготовлю... ммм... кофе.- Киллер был немного удивлен и совершенно не знал, что сказать.
Он почти насильно усадил гостью на стул, а сам кинулся к старой кофеварке. Кофе, наверное, было единственное, что он умел готовить. Кое-как он приготовил чашку кофе, с ругательством рассыпав полбанки кофе и чуть не рассыпав столько же сахара.
- Я вижу, ты не мастер в этом деле, - сказала, улыбнувшись сквозь слезы, гостья, указывая на стол.
- А? Да. – ответил, обернувшись и тоже улыбаясь, Киллер. Улыбка девушки была очаровательна. Все ее лицо светилось, хотя на щеках еще блестели слезинки. Он, засмотревшись, не заметил, как кружка  наполнилась до краев и горячий напиток потек по столу, а потом со стола и на пол, прямо на ногу Киллера.
- Ах, черт! – воскликнул он, отскакивая.
- О господи! Давай я! – воскликнула девушка и молнией кинулась к кухонному столу.
Через минуту она без всяких проблем приготовила две чашки кофе, одну из которых подала Киллеру, а сама уселась на стул, со второй.
- Оригинально! – сказал Киллер. – Вообще-то, я тебе должен был кофе приготовить, а не наоборот!
Девушка засмеялась и отхлебнула напиток.
- Ладно. Все равно, спасибо за заботу, - сказала она.
Киллер залпом осушил свою чашку и про себя отметил, что он намного лучше напитка его собственного приготовления.
- Как хоть тебя зовут? А то я и имени-то твоего до сих пор не знаю, - спросил Киллер.
- Юлия. Для тебя просто Юля. - ответила девушка. – Странно, что ты спросил. Я думала, не спросишь. А как тебя зовут? Или великий Киллер не имеет собственного имени?
- Везде меня называют по разному. Но... пусть для тебя я буду Киллером или Кираем, как вы там меня называете.
- Что, имени говорить не хочешь? – спросила Юля, хитро прищуриваясь.
- Оно тебе ничего не скажет. Я сам давно забыл его. И не хочу вспоминать.
Киллер внезапно как-будто очнулся. Улыбка исчезла с его лица, оно снова стало серьезным и сосредоточенным. Эта девушка странно влияла на него, такого с ним еще не было. Киллер сам не мог понять, почему она смогла, впервые за множество лет, вызвать у него улыбку. Юлия мгновенно пробивала его холодность и спокойствие, которые были его несменяемыми чертами в течении долгого времени. Киллер чувствовал, как его сердце начинает таять под силой ее обояния, и это  пугало его. Это было неожиданно, как слабый лучик солнца, который смог растопить вековой лед Антарктиды, растопить снег, который тысячи лет недвижимо лежал на его сердце. Он попытался снова привести себя в порядок.
Киллер резко встал и вышел из кухни, вошел в комнату и стал у окна, выходящего на другую сторону улицы.
- Эй, ты куда? – послышалось ему вслед. – Что такое?
- Ничего, - сказал он громко и повторил уже тише, - ничего...
За окном падал легкий снежок, который тут же таял в недостаточно холодном воздухе Сент-Орокоме. Асфальт намок и своей чернотой создавал резкий контраст холодному белому небу, висевшему сверху. Небо... Небо было серовато-белое, чистое, без облаков, такое, какое бывает только зимой. Белизна не красила его, оно казалось хмурым, серьезным и неприветливым, нависало и давило, словно стремилось опуститься ближе к земле, согреться от ее тепла, которого ему так не хватало в вышине. Глаза болели от этого слепящего неба, но оно все равно притягивало, манило к себе взгляд, завораживало, словно обещая чудо. Чудо, которое вот-вот увидишь, когда спадет эта белая пелена, а за ней – Оно. И смотришь, смотришь... А ничего не происходит. Это снова обман. А, может, просто людям не дано увидеть, что там, за этим белым зимним покрывалом? Может и так...
Улица была пустынна, лишь изредка проходили по ней случайные прохожие, спеша по домам, уходя от неприятного неба, висящего над головами и следившего за каждым шагом. Киллер вдруг вспомнил предыдущую ночь, Зверя и его новых жертв. Он вспомнил убитых полисменов и еще раз подумал, как они там оказались. Подумал, что скоро поедет на место преступления. А может и нет. Киллеру очень не хотелось снова ехать на место ночной схватки, снова общаться с этими глупыми, трусливыми и ни во что не верящими людьми, которые воображали из себя царей природы, не хотелось к возвращаться к ним. «Особенно сейчас»,- вдруг подумал он, вспомнив о Юле, но тут же отогнал эту мысль. 

Киллер оторвался от созерцания улицы, подошел к кровати и сел. В голове  крутилось много вопросов и он стал пытаться ответить на них. Почему четверо копов оказались именно на этой улице именно в эту ночь? Это не просто совпадение. Кто-то знал, что Зверь нападет именно там, и четыре жертвы в форме были не что иное, как засада. Неужели этот Милан догадался? Неужели он знает, что Зверь делает Крест? Вполне возможно, он, по-видимому, способный парень. Киллер грустно  усмехнулся. Они  знают, где и как будут происходить  убийства, но не знают еще главного  –  кем они совершаются. И те четверо не знали, идя в эту ночь на дежурство на роковой улице. Что ж, если они действительно догадались, тем хуже для них самих.
С кухни раздавался звон посуды. Он представил Юлю в старом фартуке, моющую посуду, и сам не заметил, как уголки рта поползли вверх. Она напоминала ему что-то, что он никак не мог вспомнить. Что-то приятное, давно забытое, вызывающее и боль,  и радость одновременно. Вдруг сознание его пришло в полную ясность, и он в который раз отогнал мысли о ней.
- Ужас какой-то, - прошептал он, провел рукой по лицу, закрыл глаза и вдохнул полной грудью.
Звуки льющейся воды и позвякивание посуды прекратились. Киллер услышал тихие шаги. Он почувствовал ее тихое и спокойное дыхание рядом с собой. Киллер открыл глаза. Юлия стояла в нескольких шагах от кровати и внимательно смотрела на него. Он тоже взглянул ей в глаза. Они казались ему теперь не серыми, как он думал раньше, а голубыми. Или серо-голубыми, решил он. Девушка не выдержала пронзающего взора Киллера и отвела свой.
- Можно... можно мне присесть? – спросила она, смущенно усмехаясь.
- Да, - Киллер отодвинулся от края кровати и сел, прислонившись спиной к стене и вытянув ноги.
Юлька села на кровать, тоже отодвинувшись к стене, и села как он. Они сидели молча. Киллер был погружен в свои мысли. Ему предстояла схватка со Зверем, рано или поздно, и оттягивать ее уже не было смысла. Милан мог выйти на ужасное создание и тогда было не миновать больших жертв. Тем более что он уже раскрыл Зверю свое присутствие, так что откладывать  неизбежную схватку было бессмысленно. Он понимал, что все решится в ближайшие дни.
- Я так скучаю по отцу, - внезапно сказала Юля дрожащим голосом.
Он удивленно взглянул на нее. В глазах у девушки стояли слезы. Она еле сдерживалась, чтобы не зарыдать снова. Киллер отвернулся. Ему были неприятны ее слезы, ведь он презирал всякие проявления чувств. Он сам научился их контролировать  и теперь относился с пренебрежением к каждому, кто не умел управлять ими. Вдруг Киллер почувствовал, что Юлия прислонилась к его плечу. Она беззвучно плакала. Он осторожно обнял ее.
- Не плачь. Твой отец где-то далеко? – спросил он, стараясь изобразить участие.
- Да, - сказала Юля тихо и внятно, уняв слезы. – Он умер.
Стояла мертвая тишина, в которой иногда слышались всхлипы плачущей девушки. Они были словно в маленьком коконе тепла, посреди наступающей и набирающей силу зимы. Киллеру было немного неловко и странно. Для него смерть была обычным явлением, и он не уделял ей особого значения. Эта девушка, плача на его плече, неизвестно как смогла показать ему, что для других людей смерть оставалась страшным горем, несчастьем; смогла дать прочувствовать  боль от утраты любимого человека.  Забытую для него боль.  Сидя рядом с ней, касаясь ее, он почти полностью ощущал  ее страх и горе. И внутри его поднималось незнакомое до этого чувство – жалость... Вдруг он заговорил, не отрывая стеклянного взгляда от стены:
 - Послушай, девочка! Тебе нечего напрасно лить свои слёзы, нечего напрасно переживать. Смерть еще не конец, далеко не конец! Твой отец жив. Жив, но не здесь. Люди не умирают, умирают лишь их тела, оболочки; души вечно живы! А ведь то, что мы любим – это душа человека, а не его внешность. Все, все кто умер живы, в Аду ли они, в Раю, но они живы и ждут нас. И рано или поздно мы встретимся с теми, кого любили, останемся с ними навечно. Ты будешь вместе со своим отцом, через год, десять лет, через пятьдесят лет или через два века, но ты будешь с ним. Ведь стоит жить, наслаждаться жизнью, она такая короткая, а после – вечность с теми, кого мы любили и любим, вечность среди добра и света. Когда умирает твой любимый  человек – радуйся, ведь он ушел с этой грешной и злой земли в Вечность, в мир без злобы и зависти, добра и покоя! Зачем горевать – подожди всего лишь немного, всего лишь свою жизнь, и ты будешь с ним ВЕЧНО. Это сложно принять, я знаю, но это истина, это правда, это то, что есть. Я сам прошел это, я знаю…

Уже несколько минут было тихо. Киллер вновь начал возвращаться к своим мыслям. Юлька молчала, тоже явно думая о своем. Ее взгляд медленно блуждал по комнате, рассеянно касаясь находящихся в ней предметов. Внезапно, увидев что-то, она резко сорвалась с кровати и вмиг оказалась в другом конце комнаты возле стола, заваленного всяким хламом. Когда Киллер поднял глаза на девушку, то она уже держала в руках длинную саблю, восхищенно глядя на нее.
- Классно! – воскликнула она с наивным детским восторгом. – Вот это вещь!
Она безуспешно попыталась взмахнуть ею, но оружие было слишком тяжелым. Сабля была очень длинной и прямой, лезвие было тупым с одного конца и острым, как бритва, с другого. Рукоять была небольшой, удобной и заканчивалась набалдашником, похожим на волчий коготь. Само оружие блестело в неярком зимнем свете, словно светилось изнутри.
- Смотри не порежься, а то лезвие из специального серебра и освященное, можешь и руки лишиться. Вы ведь этого не любите, - немного насмешливо сказал Киллер.
- Ты с этим по ночам шастаешь? – спросила Юлия и внезапно задала, заикаясь, еще один вопрос. – А… а ты убивал таких как… я?
- Расскажи, почему ты стала ведьмой? – спросил Киллер, умещаясь поудобнее.
Юля пытливо и немного удивленно взлянула на него.
- Почему? – сказала она, пожимая плечами. – Я и сама толком не знаю. Ну, по телеку шло много фильмов про ведьм, мне казалось, что это круто, классно быть ведьмой. Еще у меня умер отец. Мне было одиноко и все казалось неважным.
Юля осторожно прислонила саблю к столу и уселась в кресло прямо напротив Киллера, поджав под себя ноги.
- Мой папа был рыбаком. Тогда мы жили в Украине, я, мама и он, обычной дружной семьей, и все было хорошо. Но потом, однажды весной, папа пошел купаться на реку. И не вернулся. Я… я ждала, а он не вернулся.
Киллер внимательно смотрел на нее. Он понимал, каких усилий ей стоит все это вспоминать. Ему было интересно наблюдать за ней. Юля сидела, глядя на какую-то точку на полу, и, не отрывая взгляда, вела свой рассказ. В ее глазах уже не было слез, но зато они звенели в ее голосе.
- Его тело нашли лишь через три дня. Потом... потом мама сказала, что нас больше ничего не держит там, и мы переехали за границу, в Канаду, тем более, что оставаться там, где погиб мой отец, ни она, ни я не хотели, да и не могли. Мама никак не могла устроиться на работу, мы голодали. Нам почему-то не везло. Мы переезжали из города в город. Потом она заработала немного денег, и мы отправились сюда, в Штаты. Здесь продолжалось то же самое, пока мы не переехали в Сент-Орокоме. Тут мама нашла нормальную работу, мы сняли квартиру и начали жить здесь. Но тоска по отцу делала мою жизнь скучной и пустой, похожей на тюрьму. Я никак не могла пережить его гибель, начать жить заново. Так продолжалось почти год. А потом я познакомилась с Адамом и Элен. Они предложили мне стать ведьмой. Я согласилась, мне было все равно. Хотелось новых ощущений, свободы. Я думала, что обрету могущество, смогу делать все, что захочу. Получу часть древней Силы, про которую мне говорили мои новые друзья. Прошла обряд. Я... продала свою душу Дьяволу, - она ненадолго замолчала. – И все оказалось не так круто, как я думала. Вернее, по началу мне очень нравилось. Я делала такое, что даже не снилось простым людям, творила что хотела, но иногда... было ощущение, что...
- Что не ты управляешь Силой, а она тобой? – спросил Киллер.
- Да... Да, очень точно. Например, в самый разгар веселья и кутежа, вдруг кто-то внутри говорил: «Все, хватит!». И я повиновалась. Я не могла по-другому, словно кто-то управлял мной. Я не могла делать что хотела, все мои действия словно... словно были заранее кем-то спланированы. Я чувствовала себя марионеткой, но было поздно. Назад пути не было. И я уже привыкла. К этому быстро привыкаешь. Что ты не свободна и уже никогда не будешь. Я пыталась бороться сначала, но давно оставила борьбу, ведь все бесполезно. Душу я уже назад не верну.
- То, что ты мне рассказала, очень знакомо, - сказал Киллер. – Демоны используют средства массовой информации по полной, готовят людей. Они обещают бессмертие, невиданную, неземную силу и власть – все, что нужно человеку. И многие девушки идут на это: они становятся ведьмами. Они хотят Силу, а взамен получают рабство. И с бессмертием они тоже обманывают. Душа человека бессмертна и так, демоны только могут дать человеку невиданно долгую жизнь и только. И подумай еще – если бы все женщины, которых они завербовали, жили бы до сих пор, то их было бы чрезвычайно много, так как демоны давно начали свою работу на земле, и ведьмы существуют уже не один век. Но где они? Все просто. По некоторым законам, нечисть может держать на земле только ограниченное число своих агентов, для поддержания баланса. Поэтому ведьмам дают только немного времени позабавиться своей силой, а потом они отправляются в Ад, вслед за своей душой, а на их место подбираются новые жертвы. И этот механизм работает беспрерывно. Демоны дают ведьме часть своей древнейшей Силы, и этим фактически берут ее в рабство. Теперь они связаны одними узами, с той разницей, что демон имеет полное право контролировать и ограничивать ведьму, а она ничего не может с этим поделать. Да и Сила защищает сама себя – это сила Ада, и она не может быть использована на добро или на что-нибудь, что ей не понравится. Она имеет полный контроль над своим носителем, и побороть ее волю невозможно.
Киллер лег на кровать, теперь глядя в потолок. Ему хотелось говорить и говорить, так как это были его мысли вслух, мысли, которые временами преследовали и мучили его.
- Ты спрашивала, убивал ли я таких ведьм, как ты? Нет, не убивал. Иногда доводилось убивать демонов, этих исчадий Ада, но ведьм – никогда. Я питаю неприязнь и ненависть к демонам, но ведьмы меня не интересуют – они лишь пешки и ничем не могут мне помешать. Я... я испытываю к ним просто... просто отвращение.
- И ко мне тоже? – спросила Юля, гордо поднимая голову.
Киллер немного замялся с ответом. Он повернул голову и внимательно вгляделся в ее лицо.
- Нет. Странно, но нет. Ты... какая-то другая, не такая, как остальные.
Она вскочила и сделала несколько шагов вперед. Лицо у нее было упрямое и решительное.
- Не ври! Не ври мне! – воскликнула она и вдруг сама застеснялась своего порыва, покраснела и отступила на шаг под взглядом Киллера, сверлившим ее словно раскаленное сверло.
- Я тебе не вру. Я никогда не вру. Я сказал тебе правду, твое дело, поверить ей, или нет, - проговорил Киллер.
Он встал и вышел из комнаты на лестницу, ведущую в гараж. Сзади хлопнула дверь и послышался топот маленьких ножек – Юля побежала за ним.
- Ой, сколько оружия! Это все настоящее? – она уже держала в руках «Desert Eagle» и пыталась его перезарядить. Киллер снял со стены дробовик и хладнокровно стал его разбирать, совершенно не обращая на Юльку внимания. Когда он услышал звук предохранителя, то все-таки решил отозваться.
- Смотри, не застрелись тут, - заметил он под громкое ругательство и звук выпадающей обоймы.
- Ой, извини, я сейчас все соберу, - сказала взволнованно Юля.
Киллер отложил дробовик и понаблюдал за ее напрасными стараниями.
- Знаешь, просто положи все на стол, - сказал он наконец.
- Ага!
И через пару секунд ее взгляд наткнулся на байк. Еще через миг она уже оседлала его и взялась руками за руль.
- Ух ты! Вот это да! Как я выгляжу? – спросила она Киллера, немного склонив голову набок. Густые каштановые волосы волной спадали на сидение и хромированные ручки байка.
- Превосходно! – равнодушно сказал тот, собирая обратно свое оружие. Потом он подошел к байку. - Ану, слезай давай! – приказал он девушке.
- Ну! – возмутилась та, но послушалась.
- Ты этим собираешься нашего Властителя убивать? – пытливо спросила она, глядя как Киллер проверял сабли в ножнах байка.
- Кого? – спросил тот, немного удивленно, но равнодушно.
- Ну, нашего Зверька.
- Вы что, его Властителем назвали? Это вы перегнули, - усмехнулся Киллер.
- Это не мы его так назвали. Он уже был так назван. Мы его просто выпустили, - возразила Юля.
Киллер не слушал, а начал насвистывая какую-то песенку, разбирать мотор своего железного коня. Юлька пошла дальше осматривать гараж, перелезая через груды хлама, запчастей и железа. Вскоре она вернулась, хмурая и вся в грязи, и уселась на старый диван, который вдруг из грязного стал совершенно чистым. Она немного повела плечами и ее одежда вмиг очистилась.  Киллер только недовольно нахмурился, не поднимая головы.
- Не делай этого при мне, - спокойно сказал он.
- Расскажи о себе, - вдруг попросила Юлия. – Я тебе про себя рассказывала. Я еще никому не говорила то, что сказала тебе.
Гаечный ключ со звоном упал на пол. Он медленно поднял свой тяжелый взгляд и посмотрел прямо Юле в глаза. Вдруг его зрачки, смотревшие в Юлины глаза, дрогнули. Он впервые в жизни отвел взгляд первым.
- Ты хочешь, чтобы я рассказал о себе? – глухо спросил он.
Киллер откинул голову и закрыл глаза.
- Мне было четырнадцать, когда началась моя история. Я жил и родился в Украине. Меня неудержимо тянуло ко всему темному, злому. Не то чтобы я был хулиганом, пил, курил. Нет, этого не было. Я имею в виду, что меня тянуло ко всему загадочному, тайному, всяким темным искусствам, культам. Я не пытался в них войти или изучать их писания, но зато с жадностью хватал всю информацию, которая всплывала наружу, публиковалась в газетах или попадалась в книгах. Короче, факт тот, что это меня интересовало. Я постоянно вынашивал всякие планы, в которых всегда представлял себя кем-то великим, неординарным. Я мечтал о величии, славе, силе, как и ты, наверное. Я не любил людей, они представлялись мне жестокими и глупыми, а их существование на Земле – бессмысленным.  И поэтому говорил себе: «Раз уж ты родился человеком, то должен хотя бы быть лучшим из людей». Не буду рассказывать, что стало причиной такого хода моих мыслей, что поменяло меня, потому, что та история для меня давно забыта, и не относится к моему превращению в Киллера.
Короче, я был таким к моему четырнадцатилетию. И вдруг я встретил ее. Она была очень красивой, милой девушкой, но что самое главное – она была доброй, отзывчивой; ради друзей и родных была готова на самопожертвование – все качества, которые, как я думал, отсутствуют у людей нашего времени. И я влюбился. Безумно влюбился. Она была очень красива, но немного другой красотой, чем все другие девушки. Не все видели ее красоту, но я видел. Видел и влюблялся еще больше. Она странно манила меня, я ничего не мог с собой поделать, как ни пытался. У нее была какая-то странная внутренняя энергия, она притягивала к себе всех людей, кто знакомился с ней поближе. И со мной так было, по началу, но потом я полюбил ее, полюбил не за внешность или характер, а просто так, за то, что она существовала. Ведь человека любят не за что-то.
Она была на год старше, и я не думал, что у нас что-то выйдет. Но, в конце концов, рассказал ей о своих чувствах. Сначала она не верила мне. Она вообще мало кому доверяла. Но шло время, и она увидела, что я не лгу. Мы несколько раз объяснялись с ней. Она считала меня просто своим другом и не хотела, чтоб между нами существовало что-то большее. Я долго боролся, но  вскоре смирился. Мир надоел мне, я видел его неправильным и несправедливым. Я уже не находил в нем ничего интересного. Я оставил борьбу и просто любил ее. Страдал, безумно страдал, когда она встречалась с другими; но что я мог сделать? Доходя до иступления, я даже думал убить ее парня, убить человека, но она каждый раз умеряла мой гнев. Вообще, она была единственным, что удерживало меня на земле. Всё, что я любил в этом мире - это была Она. Сколько  раз я думал о самоубийстве! Но она, снова она, останавливала меня, даже не словом, а просто взглядом: я видел ее, и понимал, что не могу. Она была моим единственным интересом в этом нелюбимом мной мире. Она знала о моем желании лишить себя жизни. Поэтому, когда нам пришлось разъехаться по разным городам, она взяла с меня слово, что я не убью себя и останусь жить ради нее. У меня не было выбора. Я согласился.
Мы встретились через двенадцать лет. Она была замужем, детей еще не было. Для нее я оставался другом. А я все так же ее любил. Ее муж был богат, его карьера только начиналась они жили в достатке, любили друг друга. А я так и остался обычным человеком. Я не стал великим или знаменитым. Все эти двенадцать лет проползли для меня чередой серых скучных дней. И вдруг снова она!
Я завидовал. Завидовал ее мужу и хотел ее. Не буду рассказывать как, но я смог нарушить их идиллию, настроить ее против него, и в конце концов они расстались. Мне было тяжело добиться этого, но интриги плести я умел! Я  ликовал, не задумываясь о том, что разбил их счастье.
Однажды случилось непоправимое. В эту ночь я был с ней, мы были на улице. Я своими словами добивал их счастье. Она расплакалась и сказала, что хочет побыть одна. Развернулась и пошла вверх по темной улице. Я остался. Я был рад! Мой план работал. Она узнала, что я люблю ее, и любил все эти годы, узнала как бы невзначай, но подстроил все я. Я поставил ситуацию так, что ее муж стал последним подонком, а я -  святым. И поэтому я в ту ночь отпустил ее в темноту – я надеялся, что она, подумав, останется со мной. И в хорошем настроении пошел домой.
Утром я позвонил ей, но мне сказали что она не возвращалась. Я стал беспокоиться, когда вечером она не объявилась. Стал проверять больницы и морги…
В ту ночь какие-то маньяки-подонки изнасиловали ее и избили до смерти. И это случилось из-за меня. Я видел ее мертвой, касался ее, говорил с ней, умолял. И с каждой секундой все больше понимал, что такое смерть. Я был на ее похоронах, но фактически меня там уже не было. Я знал, что она хотела бы, чтоб я жил и продолжал борьбу, пытался. Но я не мог. Я проклинал небеса за ее смерть, за то, что не смогли они сберечь своего ангела. В ночь после ее похорон я повесился в своей квартире. Я умер с ее именем на губах. А проснулся на Небесном суде. Там был сам Бог. Он говорил со мной. Он говорил мне: «За то, что ты ненавидел тот мир, который я создал для вас, людей, тот мир, который вы сами испортили, за то, что ты не смог прожить одну ничтожно короткую жизнь – мой дар, данный тебе – ты будешь жить в этом нелюбимом тобой мире вечно. Таков мой приговор. Ты разбил чужое счастье и фактически лишил жизни двух  людей, но твоя возлюбленная простила тебя. Она просила предо мной, чтоб я не посылал тебя в Ад и заменил наказание. Она избавила тебя от вечных мук Ада, ведь ее чистой, безвинной душе я не мог отказать. Будь ей бесконечно благодарен, ибо бесконечность теперь твой удел. Но я даю тебе шанс искупить свой грех. Если ты сможешь загладить чем-то свою вину, я  прощу тебя и лишу бессмертия. Ты обретешь покой. Также я разрешаю тебе посещать мой сад, но оставаться в нем долго тебе запрещено. Таково слово мое!»
Это и был мой приговор. Я обладал бессмертием в мире, который ненавидел и от которого хотел сбежать. Я вернулся. Я был бессмертен, у меня впереди было много времени. Я углубился в земные науки и скоро выучил их все. Мой разум больше не был отягощен земными ограничениями, я помнил и знал столько, сколько хотел. Покончив с земными науками, я изучал в Раю небесные, потом веками и тысячелетиями бродил по Вечным звездам, по неведомым мирам и измерениям. Я мог ходить, где хотел, и быть в любых временах любой эпохи. Но мне нигде не было покоя, а я его так хотел.
Когда через  бесчисленное количество лет я вернулся на Землю, то оказалось, что там не прошло и секунды. Я понял, что так мне никогда не обрести покоя в Раю и не искупить свою вину. Я долго думал, что мне делать. Так я решил охотиться на демонов и исчадий Ада, бродящих по Земле. Ведь из-за них тут так много зла, из-за них люди проникаются  беспощадностью и злобой. Я пришел в Рай и рассказал там про свой замысел. Его одобрили. Я предстал перед Святым Георгием Победоносцем, охотником за всеми нечистыми, и Святым Николаем, Защитником всех обездоленных. Они наградили меня силой Небесных Охотников, силой тех, кто восстанавливает баланс, уничтожая порождения Ада. Я сам не стал ангелом, только получил часть их мощи. Демоны не могут причинить мне вреда, их сила отступает перед моей. Я могу убивать любую нечисть, крещенную Преисподней, но она не имеет права нападать на меня. Это один из пунктов Договора, который заключили Рай и Ад относительно меня. Так я стал Киллером, Кираем, Охотником, Мечом Ангела, Слушающим тишину, Одиночкой. У меня много прозвищ в разных местах, но это всегда я. Надеюсь, я искуплю свой грех и, наконец, обрету покой в Раю с ней.
 Юлька слушала, как завороженная, раскрыв рот.
- Ух ты, - воскликнула она по окончанию повествования Киллера. – Вот это да! Я... я даже не подозревала.. что все вот так!
- Ты первая, кому я это рассказал. Сам не знаю почему... – сказал он, взглянув на нее. – Хотя... Теперь я знаю. Я понял...
- Что?
- Ты похожа на нее. На ту девушку, которую я любил.
Юля смотрела прямо ему в глаза;  он читал там жалость и...
Вдруг резко зазвонил телефон. Киллер мгновенно ответил.
- Алло!
Это был Милан. Он доложил Евгению Борисову об убийстве, совершенном на улице Кеннеди. Было убито четыре человека. Милан просил русского агента явиться на место преступления.
- Извините, офицер, я не могу. У меня собственное расследование, к тому же есть приказы из Центра. Я знаю, что не увижу ничего нового. Что? Да, подготовьте отчет, а завтра я явлюсь в управление и ознакомлюсь. Когда? Ну... Давайте в одиннадцать утра. Устроит? Всего доброго!
Киллер обернулся. Юли нигде не было. Он поднялся наверх, но все равно не обнаружил и следа ее. Он сел на диван и откинулся на мягкую спинку, закрыв глаза.
- Удивительно!

* * *

Милан сидел на своем любимом кресле у себя в кабинете. Его мысли неустанно возвращались к четырем трупам своих подопечных. Он чувствовал себя виноватым, ведь он должен был быть на их месте, а не на другом конце города! Ведь он послал четырех людей туда, полагая, совершенно беспричинно, что нападение будет совершено в другой части города, где был он. Теперь Джону постоянно казалось, что его сотрудники косо смотрят на него, с недоверием и... презрением (что было только плодом его фантазии). Он раз за разом оттирал холодный пот со лба и выкуривал сигару за сигарой. Его утешало одно – сегодня ночью он будет там, где надо, с полной уверенностью, что убийца пойдет именно туда.
За окном уже было темно, хотя часы показывали лишь пять дня. Уличный фонарь выхватывал из темноты черные ветки спящих деревьев, которые словно гигантские лапы неведомых существ, тянулись к освещенному окну, за которым теплилась жизнь. «Это уже бесповоротно зима», - подумал Милан.
Он еще раз взглянул на немного смятый листок в своей руке. Что ж, это все усложняло. Появились новые вопросы в этом деле, в котором и на старые-то не было до конца ответов. И Милан чувствовал, что ответы может дать лишь один человек...
...который сейчас выезжал из гаража своего дома на роскошном черном байке. Киллер отправлялся на свое ночное патрулирование темных улиц.

* * *

Юлия шла по темному полю, задерживая рукой колоски примерзших трав. Она была  довольно легко одета, в спортивной курточке, джинсах и кроссовках; ей было довольно холодно, поэтому она постоянно поеживалась и заметно дрожала.
- Ну, что такого срочного? – спросила она идущего ей навстречу Адама.
- Что срочного? Ты с ума сошла! – закричал он, тоже трясясь, но отнюдь не от холода.
- Что такое? – недовольно спросила Юля.
- Ты была у Кирая, вот что! И мало того, что ты могла умереть или выдать всех нас, так это еще стало известно Совету! Они в бешенстве.
- Что мне с того? – наивно, скучающим голосом спросила Юля.
- Что? Ты удивляешь меня! Разве ты не знаешь ИХ?! Я только что с Совета, защищал там тебя, как мог, но это мало что дало. Да они тебя просто в порошок сотрут, и это только моя заслуга, что ты еще жива!
- Что, все так серьезно? – настороженно спросила девушка.
Адам фыркнул.
- Тебе надо прятаться, бежать. Хотя... лучше не надо. Это бесполезно. Тебя все равно найдут и тогда будет хуже.  Сиди дома и никуда не выходи. Они будут следить за тобой. Ну зачем, зачем ты пошла туда, к нему?! – воскликнул он в отчаянии.
- Я сама не знаю... Мне как будто что-то подсказывало... Какое-то внутреннее чувство. Не знаю!
- Черт! Ты идешь к нашему врагу, сидишь у него, говоришь с ним! Они подозревают, что ты помогаешь Кираю!
- И что будет со мной? Что они сделают? – спросила Юля.
- Пока ничего, наверное. Главное – тебе нельзя с ним больше видеться. Никогда! Я попытаюсь все уладить как-нибудь.
- Ну… он ведь неплохой… - неуверенно сказала Юля.
- Они этого не поймут и не захотят понять! Ты теперь Наша, ты на Нашей стороне, и теперь он   твой враг тоже.
- А если я не хочу больше.., - прошептала она. И не договорила.
Адам молчал. Легкий ночной ветерок тихо шевелил спящие травы, шелестел сухими стебельками, шумел в зарослях, шуршал опавшими листьями под одинокими, еще полуживыми деревьями.
- Ну ладно, не бойся, - вдруг нарочно громко сказал Адам. – Я понимаю, тебе сложно сейчас. Все наладится. Правда.
Он попытался обнять девушку. Она не сопротивлялась. Адам глубоко вздохнул и, улыбнувшись, взглянул на светящийся внизу город. В его глазах светился демонический огонек радости. Вдруг девушка вырвалась из его объятий.
- И-извини, мне пора, - сказала быстро она и помчалась по полю вниз, к подножью холма, где был Сент-Орокоме.
Начал накрапывать дождь. Адам некоторое время стоял просто опустив руки и смотрел в сторону, куда убежала девушка, словно он еще видел ее бегущую, легкую и прекрасную, как сам ветер. Внезапно он сорвался с места, будто тоже побежал. Он взлетел ярким огненным метеором и понесся вперед к городу, опалив сухую мертвую траву на месте, где только что стоял.



* * *
 
Черный байк ехал на небольшой скорости по узковатой дороге центральной улицы Сент-Орокоме. Разделительная полоса белой бегущей линией отражалась на темных очках водителя. Он наслаждался ночью и тишиной. Город словно вымер.
Киллер знал – сегодня Зверь не выйдет на охоту. Он был сыт, а его хозяева насторожены, ведь теперь враги знали друг друга в лицо, знали, с кем имеют дело и на кого охотятся каждую ночь. Было опасно давать им лишний повод померяться силами, ведь неизвестно, кто бы вышел победителем.
Километры уходили назад, и было не разобрать – то ли байк летит навстречу ночи, то ли ночь навстречу байку.  Уже давно закончились последние домишки этого небольшого города, уже давно по обеим сторонам трассы тянулись темные усталые поля. Киллер остановил своего железного коня и заглушил мотор. «Харлей» недовольно фыркнул и затих. Киллер стоял один в этой гигантской бесконечной ночи и чувствовал, как от этой мысли сердце начинает биться быстрее. А ему становится легче. Он обретал свободу. Вдыхал этот темный холодный воздух, пропускал через свои легкие, наслаждался им. Он был слаще дыма от самых дорогих сигарет, этот ночной зимний воздух. Киллер закрыл глаза и в экстазе развел руки, словно готовясь полететь.
Но вдруг его покой был прерван. Он резко обернулся и увидел, как из вспышки пламени возникает молодой человек с темно-коричневыми волосами, примерно одного роста с Киллером. Тот спокойно наблюдал за ним, прекрасно зная, что перед ним демон. Он еще даже не чувствовал раздражения. Нежданный незнакомец ступил шаг к Киллеру. Его взгляд горел огнем.
- Слушай, Кирай! Я не знаю, как ты заманил к себе Юлию и что ты с ней сделал, но Совет узнал о твоей выходке и они тебе этого не простят!, – срываясь на крик проговорил Адам. Он был готов кинуться на Киллера.
- Ваш Совет не имеет права мне ничего сделать,- спокойно ответил Киллер, разглядывая собеседника с недовольством.
- Я, я не прощу! – крикнул Адам, кидаясь вперед, но какая-то сила откинула его на пару шагов назад от Киллера. Тот даже не пошевелился.
- Между прочим, она сама пришла ко мне, - заметил он.
  - Ложь, ты лжешь, монстр! Убийца! Ты никогда не увидишься с ней больше! – Адам весь кипел. Его черты резко менялись. – Иначе… иначе я нарушу Договор.
  - А вот это уже мое дело, видеться с ней или нет, - внезапно резко сказал Киллер. Он даже сам удивился, ведь совсем не собирался говорить эту фразу, даже не думал о ней. – Ты ничего не сможешь мне сделать. И сам знаешь это.
Адам снова подступил на шаг. Его лицо искажала гримаса гнева, оно стало похоже на маску, из-под которой проступало что-то ужасное, нечеловеческое. Вены на лице вздулись, словно демон пытался вырваться из этой тесной человеческой оболочки. Из горла Адама вырвался хриплый рык, больше похожий на рык зверя, чем на человеческий голос. Внезапно демон снова бросился вперед, замахнувшись на своего врага. Киллер резко выкинул вперед руку и схватил Адама за запястье.
Тут как будто какая-то невидимая оболочка спала с демона, и он предстал в своем истинном обличье. Голова была похожа на волчью морду, но в ней было что-то от головы ящера; уродливая, чудовищно отвратительная голова, не похожая ни на одно существо, живущее и жившее когда-либо на Земле, с пастью  полной желтых острых клыков, с извивающимся змеею длинным языком.
Глазницы черепа были полны огня, но не земного, а какого-то живого, осмысленного и полного злобы, неисчерпаемого зла, огня, который брызгал раскаленными каплями, сея смерть вокруг - огня самого Ада! Тело создания было жилистым и белесым, покрытым острой гладкой чешуей, все черты его были заострены, и оно казалось непропорционально маленьким и худым по сравнению с головой. Лапы были четырехпалы, с длинными , похожими на ножи, когтями. Ноги демона были худы и длинны, согнутые в коленях и похожие на вывернутые ноги гигантского кузнечика. Длинный хвост, венчавшийся острым треугольником-лезвием, со свистом разрезал воздух вокруг, бил по земле, оставляя на ней глубокие раны. И это все рычало, выло, плевалось ядовитой слюной, пытаясь вырваться из железной хватки Киллера. Существо кидалось на него, било хвостом и когтями, но словно натыкалось на невидимый щит, который защищал его неумолимого противника. Вдруг существо запрокинуло голову, подняв морду к небу, и, издав странный звук, напоминавший скрежет, рухнуло на землю…
…и перед Киллером снова стоял Адам, стоял на коленях, опустив голову и тяжело дыша. Рука Киллера все еще сжимала его запястье. Киллер немного наклонился к нему.
- Не дури, парень! Если ты нарушишь Договор, тебя измельчат твои же сородичи, ты подведешь как их, так и себя! Ты не имеешь права нападать на меня. Разве только защищаясь, помнишь? Успокойся.
Вместо ответа Адам вдруг сделал резкое движение. Все вокруг полыхнуло ярким огнем, который на мгновение накрыл и Киллера, и Адама, словно гигантское огненное облако. Вспышка исчезла так же, как и появилась. Киллер снова стоял один среди ночного поля, только трава под ногами тлела, а в сторону города удалялся яркий огненный метеор. Правая рука, которой он держал Адама, была опалена, лицо в страшных ожогах, изуродованное и искореженное огнем. Секунды две Киллер стоял спокойно, потом резко крутнулся в сторону своего байка. Его черный плащ, взвившись, на мгновение полностью закрыл его. А когда со следующим шагом Киллер шел к своему железному коню, его лицо и рука были абсолютно целы, как будто ничего и не было.
 - Хорошо, пусть так, - сказал он, заводя байк.

* * *

 Евгений Борисов толкнул дверь и вошел в холл ненового двухэтажного здания полицейского управления Сент-Орокоме. Он поднялся по лестнице на второй этаж и свернул влево. Вот и нужная дверь в конце коридора. Возле нее стоит дежурный.
- Я к офицеру Милану, - сказал ему Евгений. Тот лишь согласно кивнул и распахнул пред ним дверь. Евгений вошел.
Милан сидел в глубоком кожаном кресле и курил свою неизменную сигару.
- Присаживайтесь, - сказал он, указав на кресло напротив, после короткого приветствия. Оба были холодны и спокойны. Милан выглядел очень уставшим. За последние недели две он постарел лет на двадцать. Его глаза, в который раз, внимательно изучали внешность Евгения.
- Почему Вы не явились вчера на место преступления? – поинтересовался Джон после короткого молчания.
- У меня были свои дела.  Я веду свое расследование, как меня и уполномочили, а Вы ведите ваше, - отрезал Борисов.
- А как же, - он опустил глаза в бумагу, лежащую перед ним и зачитал с кривой улыбкой, - «…оказывать посильную помощь и сотрудничать в расследовании…»?
Евгений только отмахнулся.
- Я все равно не увидел бы ничего нового. Я уверен, улики и почерк все те же. Я понимаю, что умерли ваши офицеры и подопечные, но… не надо акцентировать на этом внимания, ведь на то они и шли в полицию, чтоб рисковать своей жизнью ради спокойствия населения.
Милан пропустил последнюю фразу собеседника мимо ушей.
- Улики уже не те. Появились новые подробности в этом… деле, - произнес он, буравя Борисова взглядом и немного наклонившись вперед.
- Да? И какие же это новые подробности? - лениво спросил Борисов без всякого интереса.
- Вот, ознакомьтесь с отчетом, там все есть. Все, так сказать, подробности, - Милан подал лист бумаги через стол.
Борисов, наклонившись, взял его. В этот же миг на его запястье защелкнулась стальная челюсть наручников.
- Что это за шутки?! – Борисов попробовал подняться с кресла, но руки дежурного, зашедшего в кабинет, усадили его обратно. Джон Милан встал из-за стола и подошел к Борисову. Вторая его рука тоже оказалась в наручниках.
         - Что это, Милан? – Евгений смотрел на Джона с неприязнью и презрением, которое звучало и в его голосе.
- Все, ваша игра доиграна, Евгений Борисов, псевдоагент «русской разведки».
- Что? Что вы мелете? – злобно спросил Евгений.
- Что? Да я вам сейчас все разъясню, только уделите мне минуту внимания, - иронически сказал Милан. – Хотя и выбора-то у вас нет.
- Ну, - Евгений откинулся на спинку кресла и вперил свой буравящий взгляд в офицера.
- Дело в том, что вы сразу мне не понравились. Вы были очень подозрительны с вашими заявлениями о тайном соглашении, о котором даже не уведомили меня. Но тогда я был слишком потрясен и подавлен произошедшими убийствами и не обратил на вас должного внимания. Но вы как-то ходом расследования не интересовались, даже трупы не осматривали и вообще вели себя крайне странно.
-   Ну и?.. – злобно спросил Борисов.
- Ну и я отправил запрос в Вашингтон, мне там дали нагоняй и ответили, что никакого соглашения не было и быть не могло, и что мне надо меньше выпивать, - Милан усмехнулся. – А что до Евгения Борисова... Они вообще не слышали о человеке с таким именем.  А после детального исследования некими специалистами документов, которые вы мне отдали, то они оказались просто липой, и это было видно даже на копиях.
Лицо Евгения Борисова стало скучающим и безразличным. Взгляд его рассеянно блуждал по кабинету.
Протокол допроса подозреваемого Евгения Борисова

Ведущий допрос : Джон Эрван Милан.
Ведущий допрос : Может теперь Вы, наконец, скажете свое настоящее имя? Скрываться больше нечего.
Подозреваемый : Вам оно ничего не скажет.
Ведущий допрос : Но все-же?
Подозреваемый : По-моему, это не важно.
Ведущий допрос : Так вы скажете свое имя или нет?
Подозреваемый : Называйте меня Евгением Борисовым.
Ведущий допрос : Но ведь это не ваше имя!
Подозреваемый : Молчание.
Ведущий допрос : Я прошу отвечать на мои вопросы!
Подозреваемый : Молчание.
Ведущий допрос : Своим молчанием вы только вредите себе.
Подозреваемый : Молчание.
Ведущий допрос : Ладно, следующий вопрос: как вы связаны с происходящими в городе убийствами и какую цель преследуете?
Подозреваемый : Молчание.
Ведущий допрос : Ведь не зря же вы сделали все, чтоб вас допустили к расследованию этого дела?
Подозреваемый : Молчание.
Ведущий допрос : Вы подозреваетесь в том, что передавали убийце сведения о проведении расследования, тем самым помогая ему уходить от правосудия.
Подозреваемый : Вы понятия не имеете, кто убийца.
Ведущий допрос : А вы знаете, кто он?
Подозреваемый : Молчание.
Ведущий допрос : Можете молчать сколько угодно, не сегодня, так завтра ночью ваш сообщник будет схвачен. Сегодня я сам лично иду с отрядом из шести человек в засаду на улице Святого Варфоломея. И я, и вы прекрасно знаем, что убийца обязательно появится там…
Подозреваемый (прерывает ведущего допрос, вскакивает): Вы не понимаете, что творите! Вы не сможете остановить убийцу, только сами погибнете! А, впрочем, какая мне разница, дело ваше. (садится, успокаивается).
Ведущий допрос : Так скажите мне, кто убийца. Скажите правду.
Подозреваемый :Правду? Вы мне не поверите.
Ведущий допрос : Я попробую.
Подозреваемый :Не поверите. Мне бесполезно что-либо рассказывать, поэтому я лучше промолчу.
Ведущий допрос (вскакивая): С вами бесполезно говорить. Все и так раскроется, без вашего участия. И то, что не сказали вы, скажет ваш сообщник.
Подозреваемый :Вы уже погубили четырех человек. Они погибли только по вашей вине, из-за вашего безрассудства. И если вы не остановитесь, то будет на семь трупов больше.
Ведущий допрос : Не смейте обвинять меня! Это не моя вина, не моя! Вычеркните это из протокола! Этого в карцер пока (выходит из комнаты).

Примечание: в настоящее время подозреваемый помещен в карцер Центрального полицейского управления Сент-Орокоме.

 Текст протокола не редактирован.

           Протокол вел дежурный офицер полиции Дэниэл Край Дени.
                Дата

* * *


Черный фургон был почти растворен в надвинувшейся со всех сторон ночи. Он стоял  на обочине дороги у какого-то темного переулка, под слепым фонарем. До ближайшего источника света, единственного на улице рабочего фонаря, было, по крайней мере, метров пятьдесят. Никто не смог бы догадаться, что внутри этого фургона есть люди, он был похож на один из припаркованных возле тротуара автомобилей, хозяева которых не имеют ни гаража, ни денег, чтоб поставить машину на стоянку.
Улица была очень сырая и унылая. Бордюры с обеих сторон были выщерблены и оббиты. Пустынный пейзаж, который снова возникал под слабым светом фонаря, терялся во тьме ночи, которая скрывала все убожество и грязь переулка. Последний был совершенно пуст – ни единого пешехода. Серия зверских убийств, пронесшаяся над городком, загнала всех его жителей под крыши своих домов, отучив от ночных прогулок. Было тихо, и только страх, как неведомое создание, витал над застывшим, закованным в зиму, городком, запускал свои конечности во все дома и лишал надежды и радости даже самый теплый семейный уют. Все, все было в его власти; весь город потопал, купался в нем, и особенно ясно это чувствовали люди в фургоне  на улице, где сам воздух был пропитан этим страхом.
Вдруг дверь фургона отъехала в сторону. В мертвой тиши звук прозвучал как выстрел. Человек, открывший дверь, сначала высунул голову и огляделся по сторонам, а потом выпрыгнул на землю. Дверь захлопнулась. Человек отошел на пару шагов от автомобиля, затем быстро вернулся  и приоткрыл дверь снова.
- С одиннадцати до половины двенадцатого подежурю я, потом Филл до двенадцати, Эл до пол первого, ну и дальше все по полчаса, - сказал негромко он во внутрь. В ответ несколько голосов что-то неразборчиво ответили ему, то ли соглашаясь, то ли спрашивая.
- Я с тобой согласен, но это не ко мне вопросы, - ответил Милан кивнув. – Ладно, я пошел, а то тут холодновато, а я дверь держу. Вон Гарри уже дрожит.
В ответ из фургона донесся взрыв хохота. Милан тоже улыбнулся и закрыл дверь. Сразу же тишина и страх навалились на него. Пока он был там, в фургоне, с шестью живыми людьми, приятелями, страх отходил от него, ему было весело. А теперь он был один. И понимал, что там, внутри, все они смеялись, травили шутки, говорили лишь затем, чтобы отогнать что то жуткое, гнетущее, хоть на некоторое время скрыться от него.
Милан еще немного постоял, держась за ручку двери. Ему так сейчас хотелось вернуться туда, во внутрь, и так не хотелось отпускать эту ручку, отходить от этой двери, за которой теплилась жизнь, в тот холод и мрак, что были позади него. Но громадным усилием воли Джон Милан разжал руку и сделал пару шагов в темноту. Стало как будто легче, и дальше он пошел свободнее. Для начала он решил дойти до светящегося фонаря, а потом уже наметить маршрут, по которому он будет патрулировать улицу.
Ему понадобилось совсем немного времени, чтобы добраться до намеченной цели. Под фонарем свет оказался не таким ярким, каким виделся издалека. Он был каким-то тусклым и мутноватым, и радостней Милану, как он думал, не стало. Пнув какой-то куль с мусором, валявшийся возле тротуара, Милан поёжился и опять взглянул на часы, хотя прошло всего пару минут. Было холодно, изо рта валил пар. Ночь давно висела над городом и вокруг царила звенящая тишина. Странно, но даже лая собак не было слышно. Не было слышно ничего.
Джон выкурил сигару, глядя на темные здания на противоположной стороне улицы, потом поправил пистолет в кобуре, и направился обратно к фургону, который был едва различим в темноте. Внезапно его внимание привлек какой-то шум, доносящийся из боковой узенькой улочки, наполовину заваленной каким-то мусором. Милан мгновенно достал пистолет из кобуры на  поясе и стал осторожно продвигаться вперед по переулку к месту, откуда, как ему казалось, исходил этот шум. Все его нервы были напряжены до предела, страх давил со всех сторон, и Милан почти физически ощущал его каждой клеткой своего тела. Так он медленно продвигался вперед, обходя завалы из каких-то мешков и ящиков, вздрагивая от каждого звука, пока не достиг противоположного конца переулка.
Он вышел на параллельную улицу. Она была не шире улицы Святого Варфоломея, но освещена значительно лучше – все фонари работали исправно. Милан облегченно вздохнул и опустил пистолет. Ему просто показалось. Здесь, на этой светлой улице, ему стало намного легче, страх отступил, и он даже улыбнулся своей трусливости.
- Мне правда нервы надо лечить, - сказал он тихо и с улыбкой повернулся назад,  чтобы идти обратно. И тут Милан увидел Его.
Из темноты переулка ослепительно сверкали в темноте глаза Зверя. Милан различал в тени контуры его громадного тела. Чудовищная пасть была немного приоткрыта и с белоснежных гигантских клыков стекала слюна. Зверь восседал на большом ящике, который Милан обошел за несколько минут до того. Джона прошиб холодный пот,  его затрясло от жуткого страха. Он не мог оторвать взгляда от Зверя, и, казалось, был загипнотизирован чудищем, столь внезапно представшим перед ним.
Зверь, увидев, что его уже заметили, издал глухой рык и прыгнул на свою жертву. Но годы тренировок и работы в полиции спасли Милана. Он скорее рефлекторно, чем осознанно, совершил кувырок в сторону, и когти Зверя впились в асфальт. Сознание Милана снова включилось, он снова полностью владел собой. Джон выстрелил в зверя, но пуля отскочила от его сверкающей при свете фонарей шкуры и только еще больше раздразнила его. Зверь с ревом высвободил погрязшие в старый  асфальт когти и приготовился к новому прыжку.
Милан резко бросился в сторону, в ближайший к нему переулок. Зверь, рыкнув, кинулся за ним. Человеку легче было бежать в узком, заваленном мусором переулке, чем громадной твари, которая просто раскидывала лапами завалы на своем пути. Милан задыхался от нечеловеческого ужаса, который, возможно, и придавал ему сил. Зверь настигал его, и Джон все быстрее перепрыгивал через попадающиеся преграды, и все чаще руки его срывались с очередного ящика, через который он перелазил.
Впереди снова виднелся свет. Сзади слышался глухой рык и тяжелое дыхание, пару раз уже щелкали стальные челюсти, чудом не задев его, а только порвав одежду. Ноги все слабели, и Милан уже начинал спотыкаться. Вдруг он споткнулся о какой-то куль и кубарем вылетел на еще одну улицу, перпендикулярную переулку. Он лежал на холодном асфальте, сжимая в руке пистолет, и глядел на приближающуюся к нему неотвратимую смерть.
Зверь прыгнул. И в этот самый момент Милан выстрелил. Пуля попала в незащищенную подушечку лапы. Чудовище в полете содрогнулось от боли и скорее упало, чем приземлилось на лапы. Его огромные когти лишь чудом не проткнули Милана, лишь оцарапав его. Человек мгновенно вскочил и из последних сил побежал по улице. Зверь попытался подняться, но раненная конечность подогнулась, и он свалился снова. Лапа была вся в темной крови, которая била из раны. Резкий вой, полный боли и злобы, пронзил ночную тишину.
Милан бежал, уже не разбирая дороги. Страх придавал ему силы и скорость, но невозможно обогнать саму ночь. Джон  уже не помнил, сколько бежал и сколько раз свернул, даже понятия не имел, где он сейчас. Одна мысль гнала его: убежать, подальше убежать, спастись. И Милан бежал: ему казалось, что огромный зверь где-то рядом, что он за его спиной,  и поэтому не смел ни оглянуться назад, ни остановиться.
Когда наконец он вынужден был сбавить бег на шаг, чтобы не свалиться замертво от усталости, то вокруг не было ни души. Милан затравлено озирался, но Зверя нигде не было. Он медленно пошел, переводя дыхание. Ему не хотелось думать о том, от ЧЕГО ему пришлось бежать, спасая свою жизнь, о том, что он увидел сегодня. Он просто шел и наслаждался тем, что спасен.  Спасен, жив!
Неожиданно что-то шумно свалилось слева от него. Милан вздрогнул и с криком отскочил. Ничего, лишь ветер скинул картонную коробку и теперь гнал ее по улице. Ничего...
Милан уже не мог идти и стал отдохнуть возле какого-то дома, прислонившись спиной к его стене. Дубленку Милан скинул с себя еще когда бежал и теперь был в одном разодранном свитере, насквозь промокшем от пота. Был студеный пронизывающий ветер, и Милану стало холодно. Но он смеялся, ржал, как безумный, устремив глаза в звездное небо. «Жив, спасен!»,- пела его душа. «Спасен! Жив!», - говорил он. Страха уже не было, ему стало необычайно легко и хорошо. Он сполз вниз по стене и уселся, отдыхая. На его губах играла улыбка, ему было весело и радостно.
Что-то резко выпрыгнуло прямо перед ним. Милан вскочил. Но силы оставили его и он снова повалился на землю. Это кошка, просто кошка. Она посмотрела на Милана удивленным и настороженным взглядом и побежала дальше. У Милана вырвался протяжный стон облегчения. Он действительно спасся!
Человек сидел, опершись о стену спиной, отдыхал, переводил дыхание и спокойно смотрел в темноту перед собой. Вон там какое-то движение. Зажглись два ярких огонька. Не машина? Нет, не машина. Огоньки убаюкивающе качались, приближались. Вот из темноты медленно вынырнула морда Зверя. Она была всего в нескольких метрах от лица Милана. Все, нет сил бороться. Это уже конец. И Милан уже не боялся. Просто глядел в глаза своей смерти.
Зверь тихо, почти бесшумно, прыгнул и вонзил свои когти в Милана. Они прошили его насквозь. Еще живой, Милан слышал звук раздираемого тела, его тела, но боли он уже почему-то не чувствовал.
Вдруг рев мотора. Или нет, ему уже кажется. Конец.
Внезапно и Зверя, и его осветил яркий, ослепительный свет фар. Зверь злобно зарычал.

* * *

     В маленькой камере было сыро и полутемно. Тусклая лампочка под самым потолком едва освещала тесный карцер, и уж никак не могла осветить темных мыслей его обитателя.
Киллер уже давно смотрел на этот единственный источник света высоко над своей головой, сидя на грязном сыром полу карцера. Его зрачки сузились от света, но Киллер не отводил взгляда, и вряд ли что-либо видел. Он был как бы в каком-то трансе, не различал ничего вокруг, и наверняка не помнил, где он находился. Киллер был погружен в свои мысли и не замечал ни грязи, ни сырости, и не менял позы уже много часов. Он думал о бродящем в ночи Звере, о Милане, который искал его и вполне мог найти, о Юле … Странно, но эта девушка никак не шла из его мыслей, и чтобы он не делал, ее образ преследовал его, словно призрак. Киллер в который раз отогнал мысли о ней. Да и волновало его сейчас совсем другое.
«Этот Милан умный человек. Жаль только, что он, как и все люди, привязаны ко всему земному и его привлекает все тайное и неизведанное, - думал он. – Милан погубит и себя, и своих людей. Вряд ли ему повезет. Людям вообще никогда не везет, только они так думают. Глупые, странные люди! Они убивают себя сами своими страхами, проблемами, злостью. Медленно убивают, но неотвратимо. Как я ненавижу эту землю, как хочу её покинуть! Как я хочу чтобы она была хоть чуточку добрее, лучше! Бесполезно. Люди пренебрегают любовью, забывая, что сами рождены от любви. Что еще может ждать этот мир, кроме самоуничтожения? Что еще может ждать его, кроме смерти? К сожалению, именно мне суждено будет увидеть его закат. Это мое наказание. Как это сложно – не умирать никогда, жить вечно! А раньше ведь звучало так заманчиво!..»
Внезапно Киллер вскочил. От долгого сидения он пошатнулся сначала, а перед глазами поплыли круги. Но тут же он кинулся к маленькому окошку под потолком, подпрыгнул, и, уцепившись пальцами за узкий подоконник, подтянулся, выглянув в окно. Киллер почувствовал Зверя. Он был где-то недалеко, но стремительно удалялся все дальше и дальше.  Киллер разочарованно опустился обратно на пол.  Теперь он точно знал, что сегодня ночью Зверь вышел на охоту, и теперь ничто не спасет Милана. А он еще неизвестно сколько будет сидеть здесь, и Зверь сможет завершить Кровавый крест: ежегодная дань его господину будет принесена. Киллеру уже было все равно. И к Милану он чувствовал теперь только презрение и никакой жалости. Ведь он сам виноват в своей гибели. Пусть он за нее и отвечает.
Вдруг шум возле двери привлек его внимание. Он взглянул на вход.
Дверь дернулась. Потом еще раз. И вдруг начала неестественно дрожать. Киллер поднялся. Он ничего не мог понять, и это его заинтересовало. Внезапно бронированная стальная дверь с силой вылетела прочь, и со страшным грохотом упала на каменный пол коридора. Она была выворочена вместе с петлями и куском стены. На поваленную дверь взобралась Юля. Киллер опешил. Девушка была в длинной белой накидке, как в ту ночь, когда он видел ее во второй раз. Вместе с ней в комнату ворвался поток ветра, который словно пришел вместе с девушкой.
Юля стояла, подбоченясь, и улыбалась замешательству Киллера.
- Ну, ты так и будешь стоять или все же выйдешь? – спросила она. Её глаза словно светились в этой полумгле.
- Ты как здесь оказалась? – спросил он, перелазя через дверь. – Что ты тут делаешь?
- Ну, узнала, что с тобой случилось, и пришла помочь, - сказала она, смеясь.
 Киллер покачал головой.
- Бесполезно. От такого грохота на ногах уже вся полиция. Сейчас сюда сбегутся дежурные…
Юля снова засмеялась, схватила Киллера за руку и потащила вперед по коридору.
- Пошли давай, не рассуждай! – звонко воскликнула она. – Они все спят.
Они влетели в комнату дежурных. И действительно, один из полисменов спал за столом, а другой храпел, опершись о стенку.
- Как тебе удалось это? Откуда ты узнала? – снова спросил Киллер.
Юля, обернувшись, снова рассмеялась.
- Я ведь ведьма! Или ты забыл?
- Но зачем ты помогаешь мне?
Они пробежали по длинному коридору уж очень быстро, неестественно. Потом лестница наверх, небольшой кросс по отделам полицейского управления, и, наконец, дверь на улицу. В здании спали все, кто там были: дежурные, уборщики и запоздавшие работники, словно это было какое-то сонное царство.
Они стояли на пороге здания, переводя дыхание и все еще держась за руки. Юля весело взглянула на Киллера и тот отпустил ее.
- Зачем ты помогаешь мне? Я ведь твой враг, - сказал он.
- Совсем нет. Я сама выбираю, как мне жить, и сейчас я уже сделала свой выбор, - ответила она.- Мне было нелегко перебороть волю Силы, но… но я, кажется, справилась.
- Но ведь ты прекрасно знаешь, что я собираюсь убить вашего Зверя.
- Делай то, что должен, - сказала она упрямо, но немного смутившись.
- У тебя будут проблемы из-за меня. Демоны такого просто так не прощают, - сказал Киллер, глядя на Юлию с некоторой благодарностью и уважением.
- Разберусь как-нибудь. Давай, иди! – кивнула Юля. – Но как же ты без байка? – добавила она встревожено.
Киллер уже сбегал вниз по лестнице и обернулся.
- А кто тебе сказал, что я без байка? – с усмешкой сказал он и вскочил на свой черный «Харлей», стоящий у тротуара.   
Юле тоже пришлось удивиться, ведь несколько секунд назад его там не было.
- Удачи, - только и успела крикнуть она, прежде чем байк сорвался с места. Киллер махнул ей рукой. Она несколько минут еще смотрела в ночь, а потом вздохнула и опустила голову. Она смогла перебороть Силу внутри себя, заставила ее подчиниться себе, делать то, что она хочет, но теперь что-то внутри жгло ее, словно Сила пыталась отомстить.
Вдруг чья-то рука легла на ее плечо. Юля  резко обернулась. Это был Адам. Он был зол и вместе с тем очень встревожен.
- Быстрее! Что ты наделала?! Что?! Нам надо убираться отсюда! – закричал он. – Они все знают и я даже не догадываюсь, что они сделают с тобой! Пошли, - он схватил ее за руку, но Юля вырвалась.
- Куда? Я никуда не пойду, - твердо сказала она.
- Тебе надо спрятаться, срочно! Я знаю где: ты побудешь у Братства Зрячих, они спрячут тебя.
- Где?! У этих фанатиков-сатанистов?! Ты спятил? Низачто, - отрезала Юля.
- Они наши друзья. Ты побудешь у них недолго, потом я вернусь, и мы вместе уберемся из города, - сказал Адам, наступая на нее. - ОНИ будут здесь с минуты на минуту!
- Да кто тебе вообще сказал, что я собираюсь прятаться или бежать из города? Прощай! – вспылила Юля и круто развернулась.
Черты Адама вдруг резко изменились. На его лице отобразилась злоба, зубы сжались в зверином оскале. Одной рукой он схватил Юлию за руки, а другой зажал рот. Она яростно сопротивлялась.
- Нет, ты пойдешь, куда я скажу, - зашептал он злобно на ухо девушке, и они оба исчезли в пламени огненного вихря, который  разметал во все стороны опавшие листья.

*  *  *               

Киллер мчал по городу с бешеной скоростью. Он шел по следу Зверя. Киллер был предельно сосредоточен, он понимал, что это их последняя встреча. Только один выйдет из нее живым. А сердце подсказывало, что последней была и их встреча с Юлией, и от этого необоснованного предчувствия все внутри сжималось от какого-то холода.
Вот, уже близко. Байк круто влетел в поворот. В наушниках заиграл арийский «Зверь». «В тему», - подумал Киллер. Еще один резкий поворот и свет фар выхватил из тьмы ужасную картину: гигантский зверь стоял над ничтожно маленьким человеком, готовясь разорвать его на части. Зверь обернулся на шум мотора, свет фар на миг ослепил его. Он отпрыгнул в сторону и оскалился. Его левая серебряная лапа была в темной крови. Киллер среагировал мгновенно. На всем ходу он выхватил дробовик и разрядил его прямо в грудь Зверю. Тот едва покачнулся. Выстрел не причинил ему видимого вреда, он только разбудил в нем еще большую ярость.
Милан лежал смертельно раненый острыми когтями Зверя. Он истекал кровью, взор его угасал, но он был еще жив, и глаза его были устремлены на нового противника смертоносного Волка. Милан видел, как человек, знакомый ему как Евгений Борисов соскочил с байка и, взяв в руки дробовик, направился к Зверю. Тот, злобно зарычав, бросился вперед.
Киллер остановился и прицелился в бегущее к нему чудовище. Прозвучал выстрел, но Зверь, совершив колоссальный прыжок, бросился на стелявшего. Тот, однако, успел увернуться, хотя массивная фигура Властителя выбила его оружие из руки. Дробовик отлетел далеко в сторону. Последний выстрел из него все-таки не был пущен зря – заряд оцарапал Зверю заднюю лапу. Его противник достал из-за спины две сабли. Теперь они стояли один напротив другого, готовые сражаться в смертельном поединке. Их силы были равны – у Киллера не было преимущества в огнестрельном оружии, а у Зверя – в своей колоссальной силе.
Зверь понимал, что теперь, раненый и истекающий кровью, он вполне может проиграть. Но отступать он уже не мог – сейчас его противник был намного быстрее и ловчее его, тогда как он сам лишился своей былой скорости и маневренности. Он принимал последний бой.
Киллер первым сделал шаг вперед. Зверь с оглушающим ревом сорвался с места. Они сошлись в решающей схватке.
Властитель с прыжка сбил Киллера с ног. Они кубарем покатились по асфальту. Но человек сильным ударом ноги сбросил тушу Зверя с себя. Теперь, казалось, он обладал огромной силой, тяжело дышащий, со сверкающими саблями в обеих руках и гневом в глазах. Зверь пролетел пару метров и затормозил когтями об асфальт, оставив глубокую колею. Он понял, что имеет дело с серьезным противником. Властитель вновь кинулся в атаку.
Милан уже не разбирал, кто где. Зверь наотмашь бил гигантскими лапами, а Киллер, отходя назад, как бы блокировал саблями его удары. Не всегда это удавалось ему:  многие из этих ужасных ударов достигали цели. Одежда Киллера была изодрана, глубокие порезы от когтей кровоточили, но он словно не замечал ран. Однако во всей его фигуре была видна усталость. Он устал. Он отступал. И умирающий Милан внезапно понял, что этот человек в черном проиграет.
Вдруг Зверь совершил резкий выпад. Киллер отступил шаг вбок и гигантское тело Властителя по инерции пролетело вперед. Не желая пропустить такой шанс, Киллер  занес саблю для удара. Но случилось все совсем не так как он ожидал. Зверь, ловко вывернувшись, вонзил когти ему в плечо. Громкий вопль огласил улицу, слившись с победным рычанием волка. Под тяжестью Зверя его враг упал на колени. Когти прошили плечо и легкое насквозь. Последним усилием Киллер резко оттолкнул от себя чудовище. Зверь вскочил на лапы. В его адских глазах было пьяное торжество – грозный противник повержен, он перед ним на коленях! Киллер тяжело и прерывисто дышал, он был весь в холодном поту. Глаза его были устремлены на Зверя, руки с саблями опущены. Он попытался подняться, опираясь на свое оружие, но бесполезно. Он был слишком серьезно ранен. Он был слишком слаб. Милан видел, что этому человеку конец.
Зверь решил довершить дело – добить своего единственного врага. Напрягая все свои силы, он совершил высокий прыжок, и, оттолкнувшись от стены противоположного дома, камнем упал на свою поверженную жертву. Он выл в прыжке, а в этом вое слышались и радость победы, и слепое торжество, и безумная ненависть, слившиеся воедино.
Но, стиснув зубы, Киллер последним нечеловеческим усилием с криком выставил обе сабли вверх, навстречу летящему Зверю. Тот попытался затормозить полет, но было уже поздно – Зверь со всего разгона нанизался на длинные острые клинки, пробившие его тело насквозь. Его громадная туша привалила Киллера, своим весом только сильнее насаждаясь на огромные ножи.
Властитель издал свой тихий последний и хриплый вой, постепенно затихший в его глотке. Он был мертв.
Киллер с силой скинул с себя его тело и упал на землю, пытаясь отдышаться. Потом медленно, покачиваясь, поднялся. Попытался вытащить из гигантского трупа свое оружие, но бесполезно: сабли глубоко засели в теле зверюги, а он сейчас был слишком слаб.
Несколько минут Киллер стоял, тяжело дыша, и смотрел на тело своего бывшего врага. Потом, словно вспомнив что-то, он, едва передвигая ноги, побрел к углу дома и наклонился над Миланом. Тот был мертв. Киллер устало вздохнул и упал рядом с ним, закрыв глаза. Он хотел сейчас только покоя. Но покоя ему не дали.
- Что, отдыхаешь после заслуженной победы? - раздался насмешливый голос который казался уродливой подделкой человеческого.
Киллер устало открыл глаза. Невысоко над телом Зверя висел в воздухе Адам в своем истинном обличии демона, окутанный пламенем.
- Что тебе надо? Отстань, - устало ответил Киллер.
- Что, измотал тебя зверюга, а? – продолжал Адам все тем же тоном. – Ты просто слабак, фуфло, а не великий Киллер.
Киллер закрыл глаза, не слушая его. У него уже не было сил на этот бред.
- Если бы не глупая выходка Юли сегодня, то ты бы так и не смог убить Зверя. Она погубила и Властителя, и себя. Глупая девчонка. Но теперь, к счастью, она в безопасности.
Киллер вскочил. Его глаза снова горели огнем, он был снова полон энергии, поднявшейся откуда-то из глубин его души и которую он сам не мог объяснить.
- Что ты с ней сделал, выродок? Где она? – закричал он с ненавистью в голосе.
- Не беспокойся, она… у друзей. Забудь, ты больше никогда, слышишь, никогда не увидишь ее больше! Я позабочусь! – кричал Адам злобно, приближая свое искаженное гневом лицо к Киллеру. –Она – моя! Слышишь, навеки моя!!!
- Это мы посмотрим, - заорал Киллер,  выхватывая «Desert Eagle». В этот же момент ужасная сила толкнула его в грудь, оставив ожоги на теле. Но Киллер не упал, лишь отступил шаг назад.
Адам огненным смерчем носился вокруг него, сжигая все вокруг. И вдруг гигантский огненный дракон предстал пред Киллером. Он издал оглушительный рев, от которого повылетали стекла в домах. Внезапно все исчезло. Адам, окутанный огнем и смогом, уносился прочь над крышами домов подобно яркому метеору. Превозмогая боль в плече и во всем теле, Киллер, шатаясь, добежал до байка и вскочил в седло своего железного коня. Взревел мотор, и черная тень, набирая скорость, понеслась вслед за огненной стрелой.

* * *    
               
Свечи из красного воска освещали комнату неярким, колеблющимся светом, внося в нее дух мистики и средневековья. Несмотря на отсутствие какого-либо отопления, в помещении было тепло, но стены были сырые и холодные. Воздух был спертый, смешанный с какими-то необычными одурманивающими запахами. В нем словно носился дух зла и несчастья, и всякий вошедший сюда чувствовал страх и безысходность, все хорошее замирало, и словно оставалось за дверью, не решаясь переступить порог этого пристанища. Стены были испрещены богохульными надписями и знаками, которые неярко светились в темных углах, словно наполнившись таинственным смыслом слов ужасной молитвы, наполнившей этот живой склеп. Свет кровавых свечей выхватывал из темноты  молящихся на полу людей в черных балахонах, на которых был изображен один и тот же знак – белый глаз с продолговатым, как у змеи, зрачком. Это были Зрячие – группа фанатиков, поклонявшихся дьяволу и избравших своей резиденцией этот заброшенный многоквартирный дом в старом квартале города. Жалкие ублюдки, переступившие все человеческое, и считавшие себя познавшими все тайны и постигшими самые сокровенные знания, на деле были всего лишь пеплом, дешевой игрушкой в руках сил, стоящих намного выше их ничтожного понимания. Сам орден был древен и действительно держал в своих объятьях людей знающих и сведущих в темном деле, но в Сент-Орокоме это был лишь немногочисленный приход, состоящий лишь из обычного любопытного сброда. Однако все же они исправно совершали все обряды, молитвы и таинства, что было лишь наруку настоящему ордену, сеющему хаос и смерть в мире.
Внезапно один из братии бесшумно вышел из соседней комнаты и подошел к молящимся. Это был духовный лидер их сборища.
- Молитесь, братья, за победу великого Властителя! Молитесь за победу нашего всемогущего Господина, который раскрыл нам глаза и дал увидеть свое могущество! Молитесь исправно, ибо награда за наше рвение будет щедра и немыслима!
Гул одобрения стал наградой за его слова ободрения. Священник удовлетворенно кивнул головой, и, развернувшись, собрался уже уйти, но внезапно один из молящихся вскочил на ноги. Это был высокий черноволосый юноша, с длинными волосами и серыми глазами.
- Верховный брат! Ты говоришь о том, чтобы мы молились за победу Великого Зверя, а сам приютил у нас предательницу, которая может своими поступками погубить Властителя, - сказал он.
По залу пронесся ропот – никто не смел говорить и слова поперек Верховному. Считалось, что Верховного брата Ордена Зрячих избирал сам Сатана, и поэтому, его слова и действия были неоспоримы. И сейчас все молящиеся удивленно подняли головы, ожидая, что будет дальше.
Верховный, хитро прищурившись, разглядывал того, кто посмел перечить ему.
- Я оказал услугу одному очень могущественному демону, - сказал он медленно. – Он слуга Господина, а  значит, исполняет его волю. Ты не доверяешь мне, брат?
- Ее разыскивает Совет, - воскликнул молодой человек в ответ.
- Она вступила в связь с Врагом, - внезапно поднялся с колен второй.
- Из-за нее Враг на воле, - встал третий брат.
- И Властитель может погибнуть, - добавил четвертый.
Один за другим вся братия поднялась с колен. Царило мертвое молчание, и все взгляды были прикованы к Верховному. Он чувствовал надвигающуюся угрозу.
- Вы недовольны, братья? – спросил он, стараясь сохранять спокойствие.
- Да, мы очень недовольны тобой, Верховный, - сказал молодой человек с серыми глазами. – Мы давно уже следим за тобой. Ты перестал соблюдать традиции и уставы Братства; ты превратил его в машину для собственного обогащения и искоренил саму суть нашего общества. Мы вынуждены будем молить Господина, чтобы он выбрал нам нового Верховного брата.
Верховный заскрипел зубами от злости, но он был один против враждебно настроенной толпы фанатиков и слишком хорошо понимал свое безсилие.
- Что вы хотите от меня? – спросил он угрюмо.
- Мы все хотим лишь верно служить нашему Господину, - смиренно ответил сероглазый. – Принеси ведьму в жертву ему, и мы уверимся в твоей верности.
Это заявление было равносильно приказу. Верховный попытался ухватиться за последнюю возможность.
- Но что я скажу демону, который доверил мне спрятать ее? Ведь мы не имеем права его ослушаться! – воскликнул он.
- Если этот демон истинный слуга Господина, если он действительно жаждет торжества его дела и воли, то он одобрит наш шаг и отблагодарит нас, - был ответ.
Довод был справедливым и исчерпывающим. Верховному не было что возразить. Он боялся ослушаться демона, но сейчас перед ним стояла еще и проблема потерять свое влияние и статус лидера Братства Зрячих.
- Я согласен, братья, - сказал он после некоторого раздумья. – Я согласен, но давайте подождем. Если Зверь выиграет битву с Врагом, то мы угодим демону и, возможно, получим его благосклонность. Если же он погибнет, а Враг одержит победу, то мы принесем эту ведьму в жертву Господину как предательницу. Вы согласны, братья?
Всеобщее одобрение было ему ответом.
Толпа рассеялась, и общее напряжение улеглось. Братья разошлись по комнате и стали к молитве. Верховный тоже преклонил колени и опустил голову, однако он продолжал наблюдать за остальными. Воздух был пропитан напряженным ожиданием, все ждали чего-то и следили исподволь друг за другом, хотя внешне все было спокойно, и стояла мертвая тишина. Верховный понимал, что от своего слова ему не отвертеться, и как-никак перед демоном в ответе будет только он. Верховный брат знал о силах Ада намного больше, чем другие члены Братства Зрячих, но и он мало представлял всю серьезность нависшей над ним угрозы, так как имел представление о демонах, ведьмах и другой нечисти только со слов; сам он никогда не видел их в истинном облике, и даже не догадывался о силе, которую они носили в себе. Ведь беду не узнаешь, пока с ней не столкнешься, и не узнаешь горя, пока оно не прийдет. Верховный пока что относился к сложившейся ситуации слишком даже спокойно, несмотря на свои волнения.
Размышления Верховного и молитву братьев внезапно прервал протяжный волчий вой. Стекла помещения содрогнулись и задребезжали. Вой был такой силы, что слышали его, наверное, не только в Братстве, но и далеко за пределами города. Этот вопль безумия был полон смертельной тоски, злобы и ненависти. И страха… Все братья подняли головы на Верховного. Было ясно – Зверь проиграл. Когда вой оборвался, вокруг нависла тяготящяя душу тишина. Больше не слышно было и звука. Верховный брат оторвал взгляд от окна и встретился со взглядами других. Все ждали. Он понял, что ему придется все-таки сдержать слово, и махнул рукой. Один из братьев вскочил, словно ждав этой молчаливой команды, и побежал в самый дальний угол помещения. Там, на куче тряпья, лежала девушка. Человек взял ее на руки и поднес к Верховному брату. Девушка крепко спала. Верховный еще раз с сомнением оглянулся вокруг. Столпившиеся рядом братья, не отрываясь, смотрели на него, выжидая. В их взглядах светился только алчный фанатизм. Только тут Верховный понял, насколько серьезны и страшны были те вещи, с которыми они так легко играли и содрогнулся. Холодная испарина выступила на его морщинистом лбу. Но уже было поздно. Он вздохнул и достал из складок своего одеяния небольшой флакон с мутной желтой жидкостью, поднес ко рту девушки и влил пару капель.
- Все, - сказал Верховный брат и безвольно опустил руки. Он почувствовал себя опустошенным.
Человек, державший девушку на руках во время процедуры, унес ее в соседнюю маленькую комнату и возложил на некое подобие алтаря. Он тут же вернулся. В глазах всех братьев светилась удовлетворенная жажда смерти…
Все братство стало на молитву своему Господину. Повсюду были зажжены свечи из красного воска, в дальней части помещения этими свечами был выложен светящийся глаз Зрячих, Истину видящих, как себя называли эти люди. Отовсюду слышалось тихое, но грозное, как шум прибоя, пение, сливающееся в хор. Фанатическое пение сумасшедших. Молящиеся были в каком-то экстазе, в воздухе витали запахи каких-то трав, что одурманивали и притупляли чувства.
Вдруг послышался отдаленный гул, неприятный, такой, что неудержимо хотелось закрыть уши руками, только чтобы не слышать его. Но братья не обратили внимания на него, охваченные возбуждением от своей молитвы. Только Верховный брат, который был погружен в свои думы, нервно поднял голову и стал вслушиваться в этот новый звук. Тот все нарастал и приближался, но через несколько мгновений оборвался. Пару секунд длилась тишина, нарушаемая только глухими звуками молитвы. Потом дом сотряс удар. Глухой, будто из-под земли. Здание легонько тряхнуло, как от землетрясения. Все затихло, но через секунду удар повторился, еще сильнее и громче, так что братья перестали молиться и вскочили на ноги, ошарашено оглядываясь.
С нижнего этажа донесся ужасный шум, как будто массивные двери, служившие входом, вышибло с огромной силой. Потом все вроде бы затихло, но в тишине раздались шаги человека, поднимающегося по лестнице сюда, на второй этаж этого заброшенного здания. Дверь в комнату распахнулась, и перед братьями предстал запыхавшийся молодой человек с темно-коричневыми волосами. Зрачки его глаз в отсветах свечей казались красными. Он влетел в помещение и по инерции пробежал еще несколько шагов, остановившись только в центре комнаты. За ним ворвалась волна горячего ветра, которая сбила с ног ближайших братьев.
- Где она?! – вскричал Адам.- Быстро! Мне надо спешить!
Молчание было ему ответом.
- Я спрашиваю: где она?! Ну! – повторил он уже с угрозой в голосе. При этом всех будто бы толкнуло в грудь невидимой силой. Верховный брат медленно поднял дрожащую руку и указал на соседнюю комнатушку. Адам, проследив за ним взглядом,быстро вбежал туда. Прошло несколько томительных, давящих секунд, пока он, пошатываясь, медленно вышел обратно. В глазах его пылал гнев, а сквозь человеческий облик просматривалось чудовище.
- Вы… что вы с ней сделали? – глухо и отчетливо спросил он.
Все молчали. Немой холодный страх обволакивал души братьев. Они уже физически чувствовали с чем столкнулись – на них словно что-то давило, все тело начинало ломить, как под страшной пыткой, как будто из них выдирали все жилы, сосуды и нервы, пронизывающие их. Но никто не издал и звука боли – сила ужаса сковывала их своими тяжелыми цепями.
Адам подскочил к побледневшему Верховному брату, схватил за горло и словно перышко поднял над землей.
- Я спрашиваю, что вы с ней сделали?!! – закричал он.
Всех братьев подбросило в воздух, а после в их тела словно вошли раскаленные стержни. Некоторые бились головой о стены, не в силах сдержать боль и убивали самих себя. Через миг на пол упало тело задушенного Верховного брата.
- Вы все умрете. Я не прощу. Никому не прощу, - тихо промолвил Адам.
Через минуту, когда он вынес тело Юлии из этой комнаты, она была полна трупов. Общество Зрячих прекратило свое существование.

* * *

Киллер соскочил с байка и пошел к Адаму, обходя кучи пылающих обломков. Здание горело, как чудовищный факел; из всех щелей бил огонь, словно внутри его сидела пара мифических драконов. Идти Киллеру было сложно, раны сочились кровью, но он уже не думал о них.
Адам стоял на коленях перед бездыханным телом девушки, опустив голову. Киллер молча стал по другую сторону. По его лицу было сложно сказать о его чувствах, оно было каменным. Из груди Адама вырвался глухой стон, больше похожий на рык. Он медленно поднял голову. Его глаза встретились с глазами Киллера. Несколько бесконечно долгих минут эти два врага глядели друг другу в глаза, и, вероятно, оба поняли намного больше, чем следовало понять. Оба знали, что испытывают одно чувство, но ни один не признался в этом другому.
- Это… ты… виноват. Ты, -  тихо сказал Адам с гневом в голосе.
- Я… виноват? – как эхо повторил завороженный Киллер.
- Ты… Они все. Все. Но они мертвы… за то, что… уби-ли. И ты… И ты будешь мертв. Я отомщу… Ото-мщу… - глухо стонал Адам сквозь прорывающиеся рыдания. Вдруг он опустился ниже и поцеловал девушку в холодные губы, а потом рванулся резко в сторону и исчез. Только ветер взметнул опавшие листья, покрытые инеем.
- Отомщу!.. – дыхнула отовсюду природа.
- Нет, - вдруг тихо, но внятно сказал Киллер.
Он один стоял перед телом мертвой девушки, и кто знает, какие бесы носились у него в душе. Всегда свободный, он был уже не свободен. Первые лучи рассвета коснулись мерзлой земли и человека в черном. И он, повернув голову к этому новому в его жизни рассвету, сказал:
- Нет. Это я отомщу!



Post Scriptum:

Через пару дней в одной из местных газет Сент-Орокоме появилась статья примерно такого содержания:
«Вчера утром  сотрудниками полиции был обнаружен труп волка чрезвычайно больших размеров. По мнению специалистов, такие крупные звери встречаются крайне редко. Полисмены уверенны, что именно эта тварь совершала убийства, нарушившие в последний месяц покой Сент-Орокоме. Причем, никто не может выдвинуть достаточно правдоподобную версию того, как это животное оказалось в этой местности, где отсутствуют леса, а до ближайшего зоопарка много километров…
… Окончил жизнь чудовищного зверя  офицер полиции Сент-Орокоме Джон Эрван Милан, который, к сожалению, погиб от ран, нанесенных животным. Его труп был найден недалеко от трупа волка. Пара пулевых ран, нанесенных офицером животному, привели к смерти зверя.
Джон Милан был приставлен к награде посмертно, а его семье была выплачена значительная финансовая помощь…
… По первым поступившим сведениям, причиной взрыва дома на улице Морг, 1, стала утечка газа. Дом, в котором произошел взрыв, уже давно не эксплуатировался, но от газопровода не был отключен. Как известно, в доме часто собирались бомжи и наркоманы, чьи неосторожные действия, возможно, и привели к утечке газа из трубы и  взрыву. Сейчас из-под обломков злополучного здания уже извлечено около двадцати трупов, но спасатели утверждают, что жертв наверняка намного больше. Личности погибших пока не установлены. Предполагают,что это были люди без определенного места  жительства (бомжи). Службы города в который раз просят напомнить горожанам: если вы обнаружили сильный запах газа, постарайтесь побыстрее обеспечить проветривание помещения, вызвать службу спасения по телефону 911 и покинуть здание, предварительно предупредив соседей…»
Киллер покинул город в этот же день.