Песчаный лог

Много лет в семье моей родной тёти Галины хранилась пожелтевшая старая газета «Коммуна» от 15 октября 1943 года. На первой странице которой было написано «Проклятие и смерть немецким палачам!», а дальше раскрывалась жуткая история воронежцев, по тем или иным причинам не успевшим покинуть город до того, как в него вошли немцы летом 1942 года.

Как эта газета попала в дом моей тёти и почему бережно хранилась много лет?
В 1941 году на улице Рабочий городок, что расположена между берегом реки Воронеж и улицей Сакко и Ванцетти в доме номер 107 жила семья.
Глава семьи - Василий Васильевич был призван в ряды Красной Армии в первые дни 1941 года.

Дома, на Рабочем городке, в Воронеже у него осталась семья: мать Аксинья Антоновна, жена Ольга и трое детей. Две девочки — Нина и Валя, и мальчик Борис.
Когда в 1942 году стало понятно, что город не удержат и немцы скорее всего войдут в Воронеж, горожане стали покидать город. Было это за три дня до того, как в город вошли немцы.

Эвакуация заводов и учреждений проходила и раньше, ещё осенью 1941 были эвакуированы многие заводы города, вместе с сотрудниками и членами их семей.
Горожане, у которых отцы, мужья и сыновья были на фронте оказались в самом невыгодном положении, об их эвакуации подумали слишком поздно. Уходить приходилось пешком, с детьми и вещами.

Аксинья Антоновна почувствовала себя неважно, она поняла, что уйти пешком из города ей будет тяжело, она лишь создаст дополнительные трудности в пути.
Тогда она сказала невестке и внукам:
- Идите без меня. Кто меня тронет? Кому нужна старая женщина?, - сказала невестке на прощание. И Аксинья Антоновна осталась в Воронеже.

Ольга с тремя детьми добралась до села Макарье, где провела все месяцы оккупации города. Там в семье случилось первое несчастье. Маленькая девочка Валюша, полутора лет от роду, заболела и умерла. Девочку похоронили на сельском кладбище.
25 января 1943 года Воронеж был освобождён от немецких оккупантов. Ольга с двумя детьми — Ниной и Борей, вернулась в город. Город лежал в руинах припорошенных снегом. Дом на Рабочем городке, 107 был разрушен, Аксиньи Антоновны в доме не было.

Кое-как устроились в уцелевшем полуподвале. Стали искать, спрашивать о судьбе бабушки, но никого из соседей, кто оставался в Воронеже в оккупации, найти не смогли. Их просто не было.

Как-то возвращаясь домой Ольга увидела, что у доски объявлений, где уличный комитет обычно вывешивал различную информацию, стояли люди и внимательно просматривали какую-то газету. Лица людей были сосредоточены.

Ольга подошла и стала читать. «Проклятие и смерть немецким палачам!» гласил заголовок.
А дальше шли списки граждан города Воронежа, зверски замученных и расстрелянных гитлеровскими бандитами в Песчаном логу. Почти в самом начале списка она почла:
Петренко Аксинья Антоновна, Рабочий городок, 107.

Ольга вскрикнула и заплакала.
- Это же мать моего мужа! Он на фронте. Как я смогу сказать ему об этом!
Люди, стоящие рядом и не нашедшие в страшном списке никого из родных и знакомых стали утешать Ольгу. Кто-то сказал:
- Возьмите газету. У Вас будет хоть какой-то документ.

Ольга дрожащими руками стала снимать газетный листок с доски объявлений. Прижимая газету к груди Ольга побрела домой сообщить страшную новость детям Ниночке и Борису.
Дома ещё раз перечитали газету. Ещё раз вглядывались в страшные строчки списка, надеясь на какую-то ошибку. Но ошибки не было. У Аксиньи Антоновны был паспорт в кармане пальто. Из 452 расстрелянных, только немногим более ста были опознаны по документам. Среди взрослых было обнаружено тридцать два детских тела.

Когда стало известно, что можно пойти в Песчаный лог, то пятнадцатилетняя Ниночка пошла искать среди расстрелянных бабушку. От Рабочего городка до Песчаного Лога идти было довольно далеко. Одета девочка была легко. Было холодно и очень ветрено.
Ниночка шла мимо лежащих рядами и группами замученных людей и силилась узнать среди изуродованных тел свою бабушку. Опознать можно было только по истлевшей одежде.
Ниночка вернулась домой едва живая, она ничком легла на кровать и больше не встала. Девочка долго болела... Её похоронили на Коминтерновском кладбище.

Когда в 1945 году Василий вернулся домой, то узнал: дом разрушен, мать расстреляна, две дочки умерли. Он прошёл всю войну артиллеристом от Воронежа до Вены. Его гимнастёрку украшали боевые награды, а матери и двух дочек больше не было. Пережить такое было почти невозможно.

Но жизнь продолжалась, надо было строить дом, участок выделили. А когда дом был почти готов, то родился в семье у Ольги и Василия мальчик Александр. Было это в 1946 году. Мальчик лежал в опилках завернутый в одеяльце, там ему было мягко и удобно.

Прошло много лет Александр стал взрослым человеком. Женился на моей родной тёте Галине, у них взрослая дочь и внучка. Но, когда приходит 9 Мая, мы собираемся все вместе и едем на юго-западную окраину Воронежа. Идём страшной дорогой, которая оказалась последней для 452 воронежцев, подходим к плите с надписью Петренко Аксинья Антоновна и дата смерти — 1942 год , кладём скромный букетик цветов из сада на Рабочем городке на плиту. Стоим, молчим.

Мысленно пытаемся представить тот ужас, который творился здесь в августе 1942: немцы привозили людей в грузовиках - это были больные, которые находились в больнице для мирного населения, их заставляли ложиться вниз лицом в неглубокий лог и стреляли в затылок, следующий грузовик привозил новую партию, и те уже ложились лицом вниз на ещё не остывшие трупы...

И обязательно каждый год заезжаем на Коминтерновское кладбище, где среди мраморных и гранитных пышных памятников, близко от главной аллеи, где покоятся почётные граждане Воронежа, есть скромная могилка. С фотографии смотрит на нас девчонка с косичками, которой всегда будет пятнадцать лет, которая не смогла пережить ужасы Песчаного лога.

Александр не видел свою бабушку и сестёр , он родился в 1946 году, после их гибели. Но память о них, о беззащитных жертвам фашизма, наших родных, наших Воронежцах не доживших до Победы, живет в наших сердцах все эти послевоенные годы.
Пока мы помним их. Они живы. Светлая им память!